КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ АЛЕЛОЯ (ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА)

Алелой в день своего рождения находился за тысячи километров к Западу от Европы на узком перешейке, соединившем два континента. Механик стоял, покачиваясь, на высоком холме. Было раннее утро. Алелой после ночной смены только что принял с полкило текилы. Вернее он не покачивался, а священнодействовал, исполняя свой ритуальный танец. Солнце было ещё низкое, почти рассветное. Сильные руки механика, привычные к воздействию на бездушные только на первый взгляд механизмы, были вытянуты и подняты почти до плеч. Он их мог поднять и ещё выше, но душа именно так чувствовала мотив, который не отпускал его мозг. Руки были подняты именно на ту высоту, какую требовала душа. В одной руке механик держал большой разводной ключ, с которым никогда не расставался, в другой - непотушенную сигару. Кончик сигары смотрел куда-то вверх, в небо, поэтому горячий пепел время от времени, обжигая, обсыпался на тыльную сторону ладони. Но механик не замечал эти мелочи. Его губы еле слышно шептали, напевая:

- Esperanza, Esperanza

solo sabe bailar el cha cha cha

 Остальные части тела тоже не отличались большой амплитудой движений. Механик был художником, настоящим художником во всём. Он рисовал короткими, но точными мазками, которые позволяли каждому наблюдателю воображать то, что было ближе. Вот и сейчас - что это был за танец! Где-то в районе пояса и чуть ниже движения позволяли представить себе ламбаду. Но ноги! В движениях ног смутно угадывались танцевальные па, нечто среднее одновременно между гуцульскими, ирландскими и греческими народными танцами. Эти движения можно было бы квалифицировать как некий мужской греко-гуцуло-ирландский суржик. Жаль, что на Алелое не было ирландских ботинок с высокими каблуками, а под ногами не было дощатой сцены, отвечающей движениям жёсткими звуками. Игру каких инструментов слышал в этот момент Алелой? Скрипки, гитары, трембиты?

- Esperanza, Esperanza…

Como sierra mi  КатЁ-Нок cha cha cha

 Добрейшие глаза Алелоя смотрели на Восток.

Лицо осунулось после бессонной ночи и теперь уже могло протиснуться меж берегов Панамского канала. Алелой, как и Алитет, мог в такие минуты смотреть на солнце, не щурясь. О чём думал Алелой? Чувствовал ли он, что в его сторону готовы вдохновенно плыть почти все женщины сообщества? Или он думал о том, что бренный мир не так уж и велик? А может он думал об окружающих его креолках, или о той единственной… Об этом мы так и не узнаем, а если и узнаем, то случайно...