Как правильно допрашивать: два метода допроса

Многое зависит от собеседника. Если собеседник говорит правду, чтобы помочь тебе освоить новый сектор истины, то получится рост, а если, наоборот, он издевается, то есть провоцирует тебя от правды отказаться, то получится деградация. Следователь-фашист – специалист по провоцированию на предательство – работа у него такая. 

Два случая рассматривать всегда легче, чем один. Второй случай возьмём тоже из войны. В 1942 году над знаменитым городом Краснодон тоже наступавшие немцы разбрасывали листовки такого содержания: «Иван! Драпай помедленнее! А то на танке не догонишь!»

В самом деле, после того как красноармейцы из Краснодона драпанули, драпанули столь поспешно, что бросили раненых, немцы в город вошли только через три дня. Вот уж точно, на танке не догонишь. В чём тогда смысл был немцам тратиться на подобные листовки, если и так пятки смазали так, что дальше некуда? А это тот же самый метод, что и у салашистов в столице Венгрии. Красноармейцам и командирам листовки напоминали, что они презренные драпальщики, дерьмо. Этим бы драпальщикам признаться, что они дерьмо, подкаблучники, трусы, практически предатели, вот тогда бы красноармейцы и командиры обрели способность адекватно мыслить, как следствие, и сопротивляться. Но бойцы и командиры вместо этого поступали по-бабьи, себя дерьмом они не признавали, а наоборот, начинали усиленно фантазировать, что они не драпают, а отступают – и притом по чужой вине. В их драпе якобы виновны кто угодно: соседние части, рельеф местности, погода и даже Верховный главнокомандующий товарищ Сталин. После такого вранья драпальщикам в душе становилось скверно – в точности так же, как и столяру. Из этого «скверно» выбраться можно только двумя способами. Первый путь, признать правду, драпальщики отвергли. Остаётся второй, бабий – изменить своё бытие с помощью предательства. То есть, если кого-нибудь предать, ну, хотя бы оружие бросить, то ты по бытию становишься ещё большим скотом, соответственно, для такой сволочи не признать себя драпальщиком как бы нормально. Боль при этом полностью не проходит, но как бы становится потише. Бабий способ.

Таким образом, разбрасывая листовки, немцы достигали, как минимум, того, что защитники родины бросали оружие. Интересно, что в районе Краснодона боёв не было, но подпольщики из «Молодой гвардии», гуляя по степи, собрали немало оружия. В знаменитой книге «Молодая гвардия» Фадеева написано, что полицаи вообще собрали целые горы брошенного советского оружия. По другим источникам та же картина: немцы с румынами просто завалились горами брошенного драпальщиками оружия. Даже румыны в письмах домой хвастались обилием трофейного советского оружия и военной техники. Занятно тогда оправдание драпальщиков, которое звучит до сих пор, что они отступали из-за нехватки оружия.

Итак, драпальщики бегут от немцев дальше, бегут и от правды, но правда, что они дерьмо и падаль, их догоняет и с каждым оставленным населённым пунктом даже нарастает. В какой-то момент бросить оружие становится предательством недостаточным, чтобы обрести видимость равновесия с нарастающей правдой – и они вообще сдаются в плен. И на какое-то время им становится хорошо.

Дальше, в пересыльном лагере, сдавшиеся в плен видят в изобилии рожи других сдавшихся в плен, вывод напрашивается сам собой, но, чтобы этот вывод не сделать, они опять должны совершить предательство – тут-то они и записываются в вооружённые формирования антисталинистов вроде РОА.

Но существует прямо противоположный подход к допросам. Об этом ныне забытом способе можно прочесть в мемуарах партизан Великой Отечественной войны. Всё просто: предполагаемого агента гестапо или СД, засланного в партизанский отряд, заводили в помещение, в котором находились два самых честных человека отряда, в хороших партизанских отрядах это обычно были командир и комиссар. Рядом с двумя честными, скорее всего, товарищами, шпиону становилось дурно, как бабе, – и он кололся. Признавался, с какой целью он был заслан в отряд. Применять какие-либо жёсткие приёмы допросов, вроде избиений, нужды не было – можно было даже просто посидеть помолчать. Этого достаточно, чтобы предателя пробирало и он понял, что жить дальше так, как он до сих пор жил, нельзя.

 
К сожалению, нет видеозаписи подобного события. Партизан, понятно, за этим занятием не записывали. Художественного видеоряда тоже нет, потому что знание о том, что такое контакт с честным человеком после смерти Сталина было утрачено, и режиссёры антисталинского периода даже представить себе такое не могли. Но есть сталинский фильм «Великий гражданин», в котором последствия контакта с честным человеком показаны из жизни Кирова, Сергея Мироновича, друга товарища Сталина. Художественное воспроизведение реального события. Фильм 1937 года. В 1940 году фильм удостоен Сталинской премии 1 степени. Вещь сильная, хотя ныне из-за проблем с честностью непонятная.

Эту методику допроса использовал очень уважаемый среди честных людей Феликс Эдмундович Дзержинский. Собрав группу товарищей, он обходил кабинеты, в которых велись допросы. Воспоминания о результате посещений у всех одинаковые: входил Дзержинский со свитой, слова ещё не сказал, а допрашиваемого, который до того запирался и отрицал за собой какую бы то ни было вину, как подменяло. Он тут же обвисал и начинал перечислять, где кого убил, и где сколько украл, кого и в чём оклеветал. Ни один гад не выдерживал присутствия Дзержинского с товарищами. Поэтому, если при Дзержинском допрашиваемый не кололся, то его отпускали по добру по здорову. Из-за этой выдающейся честности Дзержинского хоть сколько-то честные его уважают, а те, у кого есть вина перед народом, наоборот, его ненавидят.

О методиках допроса, двух к нему диаметрально противоположных подходах, говорить в обществе, построенном на казнокрадстве и коррупции, не принято. Так же как не принято говорить о том, как правильно расстреливать. Это не от какой-то там аномальной чувствительности душ тех, у кого рыльце в пушку, просто не понимают ни что такое честность, ни какие следствия для жизни эта честность имеет.

Быть честным, точнее, только иметь вид честности, люди могут из разных мотивов. Перед честным из верного мотива трепещут, как перед Дзержинским. Можно быть честным кому-то в пику, можно кому-то подражая или угождая – но всё это не те мотивы честности. О редком, если не редчайшем мотиве честности, нёсшем Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому и редкий по силе ум, и редкостное могущество, можно судить по тому, как близко знавшие его люди называли. А называли они его Астрономом. Астрономом! Надо же, называли Астрономом польского дворянина с нынешней территории Белоруссии, владевшего тем же польским языком, что и некий польский пивовар, как полагают, пивовар средневековья – Ян Гевелий, который иногда баловался какими-то непонятными для широких народных масс рисунками. Такая вот сила правильных мотивов

Удивительное дело: был ещё один человек, которого гады так же как Дзержинского боялись а после смерти ненавидели, который тоже увлекался тем же ответвлением мысли в астрономии. И хотя его не называли астрономом, а называли Хозяином, он тоже стал известен. Видимо, они оба были честны, оба были людьми чести из одного редкого мотива. И относились к ним, как к великим шаманам древности: при жизни гады боялись, а после смерти – ненавидели, захлёбываясь от клеветы и лжи. И судьба ими одинаково распоряжалась – скажем, отсылала изучать этнографию в Сибирь, чтобы Карту Неба можно было прочесть поподробнее, что называется, на плэнере. Ну и, конечно, побег.

Если рассматривать ссылки Дзержинского и Сталина как этнографические экспедиции, то надо учитывать, что одно дело – этнограф на зарплате, не доросший до преодолений, обращающих преодолевшего в мужчину, а совсем другое – человек чести, по меньшей мере, путник. Этнографу на зарплате аборигены расскажут что-нибудь ему по росту, по уму, что-нибудь для младшего школьного возраста, что-нибудь вроде того как Дикий Индюк похитил огонь, а Зяблик его, в смысле огонь, спас. А для человека чести воспомянуто будет нечто совсем иное. Можете сравнить, что этнографы на зарплате пишут о шаманах, с тем, как аборигены показали шамана своим, действительно Льва. Речь о фильме «10 лодок», снятом самими аборигенами Австралии. Разница с детским лепетом из так называемых научных трудов этнографов огромна.

https://vimeo.com/98341870