Луутнанти Балалайнен(Горе луковое. Журнал ноучной мысли)

Пишет Chipollino (gorky_look) 
2015-01-10 16:53:00

Так что сегодня будет день отдыха от ноук и военно-историческое кино.

***
- Наше вам хюва илтаа, - сказал Фельдмаршал, сбивая снег с ушанки и ставя лыжи в угол. - Ну шо? Як цу цоп?

- В порядке цу цоп, господин Фельдмаршал! – дружно ответили финские генералы, вставая из-за штабного стола в присутствии командира. – Идет по плану. Только бетона еще надо. И белой ткани на маскхалаты. И бамбуковые лыжные палки вьетнамского производства, и оптические прицелы, и патронов дох*я, и резину для дотов, и еще...

- Тихо, тихо! – сказал Фельдмаршал. – Горячие финские парни. Я вам что, кладовщик? У нас маленькая и бедная северная страна. Надо из реалий исходить. Вы танки просили – шестьдесят четыре штуки я вам достал, больше нет. Поставщик обещает, но сроки не конкретизирует. Железа тоже нет. Никеля нет, молибдена нет. Бетона зато дох*я, поэтому строим бетонные танки, временно называем их дотами. То что они не ездят – даже хорошо. Это упорство, это мужество, это ни шагу назад. Я вам что, Сталин? Сами понимаете – где живем. У нас Суоми какая? Прекрасная или Великая? Прекрасная. Поэтому будем делать все красиво, но... скромно.

Генералы смущенно замолчали. Фельдмаршал понял, что перегнул палку, и откашлялся.

- Короче, суомалайнены. У меня для вас две новости. Одна веселая, другая смешная. С какой начать?

- Только не с той, в которой русские сегодня сами себя обстреляли возле Майнилы, - буркнул бородатый и седой дедушка генерал Лаппалайнен, похожий на Йоллупукки в мундире. – Я за один день уже три разных анекдота на эту тему слышал. Давай, сразу к веселой переходи, Густав.
- За*бись у нас в Финляндии секретность поставлена, - разочарованно проворчал Фельдмаршал. – Сталину еще, небось, не доложили, а у нас уже фольклор. Зачем мы вообще контрразведку кормим? Собственно, это и была веселая новость. А смешная вот.

Фельдмаршал вытащил из кармана галифе конверт, достал оттуда шифрограмму и положил ее на стол. Суомалайнены столпились вокруг бумажной ленты с донесением, записанным задом наперед, и начали расшифровывать текст, сосредоточенно шевеля губами.

- Погодите, – озабоченно сказала масштабная Фанни Лууккконен, руководительница женской снайперской секты «Лотта Свярд». – Какие четыреста венгерских добровольцев? Зачем нам тут венгры? Где Венгрия – и где мы? Они же тут перемерзнут все. Им же подавай гуляш, чардаш и будапештскую порнографию. Особенно порнографию. Я их к своим девочкам на выстрел не подпущу, они все из приличных семей. Ну, разве что на выстрел подпущу...

- В целях укрепления угро-финской дружбы, – терпеливо объяснил Фельдмаршал. – Мы – финны. Они – угры. Вот они и идут к нам на помощь против большевистких рюсся.
- Так рюсся же сами угро-финны, – растерянно сказал какой-то молодой адъютант в звании луутнанти. – Ерунда какая-то получается. Угро-финская дружба против угро-финнов.

- Рюсся отказались от высокого звания угро-финнов, объявив себя рюсся, - важно сказал Фельдмаршал. - Поэтому они теперь ни угры, ни финны. Ни рыба, ни мясо. Ни х*й, ни карандаш. Да что вы на меня так все вылупились? Я же сказал, вторая новость – смеш-на-я. 

Генералитет только непонимающе моргал. Фельдмаршал досадливо вздохнул.

- Не, ну вы, суомалайнены, реально тормознутые. Юмора них*я не понимаем. Еще раз, медленно и по-фински: Венгрия. Шлет. Финляндии. Помощь. Против. Ну-у-у... давайте теперь сами... думаем, думаем...

- Перкеле, – сказал в повисшей тишине эверсти Сииласвуо. – Еб вашу мать. Так это получается братоубийственная война. Это специально такой прикол? Не, ну шо за люди эти рюсся? Они что, специально ищут братьев на планете, чтобы с ними подраться? – И захохотал страшно, как крупнокалиберный пулемет.

За ним и остальной финский генералитет догнал шутку, и начал хохотать. Смеялись долго, смачно, от души, по-фински. И даже отсмеявшись, и утирая пот, то и дело поглядывали друг на друга и опять прыскали, давясь смехом.

- Что вы ржете все, как лошади? – сердито сказал из своего угла седобородый Лаппалайнен. – Просрем мы эту войну, Густав, мальчик мой. Ты видел, сколько рюсся железа нагнали? А у нас шестьдесят четыре танка. И девочки госпожи Луукконен. И еще оборванцы твои, тьфу. Деревенщина, дровосеки. До сих пор на охоту с луком и стрелами ходят, потому что патроны им дорого, видите ли.

- Ну, просрем, - легко согласился Фельдмаршал. – Ввалим им сначала, по традиции, матерых финских п*здюлей ... простите, госпожа Луукконен, старого солдата... а потом встанем на свои старые-добрые финские лыжи и убежим в Лапландию. Что мы теряем? Целлюлозную фабрику? Рыбацкую пристань? Заимку дедушки Пекка? Не смеши меня, старик.

- Войны надо вести, чтобы побеждать! – наставительно сказал дедушка Лаппалайнен.

- А как ты хочешь их победить? Захватить их Пиетари? Ты же жил в этом Пиетари еще при прошлом царе. Даже при позапрошлом царе. Что там хорошего? Ревматическая погода, зассаные подъезды и надписи «Шаляпин жив» на стенах? Зачем тебе сдался этот Пиетари?

- Но рюсся давали хорошие условия для обмена. Ну не то чтобы совсем хорошие... но в нашем положении торговаться трудно.
- Так они бы все равно нас на*бали! Дали бы, а потом забрали. А так, повоевав, мы и выйдем на те же самые условия обмена, плюс-минус. Только предварительно ввалив им мемориальных п*здюлей. Для памяти. И сдавшись на почетных условиях. Ты же старый человек, Ерхо Лаппалайнен. И прекрасно знаешь, что ни один договор, скрепленный без мемориальных п*здюлей, рюсся никогда не соблюдают.

Генералы переглянулись и понимающе покивали головами.

- Хере Ялмар был совершенно прав, когда сказал, что рюсся везде ищут братьев. У рюсся есть плохая привычка – если у них есть брат, то этого брата надо обязательно на*бать. Вот они и ищут себе братьев где только можно. Вот назовите мне какой-нибудь народ на Земле, навскидку.

- Бушмены, - сказал эверсти Ялмар Сииласвуо, раскуривая трубку.

Фельдмаршал подвигал складками на лбу, пожевал губами, вздохнул и с сожалением признался:

- Нет, бушмены не подходят. Уж больно ты, Ялмар, загнул. Перезагадай, пожалуйста. 
- Китайцы, - робко пискнул молодой адъютант в звании луутнанти.
- Вот! Допустим, китайцы! Еще в этом веке мы услышим, что "русский и китаец – братья навек". Значит, скоро между ними будет война.

- Ты ври, Густав, да не завирайся, - проворчал старик Лаппалайнен, отсвечивая на бороду шитьем генеральского воротника. – Какие китайцы им братья? Рюсся их за людей не считают и «ходями» зовут. Скажи еще, что рюсся на Украину нападут. С территориальными претензиями. Тоже ведь братья, роднее некуда. Представляешь себе бои в районе Юзовки, Густав? Эх, молодежь... фантазеры вы все.

- Кто знает, кто знает... - задумчиво проговорил Фельдмаршал. - Тоже, наверное, дадут что нибудь в обмен на что-то, а потом потребуют обратно. Мы до этого не доживем, скорее всего, а вот этот молодой, возможно... – ты кто, кстати, молодой?

- Луутнанти Туово Балалайнен! – вытянулся адъютант и попытался щелкнуть валенками.
- Хм... странная какая-то фамилия. Ты кто по национальности?
- Финн, – ответил Балалайнейн и покраснел.
- Это понятно. В суровый для Родины час мы все финны. Папа кто по национальности?
- Мордва, – сказал Балалайнен и покраснел еще больше.

- Га-га-га! – заржали генералы. – Мордва! Становись по два! Кончай ночевать!..

- А ну тихо! – рявкнул Фельдмаршал, и генералы мгновенно заткнулись. – А мама кто?

- Не знаю, – тихо сказал Балалайнен. – Без мамки я вырос.
- Это как? – растерялся Фельдмаршал. – Обычно же наоборот бывает. Про папу часто информации нет, а мама, она же явочным порядком определяется...
- Меня папка в лесу нашел. В берлоге у медведя. Балалайкин была его фамилия.
- У медведя? – поразился Фельдмаршал. – Ну, для медведя, кстати, подходящая фамилия.
- Да нет, у папки. Откуда у медведя фамилия? Папка на охоту ходил. Медведя папка будить не стал. Забрал меня, и тихонечко ушел. Ну, вот папка был Балалайкин, а я, выходит, Балалайнен.

- Запомни, луутнанти, - абсолютно серьезно сказал Фельдмаршал. – Своего родного папки стыдиться нельзя. Даже если он мордва. Вот если бы тебя медведь вырастил, то ты бы не стеснялся своего происхождения, а рвал бы всех нах*й когтями. Поэтому если ты своего родного папки стыдишься - то зря он тебя из берлоги забрал. Лучше бы ты хорошим медведем вырос, чем х*евой мордвой. Так что гордись родом и племенем. И за папку тоже когтями рви. Иначе выгоним тебя нах*й из финнов, и будешь ты опять Балалайкиным и кацапом, родства не помнящим. Нам финны нужны, но не какие попало. Понял, воин?

- Понял, - тихо ответил луутнанти.

- Не слышу, кадет!
- Шарьхкодеви! – рявкнул по-мордовски лейтенант так, что с потолка штабной избы посыпалась труха и мигнул огонь в керосинках.

- То-то же, - сказал Фельдмаршал, улыбнулся и потрепал Балалайнена по загривку. – Да ладно, тебе еще повезло, луутнанти. Мог бы и Тум-Балалайненом быть.

Генералы опять заржали, но уже беззлобно. Жыдов они тоже недолюбливали, но как-то по-свойски, по-домашнему. В братья жыды, в отличие от рюсся, никогда не набивались, и слово «нет» при сделке понимали как все нормальные люди. Нет - значит нет.

- Ну, все, херен, - сказал Фельдмаршал, отсмеявшись, и посмотрел на часы. – Пора. Много не пейте, через неделю война. Як вам этот цу цоп, суомалайнены? Парви им кардела?
- Парви нах*й! – дружно рявкнули финские генералы. 

Фельдмаршал подмигнул им, вышел из штабной избушки, с наслаждением вдохнул морозный воздух, встал на лыжи и понесся в направлении ставки. По бокам тут же бесшумно подстроилась охрана – два Karjarlankarhukoira, которых примитивные рюсся, не способные выговорить даже это простое финское слово, называли «карельскими медвежьими собаками».

Фельдмаршал легко и молодо бежал по искрящемуся снегу, и думал о том – как это хорошо, жить в своей стране, когда ты лично знаешь всех своих родственников – папу, маму, братьев и сестер. И нет у тебя никаких непонятных «братух», «братанов» и «брателл». Но если рядом завелся народ-братан, народ-братуха или народ-братэлло, значит скоро война.

А воевать Маннергейм любил и умел.

***
Жыд таки проснулся, прочитал и скривился. Сказал что сойдет, только про Тум-Балалайнена х*йня, потому что жыд в берлогу не полезет. А финны недолюбливали жыдов в ответку. Потому что жыды постоянно подъ*бывали финнов по поводу их тормознутости. Например, заказывали столик в ресторане за два года загодя или дарили на день рождения часы без минутной стрелки.

А в остальном, да, все могло быть именно так.

Бандеровец сказал, что видел он этих финских жыдов – такие же тормознутые, как и все в этой стране. Потому что где приживешься, от тех и наберешься.

В общем, разошлись друг другом недовольные.