25.10.2014 04:00

СТЫДЛИВЫЙ НАЦИЗМ И ДИАЛЕКТИКА БЕССМЕРТИЯ

На модерации Отложенный

Стыдливый нацизм

и диалектика бессмертия

Запад – сын бога Хроноса,

и Россия - падчерица Пространства

Россия. Евразийская Барышня, страдающая по Дали дальней.

Тебе принадлежим, необъяснимая наша радость.

Россия и Запад – возможна ли гармония? Пока что Тандем на пороге исторически очередного конфликта. Такое трудно выдумать, но заправилам политики, движимым неведомыми инстинктами, такое удается. Впрочем, это неизбежный ход событий, учитывая некоторые исторические тенденции, достигшие экстремальных напряжений.

Особенно недовольна Россией Америка. Эта видит в моем Отечестве историческое Недоразумение, воплощение сумасбродства, не поддающееся логике предвидений. (В какой-то мере это представление справедливое – мы и сами постоянно себе удивляемся). Последний из подвигов: у русских достало ума подвергнуть сомнению не интеллектуальное и не технологическое – это было бы глупостью, - но духовное, культурное и нравственное, словом, ментальное превосходство Запада над остальным миром. Придавленная Западом, Россия требует признания ментального и прочего паритета… с ней, нескладной Евразией.

Ни много, ни мало.

Попытка освобождения из-под тотального притеснения, способная родить катастрофу…

Или, может быть, что-то обратное, под знаком беспримерного исторического поворота?

Синдром потерянного младоразумия

Ощущение социального, технологического и интеллектуального превосходства, спору нет, у Европы с Америкой обоснованное. Оно обретено исторически, добыто трудом мысли и тонкой селекцией чувственных отношений. Эту ментальную грандиозность западные соседи России напоказ не выставляют – не велит христианская совесть; величие подразумевается, и этого достаточно.

Достаточно… было.

Но вот же - сплыло.

Чума с ощущением непревзойденности происходит… в самом этом ощущении. Поскольку превосходство всегда есть ресурс, оно рождает недовольство в остальном мире. Ощущение неравновеликости с остальным Миром стремится к сохранению, отчего дремлет до первого громкого противодействия. Вслед за этим чувство требует материализации, выхода на «поверхность». Заметьте, мы говорим о чувстве, которое с трудом подчиняется разуму, им не управляется. Так что все, что при этом случается, скорее не вина Запада, а его болезнь – «воспаление» удовольствия, печаль радости.

Бунт окрестностей Атлантики неотвратим; «воспаление достоинства» неотвратимо следует за бунтом окрестностей.

За ресурс превосходства приходится платить – таков закон.

В этих словах нет и тени злорадства – только разочарование и сочувствие.

За что, собственно, платим?

Об этом могло бы рассказать нам Небо, которое видит все живое в эволюции к известной ему общей Задаче. Но и без Неба понятно, что в ответственности Лидера Цивилизации допущен принципиальный просчет. Он заключается вовсе не в том, что всем надоело его тотальное доминирование во всем, включая культуру, но в экстрадиции ложного мировосприятия и стиля жизни, в сохранении и пестовании изжившей себя цивилизационной Конструкции.

Ответственность лидерства, вообще говоря, требует как раз от Запада поиска и воплощения чего-то принципиально нового в этой самой Конструкции, но здесь вступает в силу парадокс: принципиально новое находит наши плотские добродетели… отжившими, а ввергнуть себя в такой чудовищный «стресс» ни одно Благолепие не способно. Запад виноват в том, что в погоне за механическим интеллектом не только промедлил с ревизией своих ментальных оснований и социальных устоев, но воспротивился ей как таковой.

Впрочем, в этом он, Запад, как будто тоже виноват без вины. Следовало бы винить Средневековье, «перебравшее» в спекулятивном религиозном чувстве и тем невольно породившее нечто обратное, Цивилизацию плотской добродетели или физических ресурсов выживания. Система оказалась совокупностью постоянных «разборок» на рынке ресурсов. Как и всякая «физика», она сохраняет себя, не заботясь о каких-то альтернативах.

Но удивительное дело, не виновато и Прошлое, ставшее следствием самого первого цивилизационного выбора, сделанного… в райском Эдеме. Благоденствие на пути осознания физики добра и зла оказалось конечным.

Кто же виноват… библейский Змей?

Змей тоже не виноват, он был искренним в своем представлении о непревзойденной силе разума.

…На скамье подсудимых остается мисс Ева, у которой был выбор, но не было самого малого цивилизационного опыта.

Поскольку последнее Еву оправдывает, виноватым остается… судья, который затеял весь этот суд над ходом событий, то есть, каждый из нас.

Значит, так должно быть.

Однако мы отклонились от темы, идем дальше.

Материализуясь, из ментальной особенности ощущение непревзойденности обращается в психологическую зависимость: американец начинает принадлежать своей исключительности не только ментально, но и психо-физически. Увы, это не идеализирующая психо-физика коммунистических рефлексов, призванных осчастливить всех сразу и по-максимуму, - это нечто обратное, сугубо эгоцентричное, и это хуже.

Гордость субъекта становится гордыней… и желает уйти дальше.

Куда?

В никуда.

В буквальном смысле.

Потому что дальше сбрасывается со счетов благоразумие и начинается дело.

Сдвиг кардинальный, знаковый: выйдя из поля интуитивных ощущений, чувство исключительности становится инстинктом. Инстинкт – штука грозная; она выступает под штандартом сохранения, а это уже не интуитивные «эксклюзивы» идеологий.

В переводе на русский все это звучит так: естественное чувство равенства перед людьми и Богом умерло, приобретенная гордыня выползла, обросла кожей и стала диктовать свою власть ее носителю и всему Миру.

Так постепенно и незаметно нормальное, горделивое чувство высшего достоинства обращается… в закомплексованный нацизм.

Что за комплексы?

Вся радуга цветов респектабельности – от стыда до самоотречения; этого требует затухающая инерция не чуждых Западу вечных ценностей жизни.

Нацизм, он и есть нацизм – идеология и практика подавления. Наложенная на естественный нравственный фон христианства идеология ввергает человека в ментальную смуту. Это раздвоение порождает иллюзорные общественные мифы, вроде мифа об Америке-освободителе, или мифа о территориях национальных интересов, охватывающих чуть ли не весь земной шар, или мифа о незаменимости американского способа жизни для аборигенов всех континентов, или, наконец, мифа об американской мечте. и т . п. Все эти мифы предельно искренни, и все они держат в подполье нацизм. Назовите тенденцию другим словом, к примеру, мировым упорядочением или демократизацией, или освобождением от тирании - суть одна и та же. Неконтролируемое совестью, христианским смирением чувство ментального превосходства утверждает себя везде с предельно возможной энергией - это и есть экстремум-национализм, нацизм.

Нацизм, как видим, бывает разным, это спектральная сумма демонических линий – от образца кумулятивного до желеобразного, кающегося.

Обычно нацизм, как и чесоточный клещ, живет «под кожей». Он штука бессовестная, потому тайная. Германский нацизм стал исключением. Он был столь чувственно непосредственным, инстинктивно брутальным, что, едва родившись, выполз на поверхность, высказал свое «uberalles» вслух и даже сделал его центральным звеном мировосприятия и политической доктриной.

За это бесстыдство и поплатился.

Современный нацизм страдает именно от туманообразности, генетической нереспектабельности; он просто вынужден уступать ментальной инерции, известным стереотипам общественного сознания. Это как ощущение вздутия живота – хочешь казаться красивым, держи в себе.

Умный и держит. Бывает, что уступает пошлому давлению, и тогда мы слышим речи об американской исключительности.

Впрочем, во всех случаях мы слышим слова запоздалого раскаянья. Это наводит на мысль, что Запад то и дело совершает не то, что хотел бы, находится в постоянном «наваждении».

Что это - проклятие Времени, которое Запад, подавляя, боготворит?

Или подсказка Вечности: «Хелло, ребята, это путь ошибок, он лавинообразен, чем дальше в лес, тем больше дров»!?

Итак, инстинктивный нацизм рано или поздно материализуется; в кои веки он возникает громогласно и требует своего.

Невинное превосходство – это было вчера.

Сегодня полным ходом идет судорожное удовлетворение аппетитов.

Как и во всем другом, дело делается умно, в варианте стыдливого раздвоения, «припудренности» высокими материями. Ни слова о том, что все элементарно: живот пучит.

…Как говорится, а ведь все так хорошо начиналось.

Вот же - наши времена. Пренебрегший совестью человеческой дух верховенства берет дубинку, и начинает доставаться всем, кто забывает, что он холоп, кто сомневается в выдающейся роли атлантического ума и стиля переживаний.

Достается всем, но по-разному, кому больше, кому меньше. Больше тому, кто допустил неосторожность предъявить претензии, высказать сомнения по поводу – не самого превосходства, оно непререкаемо, - но по поводу железной дубинки, утверждающей факт, по причине исключительно нементальных телодвижений, приводящих в трепет окрестности.

Разумеется, где потасовка, там и Россия.

Ни у кого другого так не свербит чувство вселенской справедливости.

Однако Россия. Что за «Сквалыга»?

Радость мгновения и беспокойство вечности

Россия – это Ежик в тумане. Россия нелогична и потому в осмыслении труднодоступна.

Вот же, привычные для Запада ценности, схемы социума, стереотипы культуры, коммуникаций – нынче все это у нас, как и у них, но выставлено шаржем, непроизвольной издевкой, как бы исполнено в абсолютном сомнении. К примеру, англосакс видит обман в слове «будущее», а русский предан Перспективе; француз, испанец, немец уважают власть, избранную в игре толстосумов с народом, а русский себе не доверяет, ждет Царя-батюшку, слетающего с облака на шелковом парашюте; среднестатистический субъект Запада уповает на твердый закон и устоявшийся порядок, а дикарь с Русской равнины находит счастье в равновесии верхом на дикой лошади – перманентных реформах, ревизиях, революциях, реконструкциях, а нередко и в бытии «по понятиям», спонтанно узаконенном произволе, и т. п. А главное, европеец или американец стыдливо свои ментальные тени камуфлирует, а Россия ничуть, выставляет свою естественность какой есть. (Кстати, оттого ей не приходится врать; если Россия врет, значит воюет).

Все это не просто необъяснимо, но противоречит атлантическому здравому смыслу, который, как полагают судьи, евро-атлантики, содержит истину, им подчиненную.

Из боязни худшего или менторского чувства Европа пытается втиснуть евразийское Беспонятие в свой дух и закон, но нет: дремучая «Азия» стоит на своем, упирается рогом.

В чем, собственно, дело?

В том, в том и в этом.

Россия и Запад зеркальны.

Математик сказал бы: это корни квадратного уравнения, дополняющие друг друга величины.

Я спросил об этом мудреца из керченских трущоб, спившегося преподавателя Истории ВКПб. Вот, его слова:

- Россия и Запад? Волчица и бульдог. Справедливость требует, чтобы мы их загрызли, но это и не нужно: все, что они ни делают, идет против них. Пойдя против России, эти умники пропадут от ощущения патологического идиотизма.

Перед нами - гипотетическая механика зеркальности:

Бог Запада – Время, добро и зло, всемогущий ресурс жизни и смерти; Запад пестует Дерево ума-разума, чтобы владеть ресурсом.

Бог России – Пространство, дерево Жизни; трехмерной Дали греховно и рабски принадлежат наши души; в нас местятся все грехи, кроме греха разумности; мы мечемся между умом и чувством как между Змеем и Херувимом с его пламенным мечом.

Так выглядит истина в понимании минимально пристрастном. Это не импровизации философа или художника слова, упаси, Боже! Это алгебра с геометрией в grandioso начальной школы, в предельно мыслимой простоте.

Сразу же в голову приходит вполне меркантильное: а что, собственно, лучше? Быть властью над самим Временем, или безропотной производной Пространства?

Здесь нас встречает самый большой парадокс из всех существующих:

- выбирая власть над Временем, мы неминуемо играем по его правилам; война со Временем есть схватка со Смертью на ее игровом поле.

И наоборот:

- любовное подчинение Пространству есть игра на поле Бессмертия… дающая власть над Временем.

Дальше пойдет разговор о глубинах, горизонтах и тайнах - постыдная философия на ровном месте. Зачем это? – спросите вы. Затем; без азбуки нет текста, без «фундамента» нет строения. Всякое умствование должно иметь опору. Однако же, кое-что «на грани фантастики», или, может быть, помешательства – предупреждение сделано. Автор не Гегель, а пытливый субъект, мечущийся между Небом и дурдомом и убежденный на сто процентов, что все, что дальше последует, это не откровение Бога, а всего-то милостыня, просимая у Начальника Вечности – пять хлебов, пять прозрений на миллион голов.

Пардон, господа, здесь будет представлен небольшой такой ликбез - картина Мира, рисованная одним петербургским Васей на Александрийском Столбе. Логическое уродство живописи отбросит ее в музей недоразумений; красота станет логикой доказательств.

Всю эту «галиматню» (термин подзаборный, а потому неподражаем), включая парадигму двуединой Цивилизации, надо начинать понимать с того, что возомнить, будто Пространство и Время есть две мобильные, причем, зеркальные Реальности, образовавшие собой все Сущее и составляющие простейшую основу плоти, разума, чувства. Мобильные значит заряженные, располагающие тайными энергиями, стающими явными во взаимном соприкосновении. Кто-то мыслит Пространство волшебным Кувшином, в котором заперта жизнь и смерть. Мыслит и Время колдовским джином, с той лишь разницей, что запертым в наших головах. Надо думать, то и другое совершенно напрасно. Это мнимые реальности, «спящие» поодиночке, но доступные прикосновению воображений. В единстве со-бытия эти два Демона образуют Реальность двухголовую, действительную, время-пространственную – Действительность.

Действительностей не одна, а две, хотя вторая не в осмыслении, а на кончике интуиций. Та или Иная – то зависит от имеющемся в них превосходстве Пространства над Временем, или наоборот.

Превосходство, асимметрия, как видим, непременное условие всего сущего, так как только оно вынуждает к движению, инспирирует животворные токи. Весь секрет в ответственности превосходящего, его самоподчинении определенной мере доминирования.

Сама по себе эта мера не устанавливается, более того, тяготеет к безграничности, подавляющему превосходству. Это связано с тем, что любая эволюция идет не со скоростью, а с ускорением: лидер идет в отрыв неминуемо.

Нужна спонтанная воля к преодолению тенденции.

Как преодолевать?

За счет подтягивания конкурента к своим высотам. Отнюдь не к подавлению, неотвратимо вырождающемуся в нечто экстремальное, типа нацистской экспансии.

Конечно, любое выравнивание грозит потерей лидерства, но тут уж ничего не поделаешь – таков естественный ход событий.

…Однако же запомним: превосходство, асимметрия – совсем не грех. Грех, когда материализуясь, превращаясь в физическую реальность, соотношения не принимают привычную для «физики» константу взаимодействий, проще говоря, теряют меру.

Обе вместе и каждая в отдельности Реальности энергически воздействуют на плоть, воображение, на широкий спектр чувств, включая интуитивные – веру, доверие, чувство любви и свободы. Воздействия объединены два в одном, что значит диалектически, но опять же в асимметрии. Вот же, величина и знак (вектор) избранной Власти и определяет кто есть кто, основу ментального многообразия человека, народа, всей Жизни.

Как уже говорилось, у Европы с Америкой это знак Времени, избранного как объект подавления разумом - приоритет разумности.

У России же это знак Пространства, ставшего властью над ее чувством, разумом и мечтой – приоритет горизонта, наитий, интуиций.

Европа умна и антропоцентрична, можно считать, что она выбрала свой знак сама, на рынке Реальностей. С Россией все по-иному, не она ведет - ее ведут, ведет за ручку наитие, ветер Пространства, бесконечность Жизни.

Скажем так: Россия принадлежит Пространству потому, что этого пожелало оно само. Это немаловажное преимущество: кто заказывает музыку, тот и платит, то бишь, несет ответственность за содеянное.

Мним, будто из-за своей первобытной дурости находимся под патронажем Небес.

Пространство, пространство… Слишком много пространств. Столько же и загадок, заметит скептик. Что за чудо-юдо такое? Вот же, пишется здесь с большой буквы. Ну, хорошо – пусть будет не выдумка, а Реальность, материал для диалектики и прочей вселенской «химии», а дальше что? Вот булыжник – это реально, он есть или его нет, - что же в вашем Пространстве от булыжника? Коль вы так смелы, покажите нам разницу между «пусто» и «ничего нет», и мы станем терпеть ваши выдающиеся фантасмагории!

Как не ответить!

Конечно, все это сложно и не очень-то к месту, но можно ограничиться ремаркой, рассчитанной на публику, вспоминающую о тайнах Мироздания после удара в темечко, а таких большинство.

Пространство это то, что содержит в себе все наличное «есть»; если чего-то нет – оно потеряло «есть», т. е. свою долю Пространства. «Есть» - это тот же свет, к примеру, свет Полярной звезды, только видимый не глазами, а воображением, заквашенным предчувствием - интуицией. Уберите с Небес все звезды, все сущее, останется пустое пространство, т. е. что-то, что светит слабым интуитивным светом. Мысль находит Пустоту горизонтом Пространства, его недостижимым Пределом, математической Бесконечностью.

Вот, о чем говорит интуиция, прочитанная «расчувствовавшимся» воображением.

Все это не ново, существует целый институт или культ воображения – Философия; продукт сей Фабрики грез – категории – нетронутые тайны, завернутые в пеленки тайн подержанных; Пространство лишь один из предлагаемых фабрикой продуктов.

Спросим оппозицию: убеждает?

- Щекочет – да; в убеждении изнемогает. А что же - время? Оно есть или его нет?

Время – это ничто, категорическое «нет ничего» – сила, уничтожающая «есть». Мысль, коснувшаяся временного «нет», находит, что исчезает, как бы проваливается в черную дыру посреди ее самой; косвенно, по дыре, Время и находит.

Обращенное вовнутрь (минус на минус) «нет ничего» устраняет само себя, становится тем, что «есть», т. е. пустотой. Обращенное к пустоте, «нет» соединяется с «есть» (минус на плюс). Это - аннигиляция; она и дает продукт - ту или иную Реальность.

Это понятно?

- Не сказать, чтобы больше прежнего, скорее меньше. Однако «ту или иную» - сколько же новоявленных Реальностей в первобытном Детском Саду?

Всего две.

Здесь не миновать разговора о пропорциях.

Взятые в равных долях «есть» и «нет», Пустота и Время образуют Хаос, Смерть. В «концентрации» выгодной Времени - это булыжник. В обратной концентрации - это Реальность, именуемая Вечностью или Небом. Это та же Пустота, но пришедшая в движение, полнящая себя толикой отрицания, т. е. Временем; вот эту Химеру мы и находим реальным Пространством.

Вот и все.

- Отчего же мы это т второй Мир не наблюдаем?

В нашем восприятии булыжник достает глаз и пальцев рук, словом, реален физически, психологично, грубо чувственно. Пространство достает нас тоже реально, но по-другому; вот же его слабая тень обнаруживается в наших головах, но больше в спектре бестелесных, неосознаваемых чувственных ощущений – от сугубо интуитивных до чувства освобождения и даже… любви. Все потому, что эта Реальность обратно-физична, физически отрицательна, словом, анти-материальна, магична.

Похоже на правду?

- Как облако на коровий блин. Магия вызывает скорее отвращение, чем какую-то любовь. И вообще: любовь, причем здесь любовь?!

Отвращение – это наше ощущение Ничто, оно тоже психологично, физично, «атомистично» Любовь же бестелесна, магична; как ни странно, она исходит от нашего ощущения Пустоты. Мы называем это чувством освобождения, по сути – опустошения, сбрасывания кожи, избавления от собственной плоти. Чувство освобождения своего «я» от своего же «эго» в пользу соединения со Вселенной, Жизнью или другим человеком (та же отдельная вселенная, пространственно бесконечная, только ничтожная плотски) – это и есть любовь.

Разговором на бесплотном языке тончайших магических (анти-физических)ощущений Пространство заменяет привычный для нас разговор на языке физических общений – механических, тепловых, электро-магнитных, психо-физических и даже механо-мыслительных.

И еще. Понять невозможно, надо просто поверить: Пространство как Реальность зеркальная по отношению к физике смертных материй, это Пространство должно существовать по законам обратным закону мертвого булыжника, что значит по законам Жизни.

Пространство – фундаментальная, низшая форма сложно структурированной Жизни; его высшая форма – Небо (Вечность, Параллельная реальность) - и... человек.

Можно понять такое?

- От мудреца слышим. Кстати, в картинке потерян Бог.

Где здесь место Богу?

Как и Космос с его планетами, звездными системами или Галактиками Небо структурно, а в структуре слоисто, иерархично.

Выше всех – Дух, Царь Жизни; над ней он и властвует.

Это власть магическая, не физическая. Реализуется она не опосредованно (через ружья, наручники, полицейские дубинки и пр., пр.), а напрямую, магическим воздействием, причем, в той мере, в какой существо доверяется Богу, сохраняет верность закону Жизни, а это вещи спонтанные. Вот и получается, что власть обоюдная: Бог зависит от нас, мы – от Бога. Верность, доверие становятся «энергетикой» наших отношений, «силой» спасения.

Гармония отношений нуждается в фиксированной мере доверия, взаимного соответствия.

Для человека это мера его небесной ответственности – совесть.

Ну что, доверитесь сказочкам?

- Непременно. Как только поймем, откуда все эти вымыслы. Все перегрето на сковородке правдоподобности. Или вы побывали в передней Царя Жизни?

Не исключено, мы все бываем у Него - эпизодически. Или почти все. Я расскажу вам все, что о себе знаю. Это меньше, чем мало, почти совсем ничего. Однажды в полночь меня уронило созвездие Стрельца. Спустя мгновение я позабыл прежнего себя и начал соображать с белого листа. Я силился вспомнить, кем я был. Что значит, понять, кто я есть. Все последующее время я потратил на то, чтобы понять то и то – в надежде, что понимание всего приведет ко мне самому. Начал с малого, со значения слов: «соска», «ложка», «подгузник». Понял, что «соска» - от призыва к спасению; «ложка» - от ложной правды сытости; «подгузник» - символ ясновидения, знак опасного поворота. И т. д. Вот же, теперь – «Пространство».

Подгузник для Вечности, соска для Времени.

Кто же я сам? К субъекту прислонился как к горизонту – ни на йоту. Ясно одно – он не соска и не подгузник.

Вот и все.

- Любопытно. Но это не доказательство вымыслов.

Не доказательство? Как бы не так! Все, что касается Пространства Жизни не может быть доказано по схеме ретро-логики, т. е. причинно – законы Реальности диктуются не ее Прошлым, но ее Будущим. Здесь Будущее предоставляет бесконечный спектр возможностей, некоторые из которых удовлетворяют уравнению Жизни. Обоснованным выступает лишь то, что делает соответственный выбор по своему чувству и разумению. Оттого ответственность выступает здесь главным законом. Учитывая характер Реальности, это ответственность чувства, чувственного выбора.

Мы находим нечто своей совестью.

В механической части Реальности такой выбор превращается в собирание пазлов, удовлетворяющих знаку минус, приставленному к картинке Реальности Времени, нашей Реальности. Это логика синтеза зеркальных закономерностей, в которой обоснованием служит соответствие сюжету не смерть несущего Времени, а бессмертия: все, что в приоритете отрицательной физики (физика магии), то истинно, верно.

Истина здесь не единственна, но и не бесконечна, она множественна. Жизни удовлетворяет довольно широкая полоса магических состояний, каждое из которых спонтанно и ответственно избирает себе закон продолжения. Мы и находим все живое в широком многообразии ответственных воплощений – от вируса до слона и орангутанга.

Вот же и получается, что именно живой орангутанг, более того, ваш покорный слуга, большой мудрец, словом, мы с орангутангом служим доказательством правды этих вымыслов. Все живое доказывает свою истинность тем, что оно есть, а «есть» - производная ответственности. Любое же описание Жизни доказывает свою истинность тем, что укладывается в радугу соответствия «есть» - в линию спектра белого цвета Бессмертия.

Этого довольно?

- Да уж… Мало убеждает, много подкупает. Но по вашей логике это и является доказательством. Остается понять, куда запрягается лошадь…

…Понятно, что только круглый идиот ответит «ничего не понял», если слушал, развесив уши, а постиг только первую фразу: «все это сложно». Нам же, чтобы выжить, придется разглядеть в лупу каждый листочек дерева Жизни.

Это путь не трудно-натужного, но вдохновенного знания.

Именно оно, да еще культура чувства и сделает из нас, гомо-приматов, людей.

Чтобы не было недоумений, стоит добавить, что наша пространственная чувственность – это «вертикальное» измерение нашей объемной, сложно «слоеной» чувственности. В отличие от осознаваемой и вербализуемой психики, которая подавляюще материализована и представляет собой как бы проекцию духа на физическое содержание человека (чувственная горизонталь), чувственность «вертикальная» бестелесна, «подсознательна», пространственно размыта, интуитивна. Разница между той и другой чувственностями векторная, знаковая. Вертикаль центробежна, эксцентрична (в букв. смысле), «альтруистична»; горизонталь центростремительна, эгоцентрична. Первая работает на мое неземное «я», вторая на плотское «эго».

…Дискуссия превратилась в монолог; значит, тема исчерпана.

На этом философии точно конец. Теперь уж вернемся к Европе с Америкой вооруженными их привычным оружием (не считая фарисейства, самообмана и автоматических пушек) – знанием.

Наши ментальные конкуренты не отдаются ни Пространству, ни Времени, они предпочитают власть над тем и другим, и вообще - власть над всем, что имеет рыночную цену. Однако власти над Пространством противится Небо; остается Время. Время - главная ценность, абсолютный Ресурс; над ним и хлопочут, притормаживая тлетворное воздействие умом-разумом.

Что за фрукт - разум? Чем он неугоден?

Разум плох инстинктом подавления, взятым им от Смерти в борьбе за жизнь в соприкосновении с мертвыми материями. Разум – обезьяна, родившаяся и выросшая на ветках дерева зла и добра. Гоподь Бог позабыл сказать, что это дерево приоритетного зла; подавляюще злым становится и связавшийся с демоном разум.

По нынешней общей моде разум - это ресурс провокаций, искусство противопоставления силам Времени их же самих.

С чем поведешься, от того наберешься. Интеллект-актуальная Европа с Америкой естественно наследуют характер актуально-автократического Интеллекта, становятся Цивилизацией провокаций.

Это звучит задиристо, возможно, несправедливо, но пусть будет сказано – тот самый случай, когда несправедливость щекочет за пятки задремавшую справедливость.

В чем, собственно, беда актуального, то бишь, бьющего по целям Времени, интеллекта?

Уж, конечно, не в его «количестве», не в том, что он лазерно тонкий, позволяющий высвечивать неимоверные глубины Мироздания. Но в его «качестве», ставшим смерть несущим при переходе глубиной мысли внутренней диалектической меры, после которой мысль заключила себя в круговороте Плоти – дочери Времени. При этом мысль потеряла магическую лиию спектра и сама стала приоритетной плотью, вроде рентгеновского излучения. Современную мысль вполне возможно отобразить на фотоснимке, как в флюорографии, она стала подавляюще механической.

Не удивительно, что стала удручающе механической картина Мира, рисованная столь материализованным инструментом.

Однако же заметим, что именно механомыслие, наследующее характер ускоряющегося Времени, позволило его носителям бежать с ускорением и, в конечном счете, встать во главе эволюционной колонны. Это важнейший факт, и он многое объясняет.

«Грех» современного познания вытекает из самого существа механической мысли и заключается в ее попытке подменить собой оппозицию в образе чувственно-интуитивного предчувствия как внутри самой мысли, так и в предмете постижения. Говоря проще, мысль грубо физическая лезет «не в свое дело», заменяет собой, то бишь, инстинктивно материализует, ресурсы одухотворения – гуманитарное знание, этику, культуру, религию.

В результате, человек терпит системный разрыв и становится «биокомпьютером» - механизмом, программу которого задают всякие интеллектуальные проходимцы… и нобелевские лауреаты по физике, химии и биологии.

Однако как случилось, что Европа выбрала ресурс «тоталитарного», не терпящего чувственной оппозиции, разума?

Похоже, по традиции бытия, заданной нераскаявшимся Сократом, любителем мудрости, не знавшим Библии и того, что знание в марше вдоль смертных материй опасный инструмент, к тому же вредный наркотик. Может быть, мудрец и отпил от яду, когда понял, что тут «не все чисто», что им приоткрыт ящик Пандоры, единственно из любопытства, которое в отрыве от ощущения Бога первый порок и есть. Потомки по обе стороны Атлантики не оценили тайну подвига, взяв от него только формальный видеоряд - разумность как инструмент влезания в глубину смертных вещей. И вот, мы имеем европейскую Цивилизацию, облапившую дерево зла и добра (т. е. Времени) и отбросившую предостережение Бога – в их представлении дедушки из древности, не закончившего и затрапезный колледж, но известного утверждением разумных законов поведения.

Кажется, никто не спорит с тем, что суть человека складывается из «физики» и «лирики», плоти и чувства, да еще разума, владеющего плотью и призывающего чувственность к умеренности. Плоть и разум имеют дело со Временем; чувство - с Пространством. (Представление грубое, без полутеней, но таким его легче представлять).

Сумма трех элементов определяет менталитет. Интеграл естественно сбалансирован с уклоном в ту или иную сторону предпочтений – таково условие любого движения, имеющего привычку катиться с горки вниз.

Это предыстория дальнейшего разговора.

При этом Европа озабочена актуальностью, что значит текущим мгновением; Европа подавляюще актуальна, что значит одномерна, линейна. Соизмеряя себя с силами Времени, владея ими как энергетическим ресурсом, она работает против них кумулятивной (механической) разумностью, интеллектуальным ресурсом.

Напротив и рядом Россия трехмерная, объемная, пространственно размытая, глядящая интуитивным чувство-разумием в трехмерную же Перспективу. Эту и реализует невыдающейся, оттесненной наитиями расчетливостью.

Слитые друг с дружкой, эти двое образуют довольно устойчивое двухголовое Целое… с копьями, направленными друг на дружку.

Диалектика, сэр!

Диалектика, в которую влип Запад

Диалектика?

Осторожно на поворотах - диалектика не рознит, а соединяет! Может быть, неустранимое соседство, и только? Где ментальное общее, где элементы единства?

В самом деле, «единство и борьба противоположностей»…

С борьбой вроде черпачок доверху, единства нет: все врозь да врозь, упреки сменяются залпами орудий, залпы – упреками.

Если это диалектика, то древние греки, ее первооткрыватели, что-то нафантазировали…

Однако же бесспорно нам Европа приятна. Мы тянемся к ней как к райскому Саду. Нас влечет к доморощенному Эдему чувством и телом - нить любовного порыва, сплетенная из ощущений бытийного комфорта и общих христианских ценностей жизни. Этого нашего чувства вроде бы довольно для единения, но…

Ниточка тянется… да все в одну сторону; там же обрывается как что-то неуместное, докучливое и унизительное. Аристократы духа и разума откровенно не нуждаются в российской и прочей ментальной челяди.

Наша любовь к Европе безответна как чириканье городского воробья в райском саду…

Не нуждаются, не нуждаются… В это не хочется верить. Но, может быть, и нуждаются? Не зря же они дополняют себя Толстым, Достоевским, Чайковским, русским балетом, песней «Калинка». Это явно не нужда аристократа в дворецком. Это что-то настоящее, человеческое, но что?

Наши надежды слегка расцветают.

Ищем ответ.

Пока что диалектика в очевидном провале. Но вот же – эврика! Разве диалектически стройный Весь-мир не демонстрирует нам пример такой же чувственной односторонности!? Ведь точно так же тянется Небо к равнодушной к нему Земле!

Которая сугубо эгоцентрична, неравнодушна… к самой себе, и только.

Гравитация, сэр!

Заметим: Мироздание при этом ниразу не «треснуло», Круговерть не застыла,

звезды не вздрагивают.

Это благоденствие на почве безответной любви возвращает нас к проблеме равнодушия Европы к России как недоразумению. Очень похоже, что безответность может быть грубо кажущейся, поверхностной.

Чтобы понять, что и как, разберемся с приведенной космической «несправедливостью».

К ней тоже есть вопросы.

Вот же, Земля - неужто она не тянется к Небу? Такое явно противоречит общему закону сосуществования во взаимодействии, каждое из которых представляет собой круг взаимообмена, коммуникационные привет и ответ. Вглядимся получше в сей космический Союз: Пара едина, при всем-при том, что соединение с Небом требует от Земли ответного порыва.

Какого порыва, ведь у каждой стороны своя энергетика, свой «язык»?

Ответ может происходить только на коммуникационном материале общем для сторон, что значит компромиссном – на загущенной плотью небесной чувственности или разжиженном небесным чувством притяжении Земли.

Что за космический «шепот», и почему он неслышим?

Все это до сего времени – тайна. В этой Тайне мы существуем, не ведая того. Небо стоит у Земли с протянутой рукой: пятак отдается – Земля не бесчувственна. Ответный порыв Земли существует как ее вторая, нефизическая потребность, как чувственный писк плоти, едва слышимый в громах «физики», в круговороте сил Времени. Ведь и Земля – пространство, отдельное-отделенное, но стремящееся к неразрывности с Пространством вселенским! И, естественно, со своим же характером, небесным «альтруизмом»! Это не только физика, партитура сил Времени, но и объемное многомерие, его чувственное влечение, стающее силой взаимных притяжений.

В свою очередь, и Небо, чтобы прийти к взаимочувствованию, должно что-то довесить к своему чувственному свету, что значит применительно к задаче его подматериализовать. В обоих случаях это магия – физическая сила со знаком минус, главное действующее лицо отрицательной «физики».

Разумеется, для физики с космологией все это чудовищно «свежо», но ведь ни та, ни другая не удостоверена гербовой печатью абсолютной законченности.

Так или иначе, но встречный порыв необходим и возможен, значит, он существует^***, но скрытно, незаметно, потому что в расчетах разума никакой. Так или иначе, но этой призрачной «силой духа Земли» замыкается кольцо вселенской диалектической Пары.

…А теперь спросим стоящий передо мной белый экран компьютера: что из этого следует?

Бесстрастный экран, и тот в диком восторге:

- Браво, Америка-Европа! Ты все же влипла в крутую диалектику с Россией!

Но при всем невиданном уме-разуме… не понимаешь этого.

Во что конкретно трансформируется, чем диктуется эта «любовь не по расчету»?

Уж, конечно, не трудностями бытия – это «физика». Наши нефть и газ – это их алчность, ничего более. Она радует как подарок, но раздражает как вынужденная зависимость. Но это и не выпирающая изо всех щелей разумность их мировосприятия – эта тянет к себе, эгоцентрична.

Тут другое, и мы уже знаем, какое: магическое.

Ставлю себя на место американца или голландца. Место удобное во всех смыслах, о чем мечтать?

О привычно неутолимом: раскрытии тайны. Требуется найти тайну «местоблюстительства» - нить прямых и ответных симпатий в тандеме Европы с Россией. Для нас раскрытие всяких тайн – дело нужное, но второе; для соседей – первое и главное, притом и успешное, настолько успешное, , что всякая тайна ими давно раскрыта, разложена на математические ряды – даже тайна совести, к математике непричастная.

Но вот же - разглядываемая нами тайна невидимых европейских симпатий; англосакс ее стыдится, так что раскрыть ее придется нам.

Ага, вот она, неуловимая ниточка чувственного влечения самодовольной Европы к недовольной собой России: назовем ее синдромом убитой Тайны, потерянной первозданности, и уж совсем точно – комплексом несостоявшегося идиотизма.

Как и чем доказать?

Вхожу в роль евро-американца. Мой скакун, Интеллект, умеет копытить тайны материй, но страдает немощью в забеге по тайнам чувств; в приближении к чувству у него разыгрывается инстинкт убийцы. И вот, я скачу на Интеллекте, а он на мне, приоритетно чувственном. Мы вросли друг в друга. Я пришпориваю его; он уводит меня от естественности, раскладывает по полочкам чувственное, к нему не относящееся; он доходит до того, что превращает интуиции в инстинкты, иными словами, извлекает инстинкты из могил божественных интуиций.

Но иногда англосакс… оглядывается; что же он видит?

Он видит себя чистым в чувстве, непорочным в понимании, в уничтожении всяких тайн, - словом, существом из райского Сада. Историческая тень мнится ему его несбывшейся святостью. Англосакса раздирает чувство потерянности, неестественности, ностальгия по белому листу интеллектуального целомудрия; и вот, он готов не понимать ничего, чтобы вернуться к Тайне, согреться ее чувственным теплом…

И тут в его поле зрения попадает потянувшееся к его ногам исчадие ада, субъект чувственный недалекий, ум слабый непорочный из деревни Губошлепово одной восточной губернии.

- В этом кошачьем дерьме что-то есть…

Наши нынешние либералы иронизируют по поводу символа Отечества – Иванушки-дурачка. Дураками и оказываются! Это тот же Адам, только тамбовский. В сказках про дурачка, русский видит самого себя без малейшей иронии или уничижения, именно как святого, непорочного библейского парнишку, не испорченного двусмысленностью интеллектуального опыта. Согласитесь, это кой-чего стоит. И, разумеется, кое о чем говорит, к примеру, о склонении к другим, невербализуемым, приоритетам. Мы и находим их в поклонениях Территории, территориям, чувству всеобщности и воинственному чувству принадлежания «Земле русской». Последнее, очевидно, «из ревности»: дитя Вечности желает, чтобы Пространство не разделяло свою любовь, принадлежало только ему одному. Это не порок, это естественный экстремизм любовного чувства.

Увы, пеленается сей свет Вечности только разумом.

Итак, мы закрываем ментальное колесо диалектики Россия-Европа привлекательным для умников российским идиотизмом, тайной симпатией к нам, Иванушкам-дурачкам. Для них мы персоны нон-грата, сохранившиеся в тайне Жизни, в непосредственности и естественности чувства и тем вызывающие их интерес. Это обидно, но, по-видимому, достаточно для общего семейного благополучия единой Цивилизации. О том же говорит и взятый с Небес пример: для тела Земли, творимого ее механическим разумом, «потусторонние» связи с вселенским Чувством тоже одно «позорище».

Насильно мил не будешь?

Уже не так очевидно. Особенно, если ты диалектически удобен.

Теперь уж самое время приглядеться к субъекту, позабывшему сбежать из вчерашнего дня.

Каков же наш Ваня-дурачок, едва не лопающийся от естественности?

Что за тени в его рентгене?

Территория вулканического бытия

Это, конечно же, Россия. Постоянно бунтующая, выбивающася из общего ритма. Измаявшаяся в дебрях своего «особого» пути. Особый путь, он и рождает особые формы – флуктуации, отклонения от нормального, общепринятого, установившегося как закон для всего. Россия – одна большая Флуктуация, непрерывно извергающая себе подобное, вулканическое.

А все они, наши Иван да Федор.

Сохранившиеся в относительной дремучести эти не знают, не ведают, что бог Земли – Время, воображают, будто это – Пространство.

В Пространстве они как в гостях у Бога.

Оттого русские центробежны. Они суют себя всему Миру, ползут по меридианам как плющ по штакетнику. Они везде как дома. При этом тужатся сохранить свой ментальный сюжет – размытый в пространстве иррационализм. Свою неясную размытость русские мнят своей радостной особостью и своим достоинством; в защите того и того они чувственно экстремальны.

Субъект из Русской равнины – это порченый временем дух небесный, библейский Адам, закрытый в райском карцере – территории несвободы. Парадоксально, но дитя Пространства, что значит Свободы, постоянно сооружает себе обстановку системной тирании, - может быть, потому, что в кандалах острее чувствуется дух свободы. Пространство растягивает, освобождает; душа русского существует в постоянном духовном освобождении - он нуждается в нем не как в факте, но как в процессе.

Русский живет этим своим духом, своей ирреальностью, а вовсе не чувством реального плотского освобождения. Тирания для него пир духа, пир освобождения – то же, что и плаванье в проруби.

Обретший свободу, русский растерян, глядит назад, ищет глазами к какой пень-колоде эту свободу приткнуть.

Русский согласится с любым социальным унижением, но не согласится с унижением

нравственным, совестным – в этом еще один секрет его цивилизационной особости.

Русский ищет себя не в правде дня, а в правде Неба, что значит Перспективы. Перспектива - это Пространство, оно существует по закону обратного времени; в этом, обратном, русский худо-бедно и существует.

Русский - редкий вид человека, он существо косогоров; на ровном поле целеустремленной разумности русский спотыкается как на рытвинах.

При этом даже во сне русский ищет правду.

Что это такое, никто из нас толком не знает, но каждый ощущает - «на сто процентов».

Интуиция, сэр!

Если «правды нет», русский идет в бой - «за справедливость».

Справедливость – товар без упреков. И все то было бы лучше некуда, если бы не одна беда. Беда не в том, что справедливость штука редкая, а в том, что она еще и относительная. С этим релятивизмом легко уживается немец или американец, живущие по законам рассудочности, которая соотносит себя с тем да с тем; но не русский. По нашему национальному убеждению, такая справедливость теряет абсолютное начало – начало отсчета. Из-за того рассудочная справедливость выходит за рамки чего-то абсолютного, но выступает вещью чисто условной, договорной; это договор не с чувством совести, а с разумностью, текущей целесообразностью, и только.

Не то – русский. Он «вертикален», следовательно, подавляюще абсолютен! Он «вертикально», то бишь, благо-разумен, судит по абсолюту, по «идеалу», что значит по несостоявшимся и невозможным здесь и сейчас бытийным и человеческим меркам. (Однажды таким манером он влип в коммунизм!)

Его, русского, справедливость алмазной твердости. Оттого он не находит справедливости нигде.

Нетрудно догадаться, какой бывает его первая реакция на «безобразие» – она чувственно абсолютна: никаких компромиссов – воюем за справедливость!

Драма несозревшего релятивизма?

…Все имеет свой минус, даже плюс, если он мнит себя абсолютом, не стремится примерить себя к знаку математической правды.

Как видим, совсем не случайно русский Иван слывет исчадием ада, злобным медведем-шатуном. Никто не поверит, да это и не важно, что агрессия его инспирирована не ненавистью, а чем-то обратным - ревнивой любовью к Пространству Жизни.

Эта любовь оставляет русского в состоянии размытости, незавершенности, легко переходящей в чувство ущербности, несовершенства. Отсюда – скепсис русских по отношению ко всему и друг к другу. Парадоксально, но скепсис убывает в умножении, в соединении с таким же; кажется, будто его, единение, он же и инспирирует.

Скепсис – двигатель ментального прогресса – чем не диковина?

Такое, впрочем, повсеместно. Обратный вариант – самодовольство, и этим все сказано.

Никого не должно обманывать наше показное пренебрежение к смыслу ситуаций, вещей или людей – это все из-за «комплекса неполноценности», требующего пожарного шланга, единения со столь же неполноценным.

Эта же прохлада к самим себе делает русских умеренными в чувстве самосохранения. Русский не ценит себя на вес золота; точно так же он не находит драгоценностью никого другого.

Свое неполноценное эго русский инстинктивно разменивает на эго плюс эго, ощущение братства.

Формула русского: «Я» = √^{----------------------}«Эго» + n«эго».

Для каждого из нас «я» близко к «мы», а собственное значение не многим больше общего.

Скажете: все не так, все грубее, все проще: где дремлет разум, там бесчинствует дух.

Отвечу вам: где дремлет разум, там дежурит благоразумие. Дежурит оттого, что это расчетливость интуитивно-чувственная, что значит родом из животворной Вечности. Русский умен нерасцветшим умом – это оно, благоразумие - разумность чувства, ощущения Жизни

Отвергая разум, человек может поддаться дурному чувству - это правда, и это вездесуще. Но это значит, что благоразумие давно покинуло его, и он не частица Пространства, не дитя Бога - сам по себе. Такой субъект представляется «классическим» объектом праведного подавления.

Тут уж ничего не поделаешь.

Лезть в драку с русским себе дороже; хотя испепеляющая ненависть ему дается не сразу, она приходит.

Воинственный ресурс русского нимало пространственен, следовательно, в меру магичен. Разумеется, и «по-черному» тоже.

Располагая знаком Пространства, магия побуждает к саморастворению в бесконечности. Или в ком-то кто рядом – в бесконечном человеке. Это знак единства – порыв к спасению под оболочкой другого.

Что из этого?

А то, что русский солдат – это один русский солдат; два русских солдата – это вчетверо больше.

Вот и вся магия.

Обычно это называется «высокий боевой дух». На российских просторах он просыпается вопреки логике - постепенно, в меру опасности и по мере роста несправедливости, то бишь… поражения.

Так и получается, что Россия побеждает на собственных развалинах.

От диалектики Гераклита к диалектике Христа

Нет спору, все это домыслы. Так или иначе, они пристрастны. Но если правда в них, Россия существует для того, чтобы Европа видела себя в зеркале. И подрисовывала румяна. Россия же не может существовать без Европы никак – это предмет ее, России, любовного порыва. Он ужасающе инерционен! Даже битые-мятые Западом, мы тянемся к нему. В отличие от Америки, Европа для нас – родная сестра. К тому же, у нас одни и те же генетические и исторические корни. Еще для нас Европа - то же зеркало. Глядя в евро-гладь мы убеждаемся, что одним ощущением Перспективы сыт не будешь. И берем от их ума. В пространстве враждебном Жизни и благоволящем ко Времени, в таком Интерьере, чтобы выжить, требуется подвиг разумности, а уж потом предчувствия Вечности.

Все же нам пристало взойти в рай небесный не сию минуту, а через время длиною в жизнь.

Но вот же - об актуальном, о грозовом облаке, грозно нависшим над нашей совместной диалектикой.

Надо помнить, что диалектика есть вяло текущий конфликт. Его энергия постоянно растет – это закон. Механика таких противостояний еще опасна тем, что внутренне асимметрична, не терпит равновесия, сбалансирования, - словом, требует превосходства одной из сторон (в нашем случае это превосходство Атлантики над остальным Миром). Но никак не ментального паритета! При этом, в диалектическом тандеме позволено побеждать, но не позволено победить, смять соперника – диалектика на этом кончается.* Но точно так же не позволено и уступать, терять превосходство: сползание к паритету «ходом вперед» или «задним ходом» есть движение к аннигиляции – хаос и смерть.

Жизнь устроена так, что кто-то непременно должен подчиняться другому, оппонируя, сопротивляясь; весь вопрос в мере сопротивления и подавления; реализуя меру, мы сохраняем статус-кво.

Идеология Америки: о^,кей, наш бог – успех; только победа! От этого будет лучше нам и всему Миру. Если « Америкой» станет весь Мир, исчезнут причины для расхождений.

Посыл ложный по существу. Он противоречит закону многообразия жизни. Ментальная стилизация «под Америку», неизбежно следует за однообразием стиля жизни: бытие формирует сознание.

По законам всего живого это вырождение.

Спору нет, в дилемме вырождение или гибель первое выглядит меньшей из двух бед. Если нет альтернативы, вяло текущим вырождением вполне можно заткнуть дыру в полотне существования, хотя это и означает расписаться в своем бессилии.

Но альтернатива есть!

На кривой эволюции состояние диалектической симметрии есть точка перехода, нулевая позиция, предшествующая инверсии знака. В эволюции человечества это позиция эволюционного преображения, точка вполне «безобидного» системного перехода - инверсия цивилизационной формы.

Увы, времена изменились.

Времена изменились настолько, что поменяли смыслы всего. Вооруженность противостоящих позиций столь громадна , что новая форма Системы неминуемо становится… сюжетом булыжника.

Системный переход на сто процентов невозможен, он и не проглядывает даже в умах. Лучший пример – Россия, которая ищет его в следующих друг за дружкой коммунизме, социализме, ретро-капитализме, панрусизме…

Ищет и не находит.

Что это – исторический тупик, конец земной Цивилизации?

Вероятен и тупик. Но не о нем мечтает человек Земли. И даже Бог, разглядывающий нас в недоумении: вот же, бестолочи, до чего дошли; когда же поумнеют?!

Потому что Небо неизменно оставляет нам сохраняющий выбор! Перед нами забрезжил не конец, а радикальный цивилизационныйповорот, переход к Цивилизации зеркальной по форме и содержанию.

Цивилизация конфликтов себя исчерпала и должна уступить Цивилизации-альтернативе.

Что за чудо и с чем его едят?

Слава Богу, выбор невелик: или – или. Если диалектический сценарий Цивилизации присудил нам всем неминуемый конец, мы должны присудить конец… диалектике.

По уму и по справедливости.

Итак, диалектика единства в борьбе противоположностей должна уступить диалектике… избавления от диалектики, освобождения от приоритета борьбы как такового.

Избавления вечно длящегося, взятого как процесс.

…Ничего нового; ведь это диалектика Жизни, ее основной закон.

На чем основано чудо?

На том да на том. А на чем основан наш человеческий основной закон?

На тайном, невысказанном доверии к Жизни! Мы считаем возможным и верным отдаться ее непререкаемой власти. Так вот, это тайное должно стать не просто явным, но властным и заняться вытеснением конкурента – власти плоти, диалектики Гераклита, Зенона, Сократа, Маркса.

Поглощение диалектики плоти диалектикой духа есть процесс вяло текущего развоплощения. Что это такое пока что нам трудно даже вообразить.

А предстоит в нем жить.

Заключение

Россия – Запад. Нормальное, диалектически обустроенное статус-кво обеспечивается ментальной асимметрией, которая пришла к нулевой позиции по вине старухи Истории.

Компромисс с виртуальной «петлей на шее» одной из сторон уже в прошлом; наступает ситуация, когда в семье Цивилизации приходится «выяснять отношения», в пределе - «на кулаках». Так прежде и делалось. Но наступило время, когда конфликт «на кулаках» становится цивилизационной аннигиляцией со смертельным исходом. Следовательно, мы у водораздела, смысл которого в том, что обе стороны Цивилизации вышли из диалектического единства и должны выйти из пропасти борьбы противоположностей.

К такому выводу ведет вся логика жизни. Ведь это диалектика побеждающего Времени, диалектика превосходящей силы, следовательно, физической гибели. Она конфликтна по самому своему существу и пригодна для смертного булыжника, но не для человека, светлячка Жизни.

Должны выйти, но куда?

Разве есть другая схема сосуществования противоположностей?

Такая диалектика есть! Мы существуем в двойственной Сверхреальности, где все имеет свое зеркальное отражение; диалектика как способ существования не исключение. В этой, зеркальной, диалектике диктует не Время, а Пространство, не сила, а чувство – чувство освобождения. Это диалектика не единения, а расхождения, замещения плоти духом – диалектика одухотворения.

В диалектике одухотворения нет нужды в борьбе за единство противоположностей – превосходящая в ней сила, Пространство, неразрывно, т. е. едино по определению. Эта неразрывность реализует себя по схеме магического «взаиморастворения», взаимного доверия. Механический секрет грядущей высшей Жизни: единство противоположностей в доверительном расхождении – диалектика развоплощения. Сам человек, не зная того, устроен по той же диалектической схеме, оппонирующей диалектике плоти: мы остаемся людьми постольку, поскольку отдаем себя, доверяемся Жизни, Бессмертию, Богу. В той же степени мы берем от Бессмертия.

Доверять себя Времени, как мы это делаем, – это доверять закону плоти свой живой дух.

Чем это постепенное развоплощение отличается от известной всем нам мгновенной смерти?

Это можно понять в сопоставлении с нашим привычным существованием, которое должно пониматься растущим воплощением, превращением человека духовного в существо психо-физическое, подавляюще материализованное. Здесь смерть – предел материализации, триумф подавления живого духа и, естественно, точка «развода» духа с материей.

В альтернативе эволюционирующее развоплощение сдвигает психо-физику на обочину эволюции, вытесняет ее небесными альтернативами – вот и все.

Важно здесь то, что как только дух становится властным приоритетом, смерть становится вещью удаляющейся, спонтанным «факультативом», вещью исключительно добровольной.

Но, разумеется, дело до власти духа, что значит до бессмертия, не доходит. Жизнь на Земле есть существование в координатах доминирующего времени, следовательно, в неизбежном приоритете плоти. Существующий асимметрию под знаком плоти можно только убавлять, но не устранять.

Диалектика бессмертия предлагает человеку не инверсию приоритетов, но лишь инверсию их динамики, знака эволюции.

Все это прекрасно, но несбыточно, скажете вы, на такой «идеалистике» каши не сваришь, а себе навредишь. Мы уже имеем пример одного такого «бессмертия» – коммунизм. Нет ничего более опасного, чем потеря чувства реальности; она рождает виртуальные конструкции, зависающие в невесомости и излучающие смерть. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Что и как делать, с чего начать? Как повернуть колесо Удачи, чтобы не потеряться хотя бы в том, что есть?

В нашей родной диалектике бытие определяет сознание. Формула справедлива в меру неполной симметрии взаимозависимостей, но нам важно не это. Важно то, что к новому сознанию неодолимо ведет инверсия ресурсов, энергетической основы существования.

Что в предстоящем перевороте очевидно?

Только то, с чего надобно начинать.

Первой должна быть сделанной ревизия ресурса главного - инверсия познания, разворот вектора мышления. От дерева Времени (механические истины Смерти) мысль должна быть развернута к дереву Жизни, к познанию механики существования по схеме «пространство заказывает музыку». Развернута всеми силами, всем грандиозным потенциалом познания. Дело стоит того: здесь мы выходим не к новым внешним ресурсам, весьма ограниченным и сеющим рознь между людьми, а к ресурсам Вечности, скрытым в каждом из нас и не дающим повода для розни.

Это познание неисчерпаемых ресурсов выживания – магической, механо-чувственной силы веры, доверия, воображения, знания (не законов Смерти, а законов Жизни).

Это познание тайны Иисуса Христа - Человека-бога, Посланца Будущего, его чудотворных сил.

…Человек, он ведь чудо.

Ему и жить по закону чудес.

Октябрь 2014, Керчь

+79787803051