Я - конструктор... Прямая линия

 

     Я – конструктор

     Прямая линия

 

      Третий день пытаюсь изложить материал так, чтобы было понятно не специалисту. Очень сложно упростить…

 Вот что получилось…

      Как я уже приводил ранее, перевели меня в конструкторский отдел завсектором. И целый год обещали план на меня не спускать. (В план отдела мой оклад не входил).

      Вот на этом фото часть сотрудников конструкторского отдела

 

 

     Стоят слева направо:

     Маркин Владимир Фролович – зам начальника КО-2. Конструктор посредственный, большей частью специалист по женщинам. Да и порядочностью не отличался…

     Артемьев Валерий Петрович – начальник КО. Сильнейший конструктор, прошедший все этапы становления. Ученик моего отца, был у него замом, когда отец был начальником этого отдела. Однако – авторитарен, груб с подчиненными, руководил по принципу – «я начальник, ты дурак!».  Или – «тот прав, у кого больше прав». Жаль, что отец человечности его не научил…

     Атязов Эгамберган.  Конструктор первой категории. Работал с завсектором Раджабовым Тургуном в его секторе (нет на фото). В девяностых Атязов работал у меня в КБ, когда я работал Главным Конструктором в электродепо «Узбекистан».

     Сатвалдиев Обид – завсектором. Конструктор посредственный. От задания – ни на шаг! Инициативы – ноль. Работы поручали простые и самые дешевые. С трудом на них план выполнял. Зато и нареканий и проколов не было.

Ваш слуга – собственной персоной. Завсектором, без плана. Кот в мешке…

     Акки Исмаил – конструктор от Бога! Хобби – свидетельства об изобретениях. Завсектором. Я еще напишу о нем. Когда третировали турок-месхетинцев – подался с семьей в Крым. Сейчас на пенсии.

     Сидят женщины отдела. Калькировщицы, деталировщицы, машинистки…(это часть нашего отдела).

     Не знаю, что там насчет меня Артемьев с Маркиным решали, но вызвали меня в кабинет и заявили, что мне поручается разработка конструкторской документации на поточно-механизированную линию разборки-сборки барабанов хлопкового ворохоочистителя. И по срокам – как раз год отпущено.

     Взял я задание и пошел с ним знакомиться.

     Это была первая ПМЛ для нашего института, поэтому более безграмотного задания  я еще не встречал.

     Вообще то, любая поточная линия применяется в массовом и крупносерийном  производстве. В лаборатории это сообразили, но годовую программу капитального ремонта определили элементарно. Взяли эксплуатационный срок изделия и помножили на программу выпуска заводом-изготовителем. И получилась изрядная цифра. Вот ее то и заложили в экономическое обоснование.

     Но тогда выходило, что каждый год нужно было собирать ворохоочистители по всей республике и везти на специализированное предприятие, которое еще нужно было спроектировать и построить. А вот про это в задании – ни слова.

     Вот и вышло, что сама линия предназначена для районных ремонтных предприятий сельхозтехники.

     Я уже описывал, как мне приходилось уточнять у науки техзадания. Тем более, что тот завлаб дослужился до замдиректора института по науке. Поэтому я хотел попробовать решить данный вопрос с наименьшими издержками для производства.

     Прежде всего, разработал я план выполняемых работ, куда вошло:

         1.Изучение состояния вопроса, спецлитературы, справочников, инструкций и прочего.

2.Изучение операционного технологического процесса на ремонт барабанов.

3.Нормирование работ по  этим техпроцессам.

4. Расчленение на необходимое количество операций при­мерно равной или кратной продолжительности.

5.Расчет оборотных заделов и накопителей для них.

6.Выбор схем, приводов и механизмов. Обоснования и расчеты.

7. Выбор схемы ПМЛ и ее обоснование.

8.Оформление технического предложения.

9.Защита на техсовете в ЦОКТБ

10.Защита на ученом совете.

      Месяца три я изучал теорию и делал соответствующие расчеты. Затем сам нормировал операционные техпроцессы, так как без норм времени выполнение работ было бы невозможно. На это ушло более месяца. А на все остальное ушло месяца четыре. 

      И вот что у меня получилось

 

      Вытянул я эту ПМЛ вначале в длину согласно программе, и концы ее вылезли с обеих сторон  типового цеха метров на двадцать. Вот поэтому решил укоротить и принять такую схему, как на рисунке.

      Затем решил отказаться от всех электроприводов, редукторов, цепей и прочих атрибутов и применить пневмоцилиндры. В расчете на пневмосистему (воздух давлением 3-5 кг/см 2) цеха. И использовать склизы и рольганги.

      Согласно представленной схеме работа должна была производиться следующим образом:

      -Тележка с барабанами подается в начало линии, где с помощью крана-укосины барабаны устанавливаются поочередно на подставки, размещенные на склизе. И с помощью пневмоцилиндра продвигаются в сторону стенда съема корпусов подшипников.

      При перемещении, крайний барабан падает в захваты стенда, где срабатывает конечный выключатель, стенд спрессовывает оба корпуса и, выбрасывает барабан дальше и отключается. Корпуса с подшипниками падают в контейнеры.

      При этом включается следующий цилиндр, толкающий подставку с барабаном на первую позицию разборки.

      Но при этом выталкивается подставка, находящаяся на посту ранее, которая цилиндром проталкивается по склизу.

      Если следующий пост занят, то подающий цилиндр не срабатывает и подставка проталкивается в накопитель оборотного задела…

      Вот так по всем постам разборки, и в обратном порядке – сборки.

      Так получилось, что перед защитой на техсовете, в ЦОКТБ в отдел зашел директор, Терентьев Виктор Владимирович. Он прошел в мой угол, где у меня были развешаны листы со схемами и чертежами, и спросил, как у меня идут конструкторские  дела.  Я показал ему свои схемы.

      Он отправил начальника заниматься своими делами, сел поплотнее и распорядился рассказать подробно. Я ему тогда больше часа все пояснял и отвечал на его вопросы.

      Он, в принципе, одобрил схемы и ушел из отдела.

      Наступил день защиты в ЦОКТБ. Я представил все расчеты, обоснования, схемы, чертежи, варианты и прочую необходимую документацию.

      Я закончил, и в кабинете наступила тишина!...

      Потом завлаб сказал

-Но ведь это полнейшее отклонение от техзадания!

На что Гойхман возразил

-А по существу проекта что-нибудь будет?

      По существу ничего не было. Правда, выступать тоже никто не стал.

      Решили, проект принять. Техзадание скорректировать.

      На следующий день я забрал протокол, подшил в скоросшиватель и стал готовиться к ученому совету, который был назначен через неделю.

     А дальше мне не повезло. У Терентьева случился инфаркт, и его увезли сначала в клинику, а потом в Москву, где партийные бонзы лечились. И вместо него остался зам – Чернов Борис Александрович.

     Наступил день защиты на ученом совете. Я пришел в кабинет Чернова на полчаса раньше, накнопил свои схемы и чертежи, разложил на столике пояснительную записку (изрядный фолиант), все расчеты и пояснения к схемам.

      К назначенному времени весь состав ученого совета собрался. Я начал свой доклад.

      Докладывал где-то с час.

      Потом Чернов спросил

-Вы все сказали?

-Да.

      Он никому не дал слова, и выступил сам?

-Перед вами, товарищи, пример халатного, я бы сказал – преступного отношения к порученной работе! А все это произошло из-за высокого мнения о себе так-называемого конструктора, который и проработал то конструктором без году неделю! И уже посчитал, что имеет право игнорировать техзадание, выданное лабораторией.

      Этот товарищ посчитал, что он умнее кандидата наук, который техзадание разработал, и другого кандидата, который его подписал, и заместителя по науке института, который это задание утвердил!

     Ладно, если работа стоила бы того! Но выполнена она безграмотно. Автор не знает, что это ПОТОЧНО-МЕХАНИЗИРОВАННАЯ ЛИНИЯ! А раз так, то она должна быть ПРЯМАЯ.

      Наступила тишина… Я смотрел на сотрудников, которые присутствовали на техсовете в ЦОКТБ. А вот они то на меня и не смотрели… И про протокол никто ничего не сказал.

-Борис Александрович, я потратил восемь месяцев на изучение исходных материалов, расчеты, обоснования. Вы же перечеркнули все несколькими фразами. Давите? Авторитетом? Накопленным багажом? Я не кандидат, но знаю, что ПМЛ не обязательно должна быть прямой. Могу доказать, у меня есть типовые ПМЛ в альбомах.

-Нам ваши доказательства не нужны. Все что можно, вы и без этого доказали!

      Я сделал последнюю попытку, сказав, что Виктор Владимирович этот вариант видел.

-Сейчас Я директор! И тоже его вижу!

      Видно, посчитал, что директор больше в институт не вернется

      Я, молча, снял все схемы и чертежи, свернул в рулоны, собрал документацию, и пошел к выходу.

-Вы куда? Ученый совет еще не кончился!

      Я даже не оглянулся.

      На следующий день меня вызвал к себе Гойхман и передал протокол ученого совета. Он рассказал, что Чернов потребовал, чтобы меня наказали строжайшим образом. Но ему подсказали, что это можно сделать только через «Областной Комитет Народного Контроля». Да, к тому же, работал я вне плана отдела.

      Чернов рвал и метал. И в протоколе указали, работу мне не засчитать, поручить выполнение завсектором КО-2 Раджабову Тургуну, потребовать разработать документацию за три месяца, при срыве срока – наказать руководство отдела КО-2.

      Раджабов, наученный моим горьким опытом быстренько сляпал цепной конвейер, согласно задания, не внеся в него ни одной свой мысли. И получилось вот это

 

 

Только цепь применил не ту, что надо

 

      Присобачил вилочные кронштейны на пластинах и стал ждать результата.

     Я видел, что это не будет работать! Но после всего, кто бы меня слушал?

     Все так и получилось. Шаг цепи был мал, звездочки на валах парами сидели на прессовой посадке, на шпонках. Происходило постепенное набегание и цепь рвалась со страшным грохотом. Или слетала со звездочки. Он еще умудрился всего две цепи поставить!

     Да, еще -  как было барабаны с торца разбирать? Их только перемещать и можно было!

     А у меня в шкафу лежал справочник по проектированию цепных передач.

     У нас экспериментальный цех был, так вот, там это не уместилось, а на улице конвейер метров на двадцать за цех вылез.

     Сроки шли, конвейер не работал. А тут и директор на работу вышел.

     Сижу в отделе, забегает, выпучив глаза, Маркин и говорит, что меня директор к себе вызывает. Страшно разгневан. Увидел конвейер и чуть протез не сломал, ногами топая. Таким его еще не видели!

      Я нагрузился своими материалами и пошел к нему в кабинет. Он даже не обратил внимания, что у меня в руках, что-то есть. И прямо с порога стал на меня кричать, что, как я мог такую чепуху сделать! Ведь я ему другое показывал!

      Выслушав его тираду, подождав, пока он успокоится, я ему все и объяснил. И показал все протоколы, все расчеты и схемы. Он забрал все материалы, а меня отпустил.

      На следующий день вышел приказ

      Чернову, Первушевскому (завлаб), Артемьеву (мой шеф), Гойхману (Главный инженер ЦОКТБ), Раджабову (исполнителю), объявить строгий выговор. Остальным, подписавшим протокол ученого совета – выговор, мне же – указать на отсутствие принципиальности в данном вопросе…

      Мог бы, конечно, оспорить…да не стал.

           Продолжение следует…