Болезнь

31 августа 1993 года.

Утром проснулся с хорошим настроением - последний рабочий день перед отпуском.

Быстро вскочив с кровати, побежал на кухню.

Не успел сделать и трёх шагов, как в глазах медленно потемнело, к горлу подступила тошнота, ноги самопроизвольно согнулись в коленях. Ухватившись за что- то рукой, я присел, ощущая в ушах какой-то тоненький, протяжный и противный звук.

Секунд через двадцать быстро восстановилось зрение, прошла тошнота, и я смог встать на ноги. В недоумении походил, сделал несколько стандартных физических упражнений - вроде бы всё в норме.

 Что же это мог быть, чёрт возьми?

Впервые серьёзно подумал о том, что пора бы увольняться с этого проклятого металлургического комбината. Вредный стаж, для более раннего выхода на пенсию, уже выработал. Вот только... только эта высокая зарплата не даёт мне смелости порвать с этой тяжелой работой.

Завтрак отвлёк моё внимание. Обильная еда повернула мои мысли в другую сторону. Я решил, что всё это пустяки - мне ещё нет и сорока пяти лет, здоров как бык. Короче - прорвёмся, ничего страшного не произошло. Досадная случайность. Тем более, что ничего даже и близко похожего со мной до сих пор не происходило.

Так я успокаивал себя по дороге на работу, а напряжённая рабочая атмосфера и вовсе отвлекла меня от этих мыслей, и я забыл о досадном утреннем происшествии…

…Среди ночи проснулся на непродолжительное время от непонятного дискомфорта. Подумал, что меня разбудил дождь, сильно стучавший в окно.

А вот утром поднялся, в каком- то подавленном, гриппозном состоянии. Ощущение, какой-то безразличности, сонливости, легкая отдышка. Аппетит отсутствует полностью.

Хорошо же начинается отпуск!

Жена посоветовала обратиться в поликлинику, которая находилась в сотне метров от нашего дома. Я досадливо отказался. Она настаивать не стала, зная моё негативное отношение к сидению в очередях и хождениям по врачебным кабинетам.

Тем не менее, уже через полтора часа я понял, что от «экскурсии» в поликлинику мне не отвертеться. И я, скрепя сердцем, понимая, что мне становится с каждой минутой всё хуже и хуже, направился туда…

Во время двухчасового ожидания приёма я почувствовал, что оказался, в какой-то прострации - из-за затруднённого дыхания, движения и мысли находились временами в заторможенном состоянии с запоздалой реакцией.

В конце концов, я попал к врачу.

Женщина-терапевт, проделав стандартные в таких случаях манипуляции и задав несколько вопросов, объявила, что у меня «обыкновенный бронхит».

Я высказал свои сомнения по поводу диагноза.

 На что мне последовал категоричный ответ, что ей, врачу, лучше знать. После этого она начала выписывать многочисленные бумажки с направлением на различные обследования и анализы.

Я попросил направить меня на стационар в больницу. Дело в том, что наша «поликлиника» представляла собой трёхкомнатную квартиру на первом этаже девятиэтажного здания, в двух комнатах которой участковые врачи осуществляли приём больных, а в третьей – медсестра делала уколы и перевязки.

После приёма в нашей «поликлинике», людей направляли в больницу, до которой нужно было добираться с пересадкой, так как находилась она на другом конце огромного города.

Я попытался объяснить врачу, что физически не смогу выполнить все её предписания. В ответ мне было заявлено, что у всех мужчин моего возраста происходит перестройка организма и поэтому мы все склонны паниковать по любому поводу.

 Меня такое заявление просто возмутило.

И странное дело, от этого самочувствие моё заметно улучшилось. Может быть, и правда я паникую? Тогда я ещё не знал, что резкая эмоциональная смена настроения при моей болезни улучшает самочувствие на короткое (пару часов) время.

Я вернул ей все направления и резко поднялся, собираясь уйти. В этот момент у меня вновь потемнело в глазах, и я ухватился за край стола, чтобы не упасть.

Врач, испуганно взглянув на меня, спросила:

- У вас, действительно, кружиться голова?

- Нет, - зло ответил я, - это я просто придуриваюсь, чтобы привлечь к себе ваше внимание…

Возвращаясь, домой, зашел в первую, попавшуюся по пути аптеку - я, как и все советские люди, имел дурную привычку время от времени заниматься самолечением.

Продавщица в аптеке, худенькая девчушка с ослепительно белой кожей, в ласковой и настойчивой форме устроила мне настоящий допрос, выпытывая все симптомы моего заболевания.

Затем на столе разложила десяток коробочек с различной «отравой» (так я ласково называю все лекарства). Когда до моего заторможенного сознания дошло, сколько стоит каждая из этих коробочек или пузырьков, я смутился - стоит ли платить такие большие деньги, не будучи уверенным в их эффективности?

Поблагодарив аптекаршу, направился к выходу. Девушка догнала меня у самых дверей и заявила:

- А может быть, у вас сенная лихорадка?

Так я впервые услышал название этой болезни.

Она уговорила меня купить пару пластинок эуфиллина, по её выражению, «на всякий случай». Я купил эти таблетки больше от желания не обидеть заботливую девушку, чем думая их употребить по назначению.

Таблетки я так и не принял - это была моя первая ошибка.

Просто положил их рядом у изголовья. Зная, что у меня будет беспокойная ночь, я лег спать в отдельной комнате.

И это была моя вторая ошибка…

Около одиннадцати часов ночи я проснулся и долго тупо смотрел в потолок, пытаясь понять, что со мной происходит.

Всё тело было, каким- то ватным. Не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Дышать полной грудью не получалось - короткий (в полсекунды) вдох и такой же выдох, как у загнанной до смерти лошади.

Попытался дотянуться до таблеток - не получилось. Крикнуть так же не удалось. Кое-как вытянул одну руку в сторону таблеток, но зажать пластинки между пальцами не удалось, и они обе упали на пол.

С большим трудом перевернулся на бок и когда пытался на ощупь найти эти проклятые таблетки, упал с дивана, сильно ушибся и потерял сознание.

Через сколько времени пришёл в себя не знаю. Только очнувшись, почувствовал, что левой щекой лежу на пластинках с эуфиллином.

Убедившись, что в руках не хватит сил, я при помощи языка взял в рот пластинку таблеток и стал её жевать. На вкус таблетки оказались ещё той гадостью, но выбирать не приходилось.

Как позднее выяснилось, мне удалось сжевать четыре штуки. Это была передозировка для того моего состояния, и я вновь потерял   сознание.

Очнувшись во второй раз, почувствовал некоторое облегчение - руки и ноги стали немного слушаться меня (таблетки всё-таки подействовали), но подняться на ноги не было сил.

На четвереньках добрался в спальню и, не рассчитав силы, прилично «боднул» жену головой в бок. Она перепугалась до смерти дважды подряд: сначала от моей манеры будить, а затем от моего состояния.

Вызвали «скорую». Сказали ждать сорок минут, но они растянулись на ШЕСТЬ часов, несмотря на повторные звонки. Позднее я узнал, что в эту ночь в больницу было доставлено почти сорок человек с похожим  диагнозом, а одна женщина даже умерла до приезда «скорой»…

Наконец приехали. Сделали мне внутривенный укол, от которого я моментально покрылся потом, сердце бешено заколотилось и секунд на десять стало лучше. Не успел я сделать трех глубоких вдохов, как всё вернулось в прежнее плохое состояние.

- Срочная госпитализация, - сказал врач.

Везли меня до больницы так долго, что от тряски на наших «автобанах» я чуть не умер.

 В приёмном покое очень долго пришлось ждать дежурного врача.

Появился он с недовольным и заспанным лицом. Заполняя, какие-то бумаги, на хорошем украинском языке говорил и говорил раздражённо:

- Що за терміновість така? Невже не можна було дотерпіти до ранку? Скільки шуму від рядового бронхіту! Ви які-небудь ліки з собою привезли? .. Ні? А чим ми будемо вас лікувати? Думаєте у нас тут безкоштовний аптечний склад?

И т. д. и т. п.

У меня не было сил возмутиться и ответить этому уроду в белом халате. Правда, в моём мозгу прочно засела мысль, что этот человек отвратительная личность. Закончив писать «врач» швырнул старенькой бабушке-медсестре бумаги и ушёл, вероятно, досыпать.

Бабушка оказалась очень заботливым человеком. С её помощью я добрался до лифта и затем в терапевтическое отделение, в котором не оказалось свободных мест. Благодаря тому, что один мужчина находился в самоволке (позднее я узнал, что такая самоволка стоила 50 рублей), нашли место, где меня расположить.

Врача я так и не дождался. Зато ко мне сразу подошла группа наркоманов (об этом я узнал позднее), которые всегда интересовались вновь поступившими больными, в надежде украсть, выпросить или отобрать нужные им препараты.

Быстро убедившись, что у меня нет нужных лекарств, они удалились.

Другие больные проявили ко мне искреннее сочувствие. Один парнишка сказал, что мне нужно выпить тэопек. Я дал ему деньги, и он быстро сбегал в аптеку. С трудом, но выпил одну таблетку. Через полчаса стало немного легче, и я бы заснул, но сердобольный дедушка, пугаясь хрипов, которые вырывались из моего горла,  постоянно трепал моё плечо и испуганно спрашивал:

- Парень, ты живой? Парень, ты живой?

Как позднее мне рассказали, этот семидесятипятилетний дедушка, брошенный на произвол судьбы собственным сыном в больнице, раз десять бегал к медсестре, пытаясь вызвать врача ко мне.

Но врача я увидел перед собой только в 14.00.

Довольно симпатичная женщина-терапевт, примерно моего возраста, задала первый вопрос:

- У вас деньги есть?

Я утвердительно кивнул в ответ.

- Сколько денег? – поинтересовалась она.

Когда же увидела мой недоумённый взгляд, то пояснила:

- От этого будет зависеть то, как мы будем вас лечить.

Я назвал сумму. Она одобрительно кивнула головой. После этого ограничившись измерением моего давления, ушла.

Медсестра принесла внушительный список и выразила готовность купить мне все, выписанные лекарства. Я воспользовался её предложением.

Больные из моей палаты посоветовали покупать лекарства не больше, чем на два дня. Они мне объяснили, что врач может через два дня поменять «вводные данные» на лечение и нужно будет покупать новые. Старые же в аптеку сдать не получиться (правда, позднее я выяснил, что сдать, всё-таки, можно, но за половину стоимости).

Медсестра поставила мне капельницу.

К моему величайшему удивлению, через двадцать минут мне стало значительно легче. Как хорошо, всё-таки, дышать в полную грудь! Правда, начал бить мелкий озноб. Я сказал об этом медсестре.

- Ничего удивительного в этом нет. После такого «коктейля Молотова», который закапали вам в кровь, трусить будет кого угодно.

Врач внесла коррективы в моё лечение. После второй капельницы вечером, меня затошнило.

- Какой у вас капризный организм! – огорчённо сказала терапевт и ещё раз подкорректировала «коктейль Молотова»…

…Через неделю я чувствовал себя вполне здоровым человеком. Врач не скрывала своего удовлетворения:

- Подержу вас ещё денька четыре, и можете собираться домой.

Я был рад такому повороту событий, но как оказалось, что радовался я зря.

Ночью прошёл дождь, и моё состояние вновь вернулось в начальную стадию болезни (я уже сам начал догадываться, что причиной всему испарения, которые происходят после дождя).

После различных анализов, мне поменяли диагноз – сенная лихорадка с бронхоспазмом…

Начался новый виток лечения с новыми лекарствами. После первой же капельницы, я вновь почувствовал себя хорошо.

Через неделю состояние настолько улучшилось, что я стал подумывать о выписке. Но… вновь пошёл дождь, и всё вернулось на круги своя. В терапевтическом отделении больных с таким диагнозом было ещё шесть человек, но почти все они находились в больнице значительно дольше меня, но с тем же неутешительным результатом.

Не буду вдаваться во все дальнейшие подробности пребывания в больнице. Скажу только, что похудел я на двенадцать кило и превратился в ходячий скелет. Несмотря на общую слабость, стал требовать выписку, так как дальнейшее пребывание в больнице могло привести к потере работы. Да и атмосфера в больнице действовала на меня просто угнетающе…

Хочу лишь коротко остановиться на одном эпизоде из моей жизни в больнице: второй встрече с врачом, моим «крестником», который работал в приёмном отделении в первый день моего поступления.

Я с ним случайно встретился в больничном буфете, когда стоял в небольшой очереди. Помещение буфета было небольшим, поэтому, когда этот «врач» вошёл в уже заполненное помещении, я с ним столкнулся, как говорится, нос к носу.

Я не забыл его сволочное поведение и, не задумывая, громко спросил:

- Что, скотина, выспался? Теперь жрать захотелось?

К моему удивлению, в помещении раздался смех: смеялись буфетчица и три молодые медсестры.

«Врач» побледнел, его затрусила мелкая дрожь. Он хотел что-то ответить, но вместо слов из его рта донеслось какое-то мычание. Окинув злобным взглядом всех посетителей буфета, он, молча удалился.

Когда я рассчитывался, женщина, работавшая в буфете, сказала мне:

- Если Вы думаете, что первый разговариваете с этим человеком подобным образом, то глубоко ошибаетесь – Вы даже в десятку не попадаете…

Мне стало ясно, что моё отрицательное мнение не является субъективным, и его разделяют не только многочисленные больные, но и сами работники этого медицинского учреждения…

И, всё-таки, моя настойчивость добиться выписки из больницы увенчалась успехом. Получив больничный лист, я отправился домой.

 По дороге домой меня так укачало в маршрутке, что я понял, что болезнь пока не отступила.

Первым делом решил помыться.

За месяц, проведённый в больнице, я забыл, что это такое. Ещё никогда в своей жизни я не смывал с себя такого количества грязи! Несколько раз приходилось в ванной менять воду, так как она быстро превращалась в серо-грязную смесь от кусков грязи, которые я скатывал со своего тела.

Мылся бы ещё дольше, но закончились физические силы. Заставил себя через силу съесть пару бутербродов и выпил сто грамм водки. Затем лёг спать.

Спал я целые сутки и ночь…

Жена, со страхом, по несколько раз на ночь подходила ко мне, чтобы убедиться, что я ещё живой – так долго я не спал ни разу в своей жизни…

Окончательно проснувшись, я почувствовал, какое-то непонятное, забытое, но очень приятное ощущение.

Я долго не мог понять, что это такое, напрягая свои извилины. И вдруг до меня дошло – мне хочется женщину. Ага! Это первый признак того, что я иду на поправку!

Значит не всё так плохо в моей жизни… и где же там моя распрекрасная жёнушка?..