Умирает зайчик мой

Что ваши Плошчы по сравнению с нашими торговыми площадками: там мялась кучка отщепенцев, а тут - 100-процентная явка, все почти 10 млн. как один, даже звать в прямом эфире никого не пришлось, наоборот - отговаривали. Только Петр Петрович остался дома по уважительной причине, у него и справка есть, что типа девальвации нет.

Спираль новейшей белорусской истории закрутилась так лихо, что теперь выход на новый виток (с повторяющимися, как водится, событиями) происходит даже раньше, чем народец успевает преодолеть старый. Спираль эта напоминает скорей перестроечную детскую пружинку-«радугу», поддельную Slinky оптимистической расцветки, которая шагает куда-то по бесконечной подъездной лестнице, ворочая своими кольчатыми конечностями, с таким механистическим упорством, как будто ей и впрямь есть куда идти; а дети наверху обмирают: держи, сейчас свалится в пролет!

Еще хранятся где-то на антресолях те засаленные тетрадки, куда вписывали тысячи фамилий в столбик, вычеркивая слабых духом, проспавших перекличку с первыми петухами; еще жива азербайджанская мафия, захватившая очередь в обменник универсама «Волгоград», и опять потирает ладоши; еще чувствуют фантомные боли в области подбитой скулы те, кто «я первым занял!».

Белорусам уже ничего не в диковинку: в «Приорбанке» (с утра он еще даже поддерживал онлайн-конвертацию, пока не «лег» сайт) на перекрестке Богдановича и Машерова людей была тьма, и все сидели на диванчиках с таким отрешенным видом, будто прилегли после плотного белкового ужина, готовясь к многочасовому щелканью пультом. Какой-то мужчина шутил в трубку, что мать не велела ему возвращаться без долларов, так что, видимо, придется ночевать в отеле «Беларусь» - если там еще не пересчитали цены, можно снять президентский номер за гроши, и ванну с полусладким шампанским «Советское» заказать, и шведский стол в постель.

«Нет, нельзя положить рубли на валютную карточку, - терпеливо разъяснял запыхавшейся барышне консультант, равнодушный к чужому горю, как инфокиоск. - Нет, сайт пока не работает. Нет, нельзя…» Остальные глядели с едва уловимыми усмешками: в свое время они уже успели задать все эти вопросы и теперь чувствовали свое интеллектуальное превосходство. Вдруг какой-то юноша влетел в помещение и стал втолковывать биологическому инфокиоску, что хочет перевести валюту с одной валютной карточки на другую. Эта операция настолько выбивалась из ряда вон (и могла привести к суду Линча: поглядите-ка на этого умника, пришел помахать своей валютой перед носом у страны, перекладывает туда-сюда напоказ!), что «инфокиоск» после секундных колебаний удалился для консультаций и, вернувшись, дал добро. «Зря, явно же махинация какая-то!» - громко прошептал кто-то на ухо кому-то.

В «Беларусбанке» на ул. Киселева толпился контингент 50+, старой закалки, компанейский и говорливый, не желающий удаляться во внутреннюю эмиграцию с невидимой табличкой «отошел» на лбу. «О, повылазили! - говорила одна женщина другой, опираясь о подоконник. - Я думала, Федор из 36-го помер давно, а он тоже утром приходил очередь занять». Пожилой мужчина в высокой меховой шапке, лопасти которой были сверху завязаны шнурком, рассказал, что пришел, как и все, спасать пенсию: «Я дачцэ даваў часць, яна ў дэкрэце, часць трацiў, часць - пад матрац, так скажам, па-трошкi. Еслi чэсна, проста пра плахое не думаў, недаўна так здорава абвалiлi эты заяц, думаў - куды яго апяць валiць».

ТЦ «Замок» - вообще парк аттракционов для тех, кому рубль карман жжет: можно занять одну из очередей в обменники (везде человек по 10-15), можно ходить от банкомата к банкомату («А вы слыхали, банкомат «Вэба» где-то на Кунцевщине еще выдает доллары за рубли!»), надеясь на волшебный сбой системы.

Можно разметать телевизоры, а можно - крупу или охлажденного лосося, такого свежего, что его следовало бы отправить в космос вместо Мэттью Макконахи и разбудить через пару лет, на подлете, чтобы он заселил незнакомую планету; тут уж каждому свое.

Виталий, только что вернувшийся из «Пятого элемента» на Долгиновском тракте, сообщил, что там лучше, потому что туда мало кто доехал. А таблички, запрещающие покупку в рассрочку и кредит, там появились только с 14.00 (кто первый встал, того и телик).

Не надо было обладать третьим глазом, чтобы предвидеть этот день: «Бюджетникам стали задерживать зарплаты, закрылась часть магазинов с техникой - может, ребята не хотели участвовать в съеме социального напряжения, продавать по старым ценам, чтоб народ спустил пар на телики».

Карточку Виталия «БелСвисс-Банк» еще с утра заблокировал чуть более чем полностью: «Пацаны говорят: так это твою зарплату на рублевый вклад отобрали - через год отдадут!» Чтобы купить стиралку или, на худой конец, кофе на вынос, пришлось названивать в головной, а там «девочки плачут, испуганные»: мол, ничем помочь не можем, в кассе осталось 7 млн., приходите - забирайте. Видимо, пришла сверху «неномерная цидуля» - ограничить рублевое хождение, а то мало ли что им там взбредет в голову купить. «Оградили меня от третьего телевизора, родимые».

Его знакомые тем временем поехали по универмагам скупать немецкие пальтишки, которые в неповоротливых госмагазинах еще полмесяца провисят по старым ценам, вмиг трансформировавшимся из «ай как дорого» в «ай как дешево».

«А ведь пора уже делать этот день светлым и радостным - утверждать общенациональный праздник, День нового телевизора. Каждый работник может совершенно свободно покинуть цех и офис, поехать в техномаркет и купить на все деньги новенький 50" 3-D 400 Гц телик. Обменники закрыты, но повсюду таблички «Старая цена!». Проводы старой цены».

Покупка телевизора в любой непонятной ситуации - уже условный рефлекс, который государство вырабатывало годами, экспериментируя с цифрами на табло обменников и наблюдая, как у народца вырабатывается желудочный сок. Этакая отсылка к рассказу Татьяны Толстой «Окошко», где конторское окошко, отвечающее за раздачу полезных в хозяйстве вещей будто бы на халяву (но отказаться нельзя!), все время выдает некоему Фролову одни только телевизоры: «…И Шульгин увидел, что глаза у соседа невеселые, а за спиной его, в бесконечной перспективе комнат, все телевизоры, телевизоры, и на полу, и на потолке, и не распакованные тоже».

Точно где-то там, в самой глубине перспективы, по самому последнему телевизору, все окажется по-другому: лучше, стабильней, без 30%, досрочного голосования и «дома у Троицкого», и мэр Минска там является жителем Минска, и Петр Петрович всегда говорит правду, не моргнув глазом, а любая другая реальность - просто симуляция, матрица.

К вечеру на телевизионных полках техномаркетов зияли бреши, как бы развивая пелевинскую аналогию про человека: если человек - это «фильм про съемки другого фильма, показанный по телевизору в пустом доме», то фильм про белоруса и вовсе показан по отсутствующему телевизору в опустевшем «Пятом элементе».

Наталья Провалинская