Похищение локона

С вод Темзы открывается пейзаж Всего Суррея, где не может ваш

Взгляд не застыть среди речных просторов На замке Хэмптон Корт, дворце Тюдоров.

Мужи с министрами играют там Тиранов репутацией и дам;

Там, наша Анна, ты бываешь тоже: Чайку попить иль снизойти к вельможе.  

Туда слетаются, как мошкара, Все дамы с кавалерами двора,

Чтоб обсудить балы или визиты, Иль копи Индии и пегматиты;

Кто Анне громкую поет хвалу, Кто — ширме яркой, что торчит в углу;

Здесь часто из-за одного намёка Страдает честь, и иногда — жестоко;

Здесь нюхают табак на канапе, Поют, флиртуют, злятся и т. п.  

А между тем светило дня помалу Жар убавляет, путь начав к финалу:

Судья выносит смертный приговор, Не то обед остынет, и в офшор

Уже сбежали акции, а дамы Причесыванье кончили и гаммы.

Белинда ж, о которой речь ведём, Над ломберным склоняется сукном,

Где супротив полков ее хлопчатых Ведут две армии в бумажных латах  

Два пэра Англии! У всех — по девять карт, Точь-в-точь как муз, которым верит бард.

Чуть веер карт Белинда развернула, Как выпорхнули сильфы из-за стула:

На матадора, что тузу сродни, Сел Ариэль, за ним — и все они

Расселись по достоинствам, как леди Сидят по чину — скажем, на обеде.  

Чу! — вот четыре короля идут: Их бороды, наверно, весом в пуд;

За ними — дамы, и у каждой масти В руке цветок, как скипетр мягкой власти;

Валеты — следом, дивно хороши, Идут, покачивая бердыши;

А дальше — кто в колье, а кто — с дрекольем: Все замерли перед зеленым полем.

Белинда, обозрев сраженья вид, «Пусть пики будут козырем!» — велит:

И тут же матадоры черным пикам Велят, как маврам, пасть в бою великом!

Спадильо — первый! — двух сражает пик; За ним — Манильо (словно бой — пикник) 

Троих утаскивает на аркане Прочь из колоды всей и с поля брани; А следом — Басто, хоть и староват, В плен козыря берет и двух солдат.

Король пиковый, приготовясь к бою, Шарообразной машет булавою,

Одно колено выставив вперёд Под хауберком из железных сот, —

И валится, на оба пав колена, Валет, поднявший меч на сюзерена.

Здесь даже самому валету треф Не одолеть, стократы одолев

Козырного туза (мы все играли Когда-то в loo, его тяжелой стали!  

Белинда — побеждает! Но Барон В бой двигает резервный эскадрон:

И дама пик идет войной на мужа,

Как амазонка, строй его утюжа.

Король трефовый первым пал, сражен

Рукою кровожаднейшей из жен.

И что венец? — от крови почернело

Его поверженное наземь тело;

Что скиптр тому, чья жизнь пресеклась вмиг,

Будь он при жизни хоть сто раз велик?

Бубновая пошла в атаку рота:

Монарх дает приказ в пол-оборота

Бубновой даме вместе наступать

И враз добить редеющую рать.

Смешались вместе червы, трефы, бубны,

И клики смерти, и призывы трубны;

Как сарацины с маврами бегут

От паладинов, так смешались тут

В атаке с бегством расы и державы, Гербы, отличия, обычьи, нравы

И с черным конским крупом — рыжий круп: Здесь правит Рок, на труп бросая труп. 

Валет бубновый, не имущий сраму, Червовую берет здесь силой даму,

И, вся в крови, еще бледней она Той белизны, что кровью ей дана;

Бежать пытается, но позабыли О ней войска, спасаясь от кодили.

Но так бывает в битве, что один Решает все сраженье паладин.

Так туз червей не видел, что в засаде Сидел король, атаковавший сзади:

Он развернулся, чтобы дать отпор, Но тот его ударом распростёр.

Белинда потрясла победным криком

Весь дол и пики, сдавшиеся пикам!

О, смертные! Торжествовать скоры

Вы так же, как и падать вниз с горы!

Победа может во мгновенье ока

Стать пораженьем от десницы Рока!

Победный пир накрыли между тем:

Запахло кофе, заискрился джем,

Японских палочек восходит запах,

Шандалы высятся на львиных лапах,

Фарфор китайский светел, и над ним

Едва заметно вьется смачный дым.

Здесь вкус и запах состоят, пусть кратко,

В гармонии, как часть миропорядка.

Порхают сильфы, и одна из групп

На чашку дует возле самых губ,

Следит другая, чтобы платья складки

Не сбились набок в явном беспорядке.

Тут кофе (открывающий на жизнь

Глаза монархам) вдруг возьми да брызнь

Барону в мозг, где завертелась ересь,

Как локон взять, рукам Судьбы доверясь.

О, неразумный! Разве стоит прядь

Того, чтоб участь Скиллы повторять?

Та птицей стала лишь за то, что волос У Ниса срезала, как снизу — колос!

Сколь часто смертные, чтоб зло навлечь, От небожителей приемлют меч!

Но здесь Кларисса, доставая пару Прелестных ножниц, вверенных футляру,

Их выронила, а схватил — Барон, Что до зубов теперь вооружён!

Он, словно рыцарь, взявший меч от феи, Двуручной сталью щелкает у шеи,

Склоненной к чашке, сильфов же войска Той не дают отсечь ни волоска!

Он трижды сзади атакует локон, И трижды получает здесь урок он,

Хоть серьги трижды задрожали и Белинда вздрагивала раза три.

В бой Ариэль вступил, взглянув при этом Ей прямо в сердце, скрытое букетом

Бумажных роз, и обнаружил там Ростки, пусть первые, сердечных драм;

Он видит с ужасом, что там отныне Растерянность царит и страсть к мужчине;

Он понял вдруг, что больше не у дел, И прочь с протяжным вздохом отлетел. 

Тут ножницы открылись снова, ради Того, чтоб защемиться вновь на пряди,

Но и тогда один из сильфов в бой Вступил за локон, путь закрыв собой:

Рассеклось тело ровно посредине И вновь срослось, хоть и в небесной сини;

А локон золотой с ее волос Пал навсегда, и враг его унёс!

Белинда воплем огласила дали, И молнией ей боги отвечали! —

Навряд ли вдовы могут выть сильней, Когда умрет их мопс, услада дней,

Иль ваза разлетится, память чья-то, На брызги без рисунка и формата!  

Пока Белинда плачет, наш Барон Ликует: «Мне победный лавр вручён!

Пока кареты будут ездить цугом, А птичьи стаи — обольщаться югом,

А сто подушечек — венчать кровать, И „Атлантиду” — все взахлеб читать;

Доколь визиты будут сущи в свете, А свечи — зажигаться на банкете,

А дамы празднословить и чудить, — Дотоль меня вселенна будет чтить!

Сильнее Времени лишь сила Стали, И статуи, и человек — все пали!

Сталь повергает в прах труды богов, И Троя — подтвержденье данных слов;

Сталь триумфальные свергает арки И режет нить судьбопрядущей Парки;

И так ли странно, что Белинды прядь Не в силах стали противостоять!?