Борис Виноградов – русский мастер восточной миниатюры

На модерации Отложенный

 

Борис Виноградов (род. в 1967 г.) – художник-график, избравший для себя сложнейший жанр: восточную миниатюру в собственном стиле. Не секрет, что на создание таких произведений требуются годы кропотливой работы, но для настоящего таланта – это не препятствие.

Родился художник в Ташкенте и закончил Республиканское художественное училище им. П.П. Бенькова, а начал свою карьеру ассистентом художника-постановщика на киностудии «Узбекфильм». Позднее поступил на работу в художественный комбинат «РАССОМ» художником-оформителем. Успел поработать и на должности художника лаковой миниатюры.

Именно тогда Бориc увлёкся работами мастеров из Герата, Тебриза и Бухары. Уже его первые попытки найти свой путь в миниатюре вызвали живой отклик у любителей этого искусства. А всего с 1993 г. он написал более 200 произведений, включая серии авторских миниатюр к произведениям Фирдоуси, Мевланы Руми и Омара Хайяма.

Борис Виноградов регулярно участвовал в республиканских и городских выставках. По инициативе муниципалитета города Славонице (Чехия) в 2001 г. состоялась персональная выставка художника в Городской галерее современного искусства.

С 2004 г. Борис Виноградов проживает в Москве, где является директором собственной арт-компании, и в 2009 г. был принят в Московский Союз Художников.

 

Вот, что он сам пишет о миниатюре:

«Что подкупает нас в восточной миниатюре? Больше всего, наверное, наличие в этом творчестве таких законов, таких условий, которые заставляют автора быть максимально добросовестным, основательным, дотошным, внимательным к каждой детали. Плюс скрытый смысл, не всегда доступная мудрость. Они присутствуют в каждой композиции и открываются при детальном, внимательном рассмотрении рисунка или орнамента. Тут любая линия не случайна, каждая геометрическая фигура имеет значение. Всё взвешено и продумано до мелочей, ведь в небольшом по размеру изображении должна быть запечатлена вселенская гармония. Не одно поколение суфийских мудрецов шлифовало своё умение выражать скрытый смысл различными символами и наоборот – наделять различные фигуры особыми свойствами и назначениями.

Конечно, чтобы иметь возможность оперировать таким сложным набором, нужна определённая подготовка художника, к тому же и зритель должен обладать некоторыми познаниями в данной области. Я интуитивно пытаюсь нащупать нить взаимопонимания между мной и зрителем: ведь он мой современник, и говорить с ним следует на понятном нам обоим языке. В этом смысле задачи мои несколько иные, чем у средневекового художника-миниатюриста. Общим у нас осталось то наследие мыслителей (не только суфийских), которое до сих пор питает творчество многих художников. Поэзия – ещё один источник вдохновения. А если поэт к тому же суфий? Тогда его творчество похоже на бездонный колодец мудрости или на волшебное зеркало, в котором каждый увидит ответ на любой вопрос, который его беспокоит и волнует. Здесь и любовь, и житейское наставление, и размышления философа, и красота поэтического слова.


Современный человек чересчур часто стремится во всём разобраться, всё постичь разумом. Я не стремлюсь всё растолковать, разъяснить зрителю, предоставляя ему возможность домысливать, а скорее «дочувствовать» произведение или просто оставить кое-что недоговорённым…»