Русский мир 2.0

Мало кто будет спорить с тем, что события в Украине стали ключевым событием, определявшим в 2014г. не только международную обстановку, но и международные умонастроения.

Мнения о том, что именно происходило 12 месяцев в этой, теперь уже многострадальной, стране, разнятся в зависимости от того, по какую географическую и идеологическую сторону конфликта находится наблюдатель.

По российской версии, 22 февраля в Киеве случился госпереворот, после чего к власти пришла «бандеро-фашистская хунта», и России, начавшей к тому времени «подниматься с колен», не оставалось ничего иного, как ринуться «на защиту русских братьев», а заодно «восстановить историческую справедливость» и прибрать к рукам Крым, который «всегда был русским».

По украинской версии 22 февраля вороватый экс-президент Янукович опасаясь оказаться в положении Милошевича или Мубарака, дал дёру из страны, после чего Россия, воспользовавшись внутриукраинскими противоречиями и планомерно их раскочегарив, вторглась в пределы суверенного государства, аннексировав часть его территории.

Как говаривал классик, «все теории стоят одна другой», однако при внимательном изучении нельзя не признать, что украинская версия куда больше дружит с логикой, нежели российская.

И не только потому, что последняя зиждется, в основном, на пропагандистских фейках вроде «распятого мальчика». Не только потому, что из всех классических признаков фашизма ни одного не наблюдается в Украине, где за то время, пока Раша ликовала за «крымнаш» и негодовала за «бандеро-фашизм», два раза прошли вполне себе демократические выборы, нареканий к которым не было, кажется, даже у Кремля. И не потому даже, что пресловутые «бандеро-фашисты», роль которых кремлёвский агитпроп приписывал, в основном, маргинальному «Правому сектору», остались за бортом этих выборов. Но и потому, что в международном праве есть такие понятия, как суверенное государство, внутренние дела, территориальная целостность, и нет таких, как «защита русских братьев» и «историческая справедливость».

Эти вещи очевидны, и долгое время выглядели такими даже в глазах россиян. Словосочетание «война с Украиной» ещё и в конце весны, когда «крымнаш» уже состоялся, воспринималось как пошлый анекдот.

Но пропагандисты в России свой хлеб мажут маслом не зря. Буревестники «русской весны» - все эти Киселевы, Прохановы, Жириновские, Соловьевы, Дугины, etc. - наверещали столько ахинеи в прямых и переносных эфирах, что шовинизм и невежество, возведенные ими в ранг мастерства, стали нормой жизни российского общества. Дорожной картой, определяющей образ его и без того небогатой мысли.

Шизофреническую логику современного российского дискурса наглядно продемонстрировал во время пресс-конференции 18 декабря президент РФ Владимир Путин, заявивший, что «на востоке Украины действительно карательная операция, но она проводится киевскими властями», а российские военные, если и присутствуют в Украине, то исключительно потому, что «по зову сердца выполняют свой долг» и «за это деньги не получают». Российский лидер, похоже, забыл, как его армия поступала (и поступает) с боевиками, «по зову сердца» выполнявшими «долг» в Чечне, Северной Осетии, Дагестане. Но иных артикуляций от него ожидать было трудно: российская публика, чья логика сегодня, в основной, подвержена ныне той же шизофренизации, просто не поняла бы своего дуче.

И вот здесь стартует пунктиром один из любопытнейших трендов уходящего 2014г. Оправдывая свои действия в Украине, Россия часто апеллирует к сакраментальному понятию, «русский мир», которое за последний год успело стать подлинным супер-мемом. Между тем, родилось оно не вчера - разговоры о русском мире ведутся уже не первый век.

Что оно такое, этот русский мир, его апологеты толкуют по-разному. Русский драматург Александр Островский, к примеру, объяснял это понятие как «человеческое сообщество православных христиан, живущих в единстве веры, обрядности и обычаев». Современная Википедия, со ссылками на различные источники, трактует его как «глобальный цивилизационный феномен, охватывающий 300 млн.

человек, говорящих по-русски и интересующихся русской культурой, как в России, так и в ближнем и дальнем русском зарубежье, международное трансгосударственное и трансконтинентальное сообщество, объединённое причастностью к России и лояльностью к русскому языку и культуре».

Что ж, если за основу данного понятия взять русскоговорящих людей, интересующихся русской культурой, то ничего макабрического в нём нет. И в Беларуси, и в Украине, и даже в дальнем зарубежье действительно таких людей немало. В этом смысле, русский мир - пусть и умозрительно - стоит в ряду других миров - англо-саксонского, испанского китайского и т.д. Однако кремлёвский агитпроп сделал все возможное, чтобы идиома «русский мир» превратилась в жупел, ассоциирующийся с той ненавистью и глупостью, что засели в головах большинства россиян.

Впрочем, большинство это не абсолютно даже сегодня, когда пропаганда утюжит информационное пространство до состояния выжженной земли. И в самой России, и в русском зарубежье встречаются люди, которым претит нынешний театр общественно-политического абсурда.

Людям этим глубоко неприятны метаморфозы, происходящие с их соотечественниками. Они говорят на русском языке, любят русскую культуру, но при этом имеют совершенно другие идеалы, нежели представители кремлёвского «русского мира», как Дугин призывающие «убивать! убивать! убивать!» или как Киселев грозящие превратить своих оппонентов «в ядерный пепел». Ксенофобские, человеконенавистнические установки, вбиваемые в головы агитпроповским молотом, чужды этим людям, они отказываются причислять себя к такому «русскому миру».

Хорошо сказал об этом актёр Михаил Ефремов: «Я не хочу, чтобы Россию боялись и ненавидели. Я не хочу, чтобы русских за границей воспринимали как агрессивный и хамоватый, не умеющий себя вести народ. Чтобы весь мир думал о моей стране как об агрессоре. Я не хочу, чтобы мы занимали первые места по уровню коррупции и детской смертности. Я не хочу, чтобы мой народ массированной пропагандой превращали в единогласную толпу».

Но русский язык никуда не денешь и от русской культуры не откажешься. Поэтому сегодня мы видим, как происходит поистине исторический раскол русского мира. По одну сторону остаются агрессивно-послушные адепты дремучей имперскости, свято уверенные в том, что «у России есть только два союзника: армия и флот», по другую - люди новой формации, чуждые ксенофобии и имперских забобонов, уверенные в том, что Россия может и должна жить в ладу с остальным миром, устремляясь в будущее, а не пятясь назад.

Как будет называться новое трансгосударственное сообщество - Новый русский мир, Русский мир 2.0 или как-то ещё - не суть важно. Главное, что тенденция эта обозначилась достаточно явно, и продолжит нарастать по мере того, как остальная Россия будет утрачивать остатки вменяемости.

Если Русский мир 1.0 это «коллективный Путин», то Русский мир 2.0 это, если хотите, коллективный Макаревич. Чекист против художника. Инквизиторство против творчества. Серость против таланта.

Нечто похожее происходило после 1917г., когда миллионы россиян, потрясенных октябрьским переворотом, хлынули за пределы империи. Но тогда русская эмиграция, будучи рассеянной по миру физически и морально не имея какого-то единого духовного центра, так и не создала нового мира. Да и не ставила себе такой задачи, ностальгически апеллируя не к будущему, а к прошлому. У нынешних духовных мигрантов своя земля обетованная есть.

Духовным центром Русского мира 2.0 может стать и наверняка станет Киев. «Украина становится той страной, которой я хотел бы, чтобы стала Россия», - признался недавно российский военный журналист Аркадий Бабченко.

Если Украина пройдёт испытания войной и не растеряет демократических идеалов, к ней будут тяготеть свободно мыслящие люди, пребывающие внутри русской культуры, которая Украине никогда не была чужда. На культурной карте планеты появятся две Руси - Киевская и Московская. И физически переезжать из одной в другую будет вовсе не обязательно - национальные миры, как мы знаем, явление транстерриториальное, и тонкая красная линия между ними проходит порой не государственным границам, а по одной лестничной клетке.

Дмитрий Растаев, Минск