Советы бывалого. Практическое руководство для миттельшнауцеров по дрессировке хозяев (продолжение)

 Совет № 1 и № 2 http://maxpark.com/community/4707/content/3007749

Совет № 3 и № 4 http://maxpark.com/community/4707/content/3009408

Совет № 5 http://maxpark.com/community/4707/content/30373

Совет № 6 http://maxpark.com/community/4707/content/3064560

Совет № 7. Вендетта по-миттельшнауцерски.

   Скажу тебе, милый друг, не тая, что даже при самом выигрышном раскладе, в жизни приличных миттельшнауцеров бывают моменты, когда хочется бежать из дома, куда глаза глядят. Потому что хозяевам порой приходят в голову очень странные мысли, например, отрезать любимому псу уши. Как тебе идейка, не слабо? Так вот, даю тебе совет, как себя вести в этих, прямо скажем, нелепейших ситуациях. 

   Мне в этом отношении крупно не повезло, предупредить было некому, поэтому поневоле пришлось принести себя в жертву красоте. Дело было так, только мы торжественно отметили мой трехмесячный юбилей, по-родственному так, душевненько, со всякими разными вкусностями, типа вареной курочки и горбушечки бородинского хлебушка, как приспичило моему хозяину привести меня, по его словам, «в божий вид». То бишь, отрезать мне уши. Мало им того, что я родился, можно сказать, с обрубленным хвостом!

   Уж чем мои уши ему помешали, не знаю, но факт остается фактом: был вызван мужик в синем халате, вонючий такой, всякими резкими запахами от него несло за версту. Оказался собачьим доктором, ветеринаром. Вот скажи, если человек – доктор, так он что должен делать? Правильно, лечить! А этот наловчился еще и уши честным псам резать! Живодер, а не доктор. В общем, я и ахнуть не успел, как мне впилась в задницу игла, и я уснул, мертвецким сном. Воспользовались, так сказать, моей беззащитностью, а то б я им показал!

   Дальше рассказываю тебе, как было дело со слов хозяйки, которая после рюмки другой вонючей воды любила рассказывать об этом всем родственникам и подругам. Ветеринар расположился на кухне, в качестве операционного стола использовался кухонный, накрытый старым пододеяльником и клеенкой. Вот туда меня, сонного, обмякшего, как мешок с отрубями, и водрузили для того, чтоб живодеру было сподручнее.

Ой, не могу, как дохожу до этого момента, прям, в носу щиплет от жалости к самому себе. Хозяин взялся помогать держать уши, боялся, чтоб мужик в халате их криво не отрезал. Кроме того, он не надеялся на приличные навыки доктора в шитье, надо, чтобы шовчик на ушах был красивый, а то настебанякает, как попало, потом стыда не оберешься. Хозяйка, чтоб не путаться под ногами у мужчин со своими советами, как нитку в иголку вставлять, ушла в комнату и переживала за меня, аж сердце схватывало. Не успела она досмотреть очередную историю про Марию, которая не просто называлась Марией, а именно - просто Марией, как вошел доктор. Она уже обрадовалась, что все так быстро закончилось, но не тут-то было. Доктор сказал, что ее муж как-то странно позеленел, прислонился к стене и стоит как пень, и он боится, что придется ему оказывать первую помощь. Надо бы сделать рокировку. Что это за штуковина такая, не знаю, но хозяина водрузили в комнату смотреть «Просто Марию», а худышка, извергая нелицеприятные фразы, пришла держать мне уши.

   В общем, через десять минут все было готово. Ветеринар ушел восвояси довольный, крепко прижимая к груди конверт с цветными бумажками.

Я, с ушами, зашитыми «крестиком» и большим белым картонным воротником а-ля кардинал Ришелье, мирно посапывал на своем коврике. А хозяин на диване в комнате продолжал маяться тошнотой, то ли вспоминая вид моих разрезанных ушей, то ли не в силах больше смотреть истории про просто Марию. Хозяйка тем временем, ворча и проклиная свою участь, убирала на кухне остатки ушей, и операционный инвентарь.

Через некоторое время я начал приходить в себя и попытался вскочить на ноги, но не тут-то было, лапы совершенно не слушались. Я испугался, что останусь без ужина, вскочил и со всех ног побежал за хозяйкой на кухню. Но на полпути завалился на бок. Да еще этот проклятый воротник! Хозяйка пожалела меня и весь вечер таскала на руках. Хоть что-то хорошее было в моем положении. В течение последующей недели я занимался тем, что воевал с воротником, уши заживали и зудели так, словно дюжина комаров впивалась в них, но добраться до них было невозможно из-за этого картонного ограничителя. Воротник сдался на третий день и, наконец-то, я оказался на седьмом небе от счастья. Уши для чесания были в переделах доступа! О-о-о, какое блаженство! Правда, хозяйка, застав меня за этим занятием, стала причитать, что когтями я задену «крестик» и уши останутся драными. Но мне было на это совершенно наплевать.

 А тебе, мой милый друг, я могу лишь посоветовать, пока не дошло дело до отрезания ушей, переубедить своего хозяина. Каким образом? Ну, например, сказать, что мода меняется, и сейчас длинные развевающиеся уши, свешивающиеся вместе с бровями на глаза, придают псу очень даже брутальный вид. Или попробовать показать ему, что красота настоящего пса не в ушах или морде, а в нашей собачьей преданности.

Лично я пошел другим путем и время от времени устраивал своим хозяевам личную вендетту. Мои были просто одержимы тем, чтоб я всегда имел красивый вид. По утрам в выходные хозяин тщательно расчесывал мои усы и челку, выщипывал волоски на спине. Но иногда в середину кухни снова выдвигался стол, накрывался старым пододеяльником и клеенкой и я чувствовал недоброе. Но, так как отрезать у меня больше было нечего, хозяева ограничивались стрижкой шерсти. Это тебе не сейчас, салон – не салон, всякие приспособления для стрижки братьев наших. А тогда все было просто, водрузят тебя на стол, и давай жужжать машинкой по всему телу. Вот тут-то и настал мой час! А дай, думаю, я прикинусь жутко обиженным! Что я и сделал.

   Мои стоны и стенания были слышны, наверное, во всей округе. Я отказывался лежать спокойно, вырывался из крепких рук хозяина, таращил глаза на жужжалку, придавая им испуганный вид. Хозяин, боясь сделать мне больно, то и дело бросал свое занятие и нервно курил. А худышка меня гладила по спине, ласково что-то приговаривая, трепала меня за уши и время от времени пихала мне в пасть вкусный пшеничный сухарик, который я с жутким треском разгрызал так, что крошки сыпались во все стороны и хозяин с воплями вскакивал, отряхиваясь от отходов моего сухого пайка. Прожевав сухарик, я вновь принимался стенать, проклиная свою собачью судьбу на весь дом. Так продолжалось часа три-четыре, то есть получалось, что весь выходной день хозяева посвящали моим спа-процедурам.

   Зато потом, намытый душистым противоблошиным шампунем, я выпрыгивал из ванной, отряхивал воду так, что брызги летели с моего плюшевого стриженого тела во все стороны и с чувством облегчения начинал кататься с боку на бок по коврику в коридоре под вопли хозяйки. Она гонялась за мной по квартире с поводком, в надежде отхлестать меня по заднице за то, что я сбил в кучу весь ковер и оставил лужи по всей квартире. Хозяин в это время, обессиленный от долгой напряженной работы, лежал на диване и тупо смотрел в потолок, не реагируя на внешние раздражители. Ох, доложу я тебе, друг мой, и сладко оно, чувство отмщения!