Сны

Грэг лежал в постели, не открывая глаз, и слушал, как сердце выламывает рёбра, пытаясь вскрыть грудную клетку изнутри. Тело было покрыто патиной испарины. Липкие капли пота стекали к подушке.

Накануне он задержался на кафедре университета допоздна. Грэг пытался найти свое решение парадокса Бертрана. Классическое, принадлежавшее самому Бертрану, и предложенное Джейнсом с использованием принципа неопределенности, его не устраивали. Практически все время, за исключением лекций по теории вероятности, которые он читал студентам математического факультета, ему не давали покоя мысли о связи неопределенности с информацией.

Сейчас он, широко открыв глаза, пытался восстановить в памяти то, что заставило его проснуться.

Которую ночь к нему приходили жуткие бессмысленные видения. Он и сам не мог вспомнить, когда это все началось.

В том сне, который Грэг припоминал как первый из кошмаров, он был маленьким мальчиком вроде Кая, но собирал не слово «вечность», а фрактал. Времени на сборку отводилось согласно стоящим рядом часам по виду схожим с песочными, но пересыпались в них, отсчитывая стремительно уходящие минуты, не песчинки, а мелкий колотый лёд. Кто дал ему такое задание, он тоже не мог вспомнить, как ни напрягал измученный мозг, но точно знал, что за невыполнение его ждет небытие, уход за какую-то черту. Что там находится, да и находится ли вообще, было неизвестно и от этого бесконечно страшно. В какой-то момент Грэгу начинало казаться, что дело идет на лад, но метрическая размерность не вполне складывалась, и фигура упрямо не завершалась.

Краем глаза он лихорадочно отмечал, что отпущенное время истекает. Время создания фрактала или его, Грэга, собственное время? Он проснулся с криком так и не поняв, успел завершить задание или исчез за чертой.

В другой раз Грэг увидел себя краснодеревщиком. В этот раз он находился в небольшой столярной мастерской. Помещение было слабо освещено канделябром, но рассеянный свет все же позволял рассмотреть на стене рисунок Брейгеля «Сорока на виселице».

Та же неведомая сила дала ему задание сделать табурет в виде куба Эшера. В углу мастерской были сложены доски и бруски из красного дерева. На столе лежал рисунок, согласно которого ему предстояло превратить их в осязаемый предмет. Он внимательно рассматривал противоречивые соединения элементов куба и, в отчаянии, пытался понять, каким образом можно воплотить идею в трёхмерном пространстве. Рядом с рисунком стояли часы, в которых пересыпались опилки.

Время истекало, а бруски так и не соединялись в единое целое. С падением последних опилок, Грэг опять проснулся в холодном поту, с пересохшим от страха ртом, так и не уяснив, чем закончились его безуспешные попытки создать невозможный табурет.

 Сновидения приходили не каждую ночь. Иногда интервал между ними был настолько значительный, что Грэг успевал подзабыть о ночных страхах, но в самый неожиданный момент они опять настигали его.

Как-то раз он должен был решить задачу с исчезновением клетки. Треугольник, состоявший из нескольких геометрических фигур разного цвета, не имел в себе просветов. Но при перестановке этих фигур (кто их переставлял, Грэг, само собой, не знал) волшебным образом возникала пустая клетка. Откуда она бралась, Грэг никак не мог понять. В часах досыпались до конца мелкие, почти размера пыли, алмазы, но он так и не находил решения головоломки.

Тот же жуткий страх, сдавливавший клешней горло, мгновение неизвестной бесконечности и знакомый потолок спальни перед безумными глазами…

Иногда сны были не такие страшные. Один раз ему предлагалось выяснить: если кошку намазать маслом, как она упадет на пол – на лапы или маслом вниз? Задача усложнялась тем, что Грэгу надо было изловить черную кошку в темной комнате и намазать ей масло на спину. Кошка шипела и царапалась. По разодранным рукам текла кровь и надо было успеть увернуть лицо, чтоб острые кошачьи когти не зацепили глаза. Падать кошке тоже не нравилось. Она все время норовила вырваться и убежать, слизав при этом масло. На полу стояли огромные часы, в которых пересыпались светящиеся жучки. Грэгу так и не удалось довести опыт до конца.

Проснувшись, он не испытал страх, как обычно, но руки болели еще несколько дней.

Как-то во сне ему вручили ленту Мёбиуса и ножницы. Во сне он резал этот лист, а пародромные кольца падали к его ногам и обвивали их от коленей до ступней. Время истекало, пора было убегать от чего-то неведомого и страшного, но Грэг не мог и шагу сделать спутанными ногами. Страшное надвигалось отовсюду, двинуться не представлялось возможным, но, в самый последний, решающий момент, Грэг, как всегда, проснулся.

Это было пару недель назад. Впечатления от прошедшего сна успели поблекнуть. Но сегодня ночью его опять захватила неведомая сила.

Он пытался убежать от гигантской улитки, которая упрямо преследовала его. Грэг бежал что есть сил, но чувствовал на шее вонючее дыхание и слышал шлепающе-шелестящие звуки за спиной. На бегу он вспоминал о том, что Ахилл так и не догнал черепаху, но легче от этих мыслей не становилось. В тот момент, когда улитка почти коснулась Грэга своими усищами, он и проснулся с сумасшедшим сердцебиением.

«Когда же все это закончится?»,- с тоской подумал Грэг. В спальне было темно, несмотря на лунный свет, косо проникавший в открытое окно. Постепенно пульс приближался к обычному и Грэг закрыл глаза без всякого, впрочем, желания заснуть.

Сквозь прикрытые веки он не увидел, как в окно, заслоняя лунный луч, заглянул огромный улиточий глаз…