"Солнечный удар": бесогон Михалков и помещик Бунин

4 ноября 2010 года в новоявленный День народного единства 1-ый канал Российского телевидения начал демонстрацию пресловутого фильма «Адмиралъ». Конечно, выпустили этот фильм в эти дни не случайно. Заметьте, что в так называемый День народного единства, названного так якобы в честь изгнания поляков из Москвы, показывали не фильм «Минин и Пожарский» об изгнании поляков, даже не фильм «1612», а фильм «Адмиралъ», к 1612 году отношения никакого не имеющий, а имеющий прямое отношение к 7 ноября 1917 года. Я думаю, что сделано это было по следующим причинам. Первая, продемонстрировать единство режима с белогвардейщиной и кровавым палачом народа Колчаком, показав народа, кто сейчас герои. Вторая, унизить тех, для которых 7 ноября остается праздником Революции и продемонстрировать, кто сейчас победители. И третья, внести смуту и раздор в ряды противников режима, не дав им объединиться в общей борьбе с режимом, вбить клин между ними, посеять сомнения.

Русскому обывателю, для которого единственным окном в мир и единственным средством информации является телевизор, где ему ежедневно промывают мозги разные сванидзе, радзинские, млечины, пивоваровы и прочие «историки», а также телевизионные антисоветские поделки, в которых лепят благородных героев из царя и белых генералов и адмиралов, представляется, что Колчак - талантливый российский морской офицер, полярный исследователь, был ВЫНУЖДЕН воевать вместе с русским народом против врагов русского народа – большевиков и прочих инородцев, так же, как и талантливые, преданные России российские люди - Врангель, Корнилов, Деникин...

Женская половина россиянского электората, конечно же, с глубоким волнением  приникала к экранам телевизоров, сопереживая героям фильма, восхищаясь и умиляясь адмиралом и возмущаясь злодеями-большевиками. Мужская половина электората, может быть и не вся, но значительная часть, с сожалением размышляла о горькой судьбе адмирала и чести русского офицера, не изменившего России в борьбе с врагами России – большевиками. 

Прошло 4 года после премьеры «Адмирала» и 4 ноября телеканал «Россия» будет демонстрировать фильм «Солнечный удар», но еще раньше в преддверии  так называемого праздника Народного единства 4 ноября, а вернее в преддверии отвергнутого праздника Великой Октябрьской социалистической революции 7 ноября, новый русский барин, потомок Гедиминовичей, Сурикова и Кончаловского, сын сталинско-брежневско-путинского гимнописца Сергея Михалкова, дворянин и монархист, демократ и патриот,  особа приближенная к Кремлю, лауреат премии Ленинского Комсомола (1978 год), оскароносец  и народный артист РСФСР с 1984 года, кавалер кучи отечественных и иностранных орденов и премий, крупный помещик, бизнесмен и делец уже представил народу свое очередное кинотворение под название «Солнечный удар», снятый по мотивам двух произведений Ивана Бунина — рассказа «Солнечный удар» и дневников 1918—20 годов «Окаянные дни». Кинотворение соединило в себе пошловатые эротические фантазии Бунина из рассказа «Солнечный удар» и грязные антисоветские фантазии Бунина из «Окаянных дней», сдобренные собственными пошлыми фантазиями «бесогона»,  долженствующие показать миру жизнь и гибель великой России, русского мира после Октябрьской революции.

Премьерный показ фильма состоялся 3 октября 2014 года в Белграде накануне 70-ой годовщины освобождения Югославии Красной армией от немецко-фашистских захватчиков. Какую цель преследовал «бесогон» Михалков премьерой своего фильма именно в Белграде? Выразить благодарность Сербии за то, что приютила у себя вышвырнутые из Советской России остатки разбитых врангелевских войск? Я не знаю, как приняли сербские зрители очередную антисоветскую поделку нового русского барина, но надеюсь, что в Сербии не все еще забыли, как ответили на гостеприимство сербского народа бунинско-михалковские благородные белые герои. И есть еще люди, особенно бывшие югославские партизаны и бойцы Народно-освободительной армии Югославии, которые помнят преступные деяния против сербского народа и Русского охранного корпуса, и 15-го казачьего кавалерийского корпуса под командованием генерал-лейтенанта войск СС фон Паннвица, и 1-го казачьего полка генерала Зборовского… И помнят, что именно Красная армия, то есть те самые «полудикари», «хамы», «чернь», по мнению Бунина и Михалкова, которые в свое время разгромили войска барона Врангеля и вышвырнули их из Крыма, освободили Югославию и от немецко-фашистских захватчиков вместе с их русскими пособниками, о которых так сострадает лауреат премии Ленинского комсомола. Или премьера фильма использовалась как повод отслужить литургию на могиле барона Врангеля, продемонстрировав свое единство с борцами с Советской Россией и русским народом, отвергнувшим господ? Похоже на это, ведь Михалков не отслужил литургию по погибшим при освобождении Югославии советским воинам и не возложил цветы на их могилы. 5 октября премьера фильма прошла в Севастополе, думаю, с расчетом вызвать негативную реакцию на советскую власть в Крыму «бунинско-михалковскими ужасами» и сострадание и поддержку белогвардейщины. 7 октября премьера прошла в Москве. С 9 октября фильм в прокате. И снова российский электорат, потомки «полулюдей», хамов» и «черни», особенно его женская часть, сопереживает «благородным» героям фильма, восхищаясь и умиляясь ими, и возмущается злодеями-большевиками, освободившими Россию от господ, которые, как Бунин с Михалковым, считали их  дедов и прадедов «полулюдьми», «хамами» и «чернью». Ну с Михалковым все ясно – деляга и конъюктурщик не без таланта, но Бунин?..

«… В нынешней России Бунин как художник почти что канонизирован, неприкасаем: «Окаянные дни» и остальная его публицистика используется как своего рода акт обвинения Октябрьской революции и советской власти...

Публицистика Бунина, несомненно, художественная. Из лихорадочного, страстного потока слов, срывающихся с языка без раздумий, без всякой подготовки, с ходу, из криков ужаса, охватившего Бунина при виде того, что происходило в ходе Октябрьской революции 1917 года, что творили, как он говорил, эти «полудикари», эти «хамы», эта «чернь» в годы Гражданской войны...

... читать бунинскую публицистику, перечитывать «Окаянные дни» тяжело, а временами – крайне неприятно. В своих взглядах на жизнь, на историю и историю Бунин чрезвычайно пристрастен и тенденциозен, чего он сам не отрицал. Страсть затмевает человеку разум.

О прошлом, о том, что было, но что смела революция, Бунин пишет с теплотой и нежностью. И его нельзя не понять: там осталось все лучшее в его жизни и все его надежды. И никакого намека на светлое ни в настоящем, ни в будущем. Все акценты в бунинской публицистике сделаны исключительно на грехах и темных сторонах революции, новой власти и революционной «толпы». Бунин в упор не хотел видеть хоть что-нибудь положительное в революции и во всем, что происходило вокруг, старательно собирал все дрянное, ужасающее, ничтожное, чем полна жизнь во всякие времена и всюду, но особенно – в период разломов истории и смут. Слишком много злобы, слишком много желчи, слишком много ненависти. Несогласие и протест вызывают именно перехлест, нарушение чувства меры...

«Окаянные дни» - документ сугубо политический, идеологический, талантливо окрашенный в художественные краски и тона. Но качество публицистической литературы определяется не художественностью, а глубиной проникновения в социальную материю и главное – ответами на злобу дня. Не злобой, не ненавистью, а истиной, способной разрешить противоречие, конфликт. Но такой позитивной задачи Бунин перед собой даже не ставил...

Стоит задаться вопросом: что служило главным источником глубокомысленных выводов и ожесточенных высказываний Бунина? Газеты и слухи.

«Все слухи и слухи, - пишет он в «Окаянных днях» 12 апреля 1919 года в Одессе. – Бешенство слухов. Петроград взят генералом Гурко, Колчак под Москвой, немцы вот-вот будут в Одессе». Ничего этого на самом деле не происходило, но Бунин жил слухами и надеждой, что они сбудутся. Вот выдержки всего из двух страниц «Окаянных дней» от 28 февраля 1918 года. «Вести со Сретенки – немецкие солдаты заняли Спасские ворота»; «Слух, что в Москве немцы организовали сыскное отделение»; «В Петербург будто бы вошел немецкий корпус»; «Говорят, что Москва будет во власти немцев семнадцатого марта» (на самом деле этого не было – И.И.); «Рассказывал в трамвае солдат...»; «Д. Получил сведения из Ростова...»; «Д. прибавил: «Большевики творят в Ростове ужасающие зверства... расстреляли 600 сестер милосердия; ну если не шестьсот, то все-таки, вероятно, порядочно»; «Повар от Яра говорил мне...»; «Вести из нашей деревни...». И так – едва ли не на каждой странице...

Бунинская публицистика, особенно «Окаянные дни», - это в значительной мере коллекция слухов, домыслов, а кое-где, наверняка, и его богатейшего воображения, о котором он сам говорил, сопоставляя свою способность фантазировать с аналогичным даром Л.Н.Толстого. 11 марта в «Окаянных днях» запись: «Толстой сказал про себя однажды: «Вся беда в том, что у меня воображение немного живее, чем у других...»  Есть и у меня эта беда»...

О том, что Бунин не принял революцию, известно. Согласно соровским учебникам школьникам рассаказывают, что никакой «великой» и «социалистической» революции в октябре 1917 года в России не было, а был «большевистский переворот», «захват власти», да и то случайный. Такими же словами говорит о революции и Бунин. Вот некоторые его высказывания по этому поводу.

«Тихонов рассказывал мне, - пишет Бунин, - как большевики до сих пор изумлены, что им удалось захватить власть и что они все еще держатся». «Луначарский после переворота  неделе две  бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести, и вдруг такой неожиданный успех!» Позднее  Троцкий писал в дневнике: «Если бы в Петербурге не было  ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции».

«Неизбежна была революция или нет? – спрашивает Бунин. И говорит: - Никакой неизбежности, конечно, не было, ибо, несмотря на все недостатки, Россия цвела, росла, со сказачной быстротой развивалась и видоизменялась во всех отношениях... Была Россия, был великий, ломившейся от всякого скарба дом».

Тут Иван Алексеевич серьезно ошибался. 17 января 1895 года при восшествии на престол в своей тронной речи Николай II прямо сказал: «Бессмысленно мечтать о всякой конституции». В том же году царь твердо поддержал расстрел рабочей демонстрации в Ярославле, направив телеграмму, в которой говорилось: «Спасибо молодцам-фанагорийцам за стойкое и твердое поведение во время фабричных беспорядков».

О том, что К.Маркс еще в 1870 году был убежден, что «в России неизбежна и близка грандиознейшая социальная революция», и повторял это неоднократно; о том, что скорая русская революция, как говорил Ф.Энгельс, станет «поворотным пунктом во всемирной истории»; о том, что в «Письмах издалека» В.И.Ленин предрекал, что революция 1905 года и Февральская 1917-го «должны привести Россию к революции социалистической», царь Николай знать не знал – что за «людишки»? Слыхом не слыхивал об этом, надо думать, и Бунин.

Николай II, причисленный ныне к лику святых как великомученик, был очень слабым правителем, не способным принимать адекватные решения, верно реагировать на ситуацию, о которой ему осмеливались докладывать. Еще в 1902 году министр внутренних дел России Плеве в докладной записке царю говорил: «Если бы 20 лет назад, когда я управлял департаментом полиции, мне бы сказали, что России грозит революция, я бы только улыбнулся. Нынче я вынужден смотреть на положение иначе». В феврале 1914 года министр внутренних дел России Дурново сообщал самодержцу, что «в случае неудачной войны в России неизбежна социалистическая революция».

Откуда мог знать обо всем  этом Бунин? Зато с полной уверенностью писал, что на октябрьскую революцию «чернь» спровоцировали большевики. И был убежден, что абсолютно прав. Хотя позади уже были и революция 1905 года, и Февральская революция 1917-го, дававшие повод для глубоких размышлений...

... Во взглядах на революцию Бунину были по душе и слова Наполеона: «Что породило революцию? (французскую – И.И.) Честолюбие! Что остановило ее? Честолюбие!».

«Честолюбие!..». Нет же: «повторяемость» причин любой революции...

... Нарождающейся российской буржуазии было тесно и душно в атмосфере феодальных и (по сути) все еще крепостнических отношений. В 1902 году в забастовках и стачках участвовали 694 тыс. рабочих, в октябрьской стачке 1905 года – уже более 2 млн. Царь вынужден издать «Манифест» (компромисс! – И.И.) и обещать народу новые свободы...

...Но не желал никаких радикальных перемен Бунин, да и зачем желать, если ты, хоть обедневший, но все же дворянин, уже знаменит на всю Россию, как говорится, «сыт, пьян и нос в табаке»?...

«Честолюбие!..». Если бы только! «Повторяемость»: нищета и голод постоянно и остро давали знать себя в российских деревнях, где в начале ХХ века проживало 85% населения. Через каждые три-четыре года в стране – неурожаи, а вслед за ними – голод. В 1991-1892 гг. в России от голода умерли сотни тысяч человек. Через каждые 10 лет в России случался большой неурожай и – большой голод. В 1911 году голод охватил 20 губерний с населением в 30 млн человек.

Статистика: накануне 1917 года в России насчитывалось около 2 млн богатых крестьян. Немало! Еще около 3 млн относились к середнякам. Но 10 млн (две трети) крестьян были бедняками: ни кола, ни двора; ни лошади, ни коровы. В сущности своей, батраки все те же крепостные, хоть и «свободные», вынужденные гнуть спину на новых хозяев, еще вчера таких же крепостных, как они, которые были зачастую еще более жестокими и безжалостными, чем прежние баре. Рано или поздно бедный крестьянин должен был заявить о своих нуждах и страданиях. И когда в годы Первой мировой войны его одели в шинель и дали в руки винтовку, «человек с ружьем» стал естественным резервом тлевшей революции. А когда революция грянула, встал под знамена тех, кто обещал мир, землю и хлеб. Это были большевики. Это был Ленин.

Ленин, большевики прекрасно понимали «шаткость», переменчивость настроений, расколотость народа на несколько слоев: на зажиточных, довольных собой и жизнью; живущих трудно, но колеблющихся, к бунту не готовых; на бедных и нищих, голь перекатную, «проклятьем» заклейменных на то, чтобы рождаться, жить и умирать в голоде и холоде, в услужении, без всякой надежды для детей или хотя бы внуков и правнуков выбиться « в люди». Таких в России было абсолютное большинство – хоть среди нарождавшегося рабочего класса, хоть среди крестьян, деды и отцы которых всего полвека назад еще пребывали в крепостных – в рабстве. Кому мила такая судьба? «Чернь» и «нелюдь» сознавали, что они «никто» и «ничто». И когда провозгласили, что «никто» станет «всем» - они восстали...

Бунин не понимал (не хотел понимать?), что «окаянные дни» наступили не «вдруг», а стали искуплением грехов и ошибок российской самодержавной власти, копившихся столетиями. Думать, будто для постижения смыслов истории и логики общественного развития достаточно лишь писательской наблюдательности и писательского таланта, мне кажется, весьма наивно. А Бунин, видимо, именно так и полагал. В его записках и статьях, кроме имен Льва Толстого да не слишком чтимых им Достоевского и Герцена, из значительных фигур не встречается никто. Маркс и Ленин как знатоки общественной жизни для Бунина существа ничтожные, отрицательно-негативные. А это были, что ни говори, великие умы. Между тем сам Бунин был не более чем тонкий знаток, холодный наблюдатель жизни российской деревни, добросовестный фиксатор происходивших в ней процессов, но не противник назревавшего окаянства, исполненный желания излечить общественный недуг. Великолепный рисовальщик с натуры. Поэт – не врач, он только боль, струна и нерв?.. Страсть в душе Бунина забурлила, забила ключом лишь в тот момент, когда «дурман» и «окаянство» вырвались наружу и разнесли в клочья все, что рисовал он в своей знаменитой «Деревне»...

Когда мы говорим о Бунине-публицисте, надо помнить, что он – помещик, аристократ, православный монархист, всей своей сутью тяготевший к старой дворянской культуре и устоявшемуся образу жизни. Этот достоверный исторический факт невозможно игнорировать. Бунин видел и описывал то, что хотел видеть, и не видел, не хотел видеть, знать и понимать то, что не отвечало его воззрениям. А временами просто не понимал, что не понимает. В том нет ничего необычного: человек – существо ограниченное. Бунин был человек... Человек со своей – Белой правдой. Ко всем другим правдам относился свысока, презрительно. Для него не было правды ни мужицкой, ни рабочей, ни «красной», а были только Белая идея и Белая правда...

Исследователи бунинского творчества пишут о Бунине как бесприкословном и последовательном стороннике Белой идеи и Белого движения. «Белые», по Бунину, - это те, «у которых все отнято, поругано, изнасиловано, убито, - родина, родные колыбели и могилы, матери, отцы, сестры...». Белые – это помещики, фабриканты, кровопийцы, пауки, угнетатели, деспоты, сатрапы, мещане, обскуранты, рыцари тьмы и насилия. «Белые» - это Авель; «красные» - это Каин. В марте 1919 года Бунин говорил: «... я чувствую, что я не должен быть писателем, а должен принимать участие в правительстве», «... все больше и больше думаю, чтобы поступить в армию добровольческую и вступить в правительство».

Абсолютно «своим» считали Бунина и в Белом стане. В августе 1920 года П.Б.Струве от имени правительства Вооруженных сил Юга России пригласил Бунина в белый Крым: «... Мы решили, что такая сила, как Вы, гораздо нужнее сейчас здесь у нас на Юге, чем за границей». Представьте: Бунин стал членом правительства на Юге, куда его приглашал П.Струве с согласия Врангеля, - и что бы произошло в случае их победы? Бунин был барин, помещик-крепостник, православный монархист. Вот это и есть векторы его мыслей и действий: на барщину, мужички! Или – к стенке. В злобе нет исхода. Ненависть грозит, злоба мертвит, но не плодоносит...

Понимал ли Бунин, что «русская революция» победила не соблазнами большевиков, а потому что в стране был общенациональный, как говорят сейчас, «системный кризис»? Что народу осточертела война, что крестьяне изголодались, что царь и его власть до самого дня исчерпали доверие подданных? 240 тыс. солдат петроградского гарнизона перешли на сторону революции – это как? Когда в непримиримом конфликте сошлись Красная идея и Белая идея, то почти половина русских армейских офицеров и больше половины офицеров и генералов Генерального штаба (цвет армии) пошли служить в Красную армию. Это – как? На сторону революции перешла большая часть Центрального аппарата русской военной разведки во главе с генерал-лейтенантом Н.М.Потаповым!.. Царские генералы и офицеры не были большевиками, и почти никто из них не вступил позднее в партию. Их выбор определялся гражданским долгом, любовью к России и ее народу...

Отвечая на обвинения «белых» однокашников, бывший начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Бонч-Бруевич писал: «Суд истории обрушится не на нас, оставшихся в России и честно исполнявших свой долг, а на тех, кто препятствовал этому, забыв интересы своей Родины и пресмыкаясь перед иностранцами, явными врагами России в ее прошлом и будущем».

В силу неопровержимой пристрастности Бунин видел все происходившее в России в годы революции, гражданской войны и советской власти под своим углом зрения и объяснял его сообразно своим взглядам и убеждениям пятидесятилетнего знаменитого человека и помещика. Что ему не нравилось, того он не замечал или с ожесточением опровергал, и наоборот – выпячивал выгодное его представлениям.

... Бунин «упускает из виду» тот факт, что Гражданскую войну в 1918 году развязало Белое движение, изначально надеясь на решающую помощь Антанты, то есть интервентов. Бунин наверняка знал, но «не придавал значения» тому, что без западных поставок вооружения, обмундирования и материалов, особенно Англией, Белое движение вообще не могло бы образоваться. Бунин то ли не знал, то ли знал, но не хотел признавать и понимать, что ненависть к России всегда жила на Западе, и «белый проект» вынашивался там задолго до Февральской и Октябрьской революций.

Бунин знал, что Колчак назначен Верховным правителем России Англией и США; что Деникин сознательно работал на Запад. Бунин должен был понимать и то, что иностранные державы используют Белое движение в борьбе с революционным народом, не жертвуя своей «живой силой», но в случае победы «белых» им гарантирована возможность «обустройства» России на свой лад и в своих интересах.

Где были в тот момент русские чувства и патриотизм Бунина? В годы Октябрьской революции и Гражданской войны они словно испарились из его души.

Пусть придут любые иностранцы – немцы, англичане, французы, финны, поляки, все равно кто! Пусть захватят Москву и Кремль, Петербург и Зимний дворец! Пусть оккупируют хоть всю Россию, только бы избавили от русской «черни», «полудикарей», от большевиков. «Лучше черти, чем Ленин!..» - пишет Бунин. Читаем в «Окаянных днях»: «В газетах – о начавшемся наступлении немцев. Все говорят: «Ах, если бы!»... Вчера были у Б. Собралось порядочно народу – и все в один голос: немцы, слава Богу, продвигаются, взяли Смоленск и Бологое... Слухи о каких-то польских легионах, которые тоже будто бы идут спасать нас... Немцы будто бы не идут, как обычно идут на войне, сражаясь, завоевывая, а «просто едут по железной дороге» - занимать Петербург... После вчерашних вечерних известий, что Петербург уже взят немцами, газеты очень разочаровали... В Петербург будто бы вошел немецкий корпус. Завтра декрет о денационализации банков... Видел В.В. Горячо поносил союзников: входят в переговоры с большевиками вместо того, чтобы идти оккупировать Россию» и т. п.

А вот записи Бунина из Одессы:

«Слухи и слухи. Петербург взят финнами... Гинденбург идет не то на Одессу, не то на Москву... Все-то мы ждем помощи от кого-нибудь, от чуда, от природы! Вот теперь ходим ежедневно на Николаевский бульвар: не ушел ли, избави Бог, французский броненосец, который зачем-то маячит на рейде и при котором все-таки как будто легче».

Народолюбие вызывало у Бунина только сарказм. «Чернь» и «полудикари», «проклятые обезьяны», «скотина без пастуха» - вот что такое народ для Бунина. Эти слова разбросаны по всем его статьям. Вот несколько зарисовок...

«Слишком много было и есть у нас субъектов чистой уголовной антропологии. Разбойнички муромские, брянские, саратовские и прочая, прочая, бегуны, шатуны, ярыги, голь кабацкая, пустосвяты, на сто тысяч коих – один святой...»; «А в красноармейцах главное – распущенность. В зубах папироска, глаза мутные, наглые, картуз на затылке, на лоб падает «шевелюр». Одеты в какую-то сборную рвань. Иногда мундир 70-х годов, иногда, ни с того ни с сего, красные рейтузы и при этом пехотная шинель и громадная старозаветная сабля»; «... Красная аристократия: матросы с огромными браунингами на поясе, карманные воры, уголовные злодеи и какие-то бритые щеголи во френчах, в развратнейших галифе, в франтоватых сапогах непременно при шпорах, все с золотыми зубами и большими, темными, кокаинистическими глазами...»...

... Гражданская война была трагедией для всей России: для «белых» и «красных»... Белая идея в сущности своей была антирусским, антигосударственным проектом Запада, подхваченным российскими либералами, сокрушившими монархическую государственность в ходе Февральской революции 1917 года. Тысячи корнетов и поручиков, вставших «За Веру, Царя и Отечество!», певших гимн «Боже, царя храни!», были «пушечным мясом», «военной рукой» Антанты, которая упустила свой шанс раскромсать Россию только потому, что внутри каждой из стран, входивших в этот союз, в тот момент вызрели свои восстания и революции. Генералы – основатели Белого движения (Корнилов, Краснов, Деникин, Колчак, Кутепов, Врангель и другие) меньше всего собирались разрешать проблемы, которые привели к революции. Первое, чего они хотели, - вернуть «свое», прекрасно понимая, что собственными силами, без иностранной помощи им не победить.

Волею Запада Верховный правитель России адмирал Колчак, «дитя Февраля», писал о русском народе буквально следующее: «обезумевший дикий (и лишенный подобия), неспособный выйти из психологии рабов народ». При власти Колчака в Сибири было построено 50 концентрационных лагерей, около миллиона человек были брошены в тюрьмы.

Бунин же перед Колчаком и Деникиным, с которыми встречался позднее, просто млел, пел им дифирамбы как национальным героям. Хотя даже злейший враг Советов З.Н.Гиппиус записала в дневнике 2 сентября 1919 года: «На Деникина, вероятно, почти никто не надеется, несмотря на его, казалось бы, колоссальные успехи, на все эти Харьковы, Орлы, на Мамонтова и т. д. Слишком мы здесь зрячи, слишком все знаем изнутри, стобы не видеть, что ни к чему, кроме ухудшения нашего положения, не поведут наши «белые генералы», старые русские «остатки», - если они не будут честно и определенно поддержаны Европой». По существу своему Белое движение выступало как прозападная сила, принявшая от Антанты материальную и военную помощь в форме иностранной интервенции. Умом своим Бунин был куда как посильнее Гиппиус, был смотреть на вещи поглубже... Или не так?..

В рассуждениях об отношении Бунина к народу было бы ошибкой забывать: Бунин – дворянин знатного рода, чем гордился чрезвычайно. После отмены крепостничества в 1861 году имения его матери в Воронежской и Орловской губерниях были на грани разорения, но существовали и позволяли господам жить вполне сносно: держать хорошие связи, путешествовать, бывать в свете, на званых обедах, в театрах, иметь хорошую одежду, знать вкус «налимьей ухи, розовых рябчиков в крепко пожаренной сметане», «дорогих вин и коньяков». Прекрасно, прекрасно!.. Но это все – не для городских и сельских обывателей – людей низших сословий, которые составляли почти 90% населения России и звались «народом», который Бунин наблюдал, изучал и описывал, глядя на него со стороны, сверху и свысока. Себя самого Бунин к «народу» не причислял. Сказать о себе «чернь», «полудикарь», «обезьяна»?..

Снова скажу: тяжело, невыносимо тяжело было мне перечитывать «окаянные дни», читать одну за другой бунинские статьи, до самых краев налитые яростной злобой, испепеляющей ненавистью и барской брезгливостью ко всему, что происходило в революцию, в годы Гражданской войны и в Советском Союзе.

Однажды вдруг поймал себя на мысли: Боже мой, да ведь мне, родившемуся в 1936 году, в ноябре 1953 года, когда Бунин умер, было уже семнадцать лет!.. Семнадцать лет я и Бунин жили в параллельных мирах. Я родился в Ленинграде и вырос при советской власти, обучен и воспитан ею; за эту власть, за Родину отдали жизни в Великой Отечественной мой отец и его брат – оба коммунисты; семья наша – мама, сестра, старший брат и я пережили полтора самых страшных года фашистской блокады Ленинграда; я был пионером, комсомольцем, членом компартии, служил стране преданно и честно. И было за что служить – одно образование мое чего стоит!.. Я – из простонародья, но, как говорится, «вышел в люди»...

(А мне, родившемуся в 1937 году, в ноябре 1953 года, когда Бунин умер, было уже шестнадцать лет!.. Шестнадцать лет я и Бунин жили в параллельных мирах. Я родился в Москве и вырос при советской власти, обучен и воспитан ею; за эту власть, за Родину всю войну сражались мой отец и мои дяди – коммунисты, один из них погиб; семья наша – мама, старшая сестра, я и младшая сестра всю войну провели в Москве; я был пионером, комсомольцем, членом компартии, служил стране преданно и честно. Я – из простонародья, но, как говорится, «вышел в люди» - С.Е.)

Выходит, Бунин яро и скопом ненавидел меня, мою семью, моих друзей и товарищей, миллионы людей, по его понятию сплошь «большевиков», которые между тем сотворили «советское чудо» - превратили Россию лапотную в Россию индустриальную и электрическую, победили фашизм в Великой Отечественной войне, первыми в мире начали освоение космоса – Боже, да разве надо перечислять все великое, что сотворили «большевики»? И все это псу под хвост?..

...Обида, злоба, ненависть, желчь и сарказм по поводу всего и вся, что было связано с новой – революционной и послереволюционной Россией, изумляли Бунина, застилали ему глаза, не позволяли взглянуть на происходившее менее пристрастно, более объективно...»(Игорь Ильинский. Белая правда Бунина. Наш современник №3–2011 г.).

Боится новый русский барин «бесогон» Никита Михалков за свое барское существование вот и пугает с помощью помещика Бунина народ русский погибелью, если он поднимет на штыки и вилы новоявленных бар.

«В 2009 году Президент России Д.А.Медведев своим указом создал комиссию, призванную бороться с фальсификацией истории в «ущерб интересам России». Наконец-то власть заметила, что у государства и народа украли не только нефть, газ, золото, бриллианты, заводы, фабрики, промышленность и сельское хозяйство, одним словом – экономику, но потихоньку, с помощью соровских наемников, умыкнули самое главное – историю страны в ее истинном содержании и сущности, нафаршировав Прошлое баснями, мифами и чистопородной ложью – в интересах Запада и в «ущерб интересам России». История СССР представлена как совокупность преступлений, безрассудств, безумств и несчастий, как сплошной криминал...

Для фальсификаторов годны даже липовые источники, а тем более заманчиво использовать в своих целях авторитеты в науке, литературе, политике. Бунин как нельзя лучше подходит на эту роль, хотя сам Бунин вовсе не думал о «фальсификации» истории, напротив, он был абсолютно убежден в том, что речет абсолютную правду, и делал это с неистовой страстью, талантливо, включая на всю мощь свою феноменальную наблюдательность и безудержное воображение. Перед нами уже не писатель и поэт, а идеолог и политик с талантами истинного художника, излагающий собственные философские, политические, социальные и исторические воззрения со всей беспощадной жестокостью своей натуры.

Завлабам «молодой российской демократии» бунинские «Окаянные дни» пришлись как нельзя кстати, ибо создавали ужасные образы Великой Октябрьской революции, Ленина, большевиков и шедшей за ними «черни», чем на корню, как мнилось им, уничтожали коммунистическую идеологию. Не имея возможности ни согласиться, ни возразить, Бунин начал «работать» на идею «возрождения» России, хотя на самом деле его втянули в новую русскую революцию, во главе которой встали странные и страшные люди, для которых Россия – не любимая Родина, а открытое географическое пространство, огромный «кормящий ландшафт», «зона для свободной охоты» в поисках добычи; место утоления непомерных политических амбиций и жажда власти.

Бунинская публицистика способна захватить внимание читателя почище детективного романа, перевернут мозги в угодном автору направлении. Без сомнения, в ельцинскую революцию 1991 года Бунин помимо своей воли внес немалую лепту. «В ущерб интересам России...» Увы.

Пропагандистская машина «возрожденной России» (прежде всего – телевидение, видеопродукция, а сейчас еще и интернет) поработала весьма умело, переняв все формы и методы современных социальных технологий влияния на сознания человека. И многие дети из простонародья всем своим наивным умом восприняли новые мифы и – возненавидели дела своих дедов и отцов: революцию, Гражданскую войну, все советское – заводы и фабрики, идеи, героев того времени, образ жизни и самих людей – «совков», не отдавая себе отчета в том, что вот теперь-то они навсегда простонародье, воистину «чернь», путь которой «в люди», «наверх», во власть перекрыт уже не тонким слоем новых «господ», новой «элиты». Так далеко Бунин, конечно, не заглядывал, но то, что он является ныне одной из числа избранных опор формирования «нового сознания» молодых поколений – это факт» (Игорь Ильинский. Белая правда Бунина. Наш современник №3-2011 г.).

О чем свидетельствует и новый фильм Никиты Михалкова, и показ фильма по телевидению именно 4 ноября.