Конкурс красоты

Отрывок из пьесы "Про меня и мою маму" современной поэтессы, автора пьес Елены Исаевой. Однажды я была на ее спектакле в театре Театр.DOC  (пьеса "Я боюсь любви"), затем наткнулась в интернете на ее стихи -просто влюбилась в ее творчество.,а недавно  слышала  и видела ее лично на "слете" поэтов в одном из Подмосковных домов отдыха. Елена Исаева - очень трогательный, тонкий, умный, ироничный, прежде всего к себе, поэт и писатель. Рекомендую.! Публикую отрывок из ее пьесы.

http://www.isaeva.ru/plays/about.html

 "Про меня и мою маму" - это пьеса -  воспоминание  Елены Исаевой  о своем детстве.Очень трогательно, иронично, узнаваемо написано и особенно  будет близко тем, кто жил в 70е годы, О мой Бог!, все никак не могу привыкнуть, в  70 х годах  ПРОШЛОГО столетия! :-) А этот отрывок из пьесы меня поразил...дочитайте, пожалуйста, до конца..

 ...ЛЕНА (в зал). Вообще-то, меня в тот момент больше волновало не это сочинение, а конкурс красоты «А ну-ка, девушки»! Конкурс состоял из пяти заданий – кулинарного, литературного, медицинского, песенного и танцевального. Это я, собственно, уже введение излагаю, где объясняется, при каких обстоятельствах был услышан рассказ. И от кого.

МАМА. Кулинарное задание это что?
ЛЕНА. Это ерунда – кто картошку быстрей почистит.
МАМА. А. Главное, что ничего не готовить – а то ведь ты 
совершенно не по этой части. Так – с литературным 
понятно. Тут даже никто с тобой состязаться и не посмеет. 
Медицинское?
ЛЕНА. Перевязку сделать кому-нибудь из мальчиков. 
МАМА. Перевяжешь?
ЛЕНА. Вообще-то, у меня «пять» по НВП. Но… смотря кого 
перевязывать…
МАМА. Ты бери такого, который тебе безразличен.
ЛЕНА. Не могу. Мне уже Серёжу назначили.
МАМА. У. Ну, здесь мы в пролёте. Дальше. В песенном тебя без меня, 
конечно, перепеть могут, но если учтётся, что ты и слова сама 
писала, тогда – победа наша!
ЛЕНА. Самое ужасное – ты знаешь что.
МАМА. Танцы. Я понимаю.
ЛЕНА. Я ещё и… его должна научить. Я ему сказала, что не сегодня, 
потому что… (Чуть не плача.) ты мне хоть что- нибудь объясни в 
этом вопросе!
МАМА. … Это большой пробел в твоём воспитании.
ЛЕНА. В ТВОЁМ воспитании меня.
МАМА. А что я? Я тебе всё время говорю – не сутулься! Не горбись! А 
ты всё равно сутулишься! И зарядку по утрам не делаешь! И у 
стенки по пятнадцать минут не стоишь! А походка! Какая у тебя 
походка! Это же гусёнок какой-то, а не юная покорительница 
сердец!
ЛЕНА. Знаешь, я, пожалуй, откажусь участвовать. Нечего так 
позориться.
МАМА. Я тебе откажусь! Ты мне это брось! Ты мне комплекс 
неполноценности не формируй! Меня на родительском собрании 
три мамы атаковали – чтобы их охламонов с тобой посадили.
ЛЕНА. Да, я давно заметила, что я на мам произвожу гораздо большее 
впечатление, чем на сыновей.
МАМА. Это потому что у тебя золотой характер!
ЛЕНА. Нужен не золотой характер, а длинные ноги!
МАМА (критически оглядывая Лену). А у тебя и ноги длинные. 
Тебе надо только юбку покороче. А то кто же их заметит? За 
обаятельность и привлекательность надо бороться! Начинаем 
прямо сейчас! Ну-ка, пройдись!
ЛЕНА. Ну, мам.
МАМА. Пройдись – пройдись.
ЛЕНА (в зал). Я прошлась.

Проходится по сцене.

МАМА. Ну-у… (Увлекаясь). Ты когда-нибудь видела, как ходит Софи
Лорен?
ЛЕНА. Нет.
МАМА. Выпрямись! Голову выше! Ноги до конца выпрямляй! 
Походка должна быть лёгкой и грациозной! Ещё раз!
ЛЕНА. Ну, мам!
МАМА. Доставь мне удовольствие!
ЛЕНА. Я же не Софи Лорен!
МАМА. Ничего, я из тебя сделаю нечто лучшее! Дубль два!

«Входит» Баба Рая.

ЛЕНА (в зал, пытаясь грациозно ходить по сцене туда-сюда). И тут к 
нам зашла соседка – баба Рая. Внешность у неё была… Ну, 
обыкновенная бабушкинская такая внешность… Манера 
говорить… Немножко она подсвистывала, задыхаясь, потому 
что ушла на фронт в 41-ом году 17-летней девочкой и, в холодные осенние дожди ночуя в лесах на земле под плащ-палаткой, заработала себе астму. 
МАМА. Раиса Александровна, заходите – садитесь!
БАБА РАЯ. Чем это вы тут занимаетесь?
ЛЕНА. Избавляемся от комплекса неполноценности!
БАБА РАЯ. Хорошее дело! Одобряю.
МАМА (Лене, азартно). Давай-давай! «Ходи шибче, белоголовый!» Ты 
себя должна нести как праздник и подарок! Дубль три! 

Лена опять проходит, как ей кажется – легко и бодро.

МАМА. Слониха! Это даже не на двойку!
БАБА РАЯ. Ну, ладно! Затерроризировала ребёнка! Сама-то 
попробуй!
МАМА. Пожалуйста!

Мама проходит хуже, чем Лена.

БАБА РАЯ. Да-а, девки! Походка от бедра должна быть! От бедра, я 
говорю! Как учит Ахеджакова! Эх! Бывали и мы лебедями!

Баба Рая тоже встаёт, тоже проходит по комнате, как ей кажется – замечательно. Все трое смеются.

БАБА РАЯ. Не мучь ребёнка. Как бы она ни ходила, она это всё 
равно лучше нас делает! 
МАМА. У неё конкурс красоты.
БАБА РАЯ. Ой! Да я б нашей девочке и так все призы дала! Даже 
если б она только на сцену вышла и просто постояла! Такая 
она у нас замечательная! Юная, стройная!
ЛЕНА. Вы не объективны, баба Рай. Там знаете сколько таких 
будет – юных и стройных!
БАБА РАЯ (грустно). Знаю… У меня тоже, небось, свой конкурс 
красоты был…
ЛЕНА. Когда?
МАМА. Как?
БАБА РАЯ. А в 41-ом. В августе… Когда на фронт попала.
ЛЕНА. На фронте – конкурс красоты?
БАБА РАЯ. Ну, это так… Метафора. Заявление с подружкой подали, 
я год скрыла – написала 18 лет. И скрыла, что отец – враг 
народа. И Зинка поклялась, что никому не скажет. А то думала 
– не возьмут. Взяли. Отправили… на фронт. А там – 
распределение по частям. Командир нас в первый же день в 
шеренгу выстроил и как пошёл крыть! «Дуры вы! Шалавы!
(И всякие другие слова). Дома не сидится! Приехали хахалей себе 
искать (ну, тут он тоже другое слово-то употребил – вместо 
хахалей, не при ребёнке будь сказано). Жизни не жалко – лишь 
бы к мужикам поближе! Глаза ваши бесстыжие!» Верите, из всего 
строя одна я заплакала. Так мне обидно это показалось – я же 
Родину шла защищать. Остальные, гляжу, девки стоят 
ухмыляются, переминаются с ноги на ногу. Командир орать 
перестал, подошёл, отдал мне хлеб на всех: «На, говорит, ты 
распределять будешь. Ты тут самая лучшая». Ну, а на другой день 
начался настоящий конкурс красоты! Из разных частей стали 
командиры приезжать – подбирать себе в штаб – секретарш, 
сотрудниц. Пройдут вдоль строя, оглядят. Кому какая понравится 
– такую и берут. Мы с Зинкой попали вместе – в пехоту. 
Начальник этого штаба на неё запал. И меня взял, поскольку ему две нужны были, а Зинка за меня попросила. Ну и пошли – военные будни.
ЛЕНА (в зал). Мы с мамой почувствовали материал для сочинения.
МАМА (Бабе Рае). И как там тебе было-то? На фронте?
БАБА РАЯ. Да как было? Отступали, наступали. Спали вповалку, 
шинелями укрывались. Зинка-то себя не блюла. А до меня 
никто пальцем не касался. Это я ей не в осуждение. Она ж уже 
женщина была. А я – девушка. И мужики честные вокруг попались. Вот если, скажем, надо мне вымыться посреди леса. Они спиной ко мне станут, плащ-палатки с четырёх сторон руками натянут – ждут, пока вымоюсь. Даже не пошутит никто, ни слова какого… скоромного, ну, там «спинку дай потру». Не было.
МАМА. Что ж, за всю войну так никого и не полюбила? Из стольких-
то мужиков?
БАБА РАЯ. Ой, Кать. Мне этой любви до войны хватило! Я ж из-за 
своей любви отца потеряла. В парке Горького познакомилась с 
военным. Мне - 16. Ему - 22. Лейтенант НКВД оказался. Отец как узнал! «Прекращай с ним встречаться и всё тут!» А он уж так ухаживал. А я уж так влюблена была. Порвала, можно сказать, по-живому. А парень, видно, понял – почему. Затаил. Ну, и… через три месяца отца, как врага народа… У меня на любовь после этого очень аллергия была. Так и вторая любовь у меня из-за отца же не получилась.

ЛЕНА. На фронте?
БАБА РАЯ. На фронте. 
ЛЕНА. А он кто был?
БАБА РАЯ. Большой он был начальник. Командующий армией.
Фамилию не скажу.
МАМА. А как – как познакомились?

Баба Рая встаёт, выходит на середину сцены.

БАБА РАЯ. Да заняли мы одну деревню. Под горкой в низинке ещё бой 
шёл, а мы уже, считай, свою задачу выполнили, штаб в избе 
разместили, я вышла местность осмотреть. Красиво, девки! За 
деревней – поле, всё в цветах, за полем – река. Я пошла цветы 
собирать. Вспомнила, как мы с мамой в детстве на даче 
ходили… Углубилась. И тут на дороге машина тормозит. 
Генерал с шофёром выскакивают.

На сцене появляются Мужчина и Парень.

МУЖЧИНА. Стой! Не шевелись!
БАБА РАЯ (Лене и Маме). Я встала, как вкопанная.
МУЖЧИНА. Не бросай цветы!.. Видишь, проводки из земли торчат? 
Это мины. Ты на минном поле. Давай аккуратненько обратно. 
БАБА РАЯ (Лене и Маме). Я эти проводки-то видела. Ну, 
перешагивала и всё. И шла себе. Когда не знала. А как он 
сказал – стою, пошевелиться не могу. Ноги – чугунные – к 
земле приросли. 
МУЖЧИНА. Давай, девочка, не бойся. Только внимательно. 
Перешагивай. Всё получится. Иди.
БАБА РАЯ (Лене и Маме). Так он это сказал уверенно, что я
послушалась, пошла. Надёжность в нём какую-то 
почувствовала. Мол, если говорит, что всё получится – значит, 
так оно и будет.

Баба Рая аккуратно, в полной тишине, идёт к Мужчине, иногда на него взглядывает.

МУЖЧИНА. Не на меня! Под ноги! Под ноги!

Баба Рая выходит, смотрит на мужчину, истерически подхохатывает.

МУЖЧИНА. Лёша, дай девочке спирту. Считай второй раз человек 
родился – надо отметить. 

Парень убегает, возвращается с фляжкой, протягивает Бабе Рае, та неумело глотает один глоток.

БАБА РАЯ. Да я не умею.
МУЖЧИНА. А больше и не надо. Как звать-то?
БАБА РАЯ. Рая… Ой… Рядовой Иванова!
МУЖЧИНА. Понятно, Рая. Как же тебя угораздило?
БАБА РАЯ. Хотела букет в штабе поставить… Праздник всё-таки! 
Вышибли мы их!
МУЖЧИНА. Садись в машину – подвезу.

Парень уходит. Мужчина продолжает стоять, смотреть на Бабу Раю. Баба Рая тоже какое-то время смотрит на него, потом поворачивается к зрителям и продолжает рассказывать.

БАБА РАЯ. Потом как-то ночью он приехал. Они с нашим 
командиром до утра аж просовещались, а под утро он часа на 
полтора заснул. Тут же в штабе, на скамейке. (Поворачивается 
к Мужчине, шёпотом). Товарищ командующий, разрешите 
обратиться… Вы велели вас через полтора часа разбудить. 
Уже прошло.
МУЖЧИНА. А-а… Рядовой Иванова.
БАБА РАЯ. Вы помните?
МУЖЧИНА. Такие глазищи разве забудешь?
БАБА РАЯ. Мы с девчонками вам оладьев напекли. Завтракать 
накрывать?
МУЖЧИНА. Слово какое-то домашнее, недостижимое – 
накрывать… Нет, девушка Рая. Некогда мне завтракать. Поеду 
я. Лёша встал?
БАБА РАЯ. Давно.
МУЖЧИНА. За оладьи – спасибо. С собой их мне заверни. (Уходя, 
оглядывается. Держит паузу). Буду тебя вспоминать.

Мужчина уходит.

БАБА РАЯ. Так он мне нравился, девочки. Фамилию его услышу – 
сердце падает. Прямо клавиши в машинке путала… 
Задумчивая вся стала. Даже обстрелов уже не так боялась. Нас 
обстреливают – а мне есть о чём думать… А через пару недель 
подбегает ко мне Зинка.

К Бабе Рае подбегает Женщина.

ЖЕНЩИНА. Рай! Приказ пришёл – тебя в штаб армии переводят.
БАБА РАЯ. Как это?
ЖЕНЩИНА. Ну, дуру-то из себя не строй! И так всё понятно. 
Скромница ты наша. 
БАБА РАЯ. Не понимаю, о чём ты говоришь?
ЖЕНЩИНА. Я ж видела, как он на тебя смотрел. Колись? Чего у 
тебя с ним?
БАБА РАЯ. Честное слово, ничего, Зин. Да ты что… Он, вообще, 
женатый человек… начальник…
ЖЕНЩИНА. Не смеши меня. Кто щас на жён внимание обращает? 
А что начальник – так целее будешь.
БАБА РАЯ. Зин, да я его видала-то всего два раза.
ЖЕНЩИНА. А по нашим временам – и одного хватило б. Сегодня 
живой, завтра – мёртвый.
БАБА РАЯ. Типун тебе на язык.
ЖЕНЩИНА. Радуйся! Пришло и к тебе военное счастье!
БАБА РАЯ. Ой, Зин. В штаб армии – это ж серьёзно! Теперь они 
меня хорошо проверять станут: всплывёт про отца.
ЖЕНЩИНА. Молчи – главное. Может, и не всплывёт.
БАБА РАЯ (Лене и Маме). Всплыло, конечно. И вместо штаба фронта – 
погнали меня из армии насовсем!

Женщина и Баба Рая обнимаются.

ЖЕНЩИНА. К моим сразу зайди – в первый день, как приедешь.
БАБА РАЯ (отвечает отстранённо и подавленно). Не волнуйся, сразу 
зайду.
ЖЕНЩИНА. Рассказывай всё только хорошее. Плохое не рассказывай.
БАБА РАЯ. Завтра – наступление, а я…
ЖЕНЩИНА. Пиши.
БАБА РАЯ. Ты тоже.

Женщина целует Бабу Раю и отходит от неё.

БАБА РАЯ (Маме). Я, собственно, чего зашла-то, Кать. Ты говорила 
платья у тебя есть какие-то, кофты. Которые не носишь уже. 
Давай я Зинке отвезу. А то она в таком рванье – смотреть страшно. 
Я к ней раз в неделю езжу. Убираюсь, то-сё. Я тогда как с фронта 
уехала, в ту же ночь штаб наш – разбомбило. Одна Зинка уцелела – 
ранило её, ноги парализовало.
МАМА. Конечно. Всё, что могу…
ЛЕНА. И вы всю жизнь с ней… Ну, к ней ездите?
БАБА РАЯ. Ну, не всю… Пока её родные были живы – нечасто. А 
теперь одни мы остались. Меня и после войны замуж 
никто не брал. Если что серьёзное намечалось, так я честно 
говорила, что отец – враг народа. Так и просидела… в 
девках… А Зинка… понятное дело… ноги – первое для 
женщины. Учись, Лен, танцевать!

Играет музыка.
Мужчина и Женщина танцуют – как на подиуме во время конкурса.
Появляется Парень, подходит к Лене, приглашает её.
Обе пары танцуют.
Баба Рая и Мама тоже пытаются танцевать, образовав пару.
Музыка постепенно замолкает.

БАБА РАЯ (Лене, грустно и потерянно). Ну что конкурс-то? Выиграла?
ЛЕНА. Неа.
БАБА РАЯ. Почему?
ЛЕНА. А меня ведущей поставили. Номера объявлять, задания 
раздавать… 
БАБА РАЯ. Самой главной, значит?
ЛЕНА. Просто больше никто не хотел.
БАБА РАЯ (Маме). Кать, Отнесла я Зинке твои шмотки… 
Благодарит она тебя…
МАМА. Совершенно не за что… Раиса Александровна, случилось 
что?
БАБА РАЯ. Я ей суп варю, а она мне вдруг говорит:
ЖЕНЩИНА. Помру скоро.
МАМА. Глупости. Это она вас вампирит. Ей больше некого.
БАБА РАЯ. Не перебивай старших.
МАМА. Извините.
БАБА РАЯ. Она говорит:
ЖЕНЩИНА. Вот ты за мной ухаживаешь, фрукты мне 
таскаешь, тряпки всякие… А ведь это я на тебя тогда 
анонимку написала… в штаб армии – что отец у тебя – враг 
народа… 
БАБА РАЯ. Зачем, Зин?
ЖЕНЩИНА. Очень мне обидно стало, что тебя к твоему генералу… 
И что… у тебя любовь, а у меня… Так… Пользуются только…
БАБА РАЯ (помолчав). Ну, может, и к лучшему, Зин. Зато меня не 
убило.
ЖЕНЩИНА. А меня – так лучше б убило! Видишь – как Бог за тебя 
наказал… Такая страшная жизнь получилась. Ты когда стала 
ко мне ходить, я тебя видеть по первоначалу не могла… 
Теперь привыкла. Так что… Брось меня… Ничтожный я 
человек.
БАБА РАЯ. Куда ж я тебя брошу, Зин? У меня ж, кроме тебя, никого 
на всём свете. И потом… не мне тебя судить. Ты, если в чём и 
виновата, так отстрадала уж сколько…
ЛЕНА (в зал). У писателей в таких рассказах всегда бывает 
неожиданный финал. Не знаю уж, как у меня получилось.
МАМА. А у нас ещё пластинок всяких много. У неё проигрыватель 
есть? Мы можем пластинки ещё…
БАБА РАЯ. Пластинки?.. Ну, да… Наверное… Пластинки…