Несколькими днями ранее он, выступая с трибуны Генассамблеи ООН, вообще выделил три, чуть ли не самые главные, угрозы миру на сегодня: лихорадка Эбола, «агрессия России» и лишь на третьем месте – джихадисты из «Исламского государства Ирака и Леванта». Конечно, можно по этому поводу заметить, что перечисление России в таком ряду – это некоторое оскорбление для нашей страны. Тем более, что сам факт появления ИГИЛ в Ираке стал яркой демонстрацией того провала, который вообще потерпела политика Обамы в исламском мире и в Ираке в частности.
Можно предположить, что накануне ноябрьских промежуточных выборов в конгресс президент-демократ пытается продемонстрировать уверенность и решительность на том направлении внешней политики, которое, по крайней мере, не вызывает больших разногласий в американском политическом классе: желание «обуздать российскую агрессию» вдруг охватило всех – и республиканцев, и демократов. Тем более, что такая решительность поможет отвлечь общественность от провала в Ираке. Привычная политическому классу с незапамятных времен антироссийская риторика и мифология, как представляется, хорошо «продаются» избирателю на фоне довольно однобокой подачи украинских событий в американских СМИ.
Однако для избирателя все же события на Украине – это все же некая отдаленная и плохо понимаемая абстракция. Для риторики хорошо, однако если джихадисты из ИГИЛ выполнят свое обещание перенести теракты из Ирака и Сирии на почву западных демократий, приоритеты вмиг сместятся. Все же Россия Америке терактами не грозит. Более того, несмотря на всю грозную риторику, обе страны смогли вполне по-деловому согласовать текст резолюции ООН о борьбе против террористов на Ближнем Востоке (то есть с этим самым ИГИЛ). Россия в ООН голосовала за американский проект, а ее поправки были в нем учтены. Так что риторика – риторикой, а контакты все еще сохраняются. И в Москве, и Вашингтоне отделяют «мухи» политической болтовни от «котлет» практического взаимодействия там, где имеется осознанная действительно общая угроза.
И именно в лице исламистского терроризма.
Что же касается Украины, то пока грозные по отношению к России и пафосные по отношению к Украине речи насчет «борьбы против российской агрессии» не выливаются в конкретные большие дела, которые максимально удовлетворили бы Киев. Так, вопреки ожиданиям Петра Порошенко, во время его недавнего визита в Вашингтон Киев не получил от США статуса стратегического партнера вне НАТО. А лишь – бурные и продолжительные аплодисменты в конгрессе, перед которым выступил украинский президент. Финансовая помощь США украинской армии пока, видимо, ограничится примерно 350 миллионами долларов, предварительно согласованными в том же конгрессе. При этом Украина по–прежнему не получит летального оружия, а преимущественно те же одеяла, средства индивидуальной защиты и сухпайки.
Что же касается общественного мнения, то в самый разгар украинского кризиса, не так давно, газета «Вашингтон пост» провела социологическое исследование, пытаясь выяснить, насколько обыватель США настроен поддерживать военное или иное прямое вмешательство своей страны в украинские дела. То есть насколько он считает это важным делом. Попутно выяснилось, что 84% опрошенных не смогли указать место Украины на карте мира. Многие помещали ее почему-то около Бразилии.
Также обнаружилась еще весьма любопытная обратная корреляция: чем дальше от реального расположения «помещали» Украину опрашиваемые, тем решительнее они высказывались за ту или иную форму американского участия в судьбе этой неведомой, почти абстрактной, существующей в виртуальном пространстве теленовостей страны. Те же, кто хоть что-то знал об Украине (к примеру, то что она находится в Восточной Европе), были настроены к американской вовлеченности там скептически. То есть Украина не является сколь-либо значимым приоритетом, получается, в американских головах применительно к реальности. И риторика на эту тему хороша лишь для краткосрочного предвыборного употребления. Но не для того, чтобы вылиться в конкретные дела. Правда, у такой риторики есть другое свойство: она сама по себе способна сильно и надолго испортить политические отношения наших стран. Так что затевать очередную «перезагрузку», надобность которой на днях упомянул глава МИД России Сергей Лавров, будет довольно трудно. После таких-то обзывательств.
Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции
Комментарии