Кто такие либералы?

История не знает случаев, когда либеральные идеалы были бы полностью воплощены в жизнь.
Фридрих Хайек

Путина в Макспарке часто называют либералом, потому что он выступает за частную собственность, свободу предпринимательства, терпимо относится к высокой дифференциации доходов в России и поддерживает низкую ставку подоходного налога. Но прежде чем причислять Путина к либералам, нужно выяснить, кто такие либералы.

Так всегда. Стоит заговорить о политике или о социальной науке, тут же сталкиваешься с неясными словами, которые допускают трактовки вплоть до противоположных.

Один мой американский читатель в Facebook назвал Обаму либералом, потому что Обама заботится о бедных: делает медицину доступной для всех американцев. Либералом называет себя и нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман, которому не нравится большая дифференциация доходов в США.

Но либералом называл себя и Хайек. При этом Хайек оговаривается, что он либерал не в современном американском понимании, а в классическом гладстоновском.

Каким либералом считать Путина? В духе Обамы с Кругманом или в духе Хайека? А это совершенно разный дух. Именно из-за этой разницы Хайек писал: «Хотя всю жизнь я называл себя либералом, в последнее время делаю это с растущей неохотой».

Хайек жалуется: «В США, где слово “либерал” стало уже почти невозможно употреблять в том смысле, в каком я употреблял его раньше, оно вытесняется термином “либертарианец”. Возможно, это разумно; но мне лично этот термин страшно несимпатичен. Меня коробит искусственность его построения, отдающая чем-то суррогатным».

Хайек мучился над новым названием тех политических идей, которые он отстаивал, но так и не пришёл к определённости. Полагаю, что новым названием политических идей, которых придерживался Хайек, может быть гуманизм, потому что в этих идеях действующими лицами являются исключительно люди. Эти идеи противопоставляются коллективизму в том смысле, что главными действующими лицами коллективизма являются не люди, а коллективы.

Коллективисты наделяют коллективы чувствами: интересами, нуждами, потребностями – и призывают людей подчинять свои чувства чувствам коллектива. При таком подчинении, считают коллективисты, люди из ненасытных, эгоистичных и завистливых индивидов превращаются в членов большой и дружной человеческой семьи.

Гуманисты утверждают, что чувства коллективов – это всего лишь чувства людей, образующих коллектив.

И когда людей призывают подчинить свои чувства чувствам коллектива, то их призывают подчинить свои чувства чувствам других людей. «И с какой стати?», – удивляются гуманисты. Гуманисты не хотят жить одной большой семьей с Отцом во главе. Они за невмешательство в частную жизнь. Единственно общее дело, касающееся всех, – это защита частной жизни от преступников.

Коллективисты бывают радикальные и умеренные.

Радикальные коллективисты – это коммунисты. Они мечтают об обобществлении имущества или, по крайней мере, об обобществлении средств производства.

Умеренные коллективисты допускают частную жизнь, но под общественным надзором. Сегодня в мире господствуют идеи умеренного коллективизма. Я называю сторонников умеренного коллективизма мешанистами, потому что они мечтают о смешении несмешиваемого, они мечтают о смешении коммунизма с гуманизмом. К мешанистам я отношу и Обаму, и Пола Кругмана и Путина.

Почему Путина? Ведь он за частную собственность. А потому что гуманист не может относиться к стране как к единому народному хозяйству, как к национальной экономике. Вообще проблемы эффективности, экономические проблемы для гуманиста это частные проблемы. Считать эти проблемы политическими может только коллективист. А Путин постоянно озабочен проблемами национальной экономики и её роста. Для гуманиста политическая, публичная, общественная проблема одна – борьба с преступниками, с теми, кто вмешивается в частное.

Вы спросите: а кто гуманист? Отвечу: их почти нет. Нет, потому что те социальные философы, которые в своих размышлениях приближаются к этому направлению политической мысли, неудачно называют себя либералами или либертарианцами, то есть сторонниками свободы.

Почему я считаю это название (либералы, либертарианцы) неудачным? Потому что свобода – ещё одно неясное слово. И даже там, где его смысл бесспорен, свобода бывает чрезмерной. Под лозунги либерализма свободу часто получают опасные преступники, хотя место для них в тюрьме.

Итак, когда говорят о либералах, непонятно, о ком речь. Поэтому предлагаю говорить о гуманистах, для которых человек (homo) превыше всего, а общество – лишь люди, общающиеся люди, и о коллективистах, которые стремятся подчинить частную жизнь мифическим интересам Общества.
Противостояние гуманистов и коллективистов – главный политический конфликт нашей эпохи.