Журналист Константинов: Евросоюз не хочет кормить Украину

У Европейского союза с Грецией-то не особо получается, а тут – Украина, которая намного больше Греции, и проблемы намного больше, отметил глава Агентства журналистских расследований

А.Толстов: Петербург, Антон Толстов. Андрей Константинов – писатель, журналист, глава Агентства журналистских расследований сегодня в эфире питерской студии. Андрей Дмитриевич, добрый вечер!

 А. Константинов: Добрый вечер!

 А.Толстов: Давайте начнём с главной темы этого вечера: Владимир Путин, который находится в Петербурге с визитом в Горном университете назвал украинскую армию иностранным натовским легионом. Президент заявил, что силовики не преследуют национальные интересы Украины, а намерены достичь геополитических целей сдерживания России. Глава государства рассказал, что в украинской армии частично воюют официальные подразделения вооруженных сил, но в значительной степени – это, так называемые, добровольческие националистические батальоны. Как вы трактуете слова президента?

 А. Константинов: Их как-то сложно трактовать, он, в общем-то, прямо высказал свое мнение по этому всему поводу. И надо признать то, что, скажем, в Вооруженных силах Украины там определённые проблемы управляемости есть, они совершенно очевидны. И есть армейские подразделения, есть подразделения национальной гвардии. Кто кому подчиняется, как все это координируется – это достаточно сложно всё устроено. Ну, а то, что там достаточно большое количество иностранцев воюет с обеих сторон – это ни для кого не секрет.

 А.Толстов: Но президент уточняет, что это именно иностранный натовский легион.

 А. Константинов: Но уже давным-давно натовская помощь украинским вооруженным силам – она тоже не секрет. Это и сухпайки, и одежда и все, что хотите. И, самое главное, настроения у них вполне себе натовские.

 А.Толстов: Но президент говорит об этом только сейчас, то есть официально прозвучало это заявление только сегодня. Это официальное признание?

 А. Константинов: Это не то, чтобы признание – это еще один виток в обостряющейся риторике. Но чего-то нового в этом нет. То, что там присутствуют иностранцы из целого ряда западных государств в качестве добровольцев, советников, военных специалистов – это, во-первых, очевидно, во-вторых, в этом нет чего-то такого удивительного. Меня знаете, что удивляет? Их слабая работа с подсоветными.

 А.Толстов: Что вы имеете в виду?

 А. Константинов: Я имею в виду, например, что офицеры западные, которые прошли действительно воинскую службу, они достаточно сильные тактики. А то, что я вижу, когда было обострение вокруг аэропорта донецкого – это просто безграмотные тактические решения раз за разом демонстрируют украинские военнослужащие.

 А.Толстов: А как вы это объясняете? Почему решения именно такие, неграмотные?

 А. Константинов: Я думаю, очень много эмоций, потому что на Украине очень много сейчас эмоций, эмоций недобрых, злых, отчаяния. Они испытали очень сильное национальное унижение, и они пытаются каким-то образом его компенсировать. Но война – дело такое, если поддаваться эмоциям, подниматься в психические атаки – будет кровь и смерть и больше ничего. Война всегда – очень грамотное маневрирование. А у них даже Семен Семенченко – их новый национальный герой, депутат Верховной рады – он как раз недавно в интернете, если это он писал, но очевидно, он всё-таки, говорил о том, что дикие проблемы с руководством и маневром.

 А.Толстов: Так вопрос как раз в этом. Если президент говорит о том, что это иностранный натовский легион, то, возможно, он имеет в виду, что есть какой-то единый центр принятия решений?

 А. Константинов: С этим, я думаю, точно у них проблемы. Как и у ополченцев. С двух сторон проблема плохой управляемости непосредственно теми, кто в поле воюет, и теми, кто в штабах сидит. Для меня это очевидно, я это вижу.

А.Толстов: С вашей точки зрения, кто управляет? Украина, президент Порошенко, США, Европа?

 А. Константинов: Весь кризис объясняется частично тем, что очень много центров принятия решений. И все начинают кафтан на себя тащить, каждому хочется покомандовать. И это ужасное положение, потому что ни о какой слаженности войск в такой ситуации речь идти не может. А слаженность войск – это любой офицер и лейтенант знают, что если ее нет – жди беды. А у них, зачастую, не понимают маневров соседей слева, соседей справа. Но я еще раз хочу сказать, что у луганских и у дончан те же проблемы проявляются, и это лишнее свидетельство о том, что никакой там нашей армии нет.

А.Толстов: Так в этом получается различие. С одной стороны, профессиональная армия, если мы говорим об Украине – здесь ополченцы.

 А. Константинов: Ни о какой профессиональной украинской армии говорить не приходится. Это было понятно еще с крымских событий. Вы меня простите, но армия – армия и есть, она пахнет железом и огнем. А от украинских вооруженных формирований от них, в лучшем случае, дешевыми женскими духами попахивает, потому что армия – это дисциплина, армия – это не только готовность умирать. С диким ором, обмотавшись флагом, идти в атаку, мужество нужно, но ума много не нужно.

 А.Толстов: Но, тем не менее, цели-то серьезные. По словам президента, силовики не преследуют национальные интересы Украины и намерены достичь геополитических целей сдерживания России. В этой ситуации что мы России можем посоветовать?

А. Константинов: Очень многие аналитики вне зависимости от их политических пристрастий, от симпатий или антипатий к Путину, они говорят о том, что в настоящее время самый главный национальный интерес Украины – это мир. Потому что невозможно провести реформы в воюющей стране. И любой человек это должен понимать. Экономика Украины находится в ужаснейшем состоянии, и каждый день ожесточенного военного противостояния ухудшает это положение. А там много чего нужно делать им срочно. Они если достаточно быстро определенные реформы не будут проводить, они Евросоюзу будут не нужны.

 А.Толстов: Но в нынешней ситуации как реформы можно проводить, когда идет война?

 А. Константинов: Никак. Я про то и говорю.

 А.Толстов: При этом мирного соглашения тоже достичь не удается.

 А. Константинов: Вот и получается эта ситуация, когда ни туда и не сюда, и только хуже-хуже-хуже. Понятно, что можно друг друга обвинять: вы стреляли, мы стреляли. Все здорово. Но еще раз говорю, если Украина не начнет как можно быстрее решать свои сугубо внутренние вопросы, такие как, с коррупцией ситуация. Они говорят, мы выбрали европейский путь, мы отрекаемся от ужасной России, Россия – наследница Советского союза. Ребят, вы тоже из Советского союза, причем вы к нему, как ни странно, еще ближе, чем мы, потому что за 23 года мы более длинный путь прошли, а вы, к сожалению, барахтались в своих внутренних проблемах.

 А.Толстов: Но кстати говоря, выбирает Украина европейский путь, почему тогда официально не вступить в Евросоюз?

А. Константинов: Потому что Евросоюз ее не может сейчас принять по целому ряду причин. Во-первых, стандарты есть определенные, во-вторых, страна воюющая – как Евросоюз может принять воюющую страну, и, наконец, в-третьих, если принимать – значит надо кормить, а у Евросоюза с Грецией-то не особо получается, а тут – Украина, которая намного больше Греции, и проблемы намного больше. Возникает резонный вопрос: за чей счет будет банкет? Евросоюзу платить совершенно не хочется.

 А.Толстов: Тем не менее вернемся к заявлению президента по поводу геополитических целей. Цель иностранного натовского легиона на Украине – достичь сдерживания России. Есть определенная угроза нашей стране.

 А. Константинов: Не угроза, я думаю. Угрозы особо нет. Кто вообще в этой ситуации всей проиграл? Проиграла Россия очень сильно, Украина, Европа. Выиграли США и Китай. А мы все проиграли, и чем дольше дикая ситуация будет продолжаться, тем хуже и для России тоже.

А.Толстов: И все-таки, что может сделать Россия в этой ситуации?

 А. Константинов: Россия может наращивать свои дипломатические усилия, может заниматься определенным журналистским просветительством в Европе, прежде всего, но и в Соединенных Штатах, если будет получаться. Россия может демонстрировать какие-то шаги дружелюбные. Это, наверное, основное.

 А.Толстов: Дружелюбные шаги – что вы имеете ввиду? Европа требует соблюдения договоренностей.

 А. Константинов: Соблюдения договоренностей требуют все. Все собрались и требуют соблюдения минских договоренностей, которые никак не соблюдаются при этом. Это не то, что Европа требует – Москва требует и Вашингтон требует, и Киев требует. В чем ужас этой ситуации? Все требуют всего хорошего против всего плохого. А плохое множится и множится. По факту настаивать на оттаскивании тяжелых вооружений. Инструментарий не такой большой. Люди говорят, почему миротворческие силы не ведут работу? Миротворческие вступают тогда, когда уже мир установился. Да, они выходят на разделительный плацдарм и фиксируют уже, что установился мир. А если одна из сторон отдает приказ о штурме аэропорта – вернуть любой ценой – сложно что-то в этой ситуации предлагать.

А.Толстов: Давайте послушаем наших слушателей: вопросы, мнения.

 Слушатель: Здравствуйте, меня зовут Тимофей. Я из Москвы. Хотел бы такой вопрос задать: скажите, пожалуйста, украинская армия получает сейчас по зубам второй раз, что тогда будет? Не кажется ли вам, что сами избиратели украинские, которые правительство выбирали, посадят на вилы всех? Порошенко и всех остальных?

 А. Константинов: По факту потери, действительно, огромные. Мне кажется, что просто Украина, ее жители, не до конца осознают понесенные потери – я бы так сказал. Но, с другой стороны, ждать, что сейчас пойдет народное восстание против киевской власти – я бы на это не уповал, потому что там за год такая достаточно серьезная произошла промывка мозгов и градус всеобщей истерии зашкаливающий. При этом истерия есть, патриотический угар есть – намного выше, чем у нас, в России, ядреный совсем, а служить не хотят. У многих родственники, знакомые в агентстве журналистских расследований на Украине перезваниваются и с выпученными глазами говорят о том, что там говорят люди. А там родственники проклятья шлют нам сюда, своим же родственникам, чтоб вы там провалились. Наши осторожно спрашивают, племянник воет? Нет, отвечают, его мы прячем.

 А.Толстов: Президент тоже об этом говорил, он предлагал увеличить для граждан Украины призывного возраста срок пребывания в России.

 А. Константинов: У них там чудесным образом это сочетается. С одной стороны, такой патриотический подъем, истерический накал и при этом прячем своих молодых людей. И это тоже можно понять, потому что 18-летних в топку кидать – дело последнее.

Слушатель: Добрый вечер, Сергей Алексеевич меня зовут. Из ваших слов я понял так, что как таковой армии на Украине нет – это понятно. А вы сказали, что и у ополченцев получается какой-то сброд. Несколько месяцев назад было контрнаступление, когда окружали сперва сотни, потом тысячи украинских военнослужащих – это как делалось: умно-не умно, чье-то руководство было?

 А. Константинов: Было это не просто умно, было это на уровне очень высокой оперативно-тактической грамотности. И вывод один: либо на территории Донбасса было достаточное количество офицеров запаса, прошедших советскую военную школу, либо у ополченцев были достаточно грамотные советники, которые очень грамотно действовали. Вот эти все операции по замыканию так называемых котлов – с одной стороны, азбука, но с другой-то стороны, боевое применение азбучных истин – не такое простое дело. Я сказал, что проблемы есть и на одной и на другой стороне. Но при этом у ополченцев проблем тех, о которых наш слушатель сейчас говорил, меньше. Управляемость выше, техническая оснащенность на очень хорошем уровне.

 А.Толстов: Но может потому еще, что они на своей территории находятся?

 А. Константинов: Техническая оснащенность и территория – не совсем то. Там же не военные заводы стояли по производству. И очень неплохо у них разведка работает. Ошибаются тоже, мы видим результаты этих ошибок, но видим и результаты того, как не ошибаются. Поэтому военный потенциал так называемых ополченцев по факту выше.

 А.Толстов: Коротко о том, что президент предложил увеличить для украинских призывников срок пребывания в России, кроме того, призвал российские вузы помочь студентам Донбасса.

 А. Константинов: Есть такая наука, называется спецпропаганда. То, что сделал Владимир Владимирович – это классический спецпропагандистский ход.

 А.Толстов: Спецпропаганда – это военная наука.

 А. Константинов: Деморализация войск, населения противника, в том числе одна из таких задач.

 А.Толстов: А побегут сюда?

 А. Константинов: Так уже. Их достаточно количество.

 А.Толстов: То есть их станет еще больше?

 А. Константинов: Ну, наверно, потому что дезертиру или уклонисту на территории своего государства находится просто опасно. Значит, либо к тетушке, которая на заработках в Италии, либо к тетушке, которая живет в Санкт-Петербурге.

 А.Толстов: На СМС-портал приходят сообщения. Ванга предсказала, что в 2016 году Европа будет пустая и холодная и никто в ней жить не будет. Это связано как-то с конфликтом на Украине, прокомментируйте, пожалуйста.

 А. Константинов: Мне кажется, комментировать уважаемую Вангу должны маги, предсказатели, духовные лица. Мне нечего здесь прокомментировать, я, извините, несколько с иронией отношусь к различного рода предсказаниям. Я – православный, верующий человек, но, как все, вырос в Советском союзе, в значительной степени материалист.

 А. Константинов: Тогда как раз о материальном. У украинского народа есть консолидированное мнение о реформах по рецептам Евросоюза? Мы проводили опрос в 90-х. Уважаемый в научном мире американец Андрэ Шлейфер так провел у нас приватизацию, набил карманы, что подвергся осуждению даже в Гарварде.

 А. Константинов: Мне кажется, что одна из наибольших таких проблем Украины, что там практически ни по какому вопросу нет консолидированного мнения. Там не проводилось ни серьезных референдумов, проводятся социологические исследования, замеряют настроения населения. Но, в общем, результаты социологических работ лично у меня большого доверия не вызывают, потому что по судьбоносным вопросам нужно именно референдумы проводить, чего они не стали делать, а надо было, сразу.

Вообще не надо было совершать силовой переворот, но если уже не удержались, нетерпение сердца такое, замерьте температуру по стране, обратитесь к гражданам по кардинальным вопросам, чтобы понимать, сколько человек на что ориентировано. Они, возможно, опасаются каких-то цифр, потому что все равно страна расколота. Есть некая консолидация против России, потому что Россия вызывает дикое раздражение – это понятно, Россия надавала Украине пощечин, это редко прибавляет любви. Но остальные-то вопросы – они все равно важные, внутренние, окончательные, как вы хотите, чтобы было? Вы делали революцию против олигархов – получили олигархов у власти. Ребят, мы – плохие, вы – хорошие и умные, сами-то неужели не понимаете, что нельзя так, когда один одно говорит, другой – другое, один Россию не любит, другой – и Россию, и Украину, и все на свете. Ничего вы так не построите при таком раскладе. И вообще хороший теплый красивый европейский дом не строится на плохом фундаменте. Очнитесь, поймите, что если важны интересы народа и то, как люди живут.

 А.Толстов: Судя по всему, мнения единого нет и в Европе. В данном случае я говорю о той истории, которую начал глава МИД ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер, когда сказал, что Освенцим был освобожден Красной армией, Ангела Меркель сегодня тоже подтвердила с речью на церемонии памяти жертв Холокоста.

 А. Константинов: То есть там два серьезных немца сказали, что Волга впадает в Каспийское море?

 А.Толстов: Да, а как раз польский министр иностранных дел сказал, что концлагерь в Освенциме освободили украинцы. Известная история, которая проводилась силами Первого Украинского фронта. Вот такие разные мнения. Вы говорили об истерии, об эмоциях – это эмоции как раз?

 А. Константинов: Да, я думаю, что это эмоции, причем эмоции злые. Я не думаю, что он был не в курсе, что такое Первый Украинский фронт, я думаю, это было с целью подразнить, позлить, как-то обосновать свой маневр, когда вроде бы мы никого не приглашаем из руководителей стран, но многие приедут, многие не приедут – и в то же время постоянно идет некое тестирование. Тестируем, тестируем, как новое искусство – оно тестирует в своем направлении границы возможного, и эти ребята такие тесты смотрят по переносу акцентов на какие-то исторические события. А можно так, а нельзя так?

 А.Толстов: Это переписывание истории? Так можно назвать?

 А. Константинов: Это не переписывание, это скорее перетрактовка. И вообще это не касается истории как науки. Потому что серьезных ученых это не касается – они мало занимаются трактовкой истории, они занимаются наукой, а вот трактовкой занимаются политики, люди искусства, писатели, кинематографисты, журналисты – публика, которая занимается трактовкой исторических смыслов, созданием национальных мифов, которые должны стать более или менее устойчивыми. Допустим, американцы так сумели поработать над своими трактовками и своими мифами, что многие и в Западной Европе и в Соединенных Штатах уверены, что решающий вклад в победу во Второй мировой войне – он за Соединенными Штатами.

 А.Толстов: В том то и дело, может через какое-то время так и будут думать, что Россия не причем, а Украина как раз всех освободила.

 А. Константинов: Так и будут думать. На счет Украины, которая всех освободила – это слишком. Я полагаю, никто в этом мире Украине такое почетное место не отведет. Смысл не только в том, что мы должны возмущаться, мы должны что-то этому противопоставлять. Мы должны не только возмущаться: «Ах, какой Спилберг снял фильм «Спасти рядового Райана», по которому видно, что американцы самые главные во Второй мировой войне. Ребят, надо не только взвизгивать по этому поводу, а создавать фильмы, которые лучше.

 А.Толстов: У нас есть много хороших фильмов.

 А. Константинов: Это каких же?

 А.Толстов: Из советского времени.

 А. Константинов: Из советского времени да. «Батальоны просят огня», где теперь вырезают слово «сука», которое кричит Скляр, когда дерется с власовцем на колокольне, потому что нашли в советском фильме, абсолютно вегетарианском, то, что можно вырезать – так мы победим, конечно. Советское кино очень хорошее, но оно немножко старое, уже устарели технологии, оно немножко блеклое по цветам, современное поколение не воспринимает его чисто технически, понимаете? Прекрасный фильм «В бой идут одни старики», но школьники говорят, старье какое-то, картиночка не та – им же важно, они же дети iPhone, они поколение пост-Pepsi. А у нас современное – «Золотой орел» недавно был – и что?

 А.Толстов: Есть «Левиафан». Современное кино – о чем оно говорит? В Америке его начали показывать раньше, чем в России. В России премьера была только 5 февраля.

 А. Константинов: Это американская история, которую адаптировали на русскую почву, поэтому фильм универсальный, он не столько про Россию, он, наверное, про все.

 А.Толстов: Но, тем не менее, многие обиделись.

 А. Константинов: Да, объясню почему. Правда ли то, что показано в «Левиафане»? Я не смотрел, я сюжет очень подробно читал, рецензий много читал, я не очень хочу смотреть этот фильм.

 А.Толстов: Почему?

 А. Константинов: Потому что я признаю, что художник Босх – он гениален, но я его не люблю, мне не нравится разглядывать его картины, я от этого не тащусь. А то, что он – гений, я признаю. Правда ли то, что показано в фильме «Левиафан»? Это художественная правда? Конечно, да, только не вся. Так бывает в России, но у нас и много чего другого бывает.

 А.Толстов: Обо всем же не рассказать, не показать.

 А. Константинов: Вопрос художнику – какую он выбирает себе стилистику и так далее. Я не думаю, что Звягинцев очернял Россию – у него просто черный взгляд, эта такая художественная манера. Как Босх вряд ли очернял свою страну – он так видит. Шемякин – он же художник, а все, что не нарисует – там все урод, злобный карлик с огромным носом – у него так получается. Но он же все равно художник, нельзя сказать, что это мазня какая-то.

 А.Толстов: Тем не менее, деньги выделяло государство, некоторые выступали за то, чтобы Звягинцев деньги вернул, кого-то это, действительно, обидела, а некоторые уверены, как вы и сказали, что подобная история могла произойти где угодно, это вообще замечательный фильм – почему такие разные мнения?

 А. Константинов: У нас государство много кого облизывало, и они в ответ не очень лояльно себя вели. В этом смысле наше государство немножко с элементами мазохизма.

 А.Толстов: А вообще ажиотаж вокруг этого фильма с чем связан, с вашей точки зрения?

 А. Константинов: Я думаю, что это, прежде всего, высокого художественного уровня работа, потому что при всей политической конъюнктуре, если бы это была совершенно какая-то подделка, не стали бы так себя унижать те люди, которые рассматривают работы для престижных премий, типа «Золотого глобуса» или жюри того же «Золотого орла». Поэтому, во-первых, это высокого художественного уровня работа. Во-вторых, политическая конъюнктура, которая обостряет все. Здесь есть еще эта составляющая. Он вроде оппозиционный, но тут еще катализируются страсти. Тут все составляющие, чтобы был большой пиар.

 А.Толстов: Кстати говоря, уже немного поговорили о цензуре, какие и где вырезают фразы, в том числе в «Левиафане» – известная история о том, что 5 февраля выйдет немного другая версия – там не будет мата.

 А. Константинов: Помните, мы с вами говорили, что у меня на Украине вышел сериал. Там интересно очень – субтитры украинские – это что-то. А потом там есть моменты, когда герои, там в Москве разворачивается все действие, они заходят в начальственные или полицейские кабинеты, а там висят портреты Путина. И вот все портреты Путина заретушированы. Это так трогательно смотрится, до слез.

 А.Толстов: Но, тем не менее, показывают.

 А. Константинов: Да, но с заретушированным Путиным.

 А.Толстов: На прошлой неделе несколько режиссеров выступили за возвращение цензурной лексики в кино – ваше отношение к мату в искусстве?

 А. Константинов: Я не думаю, что это надо законодательно запрещать. Мат – часть русского языка, очень плохо, когда им злоупотребляют, я вообще противник, если мы говорим о книгах, я всегда был противником мата, кроме мата в прямой речи, потому что речевая характеристика героя. Ну не может полицейский или бандит или старшина ВДВ говорить языком Сонечки Мармеладовой. Есть ситуации, когда надо обозначить. Если сплошняком идет мат, к тому же в контексте, это ужасно, но мне кажется, и читать это особо никто не будет. Был период, когда взламывали запреты, когда у того же Сорокина это было тестирование на новые границы дозволенного, но этот период прошел. К тому же в классической русской литературе достаточно часто встречается у Пушкина, Маяковского.

 А.Толстов: То есть если встречается «+18» в кино, книга – маркировка может быть?

 А. Константинов: Мне кажется, к 16 годам наши российские молодые люди и девушки владеют всеми цветами радуги, поэтому бояться этого всего… Очень хорошо сказала Раневская по поводу одной из частей человеческого тела: она есть, а слова – нет.

 А.Толстов: Запреты со стороны Роскомнадзора – это следующая тема. Сегодня стало известно о том, что вынесли предупреждение шести средствам массовой информации за использование религиозных карикатур. Поводом для обращения стала статья, в которой материал сопровождался иллюстрацией, как написано, «оскорбляющей религиозные чувства мусульман и разжигающие межнациональную рознь» и ранее ведомство предостерегало СМИ от публикации карикатур на религиозные темы. Понятно, что речь идет о журнале Charlie Hebdo, там, где были карикатуры и эта трагическая история. Во Франции печатать можно, это не нарушение закона. В России у нас они запрещены, мы не можем их увидеть в официальных СМИ. В чем причина? В разнице чувств верующих или в чем-то другом?

 А. Константинов: Во-первых, разные немножко традиции. У нас нет традиции настолько злой и непристойной карикатуры, какая есть во Франции со времен еще до Великой французской революции. Второй момент – наш Роскомнадзор дует и на воду, и на молоко, перегибая иногда, потому что очень большие опасения есть, не дай Бог, что называется, потому что не хотят это признавать многие французы, но любое изображение пророка, конечно, оскорбляет любого нормального, не террориста, мусульманина. Даже если он пойдет в Париже на Марш солидарности, у него будет этот осадок. Но здесь элементарные, как Саша Минкин говорил, вы взяли в 10 утра включили очень громко рок-н-ролльную музыку, имеете право с 10 утра до 8 вечера хоть утанцуйтесь. По закону вам разрешено. Но снизу приходит соседка беременная, говорит, извините, я на пятом месяце, у меня токсикоз, понимаю, у вас тут вечеринка, но не могли бы вы. Я имею право, сказать, пошла вон, дура беременная, я буду тут танцевать рок-н-ролл. Но вы не очень хороший человек в этой ситуации, она же попросила вас, она в положении. А право-то вы имеете. И здесь такая же ситуация, пограничная немного. У нас страна многонациональная, у нас непростое положение, у нас безграмотность чудовищная, люди бояться мусульман, не знают, что такое ислам и судят о нем по фильму «Белое солнце пустыни», и уверены, что у каждого мусульманина может быть 12 жен. И когда ты говоришь, что о 12 речи не идет, страшно удивляются, товарищ Сухов гарем Абдуллы вел. Нельзя о мусульманах судить по фильму. Нужно немного знать. Тогда станет понятно, что дело не в том, как изображен пророк Мухаммед – а что он вообще изображен. добрым молодцом изобразите, на коне и с шашкой, красавцем будет, это все равно будет оскорбление. А многие просто этого не понимают. Мы же Иисуса тоже изображали. Иисус Христос был визуализирован с самого начала. У нас вообще в христианстве совершенно другие традиции – надо понимать и уважать, и не говорить, как французы замечательно говорили: это наша французская традиция, это наше внутреннее французское дело. В потом они увеличивают до нескольких миллионов тираж этого журнала, ладно бы это, а потом еще и переводят его на арабский язык. Стоп, братцы. Вот тут ваше внутреннее французское дело уже заканчивается. Вы перевели его на арабский язык. И тут начинается то, о чем мы раньше с вами говорили на счет Владимира Владимировича Путина. А это уже спецпропаганда наступательная, это уже немножко другое. Это взламываете запреты, тестируете на прочность, смотрите на то, как далеко сможете зайти, стерпит-не стерпит. Сразу скажу, конечно, я категорически осуждаю все теракты, они – негодяи, их надо было убить, а может, прилюдно казнить. Но это не означает, что я одновременно одобряю провокаторство такое.

 А.Толстов: Но это сознательное провокаторство вы полагаете?

 А. Константинов: Я думаю, 50 на 50. У одних есть солнечные идиоты, которые не ведают, что творят, им говорят, не суй палец в розетку, долбанет током. А он отвечает – нет, я имею право, у нас свобода, можно в любые розетки пальцы засовывать. А есть люди, которые сознательно смотрят на эти эксперименты. И на марши нужно ходить солидаризироваться против негодяев и террористов, а не надо с теми, кто не очень хорошие вещи делает, потому что мученическая смерть – не залог и не гарантия того, что мученически убитый станет святым. Очень много не самых хороших людей принимали мученическую смерть. Как поступили с Pussy Riot – справедливо или не очень? Мне кажется, что не очень законно, когда двушечку им влепили за то, что они вытворяли и глумились. А они что стали от этого большими музыкантами, великими художниками? Они как были бездарными и злыми девками с моей точки зрения, такими и остались.

 А.Толстов: Что-то изменится, как вы полагаете, во Франции в сознании граждан этой страны после произошедшего теракта?

 А. Константинов: Я про граждан не могу сказать, тут нужны замеры социологические, но мне кажется, что власти французские продолжают множить ошибки. И вот этот Марш солидарности и последующее раздувание тиража Charlie Hebdo и перевод его на иностранные языки, в том числе на арабский – это умножение этих ошибок и очень опасных. Франция стала страной, откуда увеличилась еврейская иммиграция в настоящий момент. Это свидетельствует о том, что французские власти не все, с моей точки зрения, трезво оценивают. Это очень неправильно, и я надеюсь, что Франция еще покажет, что она умная и мудрая.

 А.Толстов: Ну, а мы с вами встретимся и обсудим это.