Элои и морлоки недорейха

Ucraina finit

Наверное, сегодня самым лучшим разделением киевлян будет на тех, кто боится, и на тех, кто не замечает страха. Этим страдают даже юридические лица. Взять хотя бы воздушную тревогу. Так, киевское метро очень боится высовываться на мосты и открытый участок красной линии во время воя сирен. И в то же самое время электрички «Укрзализныци» (Украинская железная дорога) игнорируют назойливый шум и смс-предупреждения по мобильным телефонам и спокойно продолжают курсировать по обоим берегам Днепра.

Учитывая опыт такого ковидного страха на транспорте, как то: здесь боимся и в масочке, а здесь нет, из-за которого можно застрять в метро на несколько часов, ― граждане города изучили расписание электричек по станциям, где рядом проходит метро, и ловко приспособились перескакивать с одного вида транспорта на другой.

Но есть и те, кто не скачет, кто остается под землей и боится. Как морлоки боялись дневного света, так и часть киевлян боится сирен.

Большинство из трясущихся, правда, давно уже уехало в Польшу и исламизируемые страны центральной Европы. Но некоторые из боящихся все же вынуждены были остаться.

Их немного, но они притягивают к себе своим страхом. Воняют, как больное животное в стае. Еще можно понять мать, которая боится за своих детей и старается укрыться как можно глубже под землей, но вид двух жирных армейских полковников и такой же толстой полицай-майорши, которые спрятались на станции метро «Выдубичи», в то время когда в нескольких метрах над ними люди под солнцем спокойно пьют кофе и пиво, едят шаурму, стригутся, покупают билеты и ждут маршруток и электричек, поражает.

Но возможно, не стоит обманываться ― те, кто на земле не храбрые сердца, а просто элои, которые из-за цунами инфо-г…вна попросту отключили рецепторы и живут, аки твари божьи.

Хочу заметить, что храбрых реально в Киеве нет. Те, кто хотел убивать русских, нести нацизм в массы, душу класть за евро и их союз, давно уже пошли на фронт. Добровольцами ли, призванными ли, но они там. В Киеве остались лишь выгодополучатели. И от гигантских потоков денег и гуманитарки, и оттого, что киевлян не берут на фронт так сильно.
Судя по тому, как часто в военкоматах Киева моим знакомым, которые добровольно хотят идти убивать, говорят «ждите», а также сравнивая с тем, как гребут людей на мясо (есть ли паспорт, нет ли ― раздают повестки) на улицах, базарах и станциях уже в районах Киевской области и других областях, можно сделать вывод, что Резников с Залужным приняли решение не омрачать праздник жизни столичной тусы никому не нужными гробами.

Такой неприкасаемостью в городе активно пользуются переселенцы. Ведь если нет денег убежать за границу и жить там, а воевать ой как не хочется, то Киев самое лучшее место для таких. Особенно выделяются беглые из бывших украинских Донецкой и Луганской областей. Вполне возможно, они бы и остались там, но багаж грехов не дает им шанса встретить и принять ДНР и ЛНР. Ведь если они согрешили пусть даже по минимуму, то пять лет зоны в их понимании всегда хуже, чем скитания в течение всей оставшейся жизни себе и детям по благостному Западу, как у вечного жида.

Следует отметить, что большинство из этих людей вульгарны, злы. Они отличаются и внешне, и по поведению. Женщины и девушки имеют слабое представление об уходе за кожей и телом, о нижнем белье, цветах и сочетаемости различных элементов одежды. Такое ощущение, что Сражающийся Донбасс выгнал в Киев весь свой ненужный шлак. Киевляне в растерянности. Раньше они подавляли приезжих. Обычно агрессивные киевляне во втором или третьем поколении задавали стиль жизни, темп, нюансы поведения, речи, вождения и т. д. Таких зубастых киевлян было всегда больше, и молодые и перспективные новички, которые вознамерились покорить столицу, были вынуждены либо играть по установленным правилам, либо им перекусывали хребет.

Сейчас же все по-другому. Киевляне в меньшинстве. У кого есть деньги, спрятались за границей. Победней ― уехали на дачи. Поэтому в некоторых районах беженцы уже доминируют численно, а поскольку они злые и многое потеряли, то с помощью злости диктуют свою волю городу. Особенно это видно на детях, по их отношению к игрушкам, игровым площадкам, друг к другу и по тому, как их вчера еще русскоговорящие родители заставляют говорить на суперковерканном украинском языке.

Для примера: есть в Киеве такой небезызвестный район, как Троещина, который славится своими гоп-стопами. Так вот, побывав в этом неперспективном районе на прошлой неделе, я был поражен тем, что и молодые люди, и дети на площадках, их мамы, и даже те, кто имеет склонность к низкой социальной ответственности, выглядят на несколько ступенек благопристойней, чем те беженцы, которые массово переселились во вчера еще престижные кварталы.

Те, кому можно доверять, уже шутят между собой, что единственная надежда избавить Киев от бандеровских нечистот из освобождаемой Восточной Украины ― как можно быстрейшее выдавливание оных наступающими русскими дальше на запад. В принципе, все переселения народов так и происходили две тысячи лет назад на этих землях.

Приблизительно такие же чаяния и в отношении школ, вузов, театров и детсадиков. Только слепой не видит окончательной стадии разложения этих институций. И неудивительно, что русские полностью вычистили детские сады Мелитополя и продолжают скрупулёзно просеивать преподавателей школ, институтов и техникумов на освобожденных землях.

Кстати, сравнивать русский и украинский детсадик бесполезно. На Украине их уже просто нет ― бандерлоги разогнали за ненадобностью. По крайней мере такова ситуация в тех областных центрах, где приходится бывать по работе и удивляться исчезновению женщин-специалистов. Если в апреле ответом на вопрос, где они, было объяснение, что убежали в Галицию или Польшу, то сегодня те, кто вернулся из-за маленьких детей, вынуждены оставаться с ними дома. Работают только шарашкины кустарные садики на неполный день, и их по пальцам можно пересчитать.

Но кто знает, возможно, история с садиками ― это всего лишь удачная операция бандерлогов по сокрытию реальных масштабов безработицы? А скоро за ними последуют вузы, так как место студентов и студенток на фронте в качестве будущего великой аграрной державы.

Но если маневры с садиками ― это увертки власти и она этого не скрывает, то идея перевести всю школу на удаленку (дескать, нет убежищ) подается как идея восточных и южных переселенцев в Киев. Тут или переселенцы реально не видят смысла в образовании (в сюр-Украине все возможно), либо же власть, прячась за ними, реализует идеи Алоизовича о минимальном знании счета и количестве слов для славян.

Ведь тупой и еще тупее идеальны для войны, тем более если учесть, что сейчас работу практически нельзя найти. Даже на государство. Единственное место, где платят деньги, ― это ВСУ и тероборона. Но риск поехать пушечным мясом на восток уже максимальный, а все теплые места в тылу пригреты. Мало того, наиболее ушлые умудряются уже и в тылу получать боевые ежемесячные премии в 100 тысяч гривен.

Что кстати удивляет в тыловых украинских военных, так это их запредельная трусость. Мало того, что страх лезет из всех пор, так еще коллективно подавляются те, кто стремится рискнуть, поставить жизнь на кон и испробовать себя в качестве ротного или комбата.

В советских фильмах про войну и наши, и враги стремились на фронт. Мы привыкли к этому. Заявление офицера, который посвятил себя Марсу и хочет поехать в Анголу, Афганистан, Сирию, ― это норма. Но украинская реальность вывернута наизнанку. Офицер, который напишет такое заявление, подчеркнет трусость своих руководителей-генералов, поэтому подобные действия должны пресекаться на корню.

Несколько недель назад один знакомый, близкий к Банковой, обмолвился, что, если бы не толпа теробороны, которой раздали оружие в феврале, возможно, трусливые военные Киева сдали бы город русским на выходные 26–27-го. Также, по его словам, выходило, что военные склады стрелкового оружия вокруг Киева были пусты и только благодаря альтернативным источникам десятки тысяч единиц оружия активно находилось и вырусь вооружалась.

Теперь же военные вынуждены сражаться. Причем уже без шанса перейти на другую сторону. Небольшая часть офицеров, которая сейчас сидит в глубоком тылу, понимает, что те деньги, которые они получают плюс премии за нелегкую тыловую службу, никто никогда им больше платить не будет. Мало того, им придется отвечать за все сказанные слова и совершенные поступки. И здесь ответом этим будет ― или ты изгой, или же вечность лагерей и только потом изгой без прав и будущего для детей и внуков. Или их судьба там ― мойщиками посуды и полов, грузчиками и прочими чернорабочими нищающих стран Европы.

Также к пониманию офицерами с мозгами, что русские не хотят их видеть на своей земле, вплоть до Равы-Русской, приводит и отклик в российском обществе на разного рода обмены тайр и азовцев. Украинцы понимают, что, с одной стороны, обмен только для блатных наци и им он вряд ли светит, а с другой, осознают, что объективной реакцией простых русских, донецких, луганских солдат и музыкантов будет то, что избежать договорняков можно одним элементарным способом ― просто не брать в плен. Как говорил какой-то командир еврейского спецназа, «если палестинец поднял руки, вы обязаны взять его в плен. Но ваш долг как профессионалов ― не дать ему возможности этого сделать».

Но эта способность предвидения у единиц. Остальные такие же элои, как и 90 процентов киевлян. Слушают только официальную линию. Для большинства уже даже арестовичи с клоунами слишком умны: высказывают какие-то варианты, гипотезы, прогнозы, ― а это неприемлемо для украинского линейного мозга. Вообще, говорить о войне стало признаком плохого тона. Ее просто не существует. Нет убитых, нет раненых, нет поставок оружия, нет проигранных городов. Разговоры о лете, женщинах, рыбалке, урожае клубники, заготовках на зиму. Максимум, что можно произнести вслух: все сложно, мы побеждаем, скоро победим. А вообще все хорошо. Мы в домике. Мы спрятались. Мы в ракушке. Украину любит весь мир. Всё будет Украина. (Всё, сука, загадим.)

А ведь ложь, она убивает. И хоть на войне все лгут, все-таки она разная. Одно дело, когда тренер поддерживает задор команды и зрителей, и совсем другое, когда пьяный содомит рассказывает сказки, пытаясь затащить в кусты на укуренном когда-то украинском Казантипе.

Ложь русских воспринимается как необходимость, как создание тумана войны. Ложь украинцев воспринимается как водка, запиваемая водкой. Можно всё, лгать можно в полный рост по всей программе. После абсолютного падения, абсолютной грязи уже можно всё, а на фоне молчаливого согласия украинцев идти на убой сотнями тысяч, как крысы в воду, Ответственность за ложь будет спокойно курить в сторонке. Ведь за ложь и правду спрашивают только русские, а их пока в Киеве нет и еще год/полтора не будет, так что можно с легкостью требовать продолжения банкета и лгать, лгать, лгать, пипл же так любит хавать разное г…

Всё вышесказанное способствует быстрой и тотальной деградации масс. Это видно и по вездесущему мату, и по стремлению вниз инстинкта самосохранения ― к уровню Вердена 1916-го. Но кроме военной компоненты, деградация позволяет легко внушать, что они сражаются не только за Украину, но и за свои заводы, поля, транспортные компании и банки. Так, люди в метро возмущаются, что в Херсоне, Мелитополе, Бердянске забрали их зерно и их фабрики. И это при том, что их, как лохов, водили и в 1991-м, и в 2004-м, и в 2014-м и они не дергались, когда пропадала Родина, уничтожались заводы и фабрики, когда их обирали до нитки. А вот теперь они страдают, переживают, считают, что их лишили чего-то кровного, созданного ими и им принадлежащего. (Очень похоже на то, как итальянцы считают себя потомками римлян, а египтяне ― фараонов.)

Резюмируя, приходим к выводу, что как когда-то Сергей Кужугетович создал мощную службу психологов в Министерстве чрезвычайных ситуаций России, которая занималась постановкой пострадавших от ЧП на рельсы, так точно и сейчас нужно будет модернизировать службу психологов ВС РФ, которые будут объяснять русским солдатам, что они воюют не с совсем нормальным врагом, а с адептами музыканта, которые на пути из Гамельна опасны своими нелогичными для человека разумного действиями. А также службу психиатров, которые как раз и попытаются вернуть хоть небольшому проценту биомассы Сики Туранчокса человеческий облик.

Сергей Климов