Перемирие на Украине не означает конца войны

Украинские войска начали отход из Новороссии. Киев фактически принял план Путина, но о том, станет оно постоянным или временным, а главное, о том, каким будет в результате статус Новороссии и судьба всей остальной Украины, спорят сейчас больше всего.

Если предложение Путина прекратить огонь и отвести украинские войска будет принято Киевом, можно будет говорить об окончании нынешнего этапа вооруженного конфликта на Украине.

Ситуация будет зафиксирована – Киев не будет официально признавать Новороссию, но она фактически превратится в непризнанное государство, находящееся под патронатом России, как это было с Абхазией и Осетией с 1992 по 2008 годы или с Приднестровьем сейчас. То есть формально Россия будет признавать ее частью Украины, но фактически начнет выстраивать с ней отношения как с самостоятельным государством, в том числе и гарантирует ее военную безопасность. Новороссия могла бы жить в таком статусе до того момента, пока в Кремле не сочли бы, что нудные переговоры между Донецком и Киевом о разделе государства не имеют больше никакого стратегического смысла. После чего Новороссия была бы признана Москвой официально и последовало бы ее воссоединение с Россией. Впрочем, такое развитие событий будет означать фактическое поражение России в борьбе за Украину – и поэтому понятно, что вовсе не этот план лежит в основе кремлевской стратегии.

Гораздо ближе к интересам России другой вариант – после муторных переговоров Новороссия и Украина все-таки договорятся об учреждении нового общего государства. Именно этот вариант и вызывает больше всего претензий со стороны части наших патриотов и националистов, как подлинных, так и спекулятивных – его расценивают практически как сдачу Новороссии. Для них, давно уже (и вопреки всякой логике) подающих каждый новой поворот событий в стиле «Путинслил», последняя мирная инициатива президента неприемлема, потому что им кажется, что она ведет именно к сохранению единой Украины. Причем единая Украина в их понимании почему-то будет по-прежнему находиться под властью нынешней киевской элиты. Лучше всего эти страхи сформулировал Дмитрий Ольшанский:

«Все, кто воевали и погибали, – воевали и погибали за то, чтоб у Донбасса был «особый статус» в составе Украины, смысл которого в том, что жулики и проходимцы из Партии регионов начнут успешно воровать одновременно московские и европейские деньги на восстановление, в школах продолжат проходить Мазепу и Бандеру, раз в год проходимцы будут делать ритуальное заявление о том, что «мы не допустим вступления Украины в НАТО», куда ее и так пока никто не собирается принимать, газ будут поставлять с новой скидкой, да и в остальном Москвой будет сделано все, чтобы сохранить Украину единой, искренне ненавидящей Россию страной, которая любой ценой стремится на Запад.

А вы думали, зачем еще люди воевали и погибали?

Ведь мы же помним, что все они хотели именно этого».

Для того, чтобы опровергнуть все эти фантазии, можно сказать коротко – этого никогда не будет, потому что этого не хотят ни в Донецке, ни в Москве. А можно и чуть подробнее объяснить, каким может быть единственно возможный вариант сохранения Украины как единого государства – такой, чтобы его согласились принять русские. И главное – почему они не считают нужным сейчас ставить окончательный крест на этом варианте.

Максимальный компромисс, на который будет готова пойти Новороссия на своих переговорах с Киевом, это учреждение нейтральной многоязычной Украинской конфедерации (по примеру швейцарской), в которой практически вся власть уйдет в регионы. Понятно, что от этого Украина не станет стабильной Швейцарией – но цель и не в этом. Смысл сохранения формального единства только в одном – получить некоторое время на переформатирование Украины (в первую очередь за счет естественного развития кризисных процессов, которые уже вовсю идут в ней) и подготовку ее к реинтеграции с Россией. Потому что, конечно же, Украина в любой форме останется тем, чем она на самом деле и является – абсолютно искусственным образованием, имевшим право на существование только в рамках единого, союзного государства.

Конфедерация нужна не для сохранения Украины, а для подготовки к ее ликвидации – так, чтобы в худшем для России случае с нами воссоединился весь ее Юго-Восток, а не две восточные области. Те, кто обвиняет Путина в предательстве русского мира, не понимают, что на самом деле сейчас самый легкий для Кремля путь – это как раз присоединить к России ту часть русской земли, которая уже отстояла себя с оружием в руках.

Вот только, официально взяв Донбасс, Путин уже через год получит от тех же диванных националистов упрек в том, что он потерял Николаев, а через пять лет – что отрезал от России «мать городов русских», Киев.

Так и хочется сказать грубо – идиоты, Донбасс стал русским еще в мае, никто не собирается его сдавать, о чем вы? Вам шашечки или ехать? Если официальное присоединение усложняет борьбу за другие регионы, то зачем оно нужно? Но не верят – хотят получить бумагу о том, что «Крым наш», не желая видеть того, что одна и та же задача решается разными способами не из-за страха или «предательства русских интересов», а по причине разных обстоятельств. Зато отчетливо видят только публичные заявления Путина или МИДа, в которых говорится о территориальной целостности Украины и о том, что Москва не настаивает на отделении Новороссии – то есть выдают дипломатическую игру за реальную позицию.

Смена украинского правящего класса будет идти в любом случае – социальный, антиолигархический заряд евромайдана еще не сработал, а внутривидовая борьба в нынешней киевской власти скоро примет трагикомические формы. Конфедеративная форма устройства ликвидирует сильную центральную власть, то есть именно нынешний киевский политический класс как таковой. Дефрагментация Украины на четыре–пять крупных конгломератов из нескольких областей в каждом завершит этот процесс. Новороссия, будучи сильнейшим во всех смыслах из этих конгломератов, сможет, опираясь на Россию, распространять свое влияние на остальные части Украины.

Понятно, что сейчас ни Киев, ни Вашингтон не согласятся ни с какой конфедерализацией – но время и кризис будут делать свое дело. Так что этот вариант всегда будет в запасе у Новороссии и Кремля – не как основной, но как главный для публичного озвучивания, для дипломатической игры.

Основным же останется тот, который является таковым и сейчас – максимальное расширение Новороссии и смена ею власти в Киеве. Это единственный путь, позволяющий полностью и окончательно вырвать Украину из рук англосаксов. Этот вариант самый тяжелый, непопулярный и долгий – но только он в полной мере отвечает национальным интересам России. Правитель думает о будущем своей страны и народа (а малороссы – один народ с русскими) категориями десятилетий (и опыта тысячелетней истории) – и поэтому в нынешнем украинском кризисе у Путина на самом деле просто нет выбора. Он это не просто понимает – а знает и чувствует.

Для осуществления стратегии полной победы Новороссии (в том числе и на поле боя) необходимо время и прохождение определенных этапов. К концу первого этапа мы и подходим сейчас – Донбасс отбил атаку и готов к контрнаступлению. Но сил на полноценный ответ Киеву у него, конечно же, нет. Да и ситуация в Малороссии и остальной Новороссии пока вовсе не благоприятствует «освободительному походу». Нужно дать Украине дозреть, а то и перезреть – и поэтому сейчас оптимальное время для того, чтобы зафиксировать ситуацию. Добиться от Порошенко признания невозможности силового решения в ситуации, когда Киев и так уже не имеет сил для продолжения полноценной войны, – не самая сложная задача. Но ее тоже надо решить – тем более что одновременно с ней решается и другая, не менее важная: предотвращение окончательной потери Европой своей самостоятельности.

ЕС и так уже не выдержал американского давления в вопросе о санкциях – но все же Россия рассчитывает не только играть вдолгую, но хочет и в ближайшее время использовать даже незначительные противоречия между двумя частями Запада. Поэтому нам неразумно (не говоря уже о том, что и невыгодно) доводить дело до окончательного разрыва связей с Европой – а продолжение войны на Украине дает англосаксам повод для дальнейшего выкручивания рук европейцам. Перемирие вовсе не гарантирует затухание конфронтации с Западом, но дает России большие возможности для маневра на европейском поле.

Киев сейчас, естественно, не отведет все войска и уж тем более не признает Новороссию. Но те месяц или два, что может продлиться перемирие, будут иметь принципиально важное значение. Как для ухудшения внутриукраинской ситуации, так и для накапливания сил Новороссией. В любом случае переговоры сорвутся: после того, как начнется брожение в других областях Юго-Востока, или последует удар украинской армии, или же ополченцы пойдут на Харьков – не суть важно. Важно, что по результатам второго этапа войны Новороссия сможет существенно укрепить свои позиции – не переговорные, а физические, увеличив свои размеры.