На нынешнем этапе речь может идти лишь о переговорах между Баку и Москвой

Южный Кавказ уже давно представляет собой геополитический вулкан, не имеющий устойчивых периодов покоя. Он все время в эпицентре геополитических катаклизмов и для него, по сути, всегда были актуальны проблемы региональной безопасности. С крушением СССР разрушилась прежняя конфигурация безопасности Южного Кавказа и начался сложный процесс адаптации стран региона к новым геополитическим реалиям. Процесс обретения странами Южного Кавказа нового геополитического статуса затруднялся наличием этноконфликтов (карабахский, абхазский, осетинский), а также фактором ассиметричности их внешнеполитической ориентации. Армения всегда выступала в роли форпоста России в регионе, Грузия последовательно осуществляла прозападный курс, а Азербайджан в рамках стратегической прозападной ориентации, проводил сбалансированную внешнюю политику. Вдобавок, ситуацию в регионе перманентно осложняли острые перипетии «нефтяной геополитики». Эти факторы сплели в сложный геополитический узел проблемы миротворческой и нефтяной дипломатии.

Постсоветский Южный Кавказ стал фактически одной из ключевых зон геополитического противостояния в мире: на этот регион ориентированы приоритетные интересы главных субъектов современного миропорядка. Понятна и объективная мотивация их интересов на Кавказе - уникальность геостратегического положения региона и наличие значительных энергоресурсов. Существующая же здесь сложная сеть реальных и потенциальных конфликтов облегчали державам возможности манипулирования ситуацией в регионе. Все это способствовало превращению Южного Кавказа в полигон конфронтации различных интересов. Как следствие, состояние и перспективы региона определялись во многом "суммарным" влиянием внешних факторов, а не желанием самих кавказских народов. Несовпадение и даже полярность интересов держав усложняли геополитическую ситуацию и удерживали регион в состоянии постоянной неопределенности.

После событий в августе 2008 года в Грузии едва сложившаяся на Южном Кавказе зыбкая конфигурация безопасности оказалась вновь разрушенной, а геополитическое противостояние в регионе перешло опять в жесткую и открытую фазу. Южный Кавказ снова стал ареной острой геополитической борьбы значимых фигур мировой политической системы (США, ЕС, НАТО, Турции, с одной стороны и России, Ирана, ОДКБ, с другой) за обеспечение доминирующего контроля над политико-экономическими процессами, ресурсами, транспортно-энергетическими маршрутами и имеющимися в регионе конфликтами.

Войной в Грузии в 2008 году Кремль решал не только геостратегические, энергетические и прочие политические задачи, не только стремился воплотить на практике свои новозаявленные внешнеполитические приоритеты, но, по сути, тестировал западный мир, постсоветское пространство и всё международное сообщество на степень сопротивляемости неоимперским устремлениям нового великодержавного курса Москвы. К слову сказать, почти на каждом историческом этапе апробацию очередного великодержавного экспансионистского курса Москва начинала с войн на Кавказе. Этой странной привычке, судя по всему, она остаётся верна.

Апробацию нового имперского курса Москва начала 5-ти дневной войной в Грузии, завершившейся отторжением от этой страны Абхазии и Южной Осетии. Сегодня Кремль в еще более масштабной и опасной форме реализует этот курс в Украине, добившись уже аннексии Крыма и раздув сепаратистский пожар в юго-восточных областях страны. Нет сомнений, что в случае успешного осуществления своих агрессивных планов в Украине, Кремль вновь бросит имперский взор на Южный Кавказ, стремясь реализовать в полном масштабе то, что она продемонстрировала в Грузии в августе 2008 года – однозначно подчинить весь регион своему военно-политическому и экономическому влиянию.

Таким образом, в контексте украинских событий и очевидных угроз, исходящих от Кремля, острая борьба за новую конфигурацию безопасности, за новый миропорядок на Южном Кавказе вступает в новую фазу. Схватка между державами и их альянсами может ещё более ужесточиться. В борьбу будут активно втянуты и сами субъекты Южного Кавказа, оpиентиpованные на разные геополитические альянсы и отстаивающие различные проекты безопасности и интеграции региона. Все это создаст предпосылки для роста напряженности и привнесет импульс неопределенности в геополитические перспективы региона. Южный Кавказ, видимо, еще долго будет манипулиpоваться опасными конфронтационными процессами: ведь внутpи каждой кавказской страны имеются политические силы, ориентированные на конфликтующие геополитические альянсы. Развитие ситуации способно провоцировать негативные импульсы, углубляющие сепаратизм, дезинтегpацию, нестабильность. Не сняты угрозы новых конфликтов, войн и потому крайне актуальной остается задача обеспечения системной безопасности региона.

Армения

Армения, которая всегда была форпостом России в регионе, теперь фактически полностью прогнулась перед неоимперским прессингом Москвы, дав согласие на вступление в Таможенный Союз и открыто поддержав антиукраинские шаги Кремля.

Как признают сами армянские эксперты, ещё сохраняющие объективную позицию, сегодня уже невозможно говорить о существовании суверенной Армении и о возможности самостоятельных шагов армянского истеблишмента. Сегодня Армения уже настолько инкорпорирована в политико-экономическую систему российской империи, что полностью утратила свободу принятия решений по любым значимым вопросам. В том числе и в вопросе урегулирования карабахской проблемы. Переговоры между Баку и Ереваном если и раньше предполагали постоянные консультации последнего с Кремлём, то на нынешнем этапе речь может идти лишь о переговорах между Баку и Москвой, поскольку формальное присутствие Еревана лишь запутывает и затемняет ситуацию.

В этом контексте, казалось бы, Армения как государство, уже потеряла всё, что можно и нависшие над Южным Кавказом новые угрозы Кремля её вряд ли коснутся. Но это не совсем так. В своих планах по дестабилизации ситуации в регионе и давлению на Грузию и Азербайджан Кремль, скорее всего, вновь попытается активно использовать «армянскую карту» (Карабах, Джавахетия и т.д.). Армения, добровольно принявшая на себя позицию вассала Кремля, по сути, самой ситуацией обрекается на выполнение очередной неприглядной роли в антигрузинских и антиазербайджанских планах Москвы.

При этом, надежды руководства Армении на то, что эта вассальная позиция будет солидно вознаграждена со стороны России и послужит признанию Карабаха, обретению Джавахетии, укреплению безопасности и социально-экономическому прогрессу страны, скорее всего, останутся несбыточными. Москва привыкла использовать вассалов, но не вознаграждать их: «пряники» служат лишь тактическим целям, а стратегическим – «кнут».

 Грузия

Грузия среди постсоветских стран стала первой жертвой неимперского курса Кремля и уже фактически лишилась Абхазии и Южной Осетии.

Казалось бы, Грузия уже и так наказана: зачем же её подвергать новым угрозам и в чём они могут состоять?

С точки зрения Кремля, Грузия не извлекла должных уроков из «наказания 2008 года». Несмотря на первоначальные пророссийские заверения Иванишвили и нового руководства страны, Грузия продолжает прозападный курс и активно стучится в двери ЕС и НАТО, добиваясь полноценного членства в этих организациях. А это в глазах Путина и его команды есть наибольший грех, тягчайшее преступление и самый дерзкий вызов интересам России, требующий незамедлительного и серьезного наказания. Ведь поощрение сепаратизма, захват территорий, дестабилизация ситуации или раскол какого-то государства – это не самоцель и не самый главный элемент в неоимперской стратегии Кремля, а лишь средство для усмирения и военно-политического порабощения данной страны, способ принуждения ее к капитуляции перед российским натиском.

Ультиматум России в отношении Украины, что она не допустит её вхождения в НАТО, адресован и другим постсоветским государствам, включая страны Южного Кавказа. В этом плане, Грузия, хотя уже и лишилась Абхазии и Южной Осетии, тем не менее, вряд ли может чувствовать себя в безопасности: ведь Кремль еще не исчерпал ресурсы давления на Тбилиси. Наиболее вероятная угроза исходит из населенной армянами Джавахетии – области, в которой всегда тлели сепаратистские настроения. В последнее время ряд грузинских экспертов заговорили о реальной угрозе сепаратистских провокаций в этой области, которые с подачи Москвы и при вассальном обслуживании Еревана, могут положить начало новому опасному и дестабилизирующему конфликту в Грузии. Стоит отметить, что сепаратистский пожар в Джавахетии, может создать реальные проблемы для проходящих через данную область стратегических трубопроводов («Баку-Тбилиси-Джейхан» и «Баку-Тбилиси-Эрзурум»), а также для реализации железнодорожного проекта «Баку-Тбилиси-Карс», что, конечно же, напрямую затрагивает интересы не только Турции и Азербайджана, но и всего западного мира в целом, включая США и ЕС.

Понятно, что в отличие от Армении, власти и общественность Грузии совершенно не мотивированы на отказ от курса на интеграцию в ЕС и НАТО, на ущемление своего суверенитета в пользу неоимперских амбиций Кремля. Страна еще в 2008 году продемонстрировала свою решимость противостоять военному давлению Москвы.

Но перед лицом новых и более опасных угроз, официальный Тбилиси прекрасно осознаёт, что противостоять им можно только при активной и действенной поддержке всего мирового сообщества и, прежде всего, США, ООН, НАТО, ЕС, а также посредством кооперации усилий и координации шагов всех союзных стран – Турции и Азербайджана.

Азербайджан

Азербайджан, особенно после событий 2008 года в Грузии, придерживается крайне осторожной и конъюнктурно сбалансированной внешней политики, пытаясь держать некоторую дистанцию от всех центров сил и стремясь искусно маневрировать между порой сталкивающимися интересами Вашингтона, Москвы, Брюсселя, Тегерана, Анкары, Тель-Авива и т.д. Официальному Баку долгое время удавалось не переходить опасную «красную черту», которая могла бы привести к реальному конфликту с теми или иными центрами сил, особенно в отношениях с грозным северным соседом Россией.

В отличие от однозначно «геополитически маркированных» соседей по региону (пророссийской Армении и прозападной Грузии) Азербайджан словно бы представляет собой некий «геополитический хамелеон», способный в минуты опасности принимать разные геополитические цвета, но при этом, умудряясь сохранять общий вектор развития.

В свете нынешних украинских событий и перед лицом новых российских угроз Азербайджан находится в позиции, явно отличной от Армении и даже несколько отличной от Грузии.

В отличие от Армении, добровольно принявшей роль вассала Кремля, Азербайджан пока не делает тех шагов, которых от него упорно добивается Россия: не изъявляет желания вступить в Таможенный и Евразийский Союз, не отменяет курс евроинтеграции, не отказывается от конкурентной роли альтернативного поставщика энергоресурсов, не поддерживает сепаратизм нигде в мире (не только в Косово, но и в Крыму). В этом плане у Москвы, конечно же, есть достаточно оснований быть недовольным позицией Баку.

В то же время, в отличие от Грузии, продолжающей курс дисстанциирования от России, Азербайджан перманентно делает шаги для того, чтобы заручиться поддержкой Москвы или хотя бы не вызвать ее чрезмерный гнев: не стремится ускорять темпы евроинтеграции, демонстрирует неготовность или нежелание вступать в ЕС и НАТО, воздерживается от участия в антироссийских блоках, альянсах, кампаниях и санкциях, наращивает товарооборот, экономическое и культурное сотрудничество с северным соседом, проводит схожую авторитарную внутреннюю политику, избегает осуждения действий Кремля и даже периодически солидаризируется с его антизападной риторикой. Всё это, безусловно, служит нейтрализации значительной части недовольства Кремля.

Тем не менее, Москва в ожидании гораздо большей уступчивости от Баку и, прежде всего, по принципиальным вопросам, касающимся интеграции в Таможенный и Евразийский Союз. Голосование Азербайджана в ООН против России вряд ли может служить для Москвы достаточным основанием для наказания Баку. В Кремле осознают подоплёку такого шага нашей страны, которая в силу наличия карабахской проблемы, не может голосовать в поддержку сепаратизма. Для Кремля принципиальнее не факт голосования, а дальнейшая позиция Баку в геополитическом противостоянии Запада и России.

Можно предположить, что в контексте реализации новой имперской доктрины на Южном Кавказе Москва в отношении Азербайджана изберёт не стратегию «наказующего возмездия», а стратегию «закулисного торга» и «ползучего прессинга». Манипулируя при этом «карабахской картой» и обозначая в нарастающем ключе весь круг возможных рисков для страны, в случае явного провала торга или сопротивления этому давлению.

Учитывая геостратегическую значимость Азербайджана, а также высокий уровень и перспективы российско-азербайджанских отношений, для Москвы на данном этапе предпочтительнее договориться («сторговаться») с Баку, чем ввергать страну в пучину непрогнозируемого хаоса. Хочется верить, что в ходе этих торгов, которые возможно уже идут, официальный Баку не поступится национально-государственными интересами страны, не пересмотрит прописанный в Конституции стратегический курс развития Азербайджана, не пожертвует ни пядью своей территории и своего суверенитета. Это принципиальное условие. В противном случае Майдан, о котором говорил Морнингстар и для которого пока нет оснований, может и впрямь состояться. Не сегодня, так завтра.