Рукопожатие вопреки фашистской хунте.

Украинский политолог Никита Волченко, научный сотрудник КубГУ, к.б.н.

В российско-украинском медиапространстве который день не утихает шум вокруг самого, как оказалось, скандального рукопожатия последних месяцев – командира украинских десантников и ополченца Моторолы. Ситуация сама по себе для войны тривиальна – после нескольких месяцев жестоких боев и обоюдных потерь стороны при посредничестве ОБСЕ договорились о перемирии, поиске погибших, мирной ротации личного состава.

«Никаких «хто не скачет, тот москаль», «Донбасс цэ Украина» и «смерть сепаратистам» – только усталость и печальная радость выезда в тыл без боя и без новых потерь»

Пути командиров противоборствующих подразделений пересеклись в пространстве, и они перебросились несколькими вполне банальными фразами – о том, что тяжело терять людей, что мир лучше, чем война, а жизнь лучше, чем смерть. Под бдительным оком европейских наблюдателей и объективов ТВ пожали на прощанье руки и разошлись по позициям. Все.
Почему же так трясет и лихорадит украинскую блогосферу, СМИ выпускают сотни публикаций, а число версий встречи множится на порядки? Потому что впервые за несколько месяцев произошел сбой системы – из-под стройной, но однобокой информационной картины, внедряемой украинскому обществу, на миг выглянула иная реальность.

Присутствующая, но тщательно замалчиваемая иная «окопная правда». Даже краткого ее импульса хватило, чтобы затрещала и зашаталась в головах граждан медийная конструкция образа «донецких киборгов» – тщательно конструируемого который месяц компонента для создания новой украинской истории. Но пока инженеры человеческих душ спешно залатывают эту нежданную прореху в черно-белой картине мира киевского обывателя, разберемся подробней в происходящем.

Суть событий описана в одном исходном видеосюжете и сотнях последующих публикаций. Украинские СМИ после короткого замешательства ожидаемо выдали залп взаимоисключающих версий в формате информационной войны – от утверждений, что все произошедшее – это фейк и монтаж кремлевской пропаганды, до заявлений про замечательный успех украинской военной дипломатии.

Непосредственные участники былых боев в аэропорту также пережили несколько волн непростой рефлексии – от стандартного «а царь то ненастоящий!» (офицер Купол не тот, на КамАЗах мы не ездим и вообще нас там не было и так не бывает) до сбора подписей за увольнение некогда легендарного и героического, как оказалось, капитана. В лучших революционных традициях.

Картину метаний украинской промайданной общественности и разбор пропаганды обслуживающих ее СМИ уже разобрали специалисты. В процессе скандала заодно открылось множество неприглядных фактов из жизни героических «киборгов» 93-й бригады – например, то, что ее состав выбит на треть, а из оставшихся бойцов 60–75% пьянствуют в тылу, не желая умирать в развалинах аэропорта. Оставшиеся же активисты воюют в нем без плановой ротации и технического обеспечения.

Возможно, этим и объясняется совершенно не героический настрой вывозимых из терминала в тыл солдат – они улыбаются из грузовика вроде бы врагу Мотороле, печально шутят о войне и даже «рады с ним знакомству». Никаких «хто не скачет, тот москаль», «Донбасс цэ Украина» и «смерть сепаратистам» – только усталость и печальная радость выезда в тыл без боя и без новых потерь.

Диалог Моторолы и Купола произвел эффект частичного слома «окна Овертона» (фото: кадр из видео, выложенного в Сети)
Этим заросшим мужикам выпала непростая доля – умирать на морозе в развалинах. Пока добровольческие батальоны националистов с успехом охотятся на фуры с гуманитаркой для Донбасса, их комбаты путешествуют в Вашингтон, а объект былой любви народной – «Правый сектор» – решил перебраться подальше от Донецкого аэропорта.

Все, кто затеял гражданскую войну и вдоволь поскакал на Майдане, понемногу линяют подальше от пуль и сквозняков, поближе к депутатским креслам и финансовой помощи западных друзей.

Тяжело, для многих мирных жителей Донецка практически невозможно спастись – тысячи людей, замерзающих от голода и холода в подвалах бомбоубежищ, в своих остывших квартирах, без денег на продукты. Ежедневно по несколько человек, гибнущих под артобстрелами спальных районов, школ, больниц, стадионов.

Этих украинцев Киев объявил вне закона, им не грозит ротация и шумное сопровождение именитых правозащитников. Немногочисленные украинские волонтеры и российская гуманитарная помощь (хорошо, что хотя бы ее не могут перехватить праворадикальные батальоны) – для многих пока основная поддержка.

На этом фоне можно понять и звучащие претензии донбассцев к Мотороле – стоит ли мирно пропускать грузовики с едой в многострадальный аэропорт для солдат ВСУ, стреляющих по голодным жителям Донецка?

Как бы то ни было, диалог Моторолы и Купола произвел эффект частичного слома «окна Овертона» – процесса поэтапной дегуманизации восточноукраинцев, не принявших итогов евромайдана. Лидер «сепаратистов и террористов» сам пришел к своим врагам и по-человечески спокойно поговорил о том, что хватит воевать.

И ему так же дружелюбно ответили вместо выстрелов в грудь. И хоть ныне Купол под давлением случившейся от его слов майданной истерики оправдывается «двадцатью автоматами, смотревшими в живот» (странно, что наблюдатели ОБСЕ этого не подтверждают) – факт контакта свершился. 

А факт заключается в том, что политтехнологи, планировавшие евромайдан и просчитывающие его последствия – провалили большую часть параметров постмайданной Украины. Экономика страны рушится, производство останавливается после потери российских рынков, социальная сфера в упадке, население эмигрирует, вертикаль власти и вся госсистема держится пока на западных финансовых вливаниях, которые тоже не бесконечны.

Хотя, может, такой итог и был просчитан. Пока не известно. Но вот что однозначно социальным инженерам удалось, так это эффективно стравить народы. Говоря наукообразно – перевести конфликт в этническую плоскость. И это, наряду с западными финансовыми и военными вливаниями, является вторым столпом, поддерживающим пока шаткое равновесие постмайданной украинской государственности.

Изначально евромайдан развивался как классический европейский гражданский протест с флагами, веселыми студентами и выступлениями лидеров парламентской оппозиции со сцены. Стандартный сценарий первой украинской «оранжевой революции». Как только модераторы Майдана поняли, что протест пробуксовывает и принимает мирную затяжную форму, ведущую к итоговым договоренностям с постепенно сдающим позиции Януковичем, на сцену был выпущен «Правый сектор».
С европейским церемониалом и прочими правами человека было закончено, отряды боевиков-националистов решительно перевели протест в силовую фазу. Тысячи доселе мирных митингующих стали приучать к запаху крови и горелого «Беркута».

Спонсоры проекта на волне эмоций впервые открыто привезли на майдан печеньки, поддержать понятливых учеников. Победившая далее «революция достоинства», портреты Бандеры, «поезда дружбы», отступающие на свои базы в города Юго-Востока отряды униженного «Беркута», вначале стихийные отряды самообороны антимайдана, крымский референдум, «одесская Хатынь» – все этапы развития гражданской войны в считанные месяцы пронеслись на Украине.

Провалив множество направлений госстроительства, новая украинская власть вполне успешно реализовала ключевой вектор своего выживания в краткосрочный период – раскол Юго-Востока, втягивание в госпереворот армии и нейтрализация активности боевиков евромайдана. Три в одном.

На протяжении более 20 лет большинство колебаний украинского политикума укладывались в схему «запад – восток» – вышиванки с Галичины vs пролетарии Донбасса. Относительно гармоничная схема сосуществования немногочисленного, но пассионарного, сельского украиноязычного Запада и многомиллионного, но политически пассивного русскоязычного индустриального Востока – сломана.

Слом этот готовился давно – на Востоке создавались ячейки националистических партий, боевики тренировались под вывеской футбольных ультрас, кланы донецких и днепропетровских олигархов медленно втягивались в бульдожью возню под ковром. Но коренным переломом стало введение в донбасскую войну частей регулярной армии.

Частей, в значительной мере формируемых из жителей Юго-Востока. Это стало рубиконом для команды евромайдана – отказалась бы военная элита и командиры подразделений ВСУ стрелять по своим городам, бить из пушек по родственникам и соседям, и пришлось бы договариваться миром с еще мирно бунтующим Донбассом. Украинские военные разумно держались в стороне от конфликта на всем протяжении евромайдана, равно как и ранее при «оранжевой революции».

Но они недооценили масштабов жестокости новых властей, не желающих повторять ошибок мягкотелого Януковича. И первые военные провалы в Славянске и Краматорске, когда бойцы ВДВ предпочитали бросать технику, но не стрелять по мирным людям, были быстро нейтрализованы. Проведена ротация восточноукраинских командиров на более идейных западных.
Не желающие воевать части усилены подразделениями националистов из «Правого сектора», использована практика заградотрядов. Появились сообщения о регулярных расстрелах праворадикалами украинских солдат-призывников, отказывающихся бессмысленно умирать на Восточном фронте, в тылу десятками отправили под суд.

По мере того как в бригадах, воюющих в Донбассе, росло число военных потерь – росла и готовность выживших мстить за погибших товарищей. Уже не за едино-Украину и лозунги коллективного Порошенко–Коломойского, а за конкретных убитых и покалеченных собратьев по оружию. Спираль ненависти раскручивалась.

Генштаб Украины, со своей стороны, не давал ей ослабнуть, регулярно засовывая своих бойцов во всевозможные котлы и лобовые штурмы. Множа количество погибших героев и заодно перемалывая в боях излишне активных добровольцев-радикалов.

Апофеозом этой стратегии стал донецкий аэропорт: проникающие в него журналисты с удивлением отмечали, что там нет как такового шумно раздуваемого в СМИ и блогах украино-русского конфликта – обе противоборствующие стороны, идя в атаку или получив ранение, от боли кричат по-русски.

Не на официальной мове победившей «революции», а на «вражеском» языке, вроде бы вытесняемом из всех сфер новой украинской жизни. Да, русский можно максимально запретить в СМИ, ограничить в школе, полностью убрать из государственного документооборота, но его оказалось невозможным вычистить из зоны войны, с переднего края, где вроде бы куется «киборгами» новая украинская нация. В критической ситуации человек общается на своем родном, а не государственно-обязательном языке. И этот язык – русский.

Его невозможно разделить между противоборствующими сторонами, равно как нельзя разделить общую историю, общую землю и могилы общих предков на ней. Этот факт бессмысленности гражданской войны, развязанной не ими, но ими в итоге исполняемой, и обсудили кратко на окраине разрушенного аэропорта два человека с разных сторон фронта и, пожав руки, разошлись по своим окопам.

Сломав на несколько минут пружину ненависти, так долго вкладываемую в патриотичные головы спонсорами и модераторами украинской войны. Окно Овертона затрещало и громко хлопнуло форточкой под натиском дружного хора фейсбучных активистов (тоже, кстати, во многом на русском), призывающих проклятия на голову предателя Купола и готовых воевать из интернетов хоть до последнего украинца.

Сквозь их боевые призывы явственно сквозит страх и растерянность от того, что они успели на миг увидеть сквозь замутненное стекло пропаганды усталость от войны украинцев против украинцев, метания бывших советских военных, вынужденных убивать друг друга во славу сомнительных идеалов.

Знаменитый раскол в головах украинских военных в крымском Бельбеке, когда они шли на «вежливых людей» провальной психологической атакой, подняв полковой красный стяг и выкрикивая лозунги «Советский флаг! – по нему стрелять будете?!» и «Америка с нами! Мы в прямом эфире» – привел к минимальному возвращению военных ВСУ на большую землю. Подавляющая их часть, тихо и не на камеры, осталась служить в Крыму уже в ВС РФ.

Те, что вернулись на Украину – они принесли с собой и этот раскол в мышлении. Донбасская мясорубка, куда их срочно загнали, на время отодвинула эти рефлексии. Но в условиях наступившего наконец перемирия мысли о самоопределении и бессмысленности войны, похоже, возвращаются в головы бойцов.

И это крайне гибельно для евромайданной власти, маскирующей потоком русофобии остальные проблемы распадающегося украинского государства и общества. Что она предпримет – догадаться не сложно. Не зря же который день закрыто для гражданских полетов небо Харькова, Днепропетровска и Запорожья – там срочно принимают самолеты армии США с неким спецгрузом для армии Украины.

Что-то скоро будет. И это что-то вряд ли продлит жизни участников уже легендарного рукопожатия.

Источник: Блог Никиты Волченко