Инквизиция в России

На средневековых процессах колдуньи признавались, что общались с дьяволом. Мы возмущены как можно было принудить их к таким показаниям, ведь дьявола не существует! Но голос разума твердит нам: “Неправда, неправда, неправда!”. Дьявол существует – он то и был инквизитором. С. Лец.

 “Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но еще более прекрасное - это любовь к истине”, - писал Чаадаев. В обыденном сознании очень часто второе приносится в жертву первому, иногда по незнанию, иногда из-за неправильного понимания патриотизма, а чаще всего потому, что это кому-то выгодно. Именно так обстоит дело с вопросом о существовании в России инквизиции. Еще в прошлом веке историк Погодин, обосновывая преимущества русской истории по сравнению с западной, утверждал, что инквизиции никогда на Руси не было. В дальнейшем эта точка зрения поддерживалась и государством и церковью. Инквизиция в России была, пусть сравнительно короткий промежуток времени. В Европе размах еретических движений 13 века заставил католическую церковь учредить систему папской инквизиции. Ее задача заключалась в расследовании всех дел, связанных с ересью, причем подчинялись ей как церковные, так и светские власти. Антицерковные движения появлялись в основном в городах, где наиболее высокий уровень грамотности делал людей восприимчивыми к духовным исканиям. Ситуация обострялась еще и тем, что очень часто в городах именно церковь выступала в роли сеньора. Общим практически для всех еретических движений было отрицание поклонения иконам, а богатая католическая церковь противопоставлялась организациям христиан первых веков нашей эры. Еретики были столь сильны, что некоторые из наименее радикальных смогли стать папами, а против ереси альбигойцев, обосновавшейся на юге Франции в начале XIII века, был организован крестовый поход. Но наибольшую жуткую известность приобрела инквизиция в Испании. В России, которая благодаря татаро-монголам была отброшена от генеральной линии исторического развития на столетия, первые еретики появились в XIV веке в Пскове. Вообще, Псков и Новгород были главными центрами еретического движения на Руси до середины XVI века, так как северная Русь имела и наиболее тесные контакты с Европой, и лучший уровень экономического развития. В XIV веке еретики преследовались сравнительно вяло, так как и государство и православная церковь были заняты более важной борьбой: одновременно против татар и за объединение русского государства под властью московских князей. Но в конце XV века обе эти задачи были практически решены, а еретики приобретали все большее влияние в низшем духовенстве, среди образованных купцов, части бояр, им покровительствовал даже сам великий князь Иван III. Новгородско-московская ересь конца XV века была очень похожа на еретические движения в Европе и представляла собой первую попытку образованных людей вырваться за предписанные церковью и созданные самим средневековым бытом рамки. Еретики отрицали иконопочитание, считая его не лучшем занятием, чем поклонение идолам. Считали воплощенной несправедливостью церковное землевладение вообще – православные монастыри владели на Руси тогда огромными территориями – и церковную организацию в частности, как не соответствующую евангельским принципам равенства. Их критика носила как моральный, так и рациональный характер, особенно ярко проявившийся в истории с “концом света” в 1492 году. По церковному летоисчислению “от сотворения мира” наступал 7000 год. Как сейчас, так и в средневековье люди с непонятным пиететом относились к круглым датам, и среди церковников стала распространяться идея, что обещанное “второе пришествие” не за горами. Еретики же были твердо уверены, что ничего в этом году не случится. Споры разгорелись нешуточные, и уверенные в себе православные священники даже расчеты пасхальных дней довели только до 1492 года. Естественно, никакого “конца света” не случилось и официальной церкви пришлось объяснять пастве свою ошибку. Кончилось все, конечно, ссылками на “божью волю”, а вместе с тем резко усилилась ненависть к шибко образованным еретикам. Те же оказались правы еще и потому, что изучали по арабским и античным книгам астрономию, которую ортодоксы объявляли “чернокнижием”. После такой неудачи влияние официальной церкви начало падать. Некоторые, наиболее передовые русские мыслители выдвинули тезис о свободе воли человека, наличие которой в православии, в отличие от католичества, отвергается полностью. Среди образованных людей возникли сомнения в “страшном суде”, “воскресении мертвых” и “загробной жизни”, что грозило полностью подорвать влияние церкви, но не на массы, для которых споры образованных монахов, бояр или купцов были недоступны, а на власть. Дело в том, что, отрицая церковное землевладение, еретики играли на руку великому князю, который давно хотел подобраться к монастырским владениям. Победа над еретиками была для церкви жизненной необходимостью. Находясь в растерянности, православные иерархи обратились к западному опыту. По приказу новгородского архиепископа Геннадия в 1490 году против ряда видных еретиков применили типично инквизиторскую казнь: еретиков посадили задом наперед на лошадей (в Испании сажали на ослов, но в Новгороде ослов не нашлось), надели на головы “бесовские” колпаки с рогами, а на грудь каждому повесили надпись: “се есть сатанино вьинство”. После этого их провезли по всему городу, и каждый встречный должен был плевать в проповедников свободы воли – это было наказанием за “гордыню”. Затем некоторые были казнены, многие сосланы в отдаленные монастыри. Сходство с действиями святейшей инквизиции не случайно. Геннадий очень лестно отзывался об опыте западноевропейских “коллег” и описанное действие устроил в точности по испанским руководствам по борьбе с ересями. В 1501 году он распорядился перевести на русский язык католический антииудейский трактат – на еретиков нужно было навесить ярлык, и их “припечатали” прозвищем “жидовствующие”, хотя ничего от иудаизма в их воззрениях не было. Вскоре и сам Иван III понял, что с опорой на еретиков он поторопился. Внешнеполитические интересы толкали его на поддержку православного населения в Литве, а для этого нужно было мириться с церковью. Но самое важное заключалось в том, что свободолюбивые еретики, хотя и обладали большими знаниями, а глава московского кружка Федор Курицын и вовсе был выдающимся дипломатом, однако на роль творцов государственной идеологии они не подходили. Московская Русь сложилась как жестко централизованное государство, в котором жизнь каждого человека, от последнего холопа до первого боярина была во власти великого князя. Разговоры о “свободе воли”, отрицание загробного воздаяния противоречили стремлению Ивана III и его преемников сделать из подданных безмолвное и послушное стадо, с которым делать можно было все, что угодно великому князю.

Здесь помочь им могло только православие, которое нетерпимо относилось к любому выражению индивидуальности – поэтому, кстати, такие люди, как Андрей Рублев и Максим Грек были лишь редким исключением в истории русской церкви. Фактически, царь и церковники заключили сделку (как оказалось – на 4 столетия): царь отрекся от еретиков и дал с ними расправиться, а иерархи взяли на себя обязательство во всем поддерживать царскую власть. Ивану пришлось смириться с земельными богатствами в руках церкви, но взамен он получил мощный аппарат идеологического контроля, который находился на службе у российских властителей вплоть до начала XX века. И хотя еретики всегда поддерживали сильную княжескую власть, их дни были сочтены. Массовой опоры у них не было, крестьянство и простые горожане еще не находились в таком отчаянном положении как полтора столетия спустя, когда возникнет мощнейшее народное движение против официальной церкви – старообрядчество. Свободомыслие и инакомыслие тогда было сомнительной привилегией очень немногих. На них и опробовали западные инструменты русские церковники. В 1503 году состоялся церковный собор, на котором ересь была осуждена, а наиболее активные еретики приговорены к казни. Дознание происходило тоже весьма распространенным в Испании способом: чтобы организовать суд над еретиками, Иосиф Волоцкий предложил начать с арестов “двух-трех еретиков, а оне всех скажют” – под пытками, конечно, люди не выдерживали и оговаривали даже невиновных. Организованный в 1504 году показательный процесс закончился очередным инквизиторским представлением. На льду Москвы реки в деревянной клетке были сожжены главные представители московского еретического кружка. Остальные были разосланы по монастырям под надзор игуменов. С робким началом развития свободомыслия на Руси было покончено. Одиночек-еретиков продолжали жечь и дальше, но особенно активно в этом отношении союз церкви и государства преуспел во второй половине XVII века, когда ему пришлось иметь дело со старообрядчеством. Справедливости ради надо отметить, что в это союзе церковь навсегда заняла подчиненное, а после Петра – так просто рабское положение, в которое она сама приводила и продолжает приводить русское общество с конца XV века до наших дней. Сергей Соловьев Подробное раскрытие темы и библиографию см. в Клибанов А.И. Реформационные движения в России. – М.: АН СССР, 1960 – 411 с.; Лурье Я. С. Русские современники Возрождения. – Л.: Наука, 1988. – 159 с. Скрынников Р.Г. Государство и церковь на Руси/ XIV - XVI вв. – Новосибирск: Наука, 1991. – с. 179. Полное собрание русских летописей. Т.IV – c. 49-50. ИНКВИЗИЦИЯ В РОССИЙСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ Сначала даю источники. 1. По Алексею Толстому: “Петр I” , том 1, глава 5, стр. 191, речь патриарха Иоакима: “… прошу великих государей указом вершить Квирина Кульмана, - сжечь его живым с книгами…”. Другие источники по неофициальной инквизиции в РПЦ: 2. “Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией” 1841г. №258. 3. “Полное собрание русских летописей” т. 4, с 158, 1859г. 4. “История религий” в 2-х томах И Крывелев, т 2, г 4. Теперь факты о которых идет речь в этих источниках: новгородский архиепископ Геннадий сжег за ересь (т.н. жидовствующие) архимандрита Кассиана, у Некраса Рукавова был вырван язык, после чего, он тоже был сожжен. Но поместонм соборе в 1504 г. были осуждены на сожжение за ересь Иван-Волк Курицын, Дмитрий Коноплев, Иван Максимов, остальных сектантов сослали, заточили в тюрьмы или наложили епитимьи. По обвинению в ереси, богохульстве и колдовстве были казнены врачи Эрнштейн, Леон и Бомелий. Официально инквизиция в РПЦ оформилась при борьбе с раскольниками. Синод, в распоряжение которого были предоставлены сначала штрафные суммы, взимавшиеся с раскольников за непринятие исповеди и причастия в православных церквях, а затем двойной оклад за ношение раскольниками бороды и платья старого покроя, учредил для лучшего сбора этих средств особую контору раскольнических дел, преобразованную затем, во время прибывания синода в Москве при Петре II, в канцелярию розыскных раскольнических дел. Главной задачей этого учреждение был главным образом не сбор штрафов (доход от которых шел РПЦ), а розыск раскольников и расправа над особо упорными. Как раз с началом дискуссии совпал конец написания мной статьи об истории взаимоотношений религии и науки. Вот выдержка: “Перед лицом успехов науки позиция РПЦ могла быть выражена следующей формулой: если научные открытия опровергают религиозные догматы, то тем хуже для науки. Ещё М. Ломоносов (кстати, глубоко верующий человек), раздраженный нападками церковнослужителей на свои исследования, потребовал, чтобы духовенство “не привязывалось к ученым” и “не ругало науки”. Учение Ч. Дарвина, вызвавшее ожесточенные нападки католиков и протестантов, было встречено в штыки и православием. Сторонников дарвинизма подвергали травле. Из-за гонений духовенства был вынужден покинуть Россию сторонник дарвинизма, выдающийся биолог, лауреат Нобелевской премии, И.И. Мечников. Церковь запретила книгу И.М. Сеченова “Рефлексы головного мозга” (1863), сочтя ересью учение о естественной природе психики человека. Был запрещен кантемировский перевод сочинения Фонтенеля “О множественности миров”; синод в своем обращении к правительству по этому поводу требовал издать указ, “дабы никто отнюдь ничего писать и печатать не мог как о множественности миров, так и о всём другом, вере святой противном, под жесточайшим за преступление наказанием”. Было запрещено сочинение Тредьяковского “Феоптия” на том основании, что там было сказано, “будто Земля вертится, а Солнце стоит, и будто Луна ходит вслед за Землею”. Настаивая на запрещении книги Поупа “О человеке”, духовная цензура мотивировала свое требование таким образом: автор “ни из священного писания, ни из содержимых в православной нашей церкви узаконений ничего не заимствуя, единственно все свои мнения на естественных и натуральных понятиях полагает, присовокупляя к тому и коперникову систему, також и мнения о множественности миров, священному писанию совсем не согласные”. (Цитаты: “История религии” И.А. Крывелев в 2-х томах, “Религия в истории и культуре” М. Писманик. В пример нападок священников на науку могу посоветовать: книга “священноинока” Иова Немцева “Круг Земли неподвижен, Солнце ходит” 1914 г., книгу иеромонаха Арсения “Эволюционная теория и библейское учение о происхождении мира и человека” 1907 г.)”. А. Вязовский