Феномен "Эха"

Как так получается, что, зачищая поляну, пропалывая всё и вся, "Эхо" долгое время никто не трогал. Я не склонен объяснять личными отношениями то, где "бизнес и ничего личного". Путин может нежно любить Венедиктова всем своим горячим сердцем. Но холодная голова, а не горячее сердце подскажет чистым рукам, что им нужно сделать с "Эхом" как только ущерб от его деятельности перевесит выгоды, получаемые властью от этой же деятельности.

В чем выгоды и в чем ущерб?

Ущерб – в росте числа тех, кто понимает сущность происходящих в стране процессов. Величина ущерба – величина прироста прозревающих, скажем, за месяц. Если это миллионы, то ущерб огромен. Если десятки – то не слишком значителен. Тут простая арифметика.

А выгоды? Выгоды – это вывеска, прикрытие. Пусть только кто-то скажет, что у нас нет свободы слова. А "Эхо"! Вот каким поносом меня поливают. А я – ничего. В полном соответствии с принципами демократии. Сам же это и финансирую. И не надо про диктатуру!..

Выгода эта до поры была совершенно очевидна. И вполне перевешивала ущерб, который измерялся всяко не миллионами, да едва ли и десятками тысяч в месяц, в худшем случае – тысячами, если не вообще сотнями – это же не центральный телеканал.

Но изменилась внешняя политика. Изменилась и внутренняя. Необходимость в доказывании миру своей демократичности уменьшилась – те, кому имело смысл ее доказывать, верят в демократичную Россию всё меньше, если верят вообще.

А стране нужно демонстрировать 100-процентную поддержку – полное "народ и партия едины". 99 процентов здесь уже нехорошо. 99 порождают сомнения. А ставка сделана на тех, у кого сомнений быть не должно.

Сколько таких, несомневающихся наберется? Очевидно, власть надеется, что их будет несколько десятков процентов и что этого числа хватит, чтобы обеспечить ее стабильность.

Когда социологическая служба сообщает о 100-процентной поддержке чего бы то ни было, она сбрасывает маску какой бы то ни было научности или псевдонаучности и открыто заявляет о своей уже даже не ангажированности, а о изменении своего статуса. Больше никакой науки – только агитация. В природе 100-процентной поддержки не бывает, как не бывает нулевой вероятности. Поэтому 100 процентов одобряющих даже пропагандой не назовешь. В коммунистическом тезаурусе это – агитация: внедрение одной простенькой идеи в узкие головки, в которые больше одной простой просто не влезает. Это принципиальная смена парадигмы.

И в этой новой парадигме оппозиционные СМИ просто не нужны. Могут быть востребованы псевдо-оппозиционные: не грубо прямолинейно, а изысканно-витиевато доказывающие, как хорош Карабас дорогой и как хороша жизнь под его бородой. Но эта ниша давно уже занята, да и очень сомнительно, чтобы "Эхо" смогло так видоизменить себя, чтобы составить конкуренцию уже состоявшимся псевдо-оппозиционерам.

Так что ничего особенно приятного от предстоящего голосования совета директоров ожидать не приходится. Хотя чего только не бывает под нашей Луной.

Но безотносительно к тому, чем закончится голосование директоров, вопрос перед обществом властью уже поставлен совершенно определенно. Любые критические СМИ будут закрываться с использованием тех или иных приемов. Что общество сможет противопоставить такой госцензуре? Каким образом будет отбирать ценную информацию и как будет ее распространять.

Эти задачи нам все равно придется решать.