28 августа - начало конца

1День 28 августа 1941 года, когда вышел печально известный Указ ПВС СССР, с которого началась массовая депортация немецкого населения из всех мест проживания, стал началом долгой трагедии российских немцев. «Депортацией , – пишет д.и.н. Ирина Черказьянова в статье «Депортация: Шрамы на сердце и судьбе», были затронуты все стороны жизни: политическая, общественная и трудовая деятельность, сфера образования и родного языка, вопросы религии и церкви, семейно-брачные отношения. В значительной, если не сказать в решающей, степениименно депортация предопределила весь дальнейший ход развития немецкого этноса» (Нойес Лебен. - 2010, № 4).

Была ликвидирована Республика немцев Поволжья и тем самым понижен политический статус этноса; с карт исчезли немецкие названия сотен населенных пунктов, основанных немцами, что способствовало стиранию всякой памяти в сознании нового населения. 

...

Долгие годы старшее поколение вынуждено было молчать о своем прошлом, страх перед новыми репрессиями укрепился в сознании. Лишь в годы перестройки небольшая часть документов из ведомственных секретных архивов стала доступна для историков; появились исторические исследования, книги и статьи в газетах. 

Семья Филиппа Шлюнд (расстрелян в 1938 году) была депортирована из Республики немцев Поволжья. Его жену Еву - Елизавету и пятерых детей ( возрасте от 5 до 15 лет) отправили в Казахстан. Вспоминает старшая из детей, Ганна: «Нашу семью выслали 15.09.1941 г. Пришлось оставить все: дом, хозяйство, скот. Никто ничего не объяснял, посадили в грузовые вагоны и повезли. ... На восьмые сутки мы приехали в г. Абакан, оттуда дальше на барже. Восемь семей выгрузили на пристани "Заготзерно" и отправили в деревню Джирим. В Джирим нас поселили в стайке с другой семьей в 6 человек. В стайке не было ни печи, ни двери. Мать сделала из камней печку. Тепла от нее мало было, но обед сварить можно было. На следующий же ден, после приезд нам пришлось идти на работу - молотить, так как шла уборочная пора. Одежды теплой не было, все, что мы привезли с собой, меняли на продукты, чтобы хоть как-то прокормиться. Я с мамой работала в колхозе, за это давали паек. Яков, которому было 11 лет, возил навоз на лошади. А ночью мы всей семьей вязали шали для людей, чтобы за них давали картошку. В деревне была школа, всего четыре класса и одна учительница. Дети немцев сначала совсем не учились, так как надо было работать. Только совсем маленькие, как сестра Эмма, которой было 6 лет, смогли впоследствии учиться».

На новых местах поселения немцев государство не выполнило ни одного из обязательств, изложенных в директивах о депортации. Им не была компенсирована потеря жилья, имущества, скота.

Люди оказались брошенными в чужих краях на произвол судьбы, испытывали суровые материальные лишения и моральное унижение. Но и этого было недостаточно: сразу же после депортации немцев последовала серия законодательных актов по их трудовому использованию: мобилизация мужчин и женщин в «рабочие колонны» на каторжный труд за колючей проволокой. «Имеется немало примеров, - пишет А. Дитц в своей статье, когда в трудармию забирали немцев в возрасте от 14 и старше 60 лет, а женщин просто насильно отрывали от детей, которые оставались совсем одни, обреченные на смерть». («Социальная реабилитация российских немцев и память», Нойес Лебен. - 1995, № 7)

 

Отца Вероники Францевны Корн (Шефер) в 1937 году арестовали и отправили в лагерь, где он в 1942 году умер. Мать осталась с четырьмя маленькими детьми на руках. Как жена «врага народа», она нигде не могла устроиться на работу и перебивалась случайными заработками в военном городке Славгорода. Вероника Корн пишет: «Когда началась война, нашей семье жить стало еще тяжелее. Маме все реже представлялась возможность найти хоть какую-нибудь работу. В 1942 году моего брата Франца забрали в трудармию. Зимой его оттуда привезли с обмороженными пальцами ног. Есть было нечего, и мы с сестрами и мамой ходили пешком на колхозные поля и из-под снега добывали оставшиеся на полях колоски и мерзлую картошку. До снега нас туда не пускали, ездил объездчик на лошади и разгонял нас кнутом. В военное время нам, детям немцев, было очень тяжело учиться в школе. Нас презирали учителя, а мальчишки били нас сумками, пинали ногами, кидали в нас камнями и кричали: «Бей фашистов!».

    Неравенство в области образования началось сразу же в первые годы после депортации. Подавляющее большинство детей спецпереселенцев не имели возможности посещать школы по многим причинам, в том числе из-за незнания русского языка, на котором, согласно  распоряжению Совмина СССР от 20 июля 1944 г., должны были обучаться дети депортированных народов. Это распоряжение стало также препятствием к обучению тех, кто был расселен среди коренного населения национальных республик, в местах, где преподавание велось на языке народа, давшего название республике, в Казахстане, Узбекистане, Киргизии.

 

 


вся статья -по ссылке

http://schutz-brett.org/neu/ru/2014-03-27-19-14-05/23-russische-beitraege/2014-03-27-19-09-31/314-1941.html?showall=1&limitstart=


12

Фотографий по этой теме не найти - жертвы фашистов, это пожалуйста, в любом виде и ракурсе