Самодержавие Ивана III

С. А. НЕФЕДОВ ИСТОРИЯ РОССИИ.  ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ

       Том I   С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН  ДО ВЕЛИКОЙ СМУТЫ

                       ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ   «ТЕРРИТОРИЯ БУДУЩЕГО»

                             МОСКВА 2010

Глава V . Московское царство

Познакомившись с порядками Османской империи, мы можем обнаружить новые черты сходства между ними и нововведениями Ивана  III. Характерно, что, как и в Турции, поместья давались подчас людям низкого происхождения, «боевым холопам» (в Турции их называли гулямами). Совпадения отмечаются и в других деталях; например, при переписях использовалась податная единица, аналогичная  «ифту», «выть». Формально «выть» равнялась 5 десятинам (в одном  поле), однако в действительности (как и  в  Турции) землю меряли  через норму посева: десятина равнялась двум четвертям, а четверть  земли —  это была площадь, на  которую сеяли четверть (около 4 пудов) ржи. Позже, в середине XVI века, «выть» была подобно «чифту» дифференцирована по качеству земли, в выть клали 5 – 6 десятин  хорошей, 6 – 7 десятин средней и 7 – 8 десятин бедной земли. На дворцовых и церковных землях время от времени проводились переделы  по  «вытной»  норме  —  как  отмечалось  выше,  турки  так  же  иногда проводили переделы земли101. Схема описи в переписных листах  и в дефтерах была очень похожей: название деревни, имена дворовладельцев, далее —  платежи, следующие с деревни в целом (без разбивки по дворам): денежный оброк, количество поставляемой пшеницы, ржи, овса и т. д. 102 Отработочные повинности в переписных  листах не упоминались — по-видимому, как и в Турции, они были коммутированы в денежный оброк. Величина установленных переписью оброков была значительно меньше, чем прежде. Новгородские  «половники», отдававшие хозяину половину урожая и находившиеся в положении, близком к положению крепостных, получили свободу и растворились в общей массе крестьянства103. К этому времени относятся первые упоминания о «дворцовых землях», многие земли Новгородчины были зачислены в эту категорию земель, которая, 

очевидно, соответствовала султанским землям «хассе»104

   В этот период перепись проводилась не только в Новгороде: переписывались земли Белозерского, Ярославского и Ростовского княжеств, недавно присоединенных к землям великого князя. Специалисты обращают внимание, что при этих переписях проводилась проверка владельческих грамот, и  многие земли были конфискованы  в казну. У местных бояр и детей боярских отнимали лучшие деревни,  их записывали на великого князя и затем раздавали в поместья (иногда — бывшим владельцам). В 1490-х годах переписи распространяются  на другие уезды, в течение двадцати лет княжеские дьяки описывают 

218

уезд за уездом — происходит сплошное описание земель великого княжества105. Как отмечалось выше, во время большой переписи 1470-х 

годов в Турции тоже проверялись документы на землевладение, многие (почти все) из них признавались недействительными; вотчины«мульки» и земли церкви («вакфы») отписывались в казну106. В конце  XV — начале XVI века в России происходит нечто подобное — вотчины,  правда, обычно не конфискуются, но большинство из них лишается  податных иммунитетов, вотчинники обязуются нести службу и платить налоги. Иммунитетные привилегии в свое время были пожалованы вотчинникам за их службу, теперь они отнимались — но обязанноть служить при этом не отменялась, все вотчинники (кроме мельчайших) были обязаны военной службой107. Принцип «нет земли без  службы», был, по-видимому, заимствован из Турции вместе с поместной системой. Во всяком случае, известно, что в 1520-х годах существовал порядок (вероятно, появившийся при Иване III), при котором  дети боярские были занесены в списки по областям и едва ли не каждый год призывались на службу; перед походом нуждающимся выплачивалось жалование, но те, кто обладал достаточными вотчинами,  были обязаны снаряжаться за свой счет108.

   Одновременно шло наступление на податные привилегии монастырей —  более того, ставился вопрос о праве церкви владеть деревнями. Подобно Мехмеду II, Иван III собирался конфисковать церковные вотчины; уже были конфискованы церковные земли в Новгороде и в Перми. Только болезнь, воспринятая как проявление «божьего  гнева», удержала великого князя от дальнейших действий109.

   Проведя перепись, конфисковав «мульки» и  «вакфы», Мехмед II  распорядился составить сборник законов «Канун-наме». В  период 

проведения переписей Иван III распорядился составить Судебник  1497  года —  первый российский законодательный кодекс. В  Европе 

в то время не было законодательных кодексов, и естественно предположить, что идея такого сборника пришла из Турции. Судебник был обнародован во  время коронации наследника престола Дмитрия  Ивановича,  и,  по  мнению  Л. В. Черепнина,  этим  торжественным актом провозглашалось ни более ни менее, как начало правосудия  на Руси 110. Во время коронации митрополит и Великий князь дважды  обращались к наследнику, повторяя одну ту же фразу: «Люби правду  и милость и суд правой и имей попечение от всего сердца о всем православном христианстве»111. Слово «правда» тогда и позже, вплоть  до XIX века, понималось как «справедливость»112; таким образом, Великий князь провозглашал введение законов, направленных на  охранение  справедливости.

                                                                           219

   Л. Люкс пишет о возникшей с этого времени концепции «государства правды»113. В чем же выражалась «правда» Ивана III? В том же,  в чем выражалась «справедливость» и «правда» османских султанов114 .  Прежде  всего,  это равенство  всех  перед  законом :  Судебник  1497  года 

не дает никаких привилегий богатым и знатным115. Здесь нужно поставить восклицательный знак: ничего подобного не было в тогдашней  Европе; хорошо известно, что равенство перед законом — это завоевание  Великой французской революции. Далее, Судебник обеспечивает участие 

представителей общины в суде. Статья 38 гласит: «А без дворского, без  старосты и без лутчших людей суда наместникам и волостелем не суди-

ти…»116 Категорически запрещаются «посулы» (то есть взятки). Судьям давался строгий наказ быть внимательным к жалобщикам: «А каков жалобник к боярину приидет и ему жалобников от себе не отсылати, а давати всемь жалобником управа…»117 Понятно, что крестьяне  бльше всего страдали от  произвола богатых и  сильных, от требований исполнять барщину и платить оброки сверх законных норм.  Именно так, произволом помещиков и попущением слабых королей,  в это самое время в соседней Польше крестьяне были обращены в «холопов» — то есть в рабов. «Давати всемь жалобником управа» в таких  условиях означало не что иное, как охранять свободу крестьян.

   Мы помним, что новгородские бояре вслед за  польскими панами пытались прикрепить крестьян к земле. Судебник гарантировал право крестьянского перехода, но ограничил его неделей до и неделей после «Юрьева дня», 26 ноября. По мнению Г. В. Вернадского, эта статья не ограничивала, а гарантировала свободу крестьян, сообразуясь с естественными условиями сельской экономики. Она предлагала для перехода самое удобное время: после сбора урожая крестьяне могли рассчитаться со своими долгами и перейти на другое место  к началу сельскохозяйственных работ118.

   Как отмечает Ю. Г. Алексеев, «основная идея Судебника 1497 года —  приоритет общего над частным, государственного интереса над партикулярным… Приоритет общего над частным, который квалифицируется некоторыми исследователями как показатель бесправия, 

есть на самом деле следствие и необходимое условие функционирования  единого  государства  как  целостного  организма,  призванного фактически обеспечить жизнь, имущество и интерес подданных  этой всеземской общины. Не „закрепощение сословий“, а регламентация их прав и обязанностей во имя общего интереса — в этом суть  сословной политики Русского государства»119.

   Таким образом, Судебник Ивана III воспринял основную идею традиционного восточного права — идею защиты справедливости. Но еще 

220

более удивительно, что Судебник воспринял восточные методы защиты  справедливости. «Русская правда» киевских времен не знала столь характерных для Востока жестоких казней и телесных наказаний. В Судебнике Ивана III такие наказания полагаются за многие преступления — специалисты в один голос говорят, что эта практика позаимствована с Востока120.

Обычным наказанием за мелкие преступления был  кнут —  «торговая казнь», осуществляемая в присутствии судьи в людном месте — чаще всего на базаре. Это был восточный обычай; его происхождение отразилось в русском языке выражением «драть как Сидорову козу»; «садар каза» по-арабски — это «приговор судьи» («казия»)121.

   Османское влияние проявилось и в отношениях между великим  князем  и  его  окружением.  «Современники  заметили,  что  Иоанн… 

явился грозным государем на московском великокняжеском престоле… — писал С. М. Соловьев, — он первый получил название Грозного, 

потому что явился для князей и дружины монархом, требующим беспрекословного повиновения и строго карающим за ослушание…»  122

После 1485 года Иоанн называет себя «господарем всея Руси», а бояре  именуют себя «холопами» великого князя — подобно «рабам дворца» 

в Турции123. Летописи больше не сообщают о совещаниях царя с боярами, подобных совещанию, которое имело место в 1471 году перед 

походом на Новгород. На коронации Дмитрия-внука в 1497 году великого князя называют уже не иначе как «самодержцем», а на наследника престола возлагают «шапку Мономаха». Подобно византийскому  императору и турецкому султану Великий князь стремится выступать  в роли самодержавного монарха.

   Преобразование России по  османскому образцу нанесло страшный удар прежней норманнской традиции — традиции, которая отождествлялась с Великим Новгородом и с его боярским правлением. Теперь бояре были выведены из Новгорода, и их место заняли верные  слуги великого князя, новые новгородские дворяне-помещики. Прежняя норманнская традиция отныне сохранялась в основном в верных  удельным порядкам княжеских и боярских родах Северо-Восточной Руси. В контексте трехфакторной модели движение к самодержавию  означало перераспределение ресурсов между государством и элитой  в пользу государства, поэтому оно сопровождалось конфликтом великого князя с боярским окружением. Этот конфликт — который можно трактовать как борьбу диффузионного самодержавия с традиционалистской реакцией — развивался постепенно, начиная с 1480-х годов,  и подспудно тлел на протяжении второй половины правления Ивана  III. В этот период не было многочисленных казней (был казнен лишь  один боярин), но опалы были весьма многочисленны. По-видимому, 

                                                                            221

одной из основных причин конфликта было запрещение боярам переходить на  службу к другим князьям (то  есть использовать ресурсы своей вотчины вопреки интересам великого князя). Всего за время правления Ивана III опале подверглись не  менее восьми боярских родов. Из 19 боярских родов, известных в XIV веке, в 1525 году  осталось только шесть, но в то же время боярское сословие было пополнено родственниками великого князя и князьями из Литвы, перешедшими на московскую службу — так что в 1525 году имелось в общей  сложности 23 боярских рода124.

   Итак, можно прийти к выводу, что в конце XV века в России происходило частичное перенимание османских порядков: перенимались поместная система, переписи, судебные установления. По-видимому, можно сказать, что имел место широкий комплекс реформ,  частичная трансформация России по османскому образцу. Эту трансформацию в определенной степени можно сравнить с реформами Петра I — и в том и в другом случае за образец для реформ бралась наиболее могущественная держава того времени. Чтобы ни у кого не было  сомнений, кому следует подражать, Петр I приказал носить европейскую одежду —  распоряжение с виду совершенно ненужное, но вполне выявляющее суть событий. Среди законов Ивана III есть подобное с виду совершенно ненужное распоряжение — но оно не оставляе сомнений, кому подражал Великий князь. Иван III запретил своим подданным пить вино — за исключением больших праздников125. (Позже  в  соответствии  с  мусульманскими  обычаями  были  запрещены  так же азартные игры и игра на музыкальных инструментах126) Всякому становится ясным, что идеалом великого князя была могущественная мусульманская держава — Османская империя.

   Стержнем реформ было перенимание османской военной системы —  и прежде всего, создание поместной конницы. «Создание дворянской конницы открывало путь к немыслимым доселе военным  предприятиям», — подчеркивает Н. С. Борисов127. Почувствовав свою  мощь, Иван III начал борьбу за отвоевывание захваченных Литвой южнорусских земель. Русь выставила на поле боя невиданные до тех пор силы: две конные армии, одна из которых насчитывала 40 тысяч  воинов, а другая, вероятно, была не меньшей. 14 июля 1500 года русские войска с помощью тактики «мангэдэй» одержали победу в большой битве при Ведроши; литовская армия была окружена и почти полностью уничтожена. Литва была вынуждена согласиться на перемирие, отдав Москве 19 городов и 70 волостей128.

   Характерно, что разгром при Ведроши вызвал военные реформы в Великом княжестве Литовском. Сейм 1502 года установил обя-

222

зательные нормы выставления воинов со всех шляхетских поместий: 

один всадник в доспехе с 10 крестьянских дворов. Сейм 1507 года обязал всех шляхтичей переписать своих людей и списки отдать князю  под присягою, что ничего не утаил129. Таким образом, вслед за Россией и Литва отчасти перенимает турецкие принципы организации  военной службы —  османская диффузионная волна продолжает движение по Восточной Европе.

   Военная модернизация не ограничивалась организацией службы  воинов-всадников. Османская армия прославилась своей регулярной 

пехотой и артиллерией; после взятия Константинополя многие государи Европы последовали примеру турок и  стали спешно создавать свою артиллерию. Как отмечалось выше, турецкие литейщики учились у итальянцев, итальянская техника была самой передовой в то время — и в 1475 году Иван III отправил за мастерами в Венецию  посольство Семена Толбузина. Толбузину удалось за огромные по тем  временам деньги  —  10 рублей в  месяц  —  нанять известного архитектора и инженера Аристотеля Фиораванти. Фиоравенти был мастер  на все руки; он построил большие мастерские по литью пушек —  «Пушечный двор». Уже в 1480 году во время боев на Угре русские стреляли в татар из пушек и пищалей — а те могли отвечать лишь стрелами;  в 1485 году Фиораванти лично командовал артиллерией при взятии  Твери. Число итальянских мастеров в России быстро увеличивалось;  среди них упоминаются Павлин Дебосис, который в 1488 году «слил  пушку большую», пушечные мастера Петр и Яков. Итальянские мастера  не  только  отливали  пушки,  они  строили  укрепления  Кремля  и  соборы;  их  деятельность  способствовала  расцвету  каменного строительства. В 1479 – 1505 годах в Москве было построено 25 каменных церквей, в 2,5 раза больше, чем в 1438 – 1463 годах; при этом 

в строительстве применялся прочный кирпич итальянского образца.  В декоративной отделке кремлевских соборов явственно прослеживаются итальянские черты, а некоторые иконы были скопированы  с рисунков итальянских художников эпохи Возрождения130.

   Для пушек требовалась медь, а на Руси в те времена не было медной руды; это стало главной проблемой для русских оружейников и для правительства. Паоло Джовио со слов московских послов писал, что в  России нет никаких металлов, кроме железа131. Медь (и, если удастся, пушки) доставляли из Германии через Новгород. Эта  торговля была сопряжена с большими трудностями: еще в 1422 году  Ливонский  орден  запретил  вывоз  металлов  в  Россию,  и  ревельские купцы вели торговлю контрабандой, отправляя оружие в бочках из-под сельди132. Чтобы облегчить торговлю с Западом, Великий 

                                                                          223

князь в 1492 году распорядился построить в устье Нарвы каменную  крепость Ивангород; на  Балтийском море появились первые московские корабли. Однако в 1496 году шведы овладели Ивангородом  и разрушили его; затем началась война с Ливонией, и в битве под Изборском русские потерпели поражение от вооруженной пищалями  орденской пехоты. Это поражение побудило Василия III в 1506 году  создать свои отряды пищальников — правда, эти отряды набирались,  как и турецкие азебы, с определенного числа дворов и лишь на время похода133. Для  нового войска не хватало оружия; это особенно  проявилось во время войны с Литвой, когда русские войска терпели постоянные неудачи при осаде крепостей. Император Максимилиан, который был союзником России в этой войне, отправил на помощь отряд пехоты и пушки; в 1514 году под Смоленском у русских  было уже 140 пушек; крепостная стена была разрушена осадной артиллерией и город пал134.