Фотоальбом здесь:
 |
| Трахтемиров |
- Все мы живем жизнью цивилизованных людей, нисколько не подозревая, что эти жизни протекают среди невероятной смеси религий, которые никогда до конца не умирали и редко когда понимались и практиковались,..и инстинктов, производных не столько от животной природы, сколько от полностью забытых обычаев, превращенных в ментальные борозды, шрамы, которые благодаря их бессознательному характеру легко путают с инстинктами. Когда-то на их месте были или какие-то жестокие махинации, священные обряды с магическими жестами или глубокие дисциплины, разработанные каким-нибудь мистицизмом, далеким от нас во времени и пространстве.
- Дени де Ружмон Любовь и Запад
- И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая
- Исход, III, 5
Предыстория
Впервые что-то значительное о Трахтемирове я услышал в связи с историей о застрявшей машине. Еще в далекие ранние 90-е с моими друзьями случилось нечто странное – каким-то образом их занесло в те края, где они провели два тревожных дня, петляя по лесным грунтовкам в поисках выезда на трассу и медленно, но верно входя в состоянии паники – выезда не было. Не было также и людей, которые могли бы подсказать дорогу. История звучала почти невероятно, учитывая размеры полуострова, и немного напоминала детские страшилки рассказываемые в пионерлагерях о нечистой силе, «гробах на колесиках» и прочей мути. Атмосфера той поездки описывалась как весьма жуткая и нехорошая. Ночь, проведенная на пляже в звуковом и визуальном сопровождении кишевшей вокруг живности типа сычей, нетопырей, кажанов, гадов ползучих, кабанов-секачей и прочих негативных героев народных сказок, оптимизма не прибавила. Пара-тройка персонажей в человеческих обличьях, с которыми друзьям довелось контактировать на следующий день, напоминали по повадкам и внешности не столько людей, сколько описания компетентными источниками упырей и оборотней.
Друзья несколько приуныли. Хэппи-энд наступил неожиданно, когда бедные путешественники были на грани нервного срыва, а кое-кто уже и за гранью. Машина села в лужу глубиной всего пару сантиметров, где почему-то застряла намертво. Попытки вызволиться привели к погружению всех четырех колес глубоко в толщу славного своей историей полуострова. Вдобавок куда-то странным образом исчезло пол-бака бензина. И здесь к приготовившимся принять мученическую смерть товарищам пришло счастливое спасение. На краю села Луковица была обнаружена усадьба козаков (единственных, по словам друзей, обитателей полуострова из человеческой плоти и крови), там нашлась канистра бензина, трактор и доброе слово в форме внятного описания выезда на Киев («конец простой: пришел тягач, и там был трос, и там был врач»). Я бы подумал, что они дурачатся, вспоминая все это, если бы хорошо не знал их с младых ногтей. Но они были действительно чем-то напуганы, причем через много лет сила впечатления от той поездки у них не иссякла, а развившееся с годами богатое воображение расцветило воспоминания дополнительными леденящими кровь подробностями.
Других сведений о полуострове у меня было немного. Иногда доходила смутная информация о наезжающих туда сатанистах (что оказалось правдой) и бродящих там ведьмах, заряжающихся нужной им энергией для дальнейшего прогресса в их ведьмацких делах. Еще говорили, что в том месте проходит геологический разлом и контакт с «нижним миром» происходит беспрепятственно и непринужденно. Что, мол, обитатели этого самого мира наделали дополнительных дырок в разломе и теперь шастают туда-сюда без приглашения и когда им вздумается. Из более светских новостей было известно о приватизации этого бывшего государственного заповедника Бакаем и периодически творящемся беспределе со стороны власть предержащих. Какая-то то ли обстрелянная, то ли расстрелянная «Нива», какие-то люди, насильно выдворяемые из охраняемой зоны, много огнестрельного оружия, приводимого в действие по разным негуманным поводам, разоренные кладбища, черные археологи, крышуемые властями и пр.
Более древняя история полуострова как-то прошла по касательной, да и не уверен, что, живя в «союзе нерушимом» можно было нарыть что-то стоящее и не кастрированное цензурой. Сколько ни напрягаю память, не могу вспомнить, чтобы советская школа упоминала этот топоним. Возможно, так оно и было, что легко объяснимо: история козаччины – тема скользкая и опасная, недалеко и до греха было, а в детали операции на Букринском плацдарме тогда предпочитали не вдаваться. Официоз предписывал гордиться миллионами убитых людей на той войне, но как и почему, собственно, они были убиты в таких количествах, такие вопросы были чреваты.
Поездка
В конечном итоге, худо-бедно нахватавшись каких-то отрывочных сведений из интернета, погуглив на темы: «Трахтемиров», «Бакай» и «нижний мир», стал я собираться в поездку. Надо сказать, друзья добросовестно отговаривали меня от этой авантюры. Предупреждения звучали самые грозные: от «эзотерического»: «ты вернешься оттуда кем-то другим, если вернешься» до материалистического: «кабаны, водящиеся там в устрашающих количествах (что оказалось чистой правдой), тебя не просто убьют, они тебя съедят, это всеядные хищники». Но не внял Я совету Друга. Надел Я чистые одежды, умастил себя сладким маслом, взял копье и посох с собою, поцеловал ту, что Мне полюбилась и ударил ту, что была ненавистна. И в час восхода Дневного Светила отправился на автостанцию «Выдубичи», откуда в 07:40 уходила маршрутка на Великий Букрин.
Конечная остановка в Великом Букрине сразу же производит на вновь прибывших странное впечатление: заколоченное-законопаченное одинокое строение времен Руины, уходящая в светлую даль узкая асфальтовая дорога и лес вокруг. Тихо. Прибывших немного – я, водитель маршрутки и сама маршрутка. Зашагал я прямо, c левым уклоном, как учила программа Google Earth.
Передать все ощущения от 30кг рюкзака на фоне сложного рельефа и палящего, несмотря на сентябрь, солнца не представляется возможным, поэтому здесь детали опускаю. После очередного длительного и крутого подъема вижу обитаемую хату и «Запорожец» с хлопочущим вокруг него человеком. Подхожу к человеку, открываю рот, но одышка долго мешает мне начать вступительное слово (надо бросать курить), поэтому мы некоторое время пристально смотрим друг на друга. Наконец мною произнесены магические слова (как учили посвященные на форумах в инете): Олег Георгиевич. Ключик со скрежетом поворачивается и дверца открывается. Путь к Олегу Георгиевичу указан хозяином «Запорожца» толково и подробно, я ни разу не сбился с дороги.
Здесь надо сказать, что в Трахтемиров можно попасть и без магических заклинаний, причитаний и плачей. Достаточно проделать тот же путь, что проделал я и приземлиться в любом месте, которое будет радовать глаз (а глазу там есть чему радоваться). Но вот именно с этого момента у такого незадачливого туриста и начнутся проблемы. Перспектива №1 – долгая и страшная смерть от жажды – с питьевой водой на полуострове даже не плохо, а совсем никак. Если же турист, подобно дикому зверю, взалкает из Днепра и не помрет при этом от кишечной инфекции, то на помощь ему придет охрана, специально натасканная на дым и свет от вечерних костров и обученная как раз жестокой ликвидации таких туристов, воспринимаемых ею как абсолютное и безоговорочное зло со всеми отсюда вытекающими последствиями.
Судьба таких горе-экспериментаторов неизменно печальна еще со времен бакаевского беспредела.
Так или иначе, к полудню я уже забивал колышки, кипятил родниковую воду на чай и разбирал вещи в лесу недалеко от хаты Олега Георгиевича. На следующий день, насколько мне известно, он встречался по своим делам с начальником смены охраны. Не знаю, упоминалось ли мое светлое имя на той встрече, и был ли определен мой статус как «гость», но никто меня ни разу за девять дней не побеспокоил. Единственный случайный контакт с охранником эксцессов не вызвал и был вполне мирным. Надо сказать, что вообще-то встретить человека в этих местах можно, только если целенаправленно ищешь такой встречи. Можно бродить здесь долгими днями и ночами и вообще не обнаружить следов современной цивилизации. Если бы не Переяслав на левом берегу, просматривающийся с северной оконечности, то иллюзия оторванности от мира почти полная. Сам Трахтемиров, все еще виртуально существующий где-то в бумагах Каневской администрации, де-факто мертв. Единственный человек, живущий здесь 12 месяцев в году, над чьим домом зимой виден дым (дім, дом, дым) это Олег Георгиевич Петрик.
ОГ
Этот человек заслуживает отдельного упоминания. Признаться, я не думал, что такие люди еще есть среди нас. Попал он сюда на поверхностный взгляд совершенно случайно, когда 22 года назад после долгих скитаний по территории бывшего Союза (Бодайбо, Алтай, Средняя Азия) решил осесть в месте удаленном от городов, органов госбезопасности и милиции, но при этом более комфортном, чем зона вечной мерзлоты;). Бывший советский диссидент, а еще раньше – бывший правоверный комсомолец, чересчур буквально воспринявший коммунистическую лажу о свободе и справедливости, за что и поплатившийся, теперь живет в прямом смысле в лесу, обходясь без достижений современной цивилизации, зато в полной гармонии с природой. После неоднократных ссылок, изоляторов КГБ и психушек затерянный мир Трахтемирова показался раем на земле. Правда, его не назовешь отшельником, контакты с киевскими знакомыми и друзьями не прерывались никогда. Интересно, что, живя в Трахтемирове уже несколько лет, он случайно нашел документы, где говорилось, что его бабка родом именно отсюда, конкретно из этого села. ОГ – кладезь информации о делах давно минувших дней, начиная от дела Буковского, с которого и началась его полная приключений «карьера» в Новосибирске, до киевской диссидентской тусовки. Так странно и «книжно» сегодня звучащие фамилии – Олесь Бердник, Алла Горская, ее отец Александр Валентинович, Виктор Зарецкий, Семен Глузман (один из немногих, кто ныне здравствует), Васыль Стус и т.д. – живые персонажи его воспоминаний. Особенно близко дружил с Виктором Некрасовым, связь с которым (уже в эпистолярном жанре) продолжалась вплоть до его смерти в Париже. О своем прошлом, иногда весьма жестком, опыте ОГ ничуть не жалеет, судьбу «сломанной» никак считать не желает, уверен, что знал, общался и дружил с лучшими из тех, кто жил в то время в ССР.
Утверждает, что не является ни знахарем, ни лекарем, ни кодуном-шаманом, на чем упорно настаивает народная молва. Просил меня при случае отдельно упомянуть об этом с комментарием: «полная чушь и бред». Свой статус в этом необычном месте сам определяет как «проводник». Уверяет, что не больше, но и не меньше. Говорит, что воздействие «Зоны» на разных людей предугадать невозможно, объяснить можно очень приблизительно, без каких-либо категорических утверждений. Есть те, у кого самым чудесным образом уходят проблемы на физическом уровне – случай излечения от полной слепоты, человек с тяжелой стадией онкозаболевания, уже много лет здравствующий и живущий в Луковице и т.п. Были случаи ментальных прозрений, инсайтов и открытия в себе новых способностей. Была и есть также пустопорожняя болтовня разных персонажей, подвинутых на «эзотерике» и всём «таинственном», главным образом дам (кто бы сомневался:). Этого добра, как обычно, больше всего. Есть и страшноватые, в стиле этнохоррор, но имеющие под собой реальный фактический материал, истории о противодействии со стороны «Зоны» действиям тех или иных людей, заканчивающиеся для этих людей трагически. По каким конкретно критериям отбираются «хорошие» и «плохие», исполняются или игнорируются просьбы и желания, никто сказать точно не может.
Сакральная преемственность
Здесь стоит коснуться наиболее правдоподобной и в основном подтвержденной фактами и документами версии: откуда, собственно, пошла вся эта история с чудесами и прочими «Х-файлами» в отечественном исполнении. Одна из главных фишек Трахтемирова – так называемая сакральная преемственность территории, зачастую – конкретных, четко очерченных мест. Высока вероятность того, что на полуострове, в пределах Трахтемировского городища, находились, по мнению академика Рыбакова, главные святилища скифов сколотов. Здесь же проходила насыщенная религиозная жизнь праславянских племен, а затем дохристианской Руси.
Огромное количество культовых сооружений на единицу площади и на душу населения, явно не соответствующее потребностям горстки местных жителей, существовало здесь и в языческий период, и после распространения христианства в эти края. Откуда-то взялось поверье, что урочище Монастырьок – место 70 церквей. По поводу всех 70 пока неизвестно, но 30-40 здесь уже раскопали. И это при 1-2 тысячах постоянных жителей, включая Букрин и Григоровку, а в худшие времена и 1-2 сотнях. Т.е. место явно было центром паломничества и собирало духовных деятелей разных эпох.
Раскопки здесь велись довольно интенсивно и с археологической точки зрения Трахтемиров тоже представляет собой уникальное место, мало где в Украине можно проследить непрерывную культурную деятельность человека от 7-6 тыс. до нашей эры и до сегодня (на сегодня, к счастью, утихшую;). По имени урочища на полуострове – древнего Заруба (когда-то здесь было и поселение Зарубинцы) Викентий Хвойка назвал обнаруженный и исследованный им слой зарубинецкой культуры (3-2 тыс. до н.э., сразу за трипольской, здесь уже говорят о древних славянах). Есть здесь также стоянка древнего человека эпохи палеолита, возрастом 120-130 тыс. лет, но зачем там этот человек стоял, о чем думал и чем планировал заниматься, никто не знает точно, он ушел отсюда раньше, чем успели спохватиться. Так или иначе, доказанная непрерывность прослеживается от 7 тысячелетия до н.э.
Есть многократные письменные подтверждения существования и даже описания Зарубского Пречистенского монастыря, основанного в начале 9го ст. как места, вероятно ведущего культовую историю еще с языческих времен, но на раскопках удалось обнаружить только его часть более позднего времени. Более старые периоды так и ускользнули из рук археологов (хотя летописи фактически существуют). С подземной частью монастыря связаны интересные истории (эта часть благополучно сохранилась на довольно внушительной глубине). ОГ рассказывал, что был очевидцем, когда верующим христианам в прямом смысле открывались ходы в него, они туда проникали, хотя ходы были, по его словам, «очень сомнительными и опасными», но в итоге «все было хорошо»?. О судьбе недостаточно или формально верующих христиан, туда попадавших, история умалчивает, да, наверное, лучше нам и не знать;). Скорее всего, учитывая два больших брода, ставших опасными и труднопроходимыми уже во время Киевской Руси, а сегодня затопленных, Трахтемиров с Переяславом представляли собой в давние времена единое духовно-сакральное пространство. Во всяком случае, их часто упоминают «в паре», а само название Переяслава объясняют тем, что он «переял славу» у правобережной части этого пространства. Точно известно, что второй «наш» (не грек) митрополит Руси Климент Смолятич родом из этих мест, с правого берега, а левобережный Переяслав имел в начале христианизации Руси не меньшее духовное значение, чем Киев, здесь долгое время в самом начале процесса митрополиты имели свою кафедру.
В более позднее время здесь находился Трахтемировский Успенский монастырь, с 1618 года архимандрия. Дата основания самого монастыря точно не известна, знают, что очень давно:) Здесь начинается уже подробно задокументированная и потому лучше исследованная часть истории. Как сам монастырь, так и драматичные события, происходившие вокруг него и в связи с ним, сыграли ключевую роль для становления украинской политической элиты, ключевая дата – либеральный указ короля Стефана Батория 1576 года. Довольно продолжительное время официально пребывал под патронатом Войска Запорожского, здесь сохранялись вся воинская атрибутика и главная «касса». Здесь был игуменом ученик Галилея, выпускник Падуи и товарищ гетьмана Сагайдачного князь Иезекиль Курцевич, одна из ключевых фигур в формировании связки Сечь-Киев, козачество-духовенство, впоследствии сгинувший в полудикой на то время Московии как ненадежный элемент и слишком умный. С 1576го и до разрушения при монастыре находился госпиталь для престарелых и больных козаков. Местоположение монастыря и его православный статус располагали к постоянной политической активности внутри и вокруг него. Что в конечном итоге его и погубило, монастырь был разрушен во время гражданских волнений в 1660х годах.
Это вкратце, на самом деле были довольно длительные периоды, когда жизнь и страсти здесь бурлили куда сильнее и драматичнее, чем в Киеве.
Тайна имени
Версий возникновения современного названия «Трахтемиров» существует несколько. Хронологически самая ранняя от Тарх или Таргитай – имени отца царя Скифии Колаксая. Другая версия: мировой тракт, здесь сходились стратегические пути сообщения, как правобережные, так и два крупных брода на сторону Переяслава. Многочисленные дипломатические встречи, проходившие здесь со времен Древней Руси и монголов до переговоров козаков с послами Дикого Поля и Крымского ханата дают третью версию – собирались трактовать о мире. Четвертая и, подозреваю, не последняя – место проживания трёх темиров (персонажи времен монголов, личность которых не установлена:). Существовало еще одно письменно зафиксированное название: Терехтемиров, что это означает, не знаю, на нем версии у меня заканчиваются.
Кроме виртуального Трахтемирова на территории заповедника есть еще одно село – Луковица, населенное странным контингентом – полтора пенсионера и еще полтора десятка (цифры округлены мной) «ушельцев», уставших от сомнительных прелестей Киева и стремящихся окончательно слиться с окружающим пейзажем, до полного растворения. В доме одного из них я побывал, пил чай, слушал то ли тантрическую, то ли суфийскую музыку, и все это в интерьере, состоящем сплошь из местной аутентики, музей в Пирогово отдыхает. Так они здесь живут.
Хозяин показал собранные и восстанавливаемые им следы присутствия прежних цивилизаций, при этом бойко ориентировался в странах и эпохах. Наверное, так изучить и углубиться в эту специфическую сферу знаний заставил его и некий коммерческий мотив (жить как-то надо), но в целом человек относится месту, где он теперь живет с любовью. Земля здесь просто нашпигована артефактами, а близость Днепра обусловила присутствие в том числе заморских диковин (Византия, Рим, Восток). Саму Луковицу обнаружить проще всего по электрическим проводам, если бы не они, редкие хатки можно и не увидеть в гуще буйной растительности. Привычное нам сельское хозяйство здесь отсутствует, чем народ питается, кроме яблок, я так и не понял. Битву за землю гуманоиды давно проиграли диким свиньям, завезенным сюда Бакаем и размножившимся бесконтрольно, как тараканы. 
Соответственно, культивировать, кроме плодовых деревьев, здесь нечего. Самым продуктивным времяпровождением остается медитация и самосовершенствование;), что вполне соответствует традициям этого края.
Политический драйв
Между тем, есть еще одна фишка, уже больше политическая, чем религиозная, особо выделяющая Трахтемиров среди прочих наших славных мест вроде Киева, Чигирина, Батурина и т.д. В современной популярной интерпретации Трахтемиров – первая козацкая столица, что не совсем корректно, по-моему, учитывая специфику того времени и форму будущего козацкого государственного устройства. На самом деле здесь размещалась первая официальная резиденция козацкого реестра, т.е. строго организованного профессионального отряда козаков, имеющих особый статус, официальные привилегии и вольности, а также прямое подчинение уполномоченному короля, минуя все промежуточные администрации.
Дежурный и вроде бы имеющий локальное значение указ Стефана Батория стал в действительности одним из ключевых моментов в процессе формирования самосознания «перезагружаемой» украинской шляхты и «политической нации». Почва была уже подготовлена, а реформа сверху придала процессу ускорение. Вот цитата из Н.Яковенко, объясняющая, что было вначале и насколько оправдан термин «столица»:
Дежурный шаг в попытке упорядочить пограничную стихию делает новоизбранный польский король – Стефан Бaтoрий (Иштвaн Бaтoри). Этот сeмигрaдский князь и закаленный в битвах 42-летний воин был коронован на польский престол в мае в1576 г. после долгого и драматичного соперничества претендентов. Человек крутой и решительный, который сразу после избрания заявил на сейме, что «не есть глиняным и не рисованным», а настоящим королем, Бaтoрий на протяжении 1578 г. провел энергичное укрепление армии. В рамках этих мероприятий задумывалось и упорядочивание козаччины. В сентябре в1578 г. королевский уполномоченный Янчи Бeгeр подписывает во Львове соглашение с козацкими представителями, известное под названием «постанов с низовиками». За соответствующую плату на службу принималось 500 козаков; их высшим командиром назначался черкасский староста, а непосредственным начальником (гетьманом, как его называет королевская привилегия и другие тогдашние документы) – Ян Oришoвский, брaцлaвский шляхтич из козакующей пограничной шляхты. Писарем, то есть казначеем и интендантом козацкого полка становился уже упомянутый венгр Янчи Бeгeр, а резиденцией – город Трaxтeмиров под Каневом со старым Зaрубским монастырем, где должен был разместиться козацкий госпиталь и дарованные королем военные регалии – малиновая хоругвь, военная печать, бунчук, булава, бубны и трубы.
Упомянутый козацкий отряд под командованием Вишнeвeцкoгo и Oришoвскoгo активно участвовал в войне Бaтoрия с Россией. В частности, сохранился отчет в 1581 г. о выдаче платы людям, что ходили на службу Короля Его Милости на Москву – прообраз будущих козацких реестров. Поскольку в большинстве случаев рядом с именем отмечалось происхождение козака, упомянутый реестр отображает этнический состав тогдашнего козачества. Кроме украинцев, которых абсолютное большинство, большой процент занимают люди из Беларуси (в чем, наверное, отразилось то, что театр военных действий размещался именно здесь); есть незначительные примеси поляков, россиян, молдаван, единичные – немцев, сербов, татар, черкесов..
..Собственно так появился легальный козацкий иммунитет в рамках государства – первая веха на пути утверждения Войска Зaпoрoжскoгo.
Можно добавить занятную деталь – Бегер, подобно тысячам других из козацкого «интернационала», на удивление быстро ассимилировался, нарушил правила игры и «окозачилися», вопреки своему, казалось бы, привилегированному статусу, чем вызвал гнев и шок у начальства. Впоследствии он был даже казнен вместе с группой товарищей за дерзкие и несанкционированные никем наезды на татарские улусы, что осложняло и без того напряженные отношения с Крымом. Собственно, и поставлены они с Оришовским были как раз для предотвращения такой самодеятельности. Оришовского свидетели вспоминают демонстративно сидящим прямо в сейме по-турецки и с особой дерзостью и цинизмом;) качающим козацкие права. Что-то было там такое притягательное, в этой среде, что толкало людей на поступки, связанные с риском для жизни и отказом от гарантированного сверху высокого положения.
Позже здесь была резиденция одного из самых популярных и успешных гетьманов Петра Конашевича-Сагайдачного, при содействии которого, в числе прочего, случилось знаковое и во многом определившее дальнейшую историю событие – восстановление и легализация православной церковной иерархии и провозглашение козаччины в лице гетьмана официальным представителем церкви и Руси в целом. «Воинство Христово» навсегда утверждает свой легитимный статус, одновременно наращивая военную и организационную мощь. Сагайдачный известен как чрезвычайно успешный, практически гениальный дипломат и военный стратег, но мало упоминают при этом, что ему удалось собрать вокруг себя интеллектуалов, людей неординарных, с очень разным жизненным опытом и взглядами и при этом создать из них единую военно-политическую команду. Старая шляхта, наследники княжеских фамилий, легализованный и очень амбициозный класс потомственных рыцарей-воинов, духовенство и образованные представители мещанства стали ощущать себя и, самое главное, действовать как единое целое и, в то же время, совершенно отдельное от Речи Посполитой, Московского царства, Крымского ханата и прочих заклятых побратимов-соседей. Не обходилось без внутренних противоречий, жестоких драм и конфликтов личных и корпоративных амбиций, но все-таки это было уже нечто качественно новое. Так что Хмельницкий в скором будущем имел дело с хорошо подготовленной и удобренной почвой.
Начало конца
Бурные события новейшей истории ничем особенным не были бы отмечены на этом клочке земли, если бы не война. Кошмар сталинских ударных пятилеток зацепил Трахтемиров по касательной. «Жатва скорби» 30х была в сравнении с остальной Украиной относительно скудной. Количество проживающих не вдохновляло коллективизаторов и разоблачителей врагов народа на перевыполнение планов – не разгонишься. Серьезный облом для красного начальства – непосредственная близость Днепра, окружающего полуостров. Конфискация и уничтожение сельхозинвентаря и зерна давали результаты вялые и малоинтересные. И стар и млад стали практиковать плетение «мулявников» для ловли рыбной мелочи. Когда с рыбой становилось туго, собирали улиток и прочих условно-съедобных тварей, «водяные орехи» сушили и мололи в муку, которая придавала особую изысканность и восточный колорит блюдам местной кухни. Население здесь, впрочем, как и любое другое население прибрежных территорий, упорно не желало массово вымирать. Что заставляло погружаться красных комиссаров и их украинских друзей-коллаборационистов в философские раздумья на тему все еще неполной победы пролетариата над вражеской природой. Пока они так сидели и думали, началась война. Молниеносное отступление Красной армии и немецкая оккупация не оставили здесь каких-то особенных следов и воспоминаний. Зато 43й год вписал еще одну страницу, наверное, самую жуткую и трагическую в военную историю этих мест.
Букринский плацдарм
Букринский плацдарм стал одним из самых катастрофических провалов в истории наступательных операций той войны. Ситуация осложнялась тем, что кремлевским параноикам очень хотелось взять Киев «к празднику», как конфетку или букет цветов, о чем и было поставлено в известность командование Украинским фронтом. Я думаю, многие помнят эту бредовую советскую традицию из более поздних, еще недавних, событий. Скорее всего, профессионалы не были в восторге от такой идеи, но в те годы возражения и дискуссии заканчивались плохо. Букринскому полуострову и прилегающей к нему полоске земли, общая протяженность – километров десять, была выделена роль южного плацдарма для наступления на Киев. Проще говоря, его следовало захватить, укрепиться, затем подготовить и начать главное наступление.
Первые десантники высадились в Зарубинцах 22 сентября, тогда же на пароме был переправлен первый танк, который, естественно, никуда дальше и не поехал, поскольку та местность никак не предназначена для передвижения тяжелой техники. В течение полутора месяцев полуостров и окрестности в причудливом порядке были усеяны советскими и немецкими огневыми точками и укрепленными позициями. Все это хаотически двигалось, менялось и постепенно превращалось в единое месиво из живых и мертвых солдат и разбитой техники. Форсирование Днепра предпринималось в несколько приемов и каждый раз сопровождалось совершенно фантастическими потерями. Говорят, что тогда «не получилось» с разведкой и тыловым обеспечением. Я думаю, не получилось с идеологией. Как гласит уже современная российская народная мудрость: «Люди – наша вторая нефть»;) Было бы странно экономить на второй нефти, когда вокруг такие дела, здесь даже первую нефть, и то грех зажимать, все логично. Тем более что часть «второй нефти» была даже не второго, а самого последнего сорта. Это население, побывавшее и выжившее на оккупированных территориях, согласно официальной доктрине того времени – предатели и ненадежный элемент. С этими было совсем плохо. Из окрестных сел и местечек полевыми военкоматами выгребалось все мужское население, значительной частью – старики и подростки, некоторым детям было по 13-14 лет. Кого-то вооружали черенками от лопат, для остальных просто выламывали палки в лесу, таким образом обеспечивалась видимость присутствия у наступающих огнестрельного оружия. Вся эта масса отправлялась на немецкие пулеметы просто так, ни зачем, для смазки исторического процесса. Сзади – заградотряды СМЕРШа. Десятки тысяч людей были лишены последней привилегии войны – погибнуть с оружием в руках. Видимо, все это должно было до смерти испугать впечатлительных и пугливых, как трепетные лани немцев. Когда стало ясно, что с Букринского плацдарма наступать не получится, «центр тяжести» был перенесен на северный Лютежский плацдарм. Но букринская операция не останавливалась, а немцы, в свою очередь, не уходили. Очевидцы писали и рассказывали, что бывали дни, когда ниже по течению вся поверхность Днепра, от берега до берега, была укрыта всплывшими трупами. Говорят, с какого-то момента решили сделать Букрин гигантской бутафорией, отвлекающей противника от Лютежа. При этом непонятно, зачем ради бутафории продолжали гробить в т.ч. элитные подразделения. Одна маленькая, но лично меня впечатлившая деталь. Советские потери убитыми среди парашютистов составили в Букринской операции 7 тыс. человек. Своеобразный рекорд в мировой истории ВДВ. Это ж как надо было стараться, чтобы день за днем, планомерно отправлять точно на немецкие позиции, на верную смерть тысячи хорошо подготовленных и обученных солдат. О, советский военный гений;) Десятки тысяч тел, из тех, кого не унесло течением Днепра, лежали под открытым небом по несколько недель. Позже часть погибших свалили в яры, завернув сверху чем под руку попало. Полуостров стал одной большой братской могилой.
По данным киевского музея истории ВОВ, советские потери на Букринском плацдарме составили убитыми 240 тыс. человек. Учитывая размеры этой крошечной прибрежной полосы, цифра кажется фантастической. В любой из воевавших в то время армий инициаторы и организаторы подобной мясорубки пошли бы под трибунал, но только не в советской. Отмазка была железная – Киев был взят в аккурат к их очередному красному «празднику», индульгенция куплена ценой сотен тысяч чужих жизней, кремлевский урод остался в целом доволен. Но провал локального масштаба был, тем не менее, настолько очевиден, что о Букринской операции постарались, не мудрствуя лукаво, сразу же просто забыть. Те, кому удалось выжить, а это были действительно герои, без всяких идеологических натяжек, так и не получили даже статуса участников освобождения Киева. Павших солдат хоронили несколько последующих десятилетий подряд простые люди, местные жители и заезжие археологи с туристами. Власть от этого скучного и не приносящего никаких дивидендов занятия устранилась. Совок, не понятно с какого бодуна «приватизировавший» себе победу над нацистами, на реальных солдат-фронтовиков всегда искренне плевал, как на выживших, так и на мертвых, ограничиваясь лукавым и циничным словоблудием «по праздникам» и туповатыми уроками «военно-патриотического воспитания молодежи», вызывавшими тоску и уныние. Так оно было дешевле во всех смыслах и безопаснее идеологически.
Конец истории. Заповедник
На этом история Трахтемирова почти заканчивается, все потрясения и страсти остаются позади. Каневское водохранилище затопило часть пригодной для посевов территории, подступив вплотную к высоким кручам, но, по сути, ни на что это уже не влияло. Полуостров становился все более безлюдным. Колхозно-совхозное хозяйство медленно, но неуклонно загнивало и без лишнего шума рухнуло, оставив после себя жутковатого вида огромные фермы для животных с зияющими дырами и пугающие своими нездешними размерами части ржавых железных конструкций непонятного предназначения, возвышающиеся в чистом поле на подъезде к Букрину и напоминающие останки космического корабля пришельцев. Подумалось: вот отвезти бы их на биеннале в Венецию или на худой конец продать какому-нибудь лондонскому эстету самовывозом, и слава о полуострове громыхнула и раскатилась бы далеко за пределы милой Отчизны.
Все некоторое время было тихо и мирно, но однажды и сюда пришла перестройка с перестрелкой и первичным накоплением, за ней пришел Кучма, а с ним подтянулся и Бакай. Бывший руководитель кучмовской ДУСи, глава Нафтогаза и смотрящий прочих очень хлебных бизнесов выкупил здесь часть земли и начал строить охотничий домик еще в конце 90х. Вскоре Черкасская облрада настолько прониклась к нему доверием и симпатией, что передала около 10 тыс. гектаров земли, что и означало фактически весь полуостров. То, что в «сферу интересов» Бакая с компанией попали дома и земли местных жителей, депутатов не парило. Полуостров был превращен в частный «региональный ландшафтный парк», что предусматривало возможность ограничивать доступ сюда практически кого угодно, включая родственников жителей Трахтемирова и Луковицы, и одновременно проводить охоту. Началась война с местными, периодически переходящая из горячей фазы в холодную или затихающая вовсе. Исход был предрешен. Очевидно, что связываться с Бакаем, считай, со всей коррумпированной государственной машиной, никому было не под силу, да и не очень хотелось.
Насколько мне известно, никого здесь умышленно не убивали и особых зверств не чинили, но, учитывая времена и нравы, методы, применяемые против местного населения, были, мягко говоря, неджентльменские. Конечно, были здесь и пьяные оргии с участием Кучмы и Черномырдина, и просто расстрелы несчастных кабанов из «калашниковых», и преднамеренное разрушение селянской частной собственности, и прочие мерзости. Но чего-то удивительного лично я во всем этом не усматриваю. Если посмотреть хотя бы просто на рожи всей этой проституированной комсомольско-бандитской биомассы, именуемой у нас «элитой», то чего еще от них ждать, по-моему, все в порядке вещей. Да и вообще, если мы помним, режим-то был «злочинний» и, конечно, кровавый, мы с высоты своих рафинированных европейских ценностей должны быть к нему снисходительны. Кабанов жалко, конечно, но зато теперь, в эпоху развитой демократии и свободы, любая рядовая депутатская мразь может практически легально устраивать охоту уже на людей. Главное условие – не сильно шуметь, чтоб пресса рот не открывала. А Бакая можно понять, он был практически у подножия самой вершины, голова кружилась, будущее рисовалось исключительно в светлых тонах. Але не так сталося, як гадалося. После 2004 года конкурирующие и более шустрые бандюки устроили ему и коллегам ущемление хвоста. После того, как случилось «бандитам – », не побоюсь этого слова, «тюрьмы», Бакай в спешном порядке отбыл в Москву, где прекрасно себя чувствует по сей день уже с красной карточкой Интерпола.
Некоторых наших «демократов» давит теперь традиционная украинская жаба, типа того – а нам куда в случае шухера, на западе хлопнет ФБР или еще кто-то и фамилии не спросят (пример Лазаренко так больно ранит сердце), с Путинскими и прочей братвой сплошные непонятки, уже даже и не откупишься, и иногда раздается зубовный скрежет. Но, на мой взгляд, претензии к Игорю Михайловичу не обоснованы. Человек аккуратно платил откаты московским хозяевам, не «тырил газ» у кооператива «Озеро» и компании «Gunvor» и вообще вел себя по-пацански. Теперь, соответственно, и имеет крышу, да такую, что на общих с ней сходняках даже наши европейско-американские друганы как-то резко и одновременно забывают о своих типо «ценностях» и «принципах». А жаба пусть давит, от этого только характер крепчает, главное – чтоб не насмерть задавила.
В защиту статус кво
Здесь надо сказать, что первое впечатление от Трахтемирова это не красоты природы и даже не сопричастность к чему-то глобально-историческому, а полное отсутствие шустрых застройщиков с девелопёрами-инвестёрами-агентами с бегающими глазками и липкими ручонками и прочей подобной малосимпатичной киевской нечисти. Человека, хоть раз краем глаза подсмотревшим, что такое киевский рынок земли такой непорядок приводит в шок и недоумение. В двух часах езды отсюда любимая столица, где за объекты гораздо менее привлекательные и более удаленные творят такое, что дедушка Маркс с его «при 300% нет такого преступления» в гробу переворачивается. Ничего, оказывается, наивный старик не знал ни о пресловутых %, ни о преступлениях.
В Трахтемирове, тем не менее, тишина. Официально здесь директором Андрей Слоневский, бывший им, кажется, и при Бакае. Характерная деталь – об этом человеке вы не узнаете почти ничего плохого и гадкого, ни в Интернете, ни из устных бесед. В наше время, когда грязью поливают кого угодно и за просто так, это уже само по себе можно считать характеристикой. Зато говорят о каких-то достойных чертах характера, вроде бы он неглуп, не робкого десятка и искренне неравнодушен к судьбе этого места. За что купил, за то и продаю, лично не имею чести быть знакомым, но могу свидетельствовать – заповедник на сегодня сохранен, территория содержится в порядке, никакого беспредела нет.
Лично видел ребят из какого-то научного института, собирающих какие-то пробы и образцы и живущих здесь с ведома хозяев парка. Известно, что и археологам никто здесь не мешал и, насколько я понял, мешать не намерен. Другое дело, что на исследования нужны деньги, а бюджет национальных институтов давно распилен и на всю эту археологию и прочую ерунду отцам и матерям нации начхать. Я не знаю, какими соображениями руководствуется пан Слоневский, тем более бывший владелец Бакай, но получилось то, что получилось: здесь нет чиновников-вандалов, вроде тех, что под ноль уничтожают историческое наследие в Киеве, нет распланированных и заасфальтированных участков со жлобскими «еврокоттеджами» и трехметровыми заборами с вооруженной охраной, нет пьяных и обкуренных толп культурно отдыхающих «трудящихся», обгаживающих все, к чему они прикоснутся.
Зато есть какие-то люди, пусть это будет Слоневский и его коллеги, не важно, какие у них отношения с властями и чего ему это стоит, но делающие что-то конструктивное. А консервация территории в ее нынешнем виде это самое конструктивное, что можно придумать на сегодня и на много лет вперед, пока в Украине не сгинет режим хамократии. Эти люди не очень публичны и мало болтают языком, но зато они тратят свои силы и деньги на что-то полезное.
Не нужно обладать большим умом, чтобы понять, что все вопли и визги со стороны профессиональных «патриотов» и более крупных народолюбивых фракций ВР мотивированы только одним – той самой жабой, «почему оно не мое», на большее амбиций у наших политиков не хватает. Страшно представить, какой отвратительный дерибан здесь бы начался, если бы заповедник был в статусе «национальный». Распилили бы в момент. Еще хуже – пустить сюда «народ» и устроить что-то очередное торгово-развлекательное. В этом случае территория уже через пару лет восстановлению бы не подлежала, все прошедшие войны и оккупации меркнут перед деструктивными потенциями сегодняшнего «массового человека». Частный статус заповедника, как и капитализм в целом, это очень плохо и несправедливо, но беда в том, что все остальное еще хуже. Будем надеяться, что Олег Георгиевич прав, полуостров – саморегулирующаяся система и она сама отобьет руки тем, у кого слишком развит хватательный рефлекс.
После истории
Сам Трахтемиров, вернее, то, что от него осталось, слабонервным лучше обойти стороной. Вид брошенного жилья, где всё еще помнит прежних хозяев, еще пахнут жилым уютом печи и висит одежда не плечиках, кого хочешь погрузит в сумеречное состояние. Некоторые хаты стоят, как будто люди вышли по делам ненадолго, подходишь – уже видны следы мародеров, вывороченные ящики шкафов, разбросанные туалетные принадлежности, чья-то трогательная старушечья еще советская пудра и духи «Белая сирень», чьи-то школьные контрольные работы, старые детские игрушки.
Другие дома уже изрядно разрушены. Природа без спешки отвоевывает свою территорию, растения проникают в бывшее жилье, ломают стены и крыши, дождь и ветер делают свое дело. Лет через 50 это место ляжет еще одним культурным слоем, как те, что видны в толще песка и глины в Церковщине или Монастырьке и кто-то, возможно, когда-то это найдет. И даже защитит какую-то там диссертацию на тему «Какими средствами от комаров пользовались жители земли Ruthenia, Kozak State».
Такая вот мысль меня посетила в брошенном селе. Кто знает, не доживает ли вся наша самовлюбленная и самоуверенная цивилизация свои последние пару-тройку сотен лет. Ни Египет, ни Рим ведь тоже не думали, что все закончится так быстро, только ведь разогнались, дела пошли, туда-сюда. Ан нет, сгинули, как и не было. Теперь вот их раскапывают и выставляют в музеях. Не знаю, будет ли что нам выставлять, не уверен, впрочем, время покажет.
Недалеко от бывшего села буквально затерялось в лесу (еле нашел) старое кладбище. Очень необычная картина, просто идешь по лесу и вдруг натыкаешься на довольно большое по площади и очень живописное место со старыми надгробиями среди сосен и редких кустов акации. Привычных могил с холмиками и оградками мало, значительная часть захоронений приходится на начало 19 ст., многие надписи стерты дождем и ветром, надгробные камни и кресты утоплены в земле и зарастают травой.
В солнечный день все это смотрится фантастически красиво, кладбище стоит на возвышенности, на краю яра.
Народ в основном упорно называл его козацким, другие при этом настаивали на названии «просто старое». Мотивируют это тем, что ни одного захоронения, где четко видна дата времен Гетьманата, нет. Я склоняюсь к первой версии, задавая встречный вопрос: если не козацкое, то чье?;) Во-первых, считая просто механически, многие из похороненных с читаемой датой смерти родились до 1764 (ликвидация Гетьманата) и 1775 (ликвидация Сечи). Понятно, что какая-то часть из них была селянского сословия. Но была и другая – козацкая – часть, и довольно значительная. Не заметить это может человек, только сильно куда-то спешащий или поверхностно знакомый с историей.
Очевидно, что рожденные в семьях козаков никогда не считали себя «мужиками», каким бы видом деятельности они реально ни занимались. Причем это правило работало вплоть до новейших времен и катастрофы 20 ст. Знаки же на могилах недвусмысленно указывают на их козацкую принадлежность. С посмертной символикой в те времена не шутили. «Мальтийские» кресты, широко использовавшиеся запорожцами, встречаются здесь во множестве (князь Вишневецкий строил Войско Запорожское во многом по образу и подобию Мальтийского ордена, о чем свидетельствуют в том числе европейские летописцы). Однозначно рыцарские символы на надгробиях – меч и посох с обеих сторон креста.
(Термин «рыцарь» употреблялся по отношению к козакам, в том числе в официальных документах и отчетах, отнюдь не в поэтически-образном смысле, козачество было выстроено как классический европейский военно-рыцарский орден). Т.е. о сословной принадлежности чуть ли не половины старых захоронений двух мнений быть не может. Почему же козаки компактно проживали в этой с 17 ст. бедной глуши, не пользуясь социальными возможностями, как их коллеги и побратимы в Польше и России. Здесь еще один фокус, который заставит вспомнить историю этих мест. По условию Андрусовского мира (в современной интерпретации: Андрусовский сговор;) и последовавшего за ним «Вечного мира» между Московским царством и Речью Посполитой Трахтемиров вместе с Каневом, Ржищевом, Черкассами и т.д. становились нейтральной полосой между двумя сторонами перемирия с запретом на поселение и любое перемещение вообще. Скорее всего, именно с этим были связаны трудности перехода в привилегированные станы, как на российскую, так и на польскую стороны. Независимо от степени «знатности» и «благородства рождения» человек без земли (остающейся в случае перехода «на материк» в буферной зоне) не мог просто по техническим условиям ступить на верхнюю ступеньку социальной лестницы. Здесь Трахтемирову и соседним украинским городам вдоль Днепра просто не повезло. Нельзя исключить также поселения в этой местности части бывших повстанцев из числа козаков, которых не ожидало ничего хорошего в случае регистрации в органах власти хоть на правом, хоть на левом берегу. Как иллюстрация к вопросу о сословной принадлежности части кладбища цитата из О.Забужко: «..на Правобережье, например, администрация Николая І списала в крестьянский стан всю украинскую шляхту, которая, веками сопротивляясь денационализации, на время раздела Польши оказалась на маргиналиях польского общества. «..Перепись населения 1897 года выявила даже целые села княжеского происхождения, и не какого-нибудь, а от Рюриковичей и Гедиминовичей. .. Были это когда-то паны на всю губу, с гербами, с правами и имениями, но из-за того, что они не отступились от православной веры и от украинства не отреклись, все это они постепенно утратили и окончательно деградировали» (М.Славинский)».
Не думаю, что всех козаков-трахтемировцев, о которых идет здесь речь, стоит записывать в герои сопротивления. Возможно, были и те, для кого переход в католичество был психологически неприемлем. Но, скорее всего, причин такой ситуации было несколько. Этническая и конфессиональная принадлежность вряд ли были решающим фактором в 17 и 18 ст. для украинского правящего класса при принятии решений, определяющих социальный статус и вообще всю судьбу семьи, детей и внуков. Об устойчивости национальных признаков можно смелее говорить в 19 ст., да и то с оговорками, а в более далекие времена гораздо важнее были другие иерархии, в нашем понимании – классовые.
Не удержусь, чтобы не высказать свое фэ сегодняшнему массовому восприятию украинской истории самими украинцами, особенно молодыми, что особенно забавно (главные пользователи инета – они самые, «будущее нации»). Погуглив на исторические темы, обнаружил перлы авторства самых разных людей, вызывающие ощущения дежавю. Глубоко не копал, но в первой десятке-двадцатке можно прочитать такое, от чего уши вянут вместе с глазами. Точные, иногда просто дословные кальки с советских учебников истории со слегка подправленным «вектором». Не мудрствуя лукаво заменяем «Москва» на «Киев» и «эсэсэр родина слонов» на «Украина – колыбель мировой демократии», и готово историческое исследование. Такой себе компот из краткого курса истории ВКПб и романтического национализма второй свежести. Читаю Н.Яковенко, и она подтверждает, что так по сей день пишутся не только школьные, но и большинство вузовских учебников. Пишутся, естественно, теми же консультантами идеологического отдела ЦК КПУ, что вчера славили партию и комсомол; других у нас для вас нет. Тот же пропагандистский бред с передергиванием и двойными стандартами, те же приторно сладкие трудящиеся\простой украинский народ, те же «освободительные походы» Красной армии\славного козацкого войска, с невиданным энтузиазмом поддержанные местным «угнетенным» населением (впоследствии почему-то вырезанным под корень непонятно кем). Те же массы предателей и недобитков из числа этнических наших (продажные мерзавцы, а кто же еще) и враги-супостаты, от деда-прадеда ненавидящие молодую украинскую демократию. Людям Средневековья, целым социальным группам и этносам приписывается идеология и мотивации политических движений 19-21 ст. В польских и российских администрациях из поколения в поколение работали исключительно маньяки, уничтожающие все живое на подведомственных территориях и разрушающие все попадавшее в поле зрения. Любой намек на попытку их нейтральной оценки – национал-предательство. Отдельный сказ о предателях. Ими, констатируем с грустью, оказались все украинцы происхождения чуть выше плинтуса. Зато «простой украинский народ» со времен трипольской культуры только спал и видел, как бы построить европейскую демократию и что-то высокодуховное с легким флером марксистской идеологии. Никак не объясняется происхождение людей, реально обеспечивших легитимность украинства как такового и вообще сделавших возможным существование сегодняшней Украины. Откуда взялись такие личности как «левобережные» Драгомановы, Скоропадские, Вернадские, Капнисты, Репнины, «правобережные» Антоновичи, Косачи, Липинские, Шептицкие и тысячи их менее известных и совсем не известных коллег и последователей? Не может же быть, в самом деле, чтобы из сонма предателей и недобитков. Наверное, прятались по черниговским лесам и волынским болотам на период оккупации. Да и вообще, лучше не знать. А еще лучше – не знать, кто это такие.
По ощущению, вся наша сегодняшняя коллективная самооценка и понимание того, кто мы есть это исключительно реакция на становящуюся все более фашизоидной кремлевскую заунывную истерику. На самостоятельные мысли и рефлексии, тем более, на осмысленную дискуссию, сил уже не остается. Зато главный оппонент – просто подарок. Если бы его не было, то нам стоило бы его выдумать. Мы на 15 лет гордо застыли в осознании, что «Украина – не Россия» и не сдвинулись больше ни на миллиметр. Как радостно и легко жить, зная, что рядом есть кто-то совсем слетевший с катушек, с еще более запущенными комплексами, чем у нас, просто бальзам на душу. Очень сложный вопрос, до сегодня так и не проясненный – откуда взялись в культуре и исторической памяти украинцев столь нежно теперь любимые европейские ценности. Очевидно, что искать корни в устройстве Речи Посполитой (и признать этим, что мы в нем, упаси боже, активно участвовали) – глупо, не могли же поляки, известные нехристи и живодеры, нам их сюда случайно занести. Вероятно, в представлении патриотически настроенных толкователей истории, курьерскую доставку ценностей сюда тайно организовала Еврокомиссия из Брюсселя в обход злобных супостатов. Всё досталось нам. Жаль только, окружающие об этом не догадываются. Совсем плохи у нас дела с политическим и культурным Востоком, он же географический юг. Крым, кочевые племена, Османская империя – все это для нас единая, без различий, темная и враждебная масса. Дифференцировать не представляется возможным, да и какая, к черту, разница. До купы сюда приплетаем загадочное и туманное монгольское «иго», а заодно и Аль-Каиду с 11 сентября. То, что с Крымом чуть не в половине военных конфликтов нас связывали союзнические отношения, нас не волнует. Сам феномен козаччины как встречи Руси с Полем нам непонятен и желания понять его не прослеживается. Культурное взаимопроникновение и обмен для нас новость (да какая там у них культура). То, что в украинском, а особенно в специфической военной козацкой терминологии, такое количество тюркизмов – не интересно. Мысль о том, что этнический состав еще первых козацких ватаг, а значит, и их потомков, был смешанным, вызывает ступор. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Не удивительно, что при таком интеллектуальном расцвете становятся возможными совсем не шуточные теории о происхождении «настоящих» и «чистых» украинцев от благородных и «высокодуховных» пришельцев, прибывших сюда с великой миссией спасения чего-то очень важного. Так и живем, «под собою не чуя страны», покореженные комплексами и фобиями. Ну и выбираем «в начальство», естественно, лучших из себе подобных. Совок бессмертен, вокруг нас по-прежнему черно-белый мир, а самое печальное, что и внутри нас. Зато мы, оказывается, в любой момент готовы прямо в Европу. А они, дураки, еще чешут репу, не знают, какое счастье их ждет.
Мир без нас
Избавляясь от людей, полуостров становится лучше и чище с каждым годом, что наводит на разные противоречивые мысли о сбоях в программе цивилизации и в природе человека. Здесь можно наблюдать в режиме реального времени, как будет выглядеть мир без нас. Должен сказать, будет он выглядеть очень хорошо. Пространство постепенно заполняется краснокнижными цветочками-зверушками, почувствовав безопасность и свободу, здесь поселились орланы-белохвосты, ястребы и более мелкие хищники.
Когда они ложатся спать, на смену встают пугачи, совы и прочая летучая живность, наводящая страх еще на наших предков. Жизнь не замирает ни на минуту, пробыв здесь несколько дней, перестаешь вздрагивать от необычных лесных звуков и даже начинаешь различать их происхождение. Ночной лес – непередаваемое реалити-шоу. Можно обнаружить, что те же самые травы пахнут совершенно иначе, чем днем, а предметы меняют размеры, кажется, даже расположение, и наполняются какими-то загадочными смыслами. После восхода луны все это меняет цветовую гамму, прибывают новые представители фауны. Бабочки тоже делятся на дневных и ночных, причем последние бывают такого размера, что их легко спутать с птицами и кажанами.
Впрочем, когда над головой у тебя пролетает что-то огромное, то трудно понять, зверь это, насекомое или иная бестелесная сущность. Говорят, это единственное место в наших краях, где сохранились светляки. Мне удалось выяснить, кто несет ответственность за двухдневное заточение на полуострове моих друзей. Оказывается, это был блуд, особенно активизировавшийся в те годы, а сейчас размножившийся путем деления на несколько более мелких сущностей. Блуд прицепился к друзьям, поскольку они по неопытности посмотрели в глаза бродячей собаке на перекрестке дороги и тропинки. Оказывается, этот персонаж в тот раз шутил, развлекался и ничего плохого не имел в виду. Когда он в дурном настроении, то подобные приключения заканчиваются не так весело, о чем можно судить по трудно различимым обрывкам обуви и одежды, там и сям застрявшим в кустах и деревьях.
Впервые что-то значительное о Трахтемирове я услышал в связи с историей о застрявшей машине. Еще в далекие ранние 90-е с моими друзьями случилось нечто странное – каким-то образом их занесло в те края, где они провели два тревожных дня, петляя по лесным грунтовкам в поисках выезда на трассу и медленно, но верно входя в состоянии паники – выезда не было. Не было также и людей, которые могли бы подсказать дорогу. История звучала почти невероятно, учитывая размеры полуострова, и немного напоминала детские страшилки рассказываемые в пионерлагерях о нечистой силе, «гробах на колесиках» и прочей мути. Атмосфера той поездки описывалась как весьма жуткая и нехорошая. Ночь, проведенная на пляже в звуковом и визуальном сопровождении кишевшей вокруг живности типа сычей, нетопырей, кажанов, гадов ползучих, кабанов-секачей и прочих негативных героев народных сказок, оптимизма не прибавила. Пара-тройка персонажей в человеческих обличьях, с которыми друзьям довелось контактировать на следующий день, напоминали по повадкам и внешности не столько людей, сколько описания компетентными источниками упырей и оборотней.
Друзья несколько приуныли. Хэппи-энд наступил неожиданно, когда бедные путешественники были на грани нервного срыва, а кое-кто уже и за гранью. Машина села в лужу глубиной всего пару сантиметров, где почему-то застряла намертво. Попытки вызволиться привели к погружению всех четырех колес глубоко в толщу славного своей историей полуострова. Вдобавок куда-то странным образом исчезло пол-бака бензина. И здесь к приготовившимся принять мученическую смерть товарищам пришло счастливое спасение. На краю села Луковица была обнаружена усадьба козаков (единственных, по словам друзей, обитателей полуострова из человеческой плоти и крови), там нашлась канистра бензина, трактор и доброе слово в форме внятного описания выезда на Киев («конец простой: пришел тягач, и там был трос, и там был врач»). Я бы подумал, что они дурачатся, вспоминая все это, если бы хорошо не знал их с младых ногтей. Но они были действительно чем-то напуганы, причем через много лет сила впечатления от той поездки у них не иссякла, а развившееся с годами богатое воображение расцветило воспоминания дополнительными леденящими кровь подробностями.Других сведений о полуострове у меня было немного. Иногда доходила смутная информация о наезжающих туда сатанистах (что оказалось правдой) и бродящих там ведьмах, заряжающихся нужной им энергией для дальнейшего прогресса в их ведьмацких делах. Еще говорили, что в том месте проходит геологический разлом и контакт с «нижним миром» происходит беспрепятственно и непринужденно. Что, мол, обитатели этого самого мира наделали дополнительных дырок в разломе и теперь шастают туда-сюда без приглашения и когда им вздумается. Из более светских новостей было известно о приватизации этого бывшего государственного заповедника Бакаем и периодически творящемся беспределе со стороны власть предержащих. Какая-то то ли обстрелянная, то ли расстрелянная «Нива», какие-то люди, насильно выдворяемые из охраняемой зоны, много огнестрельного оружия, приводимого в действие по разным негуманным поводам, разоренные кладбища, черные археологи, крышуемые властями и пр.
Более древняя история полуострова как-то прошла по касательной, да и не уверен, что, живя в «союзе нерушимом» можно было нарыть что-то стоящее и не кастрированное цензурой. Сколько ни напрягаю память, не могу вспомнить, чтобы советская школа упоминала этот топоним. Возможно, так оно и было, что легко объяснимо: история козаччины – тема скользкая и опасная, недалеко и до греха было, а в детали операции на Букринском плацдарме тогда предпочитали не вдаваться. Официоз предписывал гордиться миллионами убитых людей на той войне, но как и почему, собственно, они были убиты в таких количествах, такие вопросы были чреваты.
Поездка
В конечном итоге, худо-бедно нахватавшись каких-то отрывочных сведений из интернета, погуглив на темы: «Трахтемиров», «Бакай» и «нижний мир», стал я собираться в поездку. Надо сказать, друзья добросовестно отговаривали меня от этой авантюры. Предупреждения звучали самые грозные: от «эзотерического»: «ты вернешься оттуда кем-то другим, если вернешься» до материалистического: «кабаны, водящиеся там в устрашающих количествах (что оказалось чистой правдой), тебя не просто убьют, они тебя съедят, это всеядные хищники». Но не внял Я совету Друга. Надел Я чистые одежды, умастил себя сладким маслом, взял копье и посох с собою, поцеловал ту, что Мне полюбилась и ударил ту, что была ненавистна. И в час восхода Дневного Светила отправился на автостанцию «Выдубичи», откуда в 07:40 уходила маршрутка на Великий Букрин.
Конечная остановка в Великом Букрине сразу же производит на вновь прибывших странное впечатление: заколоченное-законопаченное одинокое строение времен Руины, уходящая в светлую даль узкая асфальтовая дорога и лес вокруг. Тихо. Прибывших немного – я, водитель маршрутки и сама маршрутка. Зашагал я прямо, c левым уклоном, как учила программа Google Earth.
Передать все ощущения от 30кг рюкзака на фоне сложного рельефа и палящего, несмотря на сентябрь, солнца не представляется возможным, поэтому здесь детали опускаю. После очередного длительного и крутого подъема вижу обитаемую хату и «Запорожец» с хлопочущим вокруг него человеком. Подхожу к человеку, открываю рот, но одышка долго мешает мне начать вступительное слово (надо бросать курить), поэтому мы некоторое время пристально смотрим друг на друга. Наконец мною произнесены магические слова (как учили посвященные на форумах в инете): Олег Георгиевич. Ключик со скрежетом поворачивается и дверца открывается. Путь к Олегу Георгиевичу указан хозяином «Запорожца» толково и подробно, я ни разу не сбился с дороги.
Здесь надо сказать, что в Трахтемиров можно попасть и без магических заклинаний, причитаний и плачей. Достаточно проделать тот же путь, что проделал я и приземлиться в любом месте, которое будет радовать глаз (а глазу там есть чему радоваться). Но вот именно с этого момента у такого незадачливого туриста и начнутся проблемы. Перспектива №1 – долгая и страшная смерть от жажды – с питьевой водой на полуострове даже не плохо, а совсем никак. Если же турист, подобно дикому зверю, взалкает из Днепра и не помрет при этом от кишечной инфекции, то на помощь ему придет охрана, специально натасканная на дым и свет от вечерних костров и обученная как раз жестокой ликвидации таких туристов, воспринимаемых ею как абсолютное и безоговорочное зло со всеми отсюда вытекающими последствиями.
Судьба таких горе-экспериментаторов неизменно печальна еще со времен бакаевского беспредела.
Так или иначе, к полудню я уже забивал колышки, кипятил родниковую воду на чай и разбирал вещи в лесу недалеко от хаты Олега Георгиевича. На следующий день, насколько мне известно, он встречался по своим делам с начальником смены охраны. Не знаю, упоминалось ли мое светлое имя на той встрече, и был ли определен мой статус как «гость», но никто меня ни разу за девять дней не побеспокоил. Единственный случайный контакт с охранником эксцессов не вызвал и был вполне мирным. Надо сказать, что вообще-то встретить человека в этих местах можно, только если целенаправленно ищешь такой встречи. Можно бродить здесь долгими днями и ночами и вообще не обнаружить следов современной цивилизации. Если бы не Переяслав на левом берегу, просматривающийся с северной оконечности, то иллюзия оторванности от мира почти полная. Сам Трахтемиров, все еще виртуально существующий где-то в бумагах Каневской администрации, де-факто мертв. Единственный человек, живущий здесь 12 месяцев в году, над чьим домом зимой виден дым (дім, дом, дым) это Олег Георгиевич Петрик.
ОГ
Этот человек заслуживает отдельного упоминания. Признаться, я не думал, что такие люди еще есть среди нас. Попал он сюда на поверхностный взгляд совершенно случайно, когда 22 года назад после долгих скитаний по территории бывшего Союза (Бодайбо, Алтай, Средняя Азия) решил осесть в месте удаленном от городов, органов госбезопасности и милиции, но при этом более комфортном, чем зона вечной мерзлоты;). Бывший советский диссидент, а еще раньше – бывший правоверный комсомолец, чересчур буквально воспринявший коммунистическую лажу о свободе и справедливости, за что и поплатившийся, теперь живет в прямом смысле в лесу, обходясь без достижений современной цивилизации, зато в полной гармонии с природой. После неоднократных ссылок, изоляторов КГБ и психушек затерянный мир Трахтемирова показался раем на земле. Правда, его не назовешь отшельником, контакты с киевскими знакомыми и друзьями не прерывались никогда. Интересно, что, живя в Трахтемирове уже несколько лет, он случайно нашел документы, где говорилось, что его бабка родом именно отсюда, конкретно из этого села. ОГ – кладезь информации о делах давно минувших дней, начиная от дела Буковского, с которого и началась его полная приключений «карьера» в Новосибирске, до киевской диссидентской тусовки. Так странно и «книжно» сегодня звучащие фамилии – Олесь Бердник, Алла Горская, ее отец Александр Валентинович, Виктор Зарецкий, Семен Глузман (один из немногих, кто ныне здравствует), Васыль Стус и т.д. – живые персонажи его воспоминаний. Особенно близко дружил с Виктором Некрасовым, связь с которым (уже в эпистолярном жанре) продолжалась вплоть до его смерти в Париже. О своем прошлом, иногда весьма жестком, опыте ОГ ничуть не жалеет, судьбу «сломанной» никак считать не желает, уверен, что знал, общался и дружил с лучшими из тех, кто жил в то время в ССР.
Утверждает, что не является ни знахарем, ни лекарем, ни кодуном-шаманом, на чем упорно настаивает народная молва. Просил меня при случае отдельно упомянуть об этом с комментарием: «полная чушь и бред». Свой статус в этом необычном месте сам определяет как «проводник». Уверяет, что не больше, но и не меньше. Говорит, что воздействие «Зоны» на разных людей предугадать невозможно, объяснить можно очень приблизительно, без каких-либо категорических утверждений. Есть те, у кого самым чудесным образом уходят проблемы на физическом уровне – случай излечения от полной слепоты, человек с тяжелой стадией онкозаболевания, уже много лет здравствующий и живущий в Луковице и т.п. Были случаи ментальных прозрений, инсайтов и открытия в себе новых способностей. Была и есть также пустопорожняя болтовня разных персонажей, подвинутых на «эзотерике» и всём «таинственном», главным образом дам (кто бы сомневался:). Этого добра, как обычно, больше всего. Есть и страшноватые, в стиле этнохоррор, но имеющие под собой реальный фактический материал, истории о противодействии со стороны «Зоны» действиям тех или иных людей, заканчивающиеся для этих людей трагически. По каким конкретно критериям отбираются «хорошие» и «плохие», исполняются или игнорируются просьбы и желания, никто сказать точно не может.
Сакральная преемственность
Здесь стоит коснуться наиболее правдоподобной и в основном подтвержденной фактами и документами версии: откуда, собственно, пошла вся эта история с чудесами и прочими «Х-файлами» в отечественном исполнении. Одна из главных фишек Трахтемирова – так называемая сакральная преемственность территории, зачастую – конкретных, четко очерченных мест. Высока вероятность того, что на полуострове, в пределах Трахтемировского городища, находились, по мнению академика Рыбакова, главные святилища скифов сколотов. Здесь же проходила насыщенная религиозная жизнь праславянских племен, а затем дохристианской Руси.
Огромное количество культовых сооружений на единицу площади и на душу населения, явно не соответствующее потребностям горстки местных жителей, существовало здесь и в языческий период, и после распространения христианства в эти края. Откуда-то взялось поверье, что урочище Монастырьок – место 70 церквей. По поводу всех 70 пока неизвестно, но 30-40 здесь уже раскопали. И это при 1-2 тысячах постоянных жителей, включая Букрин и Григоровку, а в худшие времена и 1-2 сотнях. Т.е. место явно было центром паломничества и собирало духовных деятелей разных эпох. Раскопки здесь велись довольно интенсивно и с археологической точки зрения Трахтемиров тоже представляет собой уникальное место, мало где в Украине можно проследить непрерывную культурную деятельность человека от 7-6 тыс. до нашей эры и до сегодня (на сегодня, к счастью, утихшую;). По имени урочища на полуострове – древнего Заруба (когда-то здесь было и поселение Зарубинцы) Викентий Хвойка назвал обнаруженный и исследованный им слой зарубинецкой культуры (3-2 тыс. до н.э., сразу за трипольской, здесь уже говорят о древних славянах). Есть здесь также стоянка древнего человека эпохи палеолита, возрастом 120-130 тыс. лет, но зачем там этот человек стоял, о чем думал и чем планировал заниматься, никто не знает точно, он ушел отсюда раньше, чем успели спохватиться. Так или иначе, доказанная непрерывность прослеживается от 7 тысячелетия до н.э.Есть многократные письменные подтверждения существования и даже описания Зарубского Пречистенского монастыря, основанного в начале 9го ст. как места, вероятно ведущего культовую историю еще с языческих времен, но на раскопках удалось обнаружить только его часть более позднего времени. Более старые периоды так и ускользнули из рук археологов (хотя летописи фактически существуют). С подземной частью монастыря связаны интересные истории (эта часть благополучно сохранилась на довольно внушительной глубине). ОГ рассказывал, что был очевидцем, когда верующим христианам в прямом смысле открывались ходы в него, они туда проникали, хотя ходы были, по его словам, «очень сомнительными и опасными», но в итоге «все было хорошо»?. О судьбе недостаточно или формально верующих христиан, туда попадавших, история умалчивает, да, наверное, лучше нам и не знать;). Скорее всего, учитывая два больших брода, ставших опасными и труднопроходимыми уже во время Киевской Руси, а сегодня затопленных, Трахтемиров с Переяславом представляли собой в давние времена единое духовно-сакральное пространство. Во всяком случае, их часто упоминают «в паре», а само название Переяслава объясняют тем, что он «переял славу» у правобережной части этого пространства. Точно известно, что второй «наш» (не грек) митрополит Руси Климент Смолятич родом из этих мест, с правого берега, а левобережный Переяслав имел в начале христианизации Руси не меньшее духовное значение, чем Киев, здесь долгое время в самом начале процесса митрополиты имели свою кафедру.
В более позднее время здесь находился Трахтемировский Успенский монастырь, с 1618 года архимандрия. Дата основания самого монастыря точно не известна, знают, что очень давно:) Здесь начинается уже подробно задокументированная и потому лучше исследованная часть истории. Как сам монастырь, так и драматичные события, происходившие вокруг него и в связи с ним, сыграли ключевую роль для становления украинской политической элиты, ключевая дата – либеральный указ короля Стефана Батория 1576 года. Довольно продолжительное время официально пребывал под патронатом Войска Запорожского, здесь сохранялись вся воинская атрибутика и главная «касса». Здесь был игуменом ученик Галилея, выпускник Падуи и товарищ гетьмана Сагайдачного князь Иезекиль Курцевич, одна из ключевых фигур в формировании связки Сечь-Киев, козачество-духовенство, впоследствии сгинувший в полудикой на то время Московии как ненадежный элемент и слишком умный. С 1576го и до разрушения при монастыре находился госпиталь для престарелых и больных козаков. Местоположение монастыря и его православный статус располагали к постоянной политической активности внутри и вокруг него. Что в конечном итоге его и погубило, монастырь был разрушен во время гражданских волнений в 1660х годах.
Это вкратце, на самом деле были довольно длительные периоды, когда жизнь и страсти здесь бурлили куда сильнее и драматичнее, чем в Киеве.
Тайна имени
Версий возникновения современного названия «Трахтемиров» существует несколько. Хронологически самая ранняя от Тарх или Таргитай – имени отца царя Скифии Колаксая. Другая версия: мировой тракт, здесь сходились стратегические пути сообщения, как правобережные, так и два крупных брода на сторону Переяслава. Многочисленные дипломатические встречи, проходившие здесь со времен Древней Руси и монголов до переговоров козаков с послами Дикого Поля и Крымского ханата дают третью версию – собирались трактовать о мире. Четвертая и, подозреваю, не последняя – место проживания трёх темиров (персонажи времен монголов, личность которых не установлена:). Существовало еще одно письменно зафиксированное название: Терехтемиров, что это означает, не знаю, на нем версии у меня заканчиваются.
Кроме виртуального Трахтемирова на территории заповедника есть еще одно село – Луковица, населенное странным контингентом – полтора пенсионера и еще полтора десятка (цифры округлены мной) «ушельцев», уставших от сомнительных прелестей Киева и стремящихся окончательно слиться с окружающим пейзажем, до полного растворения. В доме одного из них я побывал, пил чай, слушал то ли тантрическую, то ли суфийскую музыку, и все это в интерьере, состоящем сплошь из местной аутентики, музей в Пирогово отдыхает. Так они здесь живут.
Хозяин показал собранные и восстанавливаемые им следы присутствия прежних цивилизаций, при этом бойко ориентировался в странах и эпохах. Наверное, так изучить и углубиться в эту специфическую сферу знаний заставил его и некий коммерческий мотив (жить как-то надо), но в целом человек относится месту, где он теперь живет с любовью. Земля здесь просто нашпигована артефактами, а близость Днепра обусловила присутствие в том числе заморских диковин (Византия, Рим, Восток). Саму Луковицу обнаружить проще всего по электрическим проводам, если бы не они, редкие хатки можно и не увидеть в гуще буйной растительности. Привычное нам сельское хозяйство здесь отсутствует, чем народ питается, кроме яблок, я так и не понял. Битву за землю гуманоиды давно проиграли диким свиньям, завезенным сюда Бакаем и размножившимся бесконтрольно, как тараканы. Соответственно, культивировать, кроме плодовых деревьев, здесь нечего. Самым продуктивным времяпровождением остается медитация и самосовершенствование;), что вполне соответствует традициям этого края.Политический драйв
Между тем, есть еще одна фишка, уже больше политическая, чем религиозная, особо выделяющая Трахтемиров среди прочих наших славных мест вроде Киева, Чигирина, Батурина и т.д. В современной популярной интерпретации Трахтемиров – первая козацкая столица, что не совсем корректно, по-моему, учитывая специфику того времени и форму будущего козацкого государственного устройства. На самом деле здесь размещалась первая официальная резиденция козацкого реестра, т.е. строго организованного профессионального отряда козаков, имеющих особый статус, официальные привилегии и вольности, а также прямое подчинение уполномоченному короля, минуя все промежуточные администрации.
Дежурный и вроде бы имеющий локальное значение указ Стефана Батория стал в действительности одним из ключевых моментов в процессе формирования самосознания «перезагружаемой» украинской шляхты и «политической нации». Почва была уже подготовлена, а реформа сверху придала процессу ускорение. Вот цитата из Н.Яковенко, объясняющая, что было вначале и насколько оправдан термин «столица»:
Дежурный шаг в попытке упорядочить пограничную стихию делает новоизбранный польский король – Стефан Бaтoрий (Иштвaн Бaтoри). Этот сeмигрaдский князь и закаленный в битвах 42-летний воин был коронован на польский престол в мае в1576 г. после долгого и драматичного соперничества претендентов. Человек крутой и решительный, который сразу после избрания заявил на сейме, что «не есть глиняным и не рисованным», а настоящим королем, Бaтoрий на протяжении 1578 г. провел энергичное укрепление армии. В рамках этих мероприятий задумывалось и упорядочивание козаччины. В сентябре в1578 г. королевский уполномоченный Янчи Бeгeр подписывает во Львове соглашение с козацкими представителями, известное под названием «постанов с низовиками». За соответствующую плату на службу принималось 500 козаков; их высшим командиром назначался черкасский староста, а непосредственным начальником (гетьманом, как его называет королевская привилегия и другие тогдашние документы) – Ян Oришoвский, брaцлaвский шляхтич из козакующей пограничной шляхты. Писарем, то есть казначеем и интендантом козацкого полка становился уже упомянутый венгр Янчи Бeгeр, а резиденцией – город Трaxтeмиров под Каневом со старым Зaрубским монастырем, где должен был разместиться козацкий госпиталь и дарованные королем военные регалии – малиновая хоругвь, военная печать, бунчук, булава, бубны и трубы.
Упомянутый козацкий отряд под командованием Вишнeвeцкoгo и Oришoвскoгo активно участвовал в войне Бaтoрия с Россией. В частности, сохранился отчет в 1581 г. о выдаче платы людям, что ходили на службу Короля Его Милости на Москву – прообраз будущих козацких реестров. Поскольку в большинстве случаев рядом с именем отмечалось происхождение козака, упомянутый реестр отображает этнический состав тогдашнего козачества. Кроме украинцев, которых абсолютное большинство, большой процент занимают люди из Беларуси (в чем, наверное, отразилось то, что театр военных действий размещался именно здесь); есть незначительные примеси поляков, россиян, молдаван, единичные – немцев, сербов, татар, черкесов..
..Собственно так появился легальный козацкий иммунитет в рамках государства – первая веха на пути утверждения Войска Зaпoрoжскoгo.
Можно добавить занятную деталь – Бегер, подобно тысячам других из козацкого «интернационала», на удивление быстро ассимилировался, нарушил правила игры и «окозачилися», вопреки своему, казалось бы, привилегированному статусу, чем вызвал гнев и шок у начальства. Впоследствии он был даже казнен вместе с группой товарищей за дерзкие и несанкционированные никем наезды на татарские улусы, что осложняло и без того напряженные отношения с Крымом. Собственно, и поставлены они с Оришовским были как раз для предотвращения такой самодеятельности. Оришовского свидетели вспоминают демонстративно сидящим прямо в сейме по-турецки и с особой дерзостью и цинизмом;) качающим козацкие права. Что-то было там такое притягательное, в этой среде, что толкало людей на поступки, связанные с риском для жизни и отказом от гарантированного сверху высокого положения.
Позже здесь была резиденция одного из самых популярных и успешных гетьманов Петра Конашевича-Сагайдачного, при содействии которого, в числе прочего, случилось знаковое и во многом определившее дальнейшую историю событие – восстановление и легализация православной церковной иерархии и провозглашение козаччины в лице гетьмана официальным представителем церкви и Руси в целом. «Воинство Христово» навсегда утверждает свой легитимный статус, одновременно наращивая военную и организационную мощь. Сагайдачный известен как чрезвычайно успешный, практически гениальный дипломат и военный стратег, но мало упоминают при этом, что ему удалось собрать вокруг себя интеллектуалов, людей неординарных, с очень разным жизненным опытом и взглядами и при этом создать из них единую военно-политическую команду. Старая шляхта, наследники княжеских фамилий, легализованный и очень амбициозный класс потомственных рыцарей-воинов, духовенство и образованные представители мещанства стали ощущать себя и, самое главное, действовать как единое целое и, в то же время, совершенно отдельное от Речи Посполитой, Московского царства, Крымского ханата и прочих заклятых побратимов-соседей. Не обходилось без внутренних противоречий, жестоких драм и конфликтов личных и корпоративных амбиций, но все-таки это было уже нечто качественно новое. Так что Хмельницкий в скором будущем имел дело с хорошо подготовленной и удобренной почвой.
Начало конца
Бурные события новейшей истории ничем особенным не были бы отмечены на этом клочке земли, если бы не война. Кошмар сталинских ударных пятилеток зацепил Трахтемиров по касательной. «Жатва скорби» 30х была в сравнении с остальной Украиной относительно скудной. Количество проживающих не вдохновляло коллективизаторов и разоблачителей врагов народа на перевыполнение планов – не разгонишься. Серьезный облом для красного начальства – непосредственная близость Днепра, окружающего полуостров. Конфискация и уничтожение сельхозинвентаря и зерна давали результаты вялые и малоинтересные. И стар и млад стали практиковать плетение «мулявников» для ловли рыбной мелочи. Когда с рыбой становилось туго, собирали улиток и прочих условно-съедобных тварей, «водяные орехи» сушили и мололи в муку, которая придавала особую изысканность и восточный колорит блюдам местной кухни. Население здесь, впрочем, как и любое другое население прибрежных территорий, упорно не желало массово вымирать. Что заставляло погружаться красных комиссаров и их украинских друзей-коллаборационистов в философские раздумья на тему все еще неполной победы пролетариата над вражеской природой. Пока они так сидели и думали, началась война. Молниеносное отступление Красной армии и немецкая оккупация не оставили здесь каких-то особенных следов и воспоминаний. Зато 43й год вписал еще одну страницу, наверное, самую жуткую и трагическую в военную историю этих мест.
Букринский плацдарм
Букринский плацдарм стал одним из самых катастрофических провалов в истории наступательных операций той войны. Ситуация осложнялась тем, что кремлевским параноикам очень хотелось взять Киев «к празднику», как конфетку или букет цветов, о чем и было поставлено в известность командование Украинским фронтом. Я думаю, многие помнят эту бредовую советскую традицию из более поздних, еще недавних, событий. Скорее всего, профессионалы не были в восторге от такой идеи, но в те годы возражения и дискуссии заканчивались плохо. Букринскому полуострову и прилегающей к нему полоске земли, общая протяженность – километров десять, была выделена роль южного плацдарма для наступления на Киев. Проще говоря, его следовало захватить, укрепиться, затем подготовить и начать главное наступление.
Первые десантники высадились в Зарубинцах 22 сентября, тогда же на пароме был переправлен первый танк, который, естественно, никуда дальше и не поехал, поскольку та местность никак не предназначена для передвижения тяжелой техники. В течение полутора месяцев полуостров и окрестности в причудливом порядке были усеяны советскими и немецкими огневыми точками и укрепленными позициями. Все это хаотически двигалось, менялось и постепенно превращалось в единое месиво из живых и мертвых солдат и разбитой техники. Форсирование Днепра предпринималось в несколько приемов и каждый раз сопровождалось совершенно фантастическими потерями. Говорят, что тогда «не получилось» с разведкой и тыловым обеспечением. Я думаю, не получилось с идеологией. Как гласит уже современная российская народная мудрость: «Люди – наша вторая нефть»;) Было бы странно экономить на второй нефти, когда вокруг такие дела, здесь даже первую нефть, и то грех зажимать, все логично. Тем более что часть «второй нефти» была даже не второго, а самого последнего сорта. Это население, побывавшее и выжившее на оккупированных территориях, согласно официальной доктрине того времени – предатели и ненадежный элемент. С этими было совсем плохо. Из окрестных сел и местечек полевыми военкоматами выгребалось все мужское население, значительной частью – старики и подростки, некоторым детям было по 13-14 лет. Кого-то вооружали черенками от лопат, для остальных просто выламывали палки в лесу, таким образом обеспечивалась видимость присутствия у наступающих огнестрельного оружия. Вся эта масса отправлялась на немецкие пулеметы просто так, ни зачем, для смазки исторического процесса. Сзади – заградотряды СМЕРШа. Десятки тысяч людей были лишены последней привилегии войны – погибнуть с оружием в руках. Видимо, все это должно было до смерти испугать впечатлительных и пугливых, как трепетные лани немцев. Когда стало ясно, что с Букринского плацдарма наступать не получится, «центр тяжести» был перенесен на северный Лютежский плацдарм. Но букринская операция не останавливалась, а немцы, в свою очередь, не уходили. Очевидцы писали и рассказывали, что бывали дни, когда ниже по течению вся поверхность Днепра, от берега до берега, была укрыта всплывшими трупами. Говорят, с какого-то момента решили сделать Букрин гигантской бутафорией, отвлекающей противника от Лютежа. При этом непонятно, зачем ради бутафории продолжали гробить в т.ч. элитные подразделения. Одна маленькая, но лично меня впечатлившая деталь. Советские потери убитыми среди парашютистов составили в Букринской операции 7 тыс. человек. Своеобразный рекорд в мировой истории ВДВ. Это ж как надо было стараться, чтобы день за днем, планомерно отправлять точно на немецкие позиции, на верную смерть тысячи хорошо подготовленных и обученных солдат. О, советский военный гений;) Десятки тысяч тел, из тех, кого не унесло течением Днепра, лежали под открытым небом по несколько недель. Позже часть погибших свалили в яры, завернув сверху чем под руку попало. Полуостров стал одной большой братской могилой.
По данным киевского музея истории ВОВ, советские потери на Букринском плацдарме составили убитыми 240 тыс. человек. Учитывая размеры этой крошечной прибрежной полосы, цифра кажется фантастической. В любой из воевавших в то время армий инициаторы и организаторы подобной мясорубки пошли бы под трибунал, но только не в советской. Отмазка была железная – Киев был взят в аккурат к их очередному красному «празднику», индульгенция куплена ценой сотен тысяч чужих жизней, кремлевский урод остался в целом доволен. Но провал локального масштаба был, тем не менее, настолько очевиден, что о Букринской операции постарались, не мудрствуя лукаво, сразу же просто забыть. Те, кому удалось выжить, а это были действительно герои, без всяких идеологических натяжек, так и не получили даже статуса участников освобождения Киева. Павших солдат хоронили несколько последующих десятилетий подряд простые люди, местные жители и заезжие археологи с туристами. Власть от этого скучного и не приносящего никаких дивидендов занятия устранилась. Совок, не понятно с какого бодуна «приватизировавший» себе победу над нацистами, на реальных солдат-фронтовиков всегда искренне плевал, как на выживших, так и на мертвых, ограничиваясь лукавым и циничным словоблудием «по праздникам» и туповатыми уроками «военно-патриотического воспитания молодежи», вызывавшими тоску и уныние. Так оно было дешевле во всех смыслах и безопаснее идеологически.
Конец истории. Заповедник
На этом история Трахтемирова почти заканчивается, все потрясения и страсти остаются позади. Каневское водохранилище затопило часть пригодной для посевов территории, подступив вплотную к высоким кручам, но, по сути, ни на что это уже не влияло. Полуостров становился все более безлюдным. Колхозно-совхозное хозяйство медленно, но неуклонно загнивало и без лишнего шума рухнуло, оставив после себя жутковатого вида огромные фермы для животных с зияющими дырами и пугающие своими нездешними размерами части ржавых железных конструкций непонятного предназначения, возвышающиеся в чистом поле на подъезде к Букрину и напоминающие останки космического корабля пришельцев. Подумалось: вот отвезти бы их на биеннале в Венецию или на худой конец продать какому-нибудь лондонскому эстету самовывозом, и слава о полуострове громыхнула и раскатилась бы далеко за пределы милой Отчизны.
Все некоторое время было тихо и мирно, но однажды и сюда пришла перестройка с перестрелкой и первичным накоплением, за ней пришел Кучма, а с ним подтянулся и Бакай. Бывший руководитель кучмовской ДУСи, глава Нафтогаза и смотрящий прочих очень хлебных бизнесов выкупил здесь часть земли и начал строить охотничий домик еще в конце 90х. Вскоре Черкасская облрада настолько прониклась к нему доверием и симпатией, что передала около 10 тыс. гектаров земли, что и означало фактически весь полуостров. То, что в «сферу интересов» Бакая с компанией попали дома и земли местных жителей, депутатов не парило. Полуостров был превращен в частный «региональный ландшафтный парк», что предусматривало возможность ограничивать доступ сюда практически кого угодно, включая родственников жителей Трахтемирова и Луковицы, и одновременно проводить охоту. Началась война с местными, периодически переходящая из горячей фазы в холодную или затихающая вовсе. Исход был предрешен. Очевидно, что связываться с Бакаем, считай, со всей коррумпированной государственной машиной, никому было не под силу, да и не очень хотелось.
Насколько мне известно, никого здесь умышленно не убивали и особых зверств не чинили, но, учитывая времена и нравы, методы, применяемые против местного населения, были, мягко говоря, неджентльменские. Конечно, были здесь и пьяные оргии с участием Кучмы и Черномырдина, и просто расстрелы несчастных кабанов из «калашниковых», и преднамеренное разрушение селянской частной собственности, и прочие мерзости. Но чего-то удивительного лично я во всем этом не усматриваю. Если посмотреть хотя бы просто на рожи всей этой проституированной комсомольско-бандитской биомассы, именуемой у нас «элитой», то чего еще от них ждать, по-моему, все в порядке вещей. Да и вообще, если мы помним, режим-то был «злочинний» и, конечно, кровавый, мы с высоты своих рафинированных европейских ценностей должны быть к нему снисходительны. Кабанов жалко, конечно, но зато теперь, в эпоху развитой демократии и свободы, любая рядовая депутатская мразь может практически легально устраивать охоту уже на людей. Главное условие – не сильно шуметь, чтоб пресса рот не открывала. А Бакая можно понять, он был практически у подножия самой вершины, голова кружилась, будущее рисовалось исключительно в светлых тонах. Але не так сталося, як гадалося. После 2004 года конкурирующие и более шустрые бандюки устроили ему и коллегам ущемление хвоста. После того, как случилось «бандитам – », не побоюсь этого слова, «тюрьмы», Бакай в спешном порядке отбыл в Москву, где прекрасно себя чувствует по сей день уже с красной карточкой Интерпола.
Некоторых наших «демократов» давит теперь традиционная украинская жаба, типа того – а нам куда в случае шухера, на западе хлопнет ФБР или еще кто-то и фамилии не спросят (пример Лазаренко так больно ранит сердце), с Путинскими и прочей братвой сплошные непонятки, уже даже и не откупишься, и иногда раздается зубовный скрежет. Но, на мой взгляд, претензии к Игорю Михайловичу не обоснованы. Человек аккуратно платил откаты московским хозяевам, не «тырил газ» у кооператива «Озеро» и компании «Gunvor» и вообще вел себя по-пацански. Теперь, соответственно, и имеет крышу, да такую, что на общих с ней сходняках даже наши европейско-американские друганы как-то резко и одновременно забывают о своих типо «ценностях» и «принципах». А жаба пусть давит, от этого только характер крепчает, главное – чтоб не насмерть задавила.В защиту статус кво
Здесь надо сказать, что первое впечатление от Трахтемирова это не красоты природы и даже не сопричастность к чему-то глобально-историческому, а полное отсутствие шустрых застройщиков с девелопёрами-инвестёрами-агентами с бегающими глазками и липкими ручонками и прочей подобной малосимпатичной киевской нечисти. Человека, хоть раз краем глаза подсмотревшим, что такое киевский рынок земли такой непорядок приводит в шок и недоумение. В двух часах езды отсюда любимая столица, где за объекты гораздо менее привлекательные и более удаленные творят такое, что дедушка Маркс с его «при 300% нет такого преступления» в гробу переворачивается. Ничего, оказывается, наивный старик не знал ни о пресловутых %, ни о преступлениях.
Лично видел ребят из какого-то научного института, собирающих какие-то пробы и образцы и живущих здесь с ведома хозяев парка. Известно, что и археологам никто здесь не мешал и, насколько я понял, мешать не намерен. Другое дело, что на исследования нужны деньги, а бюджет национальных институтов давно распилен и на всю эту археологию и прочую ерунду отцам и матерям нации начхать. Я не знаю, какими соображениями руководствуется пан Слоневский, тем более бывший владелец Бакай, но получилось то, что получилось: здесь нет чиновников-вандалов, вроде тех, что под ноль уничтожают историческое наследие в Киеве, нет распланированных и заасфальтированных участков со жлобскими «еврокоттеджами» и трехметровыми заборами с вооруженной охраной, нет пьяных и обкуренных толп культурно отдыхающих «трудящихся», обгаживающих все, к чему они прикоснутся.
Зато есть какие-то люди, пусть это будет Слоневский и его коллеги, не важно, какие у них отношения с властями и чего ему это стоит, но делающие что-то конструктивное. А консервация территории в ее нынешнем виде это самое конструктивное, что можно придумать на сегодня и на много лет вперед, пока в Украине не сгинет режим хамократии. Эти люди не очень публичны и мало болтают языком, но зато они тратят свои силы и деньги на что-то полезное.
Не нужно обладать большим умом, чтобы понять, что все вопли и визги со стороны профессиональных «патриотов» и более крупных народолюбивых фракций ВР мотивированы только одним – той самой жабой, «почему оно не мое», на большее амбиций у наших политиков не хватает. Страшно представить, какой отвратительный дерибан здесь бы начался, если бы заповедник был в статусе «национальный». Распилили бы в момент. Еще хуже – пустить сюда «народ» и устроить что-то очередное торгово-развлекательное. В этом случае территория уже через пару лет восстановлению бы не подлежала, все прошедшие войны и оккупации меркнут перед деструктивными потенциями сегодняшнего «массового человека». Частный статус заповедника, как и капитализм в целом, это очень плохо и несправедливо, но беда в том, что все остальное еще хуже. Будем надеяться, что Олег Георгиевич прав, полуостров – саморегулирующаяся система и она сама отобьет руки тем, у кого слишком развит хватательный рефлекс.
После истории
Сам Трахтемиров, вернее, то, что от него осталось, слабонервным лучше обойти стороной. Вид брошенного жилья, где всё еще помнит прежних хозяев, еще пахнут жилым уютом печи и висит одежда не плечиках, кого хочешь погрузит в сумеречное состояние. Некоторые хаты стоят, как будто люди вышли по делам ненадолго, подходишь – уже видны следы мародеров, вывороченные ящики шкафов, разбросанные туалетные принадлежности, чья-то трогательная старушечья еще советская пудра и духи «Белая сирень», чьи-то школьные контрольные работы, старые детские игрушки.
Другие дома уже изрядно разрушены. Природа без спешки отвоевывает свою территорию, растения проникают в бывшее жилье, ломают стены и крыши, дождь и ветер делают свое дело. Лет через 50 это место ляжет еще одним культурным слоем, как те, что видны в толще песка и глины в Церковщине или Монастырьке и кто-то, возможно, когда-то это найдет. И даже защитит какую-то там диссертацию на тему «Какими средствами от комаров пользовались жители земли Ruthenia, Kozak State».
Такая вот мысль меня посетила в брошенном селе. Кто знает, не доживает ли вся наша самовлюбленная и самоуверенная цивилизация свои последние пару-тройку сотен лет. Ни Египет, ни Рим ведь тоже не думали, что все закончится так быстро, только ведь разогнались, дела пошли, туда-сюда. Ан нет, сгинули, как и не было. Теперь вот их раскапывают и выставляют в музеях. Не знаю, будет ли что нам выставлять, не уверен, впрочем, время покажет.
Недалеко от бывшего села буквально затерялось в лесу (еле нашел) старое кладбище. Очень необычная картина, просто идешь по лесу и вдруг натыкаешься на довольно большое по площади и очень живописное место со старыми надгробиями среди сосен и редких кустов акации. Привычных могил с холмиками и оградками мало, значительная часть захоронений приходится на начало 19 ст., многие надписи стерты дождем и ветром, надгробные камни и кресты утоплены в земле и зарастают травой.
В солнечный день все это смотрится фантастически красиво, кладбище стоит на возвышенности, на краю яра.
Народ в основном упорно называл его козацким, другие при этом настаивали на названии «просто старое». Мотивируют это тем, что ни одного захоронения, где четко видна дата времен Гетьманата, нет. Я склоняюсь к первой версии, задавая встречный вопрос: если не козацкое, то чье?;) Во-первых, считая просто механически, многие из похороненных с читаемой датой смерти родились до 1764 (ликвидация Гетьманата) и 1775 (ликвидация Сечи). Понятно, что какая-то часть из них была селянского сословия. Но была и другая – козацкая – часть, и довольно значительная. Не заметить это может человек, только сильно куда-то спешащий или поверхностно знакомый с историей.
Очевидно, что рожденные в семьях козаков никогда не считали себя «мужиками», каким бы видом деятельности они реально ни занимались. Причем это правило работало вплоть до новейших времен и катастрофы 20 ст. Знаки же на могилах недвусмысленно указывают на их козацкую принадлежность. С посмертной символикой в те времена не шутили. «Мальтийские» кресты, широко использовавшиеся запорожцами, встречаются здесь во множестве (князь Вишневецкий строил Войско Запорожское во многом по образу и подобию Мальтийского ордена, о чем свидетельствуют в том числе европейские летописцы). Однозначно рыцарские символы на надгробиях – меч и посох с обеих сторон креста.
(Термин «рыцарь» употреблялся по отношению к козакам, в том числе в официальных документах и отчетах, отнюдь не в поэтически-образном смысле, козачество было выстроено как классический европейский военно-рыцарский орден). Т.е. о сословной принадлежности чуть ли не половины старых захоронений двух мнений быть не может. Почему же козаки компактно проживали в этой с 17 ст. бедной глуши, не пользуясь социальными возможностями, как их коллеги и побратимы в Польше и России. Здесь еще один фокус, который заставит вспомнить историю этих мест. По условию Андрусовского мира (в современной интерпретации: Андрусовский сговор;) и последовавшего за ним «Вечного мира» между Московским царством и Речью Посполитой Трахтемиров вместе с Каневом, Ржищевом, Черкассами и т.д. становились нейтральной полосой между двумя сторонами перемирия с запретом на поселение и любое перемещение вообще. Скорее всего, именно с этим были связаны трудности перехода в привилегированные станы, как на российскую, так и на польскую стороны. Независимо от степени «знатности» и «благородства рождения» человек без земли (остающейся в случае перехода «на материк» в буферной зоне) не мог просто по техническим условиям ступить на верхнюю ступеньку социальной лестницы. Здесь Трахтемирову и соседним украинским городам вдоль Днепра просто не повезло. Нельзя исключить также поселения в этой местности части бывших повстанцев из числа козаков, которых не ожидало ничего хорошего в случае регистрации в органах власти хоть на правом, хоть на левом берегу. Как иллюстрация к вопросу о сословной принадлежности части кладбища цитата из О.Забужко: «..на Правобережье, например, администрация Николая І списала в крестьянский стан всю украинскую шляхту, которая, веками сопротивляясь денационализации, на время раздела Польши оказалась на маргиналиях польского общества. «..Перепись населения 1897 года выявила даже целые села княжеского происхождения, и не какого-нибудь, а от Рюриковичей и Гедиминовичей. .. Были это когда-то паны на всю губу, с гербами, с правами и имениями, но из-за того, что они не отступились от православной веры и от украинства не отреклись, все это они постепенно утратили и окончательно деградировали» (М.Славинский)».
Не думаю, что всех козаков-трахтемировцев, о которых идет здесь речь, стоит записывать в герои сопротивления. Возможно, были и те, для кого переход в католичество был психологически неприемлем. Но, скорее всего, причин такой ситуации было несколько. Этническая и конфессиональная принадлежность вряд ли были решающим фактором в 17 и 18 ст. для украинского правящего класса при принятии решений, определяющих социальный статус и вообще всю судьбу семьи, детей и внуков. Об устойчивости национальных признаков можно смелее говорить в 19 ст., да и то с оговорками, а в более далекие времена гораздо важнее были другие иерархии, в нашем понимании – классовые.
Не удержусь, чтобы не высказать свое фэ сегодняшнему массовому восприятию украинской истории самими украинцами, особенно молодыми, что особенно забавно (главные пользователи инета – они самые, «будущее нации»). Погуглив на исторические темы, обнаружил перлы авторства самых разных людей, вызывающие ощущения дежавю. Глубоко не копал, но в первой десятке-двадцатке можно прочитать такое, от чего уши вянут вместе с глазами. Точные, иногда просто дословные кальки с советских учебников истории со слегка подправленным «вектором». Не мудрствуя лукаво заменяем «Москва» на «Киев» и «эсэсэр родина слонов» на «Украина – колыбель мировой демократии», и готово историческое исследование. Такой себе компот из краткого курса истории ВКПб и романтического национализма второй свежести. Читаю Н.Яковенко, и она подтверждает, что так по сей день пишутся не только школьные, но и большинство вузовских учебников. Пишутся, естественно, теми же консультантами идеологического отдела ЦК КПУ, что вчера славили партию и комсомол; других у нас для вас нет. Тот же пропагандистский бред с передергиванием и двойными стандартами, те же приторно сладкие трудящиеся\простой украинский народ, те же «освободительные походы» Красной армии\славного козацкого войска, с невиданным энтузиазмом поддержанные местным «угнетенным» населением (впоследствии почему-то вырезанным под корень непонятно кем). Те же массы предателей и недобитков из числа этнических наших (продажные мерзавцы, а кто же еще) и враги-супостаты, от деда-прадеда ненавидящие молодую украинскую демократию. Людям Средневековья, целым социальным группам и этносам приписывается идеология и мотивации политических движений 19-21 ст. В польских и российских администрациях из поколения в поколение работали исключительно маньяки, уничтожающие все живое на подведомственных территориях и разрушающие все попадавшее в поле зрения. Любой намек на попытку их нейтральной оценки – национал-предательство. Отдельный сказ о предателях. Ими, констатируем с грустью, оказались все украинцы происхождения чуть выше плинтуса. Зато «простой украинский народ» со времен трипольской культуры только спал и видел, как бы построить европейскую демократию и что-то высокодуховное с легким флером марксистской идеологии. Никак не объясняется происхождение людей, реально обеспечивших легитимность украинства как такового и вообще сделавших возможным существование сегодняшней Украины. Откуда взялись такие личности как «левобережные» Драгомановы, Скоропадские, Вернадские, Капнисты, Репнины, «правобережные» Антоновичи, Косачи, Липинские, Шептицкие и тысячи их менее известных и совсем не известных коллег и последователей? Не может же быть, в самом деле, чтобы из сонма предателей и недобитков. Наверное, прятались по черниговским лесам и волынским болотам на период оккупации. Да и вообще, лучше не знать. А еще лучше – не знать, кто это такие.
По ощущению, вся наша сегодняшняя коллективная самооценка и понимание того, кто мы есть это исключительно реакция на становящуюся все более фашизоидной кремлевскую заунывную истерику. На самостоятельные мысли и рефлексии, тем более, на осмысленную дискуссию, сил уже не остается. Зато главный оппонент – просто подарок. Если бы его не было, то нам стоило бы его выдумать. Мы на 15 лет гордо застыли в осознании, что «Украина – не Россия» и не сдвинулись больше ни на миллиметр. Как радостно и легко жить, зная, что рядом есть кто-то совсем слетевший с катушек, с еще более запущенными комплексами, чем у нас, просто бальзам на душу. Очень сложный вопрос, до сегодня так и не проясненный – откуда взялись в культуре и исторической памяти украинцев столь нежно теперь любимые европейские ценности. Очевидно, что искать корни в устройстве Речи Посполитой (и признать этим, что мы в нем, упаси боже, активно участвовали) – глупо, не могли же поляки, известные нехристи и живодеры, нам их сюда случайно занести. Вероятно, в представлении патриотически настроенных толкователей истории, курьерскую доставку ценностей сюда тайно организовала Еврокомиссия из Брюсселя в обход злобных супостатов. Всё досталось нам. Жаль только, окружающие об этом не догадываются. Совсем плохи у нас дела с политическим и культурным Востоком, он же географический юг. Крым, кочевые племена, Османская империя – все это для нас единая, без различий, темная и враждебная масса. Дифференцировать не представляется возможным, да и какая, к черту, разница. До купы сюда приплетаем загадочное и туманное монгольское «иго», а заодно и Аль-Каиду с 11 сентября. То, что с Крымом чуть не в половине военных конфликтов нас связывали союзнические отношения, нас не волнует. Сам феномен козаччины как встречи Руси с Полем нам непонятен и желания понять его не прослеживается. Культурное взаимопроникновение и обмен для нас новость (да какая там у них культура). То, что в украинском, а особенно в специфической военной козацкой терминологии, такое количество тюркизмов – не интересно. Мысль о том, что этнический состав еще первых козацких ватаг, а значит, и их потомков, был смешанным, вызывает ступор. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Не удивительно, что при таком интеллектуальном расцвете становятся возможными совсем не шуточные теории о происхождении «настоящих» и «чистых» украинцев от благородных и «высокодуховных» пришельцев, прибывших сюда с великой миссией спасения чего-то очень важного. Так и живем, «под собою не чуя страны», покореженные комплексами и фобиями. Ну и выбираем «в начальство», естественно, лучших из себе подобных. Совок бессмертен, вокруг нас по-прежнему черно-белый мир, а самое печальное, что и внутри нас. Зато мы, оказывается, в любой момент готовы прямо в Европу. А они, дураки, еще чешут репу, не знают, какое счастье их ждет.
Мир без нас
Избавляясь от людей, полуостров становится лучше и чище с каждым годом, что наводит на разные противоречивые мысли о сбоях в программе цивилизации и в природе человека. Здесь можно наблюдать в режиме реального времени, как будет выглядеть мир без нас. Должен сказать, будет он выглядеть очень хорошо. Пространство постепенно заполняется краснокнижными цветочками-зверушками, почувствовав безопасность и свободу, здесь поселились орланы-белохвосты, ястребы и более мелкие хищники.
Когда они ложатся спать, на смену встают пугачи, совы и прочая летучая живность, наводящая страх еще на наших предков. Жизнь не замирает ни на минуту, пробыв здесь несколько дней, перестаешь вздрагивать от необычных лесных звуков и даже начинаешь различать их происхождение. Ночной лес – непередаваемое реалити-шоу. Можно обнаружить, что те же самые травы пахнут совершенно иначе, чем днем, а предметы меняют размеры, кажется, даже расположение, и наполняются какими-то загадочными смыслами. После восхода луны все это меняет цветовую гамму, прибывают новые представители фауны. Бабочки тоже делятся на дневных и ночных, причем последние бывают такого размера, что их легко спутать с птицами и кажанами.
Впрочем, когда над головой у тебя пролетает что-то огромное, то трудно понять, зверь это, насекомое или иная бестелесная сущность. Говорят, это единственное место в наших краях, где сохранились светляки. Мне удалось выяснить, кто несет ответственность за двухдневное заточение на полуострове моих друзей. Оказывается, это был блуд, особенно активизировавшийся в те годы, а сейчас размножившийся путем деления на несколько более мелких сущностей. Блуд прицепился к друзьям, поскольку они по неопытности посмотрели в глаза бродячей собаке на перекрестке дороги и тропинки. Оказывается, этот персонаж в тот раз шутил, развлекался и ничего плохого не имел в виду. Когда он в дурном настроении, то подобные приключения заканчиваются не так весело, о чем можно судить по трудно различимым обрывкам обуви и одежды, там и сям застрявшим в кустах и деревьях.
Древо взросло, кору его не расколоть.
В корнях его змея, заклятий не ведающая, гнездо устроила.
В ветвях его Анзуд-птица птенца вывела.
В средине его Лилит-дева жилье себе соорудила.
Дева белозубая, сердце беззаботное.
Светлая Инанна, как горько она плачет!
Вообще, многовековое присутствие человека не оставило без изменения состав местных обитателей.Например, бродя около брошенных хат, я увидел белку, вначале приблизившуюся ко мне на расстояние метров трех и некоторое время меня изучавшую, которая потом с невероятной скоростью нарезала вокруг меня круги строго по часовой стрелке все то время, пока я находился рядом с жильем. Так повторялось около каждой хаты, причем белка, как мне показалось, была каждый раз другая.
Потом мою версию подтвердили, объяснив, что это были домовики, не имеющие пока возможности покинуть хаты, но готовящиеся уже через пару лет трансформироваться в анцибориков (поскольку рядом болото) или, того хуже, в диких баб, встречающихся здесь с каждым годом все чаще, что в целом не характерно для этих мест. Из более привычной живности можно увидеть лис, как рыжих, так и бурых. Двигаются они очень быстро, похожи на красивых маленьких собак с большим хвостом и сфотографировать себя не дают. Можно обнаружить многочисленные следы присутствия бобров, не самих их, поскольку людей они боятся и прячутся, памятуя о былом. Ну и, конечно, гвоздь программы – дикие кабаны. Заполнив собой все пространство, они пока терпят присутствие людей, уничтожая лишь посевы. Очень важно не пытаться их сфотографировать, поскольку вспышка, автоматически срабатывающая в темных ярах, принимается ими за огнестрельное оружие и расценивается как нападение. В лучшем случае у вас могут отнять и разбить камеру; свидетелей же худших случаев попросту не остается.
В сентябре здесь невообразимое количество яблок. Причем, как я заметил, чем меньше за ними ухаживают, тем выше их качество, в Киеве вы не купите таких за любые деньги. На стороне Луковицы, в восточной части полуострова в старых, запущенных садах просто загружаете небольшой запас в рюкзак и едите их до вечера, оторваться от этого процесса очень трудно. Несмотря на сухое лето и почти полное отсутствие других съедобных грибов, здесь в огромных количествах произрастают бурые гигантские мухоморы. Бывалые трахтемировцы, сравнивая их с пейотом и датурой, до сих пор отдают предпочтение этим местным чудо-грибам, находя в них источник вдохновения и оттачивая свои и без того уникальные способности. В прежние времена грибы, собранные за день-два до новолуния, пользовались популярностью даже у видавших виды генуэзских и венецианских купцов, бывавших здесь с оказией и обменивавших их на шелк, специи и швейцарские эфемериды, всегда востребованные в этих краях. Интересное явление можно наблюдать здесь ночью, когда проходишь участок леса между бывшим Трахтемировым и урочищем Монастырьок. Однажды я заметил, что вдоль дороги между деревьев параллельно со мной движутся белесые тени с трудно различимыми очертаниями. Вначале я подумал, что это сбежали запираемые на ночь собаки Олега Георгиевича, с которыми я уже был знаком, и теперь сопровождают меня к пункту назначения. Однако радость сменилась тревогой, когда предполагаемых собак стало больше трех, при этом на мои обращения они никак не реагировали, но зато стали приближаться к дороге. Палка, которой я бросил в сторону одной из теней, через минуту упала мне под ноги, что окончательно повергло меня в грусть и смущение. Позже я услышал предположение, что это могли быть потерчата, но инцидент с палкой противоречил этой версии, потерчата вряд ли ограничились бы таким невинным и шуточным ответом.
Таким образом, природа явления так и осталась невыясненной. Вообще при встречах с подобными сущностями следует быть внимательными и вежливыми, причем не только в целях безопасности, но и из-за перспективы договориться с ними о содействии в получении разных вполне земных и материальных благ. Так, хорошо известны истории о том, как еще в недавние времена люди договаривались с персонажами, условно объединенных в группу скарбников. Первоначальная функция скарбника – охранять спрятанные в земле клады, которых здесь по понятным причинам более чем. Но существуют еще несколько разновидностей этих странных существ, в том числе содействующих получению банковских кредитов, которые потом не нужно возвращать или даже выигрышам в популярную теперь евролотерею. Некоторые из археологов и туристов, сумевших договориться со скарбниками, теперь стали небедными людьми, многие, увы, покинули Родину и к прежним занятиям возвращаться не хотят.
Я долгое время целенаправленно искал встречи со скарбником, но появился он по своему обыкновению совершенно неожиданно и, выслушав мою просьбу, сказал, что это в следующий раз, и вообще, чтобы я не ныл, все и так хорошо. Я был несколько разочарован, но делать нечего, в следующий, так в следующий, подождем.
Девять дней прошли, как сон, как утренний туман, и засобирался я в дорогу, предчувствуя совершенно убийственные спуски-подъемы, палящее солнце и тяжелый рюкзак. Но здесь прощальный подарок преподнес мне Олег Георгиевич, предложив подвезти на байдарке до Букрина. Уже будучи знакомым с этим утлым и подозрительным на вид суденышком, я некоторое время сомневался, опасаясь быть утопленным вместе с недешевым снаряжением. Каково же было мое удивление, когда эта хрупкая скорлупка, преодолев все тяготы и лишения опасного пути, благополучно причалила к берегу в районе Великого Букрина.
Последнее впечатление от полуострова было несколько странным и неожиданным – двое букринцев вполне сельского вида на остановке маршрутки, один в футболке с изображением Фиделя Кастро в молодые годы, другой с собакой, выклянчившей у меня последний кусок сала, обсуждали перспективы и опасности, исходящие от повторного запуска андронного коллайдера и влияние бозона Хиггса на засуху и все развитие сельского хозяйства Великого Букрина в целом. Их тревога передалась и мне, но вечером я уже был дома, а на следующий день пошли ливневые дожди. Опасность миновала.
FAQ по поездке в Трахтемиров
Слушал и читал:
О.Г.Петрик, последний трахтемировец, эсквайр;
В.В.Буренков, народный сказитель, автор баллады-плача «Ужасы Букринского полуострова»;
В.О.Петрашенко, Є.В.Максимов «Трахтемирів. Подорож у давнину»;
Б.А.Рыбаков «Язычество Древней Руси»;
Н.Яковенко «Нариси Історії України: З найдавніших часів до кінця XVIII ст.»;
О.Забужко «Notre Dame d'Ukraine: Українка в конфлікті міфологій»;
Жан-Бенуа Шерер «Літопис Малоросії, або історія козаків-запорожців та козаків України або Малоросії»;
Гійом Левассер де Боплан «Опис України»;
Эпос о Гильгамеше
Слайд-шоу:
Потом мою версию подтвердили, объяснив, что это были домовики, не имеющие пока возможности покинуть хаты, но готовящиеся уже через пару лет трансформироваться в анцибориков (поскольку рядом болото) или, того хуже, в диких баб, встречающихся здесь с каждым годом все чаще, что в целом не характерно для этих мест. Из более привычной живности можно увидеть лис, как рыжих, так и бурых. Двигаются они очень быстро, похожи на красивых маленьких собак с большим хвостом и сфотографировать себя не дают. Можно обнаружить многочисленные следы присутствия бобров, не самих их, поскольку людей они боятся и прячутся, памятуя о былом. Ну и, конечно, гвоздь программы – дикие кабаны. Заполнив собой все пространство, они пока терпят присутствие людей, уничтожая лишь посевы. Очень важно не пытаться их сфотографировать, поскольку вспышка, автоматически срабатывающая в темных ярах, принимается ими за огнестрельное оружие и расценивается как нападение. В лучшем случае у вас могут отнять и разбить камеру; свидетелей же худших случаев попросту не остается.В сентябре здесь невообразимое количество яблок. Причем, как я заметил, чем меньше за ними ухаживают, тем выше их качество, в Киеве вы не купите таких за любые деньги. На стороне Луковицы, в восточной части полуострова в старых, запущенных садах просто загружаете небольшой запас в рюкзак и едите их до вечера, оторваться от этого процесса очень трудно. Несмотря на сухое лето и почти полное отсутствие других съедобных грибов, здесь в огромных количествах произрастают бурые гигантские мухоморы. Бывалые трахтемировцы, сравнивая их с пейотом и датурой, до сих пор отдают предпочтение этим местным чудо-грибам, находя в них источник вдохновения и оттачивая свои и без того уникальные способности. В прежние времена грибы, собранные за день-два до новолуния, пользовались популярностью даже у видавших виды генуэзских и венецианских купцов, бывавших здесь с оказией и обменивавших их на шелк, специи и швейцарские эфемериды, всегда востребованные в этих краях. Интересное явление можно наблюдать здесь ночью, когда проходишь участок леса между бывшим Трахтемировым и урочищем Монастырьок. Однажды я заметил, что вдоль дороги между деревьев параллельно со мной движутся белесые тени с трудно различимыми очертаниями. Вначале я подумал, что это сбежали запираемые на ночь собаки Олега Георгиевича, с которыми я уже был знаком, и теперь сопровождают меня к пункту назначения. Однако радость сменилась тревогой, когда предполагаемых собак стало больше трех, при этом на мои обращения они никак не реагировали, но зато стали приближаться к дороге. Палка, которой я бросил в сторону одной из теней, через минуту упала мне под ноги, что окончательно повергло меня в грусть и смущение. Позже я услышал предположение, что это могли быть потерчата, но инцидент с палкой противоречил этой версии, потерчата вряд ли ограничились бы таким невинным и шуточным ответом.
Таким образом, природа явления так и осталась невыясненной. Вообще при встречах с подобными сущностями следует быть внимательными и вежливыми, причем не только в целях безопасности, но и из-за перспективы договориться с ними о содействии в получении разных вполне земных и материальных благ. Так, хорошо известны истории о том, как еще в недавние времена люди договаривались с персонажами, условно объединенных в группу скарбников. Первоначальная функция скарбника – охранять спрятанные в земле клады, которых здесь по понятным причинам более чем. Но существуют еще несколько разновидностей этих странных существ, в том числе содействующих получению банковских кредитов, которые потом не нужно возвращать или даже выигрышам в популярную теперь евролотерею. Некоторые из археологов и туристов, сумевших договориться со скарбниками, теперь стали небедными людьми, многие, увы, покинули Родину и к прежним занятиям возвращаться не хотят.
Я долгое время целенаправленно искал встречи со скарбником, но появился он по своему обыкновению совершенно неожиданно и, выслушав мою просьбу, сказал, что это в следующий раз, и вообще, чтобы я не ныл, все и так хорошо. Я был несколько разочарован, но делать нечего, в следующий, так в следующий, подождем.
Девять дней прошли, как сон, как утренний туман, и засобирался я в дорогу, предчувствуя совершенно убийственные спуски-подъемы, палящее солнце и тяжелый рюкзак. Но здесь прощальный подарок преподнес мне Олег Георгиевич, предложив подвезти на байдарке до Букрина. Уже будучи знакомым с этим утлым и подозрительным на вид суденышком, я некоторое время сомневался, опасаясь быть утопленным вместе с недешевым снаряжением. Каково же было мое удивление, когда эта хрупкая скорлупка, преодолев все тяготы и лишения опасного пути, благополучно причалила к берегу в районе Великого Букрина.
Последнее впечатление от полуострова было несколько странным и неожиданным – двое букринцев вполне сельского вида на остановке маршрутки, один в футболке с изображением Фиделя Кастро в молодые годы, другой с собакой, выклянчившей у меня последний кусок сала, обсуждали перспективы и опасности, исходящие от повторного запуска андронного коллайдера и влияние бозона Хиггса на засуху и все развитие сельского хозяйства Великого Букрина в целом. Их тревога передалась и мне, но вечером я уже был дома, а на следующий день пошли ливневые дожди. Опасность миновала.
FAQ по поездке в Трахтемиров
“Законы подземного мира видел?”
“Да не скажу тебе, друг мой, да не скажу!
Если скажу тебе о подземного мира законах,
Ты сядешь, рыдая”. —“Пусть я сяду, рыдая”.
“Того, чье тело брошено в поле, видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Его дух не спит в подземном мире”.
“Того, кого в прах бросили, видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Он пищи лишен, он воды лишен, отбросы он ест,
Помои он пьет,
За городскою стеною живет”.
“Того, кто слов матери и отца не чтил, ты видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Воду мутную он пьет, воду горечи он пьет,
Насышенья не получает”.
“Того, кто проклят матерью и отцом, ты видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Он наследника не имеет, его дух одиноко блуждает”.
“Того, кто наследника не имеет, видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Хлеб, кирпичу разбитому ветром, подобный, он ест”.
“Дворцового евнуха видел, каково ему там?”
“Словно надсмотрщик, погоняющий криком, стоит в углу”.
“Жену нерожавшую видел?”
“Да, видел”.
“Каково ей там?”
“Словно дурнем разбитый горшок, брошена жизнь ее,
Никому не приносит радости”.
“Отрока юного, кто с лона супруги
Не срывал одежды, видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Веревку в помощь я ему дал, над веревкою он рыдает”.
“Девушку юную, кто с супруга не срывала одежды,
Ты видел?”
“Да, видел”.
“Каково ей там?”
“Тростинку в помощь я ей дал,
Над тростинкою она рыдает”.
“В битве павшего видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Его отец голову ему охватил, над ним рыдает”.
“Духа того, о ком позаботиться некому, видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Кусками подобранного хлеба, что на улицу брошены,
Он питается”.
“Человека, опорною сваею сбитого и ею накрытого, видел?”
“Горе матушке моей!” — он кричал,
Когда свая его разрезала!”
“Дубинкою крошки своего хлеба он разбивает”.
“Того, кто в расцвете умер, ты видел?”
“Да, видел”.
“Каково ему там?”
“Там, где ложе богов, и он лежит там”.
“Моих младенцев мертворожденных,
Кто себя не знает, видел?”
“Да, видел”.
“Каково им там?”
“Вкруг столов из злата и серебра,
Где мед и прекрасные сливки, резвятся”.
“В огонь брошенного видел?” — “Нет, я его не видел.
Духа-призрака у него нет, дым его на небо вознесся”.
Хвала!
О.Г.Петрик, последний трахтемировец, эсквайр;
В.В.Буренков, народный сказитель, автор баллады-плача «Ужасы Букринского полуострова»;
В.О.Петрашенко, Є.В.Максимов «Трахтемирів. Подорож у давнину»;
Б.А.Рыбаков «Язычество Древней Руси»;
Н.Яковенко «Нариси Історії України: З найдавніших часів до кінця XVIII ст.»;
О.Забужко «Notre Dame d'Ukraine: Українка в конфлікті міфологій»;
Жан-Бенуа Шерер «Літопис Малоросії, або історія козаків-запорожців та козаків України або Малоросії»;
Гійом Левассер де Боплан «Опис України»;
Эпос о Гильгамеше
Слайд-шоу:
Спасибо большое автору. Была на полуострове, но такого о нем не знала. Теперь буду по-другому на него смотреть, относиться, с огромным уважением к его истории, духовной сущности, как к Личности.Люблю его природу.
ОтветитьСпасибо за отзыв. Место действительно уникальное.
ОтветитьПросто спасибо.
ОтветитьПожалуйста.
Дякую за цікаву та інформативну розповідь.
ОтветитьБачу, цей блог не набув розвитку, можливо зараз пишете десь ще?
Дякую,пане Дмитре.
Самому трохи шкода, але це блог однієї статті ;)
Є мій сайт, але там про інше: http://astromenu.com/
Мій ФБ: http://www.facebook.com/astromenu.me
До речі чудовий фотоальбом, приємні спогади http://www.facebook.com/media/set/?set=a.10151318488988745.524604.554428744&type=1
З захопленням прочитав Ваш пост про Трахтемирів!Я буквально "звихнутий" на Трахтемирові,тому мені ця тема дуже близька.Багато що мені вже було відомо,багато що взнав вперше.Чудовим є стиль подання інформації-відірватись практично неможливо!)Дякую Вам!
ОтветитьДякую. Дійсно дуже приємно :)
Ответить