Восторги Нины Воронель.

                          Восторги Нины Воронель.

      Из статьи Нины Воронель «Венок на могилу» узнаем: ее заметил Корней Чуковский. А.И.Солженицын прочитал ее статью, а Наталья Дмитриевна Солженицына угостила очень вкусными творожно-яблочными «языками». Каждое событие сопровождал эмоциональный взрыв - выплескивание восторга.

                                          +     +

      При чтении второго тома книги А.И. Солженицына «Двести лет вместе» и написании своей рукописи, затем книги «Вместе: в мести? Интеллектуальный антисемитизм» меня удивило обилие цитат авторов журнала «22» из Израиля. Выходит, проживают у нас в стране многие современные мыслители и теоретики. Автор исследования новейшей русской истории применил очень хитрую тактику. ОБКАТЫВАЛ ВЫСКАЗЫВАНИЯ ЕВРЕЕВ  он ТАК - БЬЕТ САМИХ ЕВРЕЕВ. «БЕСПРИСТРАСТНОСТЬ, ОБЪЕКТИВНОСТЬ» ДОКАЗЫВАЕТ. СУМЕЛ! И МНОГИЕ ЧИТАТЕЛИ с ОГРАНИЧЕННЫМИ ЗНАНИЯМИ - ЕМУ ПОВЕРИЛИ! Для АНТИСЕМИТОВ – СОЗДАЛ ЦИТАТНИК: на ДОЛГИЙ ПЕРИОД ВРЕМЕНИ. АИС СОТВОРИЛ СЕБЕ ПАМЯТНИК! Через СТО и ТЫСЧУ ЛЕТ – в России СОХРАНЯТСЯ АНТИСЕМИТЫ!

     Совсем недавно – ради удовлетворения личного интереса – я по сноскам составил список цитируемых в томе 2 авторов. Указал количество раз упоминания и цитирования.

Заметил: заключительный указатель имен в книге не полный – в численности цитат и указаниях страниц.

     В томе АИС цитирует следующих авторов:

Ш. Авинери 1 раз                        А.-Б. Ишуа 4 раза                           Бени Пелед 3 раза

Ури Авнери 1 раз                        М. Каганская 3 раза                       Г. Померанц 2 раза

Амрам 1 раз                                А. Каценельнбойген 1 раз             О. Рапопорт 3 раза

М. Амусин 1 раз                          Ф. Колкер 4 раза                             П. Самородницкий 3 раза

Е. Ангениц 1 раз                         А. Кучерский 2 раза                        И. Серман 1 раз

Рани Арен 2 раза                        В. Лазарис 2 раза                           Д. Сэг ре 1 раз

Бен-Барух 1 раз                          Д. Левин 3 раза                               Е. Фиштейн 5 раз

З. Бар-Селла 2 раза                    Е. Левитина 1 раз                           Э. Финкельштейн 1 раз

В. Богуславский 21 раз              И. Либлер 9 раз                               Г. Фрейман 1 раз

Н. Вайман 1 раз                          В. Литвинов 1 раз                            М. Хейфец 4 раза

М. Вайскопф 1 раз                      Л-ский 1 раз                                     Д. Хмельницкий 1 раз

М. Вартбург 1 раз                        Д. Маркиш 1 раз                              М. Царинник 1 раз

Ю. Винер 1 раз                            Ш. Маркиш 3 раза                           Л. Цигельман-               

Р. Висе 1 раз                                Э. Маркиш 1 раз                              Дымерская 2 раза

А. Воронель 12 раз                     Э. Менджерицкий 1 раз                   А. Черняк 1 раз

Н. Воронель 4 раза                     Дж. Мюллер 6 раз                            Г. Шакед 1 раз

Г. Галкин 2 раза                          Эд. Норден 5 раз                              М. Шамир 1 раз

М. Гершензон 5 раз                    Р. Нудельман 7 раз                           Б. Шрагин 1 раз

В. Гусман 1 раз                            Амос Оз 2 раза                                 Д. Штурман 5 раз

Н. Гутина 2 раза                           Орен 1 раз                                        А. Щаранский 2 раза

М. Дейч 2 раза                              Б. Орлов 3 раза                                А.Этерман 6 раз

А. Дубрович 1 раз

                                                                            +     +                                

   Вновь открываю том. Листаю… В самом конце обнаружил результат поисков. Указание: «Подписано в печать 27.11.02» Книга появилась на складах и на полках магазинов – в самом начале 2003. В 2002 АИС еще писал, составлял этот специально подобранный антисемитский цитатник. Наталья Дмитриевна редактировала «Двести лет вместе».

     Теперь понятна цель поездки четы Воронель в Москву в 2002 – встреча с Солженицыными в их доме. Там и тогда редактор журнала «22» Александр Воронель разрешил Александру Исаевичу цитировать авторов его журнала. ПРОДАЛ СЕБЯ и ВСЕХ ГАМУЗОМ ВЕЛИКОМУ РУССКОМУ ПИСАТЕЛЮ и АНТИСЕМИТУ-ИНТЕЛЛЕКТУАЛУ. Об этой поездке и «беседах» сообщает намеками достаточно подробно Нина Воронель. Статья под другим названием опубликована прежде в журнале «22». Пройдемся подробно…

                                             +     +

     Интуиция – психологическое явление. Из материалистической наполненности разрозненных компонентов исходит вперемешку с мистическим силуэтом контурных границ. ЭЛЕМЕНТ СОЗНАНИЯ. Доказательство наличия близости, плотной связи «повседневного РАССУДКА» с жизненным опытом, углубленным подСОЗНАНИЕМ. Вернее говоря: извлечение из космического потока спама мистической составляющей МИРОВОГО РАЗУМА, ЧУДОДЕЙСТВЕННОГО НАДСОЗНАНИЯ.

     Для проявления интуиции не обязательно нужны «живые факты». Эта самая интуиция мне подсказывала: в России и мире с рассыпанными минералами русской культуры (в Израиле – непременно!) существует… клуб любителей, фанатов солженицынского толка. Их сообщество «солженицынской мафией» я назвал. И пусть они не стали явлением преступного толка: вред представляют достаточно существенный.

     Со смертью Александра Исаевича многие осознали: он являлся пророком и великим русским писателем. Но не все так просто и однозначно. Проницательные иностранцы довольно точно это заметили. В Британии отмечают чуждость Солженицына сегодняшней России. Английская «Индипендент» писала сразу после смерти писателя: «Вернувшись домой, он остался в изоляции, русский борец за национальное освобождение, которого часто называли совестью нации, но который более не был созвучен свирепому материализму современной России».

     «Файненшл таймс»: книги Солженицына при советской власти расходились в «самиздате», явились настоящим откровением для многих - никому не нужны в новой России.

     FT: «Солженицыну не воздали должного дважды. Первый раз - в 1974 году - когда он был изгнан из Советского Союза как предатель, его имя и книги стали запрещенными. Второй раз был спустя 20 лет, когда он вернулся в Россию - только ради того, чтобы узнать, что людям малоинтересны его книги и проповеди».

     Обозреватель «Файненшл таймс»: Солженицын был одним из тех, кто помог разрушить тоталитарное государство, однако ему самому это ничего не дало. «С концом системы, которую он помог разрушить, работа Солженицына, кажется, потеряла свое значение. Только его смерть могла бы восстановить это».

     «Дейли мэйл». «Его позднейшие работы не вызвали у Запада прежнего интереса. Его презрение по отношению к капитализму и отвращение к новому поколению российских олигархов не соответствовало моде, и в последние годы он исчез из виду, хотя при президенте Путине его популярность возросла».

     «Гардиан»: «Автор, чьи книги документировали ужасы советской системы ГУЛАГ, был прославлен как моральный и духовный лидер, также, как и один из величайших писателей своей эпохи... Его произведения принесли ему 20 лет ссылки, международное признание, сделавшее его одним из самых влиятельных диссидентов советской эры и символом интеллектуального сопротивления коммунистическому режиму».

     «Таймс»: «Награды не создают великих писателей, великим делает писателя готовность любой ценой говорить правду, и готовность к этому не покидала Солженицына всю жизнь - а его жизнь была долгой. В своей нобелевской речи он процитировал русскую пословицу - "Одно слово правды весь мир перетянет". Мы можем только надеяться, что это правда».

     Зиновий Зиник: «Солженицын был зеркалом трагической, ироничной русской истории. Это достаточно сложная, противоречивая судьба, прошедшая через все потрясения, к концу практически официально признанная теми, кто стоял у истоков преследований».

     Разбежности мнений в России – многим шире. От обожествления – до хамской матерщины. По-женски эмоциональная Россия-баба не такое может выдать!

                                         +     +

     Мне трудно сейчас найти дату – точно: не вспомню! Произошло это примерно в 2002 или 03. В те времена я упорно, без отдыха - не отходил от рабочего места, трудился восемь или более месяцев над своим Ответом А.И.Солженицыну. В окончательном варианте назвал его «Вместе: в мести? Интеллектуальный антисемитизм. Исправление искажений в книге А.И.Солженицына «Двести лет вместе». В процессе этой работы я выслал в наш израильский журнал «22» - отрывок из рукописи. Возможно, из первой главы. Не напечатали. Не получил ответ. Позже – не помню точно обстоятельств – некто из редакции сообщил: сам редактор Александр Воронель собирается писать об А.И. Солженицыне. Нет, я не собирался конкурировать с самим редактором, да и становиться поперек его дороги.

     Только сегодня я точно узнал обстоятельства их безразличия. Об этом поведала супруга редактора Нина Воронель – публицист и, кажется, философ. В предновогоднем номере «Окон», приложении к  газете «Вести» от 25 сентября 2008 она опубликовала статью «Венок на могилу». Тема статьи понятна по названию. Дополнительно выделено: «Умер Александр Солженицын. Его похороны превратили в России в торжественное всемирное действо…» Как раз я этого не знал: в последнее время не смотрел телевизор, да и за газетами регулярно не слежу.

     Семейное и личное горе Нина Воронель воспринимает через «лицо жены – нет, уже вдовы – писателя, Натальи Дмитриевны, осунувшееся и заплаканное, в обрамлении черного вдовьего платка…»

     Да, тяжело потерять родного человека. С ним прошла долгие годы эмиграции. Родила и воспитала детей. Она являлась вначале машинисткой, затем, верно, корректором и редактором произведений писателя. В одном лице совмещала несколько функций. Надо понимать, семья не чувствовала материальную нужду. Их жизнь наполнена радостью, но чаще – упорным повседневным трудом. Наталье Дмитриевне доставалось! И по причине не очень «сладкого характера» великого сына земли Русской. Настоящая подвижница! Ничего не знаем о ее первом браке: родила, воспитала сына… Как разошлись? Материально трудно доставалось – предполагаю: утомительнейшая работа машинистки! И у А.И.Солженицына – жена не первая. Я уже не помню – что-то читал и слышал о его конфликтах: одновременно с женой и КГБ. Несомненно, бескомпромиссный, дерзкий,

конфликтный у него характер! Любил ловить рыбку – в мутной воде. Часто сам мутил – пользовался благоприятными возможностями для служебного продвижения и творческого вознесения. Таков не он один: пишущая, творчеством торгующая публика часто такого свойства. И с этим ничего не поделаешь. А зачем менять?

     И вот я в чтении статьи подхожу к личному интересу: узнаю они – обе дамы, точнее: обе семейные четы встречались шесть лет назад. Как совпадает: я в те времена писал свой Ответ. «Писал» очень не точно сказано. Я одновременно перепечатал в свой компьютер полностью оба тома автора. Ведь писал с обоснованной претензией – рядом вызывал свой закономерный протест, объяснения и комментарии. Я всей предыдущей своей жизнью привык серьезно относиться к любому делу, особенно творческого свойства.

     Встреча обоих супружеских пар произошла по договоренности. Как я понимаю: А.И. Солженицын очень много читал и в своем «эпохальном» произведении о «счастливой судьбе» евреев в России щедро цитировал публикации журнала «22». Существовала, верно, договоренность об этом с А.Воронелем. Имел ли АИС разрешение самих авторов? Или для них – огромная честь: САМ АИС их цитировал? Не знаю. Пришло время платить по долгам – АИС пригласил чету израильских издателей в Россию, Москву и свой дом для… Достоверно этого не знаю. Не стану предполагать.

     Наталья Дмитриевна «молодой и красивой выглядела… в 2002 году, когда приехала за нами в московский отель, чтобы отвезти в их загородный дом, где нас ждал Александр Исаевич. Приглашение посетить великого писателя в случае нашего визита в Москву мы получили загодя, еще в Израиле». Мое предположение оправдалось частично: приехали они не специально для встречи с АИС. Но держали его в курсе своих передвижений. Не зря вовсе за ними приехало «такси» - с Натальей Дмитриевной за рулем.

     Продолжается обнажение правды факта: «Наши отношения с Солженицыным уходят в далекую глубь лет – он всегда был подписчиком журнала «22»… Легко нашел: №1 журнала «22» вышел в 1978 – АИС цитирует интервью Д.Левина из этого номера. Он свое обоснование интеллектуального антисемитизма строит в значительном мере на публикациях этого журнала - «22». Это о чем-то говорит? А что, если – это предположение мое – написать произведение о евреях у АИС возникло именно при многолетнем чтении этого самого журнала «22». Недостаток материала он дополнил разных стран и годов выпуска Еврейскими энциклопедиями. Публикации журнала «22» - фундаментальный камень труда АИС? Достаточно убедительно звучащая версия. Подтверждение ей косвенное: «за год до нашего приезда в Москву отправил в подарок моему мужу, Саше Воронелю, первый том своей нашумевшей книги «Двести лет вместе». И вместо автографа автора – «К ней было приложено письмо:

     Уважаемый Александр! … (Простите не могу привести часть этого письма – полностью не привел – М.Б.). Посылаю Вам книгу. Шлю ее Вам – как бы хорошо знакомому человеку: читал я книги Ваши и все статьи в «22», какие были. Очень приятен и доступен мне эмоциональный настрой, с которым Вы пишите. Высоко ценю Вашу проницательность и Ваше перо. Всего Вам доброго! А.Солженицын».

     Обидно: ни один «национальный привет» - редактору. Обычно, русские всегда говорят о своих знакомых, как «хороших евреях». В приведенном абзаце этого нет. Успокаиваю себя: подобная фраза непременно находилась в не приведенной части письма. Иначе: какой АИС – простой русский?! Прежде чем стать великим писателем – он должен был проявить себя на ниве войны, труда, заключения, ГУЛАГа, литературного творчества, эмиграции… Иначе не смог бы стать полноценным борцом и кумиром русскоговорящего прогрессивного человечества.

     Скромная от рождения и в жизни Нина Воронель сообщает: «Хоть приглашение было отправлено нам обоим, я не сомневалась, что оно предназначено только Саше – ведь он написал несколько статей, посвященных творчеству Солженицына. И мне по сей день кажется, что никто так глубоко и тонко не проник в суть замыслов писателя, в сложную систему его сознательных и подсознательных ассоциаций. Солженицын не лукавил утверждая, что читал все статьи Воронеля – какой писатель, пусть даже самый великий, откажется от удовольствия читать о себе, любимом?»

     В коротком, но емком разделе из трех фраз Нина Воронель смогла психологически ярко обрисовать сразу три личности. Начнем с нее самой: лишний раз подчеркнула: свой такт, понятливость, скромность. Точно по еврейской традиции и Торе себя представила неделимым приложением к мужу. В наш век феминистских крайностей – за одно это мы, мужчины, даже не очень верующие - с огромной силой уважаем скромных женщин. Они красивы – лицом и Душой: не позволяют себе вульгарных соблазнов, в общественных местах – постельных поступков. Нина Воронель – перед общественным сознанием предстала: прекрасной, воспитанной, женственной, мужественной! И вообще: женой высшего класса анатомического строения.

     Ее муж – Александр (по скромной близости: Саша) Воронель – заботливый, проницательный муж, талантливейший аналитик, психолог-солженицыновед. Надо же: добился сверхфрейдовских сил-способностей - проник в подкорку гениального сознания великого АИС!

     Самому АИС с детской непосредственностью - интересно узнать о себе правду о гениальных природных способностях, патриотическом национализме и прочих бытовых предметах бытовой химии. Ведь субъективное мнение в объективной упаковке формулирует благородный интеллигент - просвещенный наукой, одновременно прекрасный организатор, деятель литературы, искусства и прочей словесной эквилибристики. В коротких, ярко-пестрых эссе он передает тонкости вариационной системы, физико-химию биологических отношений, культурной нравственности. Предрекает счастливое будущее вызревающей российской цивилизации.

     «Но когда мы пили чай у них в библиотеке (не на кухне! – это уже ближе к официальному, отклонение от дружеско-интимного; или я не прав? – М.Б.), я не удержалась и похвалилась, что тоже написала статью о классике (классик не назван по имени: просвещенный читатель сразу догадается, о ком идет речь – М.Б.). Классик чуть наклонил голову:

     - Наташа, принеси! (Без «пожалуйста» и прочих церемоний – М.Б.)

     Наташа поняла без объяснений и, не тратя даже минуты на поиски, вытащила из какой-то папки журнал «22» с моей статьей, густо размеченной по полям чернилами разных цветов. (Редакторская и хозяйственные части хорошо постарались перед встречей на высшем уровне и дипломатическими переговорами; о сути их не сообщают – не нарушают конфиденциальность – М.Б.) Значит, и моя статья было(а) тщательно прочитана и обдумана! Значит и меня пригласили на это чаепитие как автора, а не просто как жену!» Воспылала творческое тщеславие Нины Воронель. АИС ее заметил! Статью разноцветно разметили, поместили в отдельную папочку. Сохраняли на видном месте. Как заранее предполагали: может понадобиться! Или: по требованию АИС Наталья Дмитриевна завета такой идеальный порядок: все на месте – искать не надо?! 

     Как доехали на квартиру-дачу АИС: «сперва через Москву по диагонали, а потом по шоссе около часу». Я так понял: время дороги «по диагонали» в расчет не взяли? Это имеет значения – для последующего возвращения. Не станем погонять, опережать события. «Всю дорогу мы весело болтали с Натальей Дмитриевной, будто век до того были знакомы…» Супруги без стеснения отвлекали супругу АИС, сидевшую за рулем автомобиля. А ведь движение в Москве напряженное – об этом даже напоминать не следует. И сами рисковали! Позабыли все на свете – от радости встречи и в ожидании высочайшего приема. Она продолжает: «а виделись-то всего один раз, когда пришли просить, чтобы Солженицын заступился за Сахарова». Вспомнила для себя, к слову, вовсе не для нас, читателей, о своей прошлой правозащитной деятельности в Москве. Даже академику, четырежды Герою Советского Союза (не знаю, какими Золотыми Звездами тот награжден – с серпом и молодом социалистического труда и без – за воинско-патриотическую доблесть, славу и высший героизм).

     А с Сахаровым случилось… «Накануне к Сахарову явились с угрозами ребята в куфиях, с пистолетами и, назвавшись представителями организации «Черный сентябрь», потребовали, чтобы Сахаров отказался от еврейского движения». А что делал в тот момент Анатолий Щаранский? Автор ничего не сообщает о героическом лидере советско-еврейского народа – этим дискредитирует сионистское движение – действовало под бело-голубым знаменем Израиля и лозунгом из Торы - «Отпусти народ мой!» Супруги в Москве у Солженицына просили за Сахарова – они заботились прежде всего о великом, стойком Вожде советско-еврейского правозащитного движения - Щаранском!

     «Можно ли в такое поверить – в Москве 70-х годов, в куфиях, с пистолетами и без разрешения властей?

     Наталья Дмитриевна тоже не поверила: это не «Черный сентябрь», а «Красный октябрь» - очень точно определила она». Вспоминаю примерно те времена. Иорданский Король Хуссейн в сентябре устроил резню палестинских боевиков в своем государстве. Тогда вонючка Ясер Арафат со своей оставшейся в живых бандой – бежали в Ливан. Швейцарию Ближнего Востока обрекли на многолетнюю гражданскую войну, превратили в сплошное пепелище.

Бандиты-мстители под самыми экстремистским лозунгами и знаменем «Черный сентябрь» довольно долго бандитствовали на воздушных трассах. Брали заложников и взрывали авиалайнеры.

     Если действительно тогда, в 70-х Наталья Дмитриевна арабских студентов назвала организацией «Красный октябрь» - говорит о ее находчивости и бесстрашии. Так ли было? Возможно, сейчас дамы припомнили случай тридцатилетней давности и одна из них арабских возмутителей спокойствия и погромщиков назвала «Красным октябрем». Сейчас модно критиковать и отвергать все прошлое, советское. В то времена бы попробовали!

     «К следующему дню мы получили из ее рук письмо Солженицына в поддержку Андрея Дмитриевича Сахарова и быстро передали его иностранным корреспондентам. Потому ли, не потому ли, но ребята в куфиях больше к Сахарову не заглядывали».    

     Я хорошо помню те времена. Сквозь дикие визги глушилок – слушал свободные известия: «Голос Америки», «Би-Би-Си», «Немецкую Волну», «Свободу», очень редко «Кол Израэль»… Примерно знал мировые события. Изредка слышал сообщения о Сахарове, АИС…

     «Так вспоминая прошлое и обсуждая настоящее, мы доехали до шлагбаума, охраняемого солдатами, - это был поселок, в котором построил свой дом Солженицын. Ворота, запиравшие участок Солженицыных, были обыкновенные – деревянные, без какой бы то ни было современной автоматики».

     Помнится, слышал по радио или читал: дом АИС или участок передал Президент Б.Ельцын. Не стану спорить. За границей АИС заработал достаточно много денег. На покупку дома – хватило. И та реклама в России, да и в Израиле – антисемитской по сути книге «Двести лет вместе» принесли писателю достаточный доход. Ему не приходилось устраиваться на пособие из Битуах леУми с половинной социальной добавкой. В торговле книг АИС участвовало израильское издательство Маханаим (Иерусалим. Еврейский Сохнут отдал им на откуп «всю культуру» - совершают гешефты!

     Коль весь поселок охраняемый – зачем нужен автоматический запор ворот? Слышал: АИС жил отшельником – это так и есть. Не могло быть много радости в этом скучном человеке. Да, и профессия писательская обязывает заниматься систематически кропотливым трудом. К тому же, жизнь дополнена бытовыми проблемами. Как без них обойтись? Многое выполняла Наталья Дмитриевна. Не могли не быть у них люди в услужении.

     «Участок выглядел довольно запущенным, но высокие деревья, окаймлявшие подъезд, приветливо махали нам развесистыми лапами. … плотно прижавшись лицом к огромному оконному стеклу, простиравшемуся вдоль всей задней стены, в гостиную глядел беспросветный еловый лес. Стекло было таким прозрачным, что лес, казалось, и образовал эту заднюю стену».

     Красиво! Еловый лес хорошо помню в «своей Карелии»: это почти сплошная стена и темень! Сплошной мрак! Только человек с творческими фантазиями и неучтенными материальными возможностями транжира - мог «застеклить вид»: превратить естественный или высаженный лес как бы в интерьер собственной квартиры. Нина Воронель это поняла – дописала: «Он был, пожалуй, единственной роскошью солженицынского дома». Как ей думалось: единственной замеченной роскошью. Не думаю: за короткий визит смогла провести тщательную и полную ревизионную проверку «чужого хозяйства». Женщины наблюдательны: этого у них не отнимешь! Состояние – свое и мужа – она характеризует довольно точно: «оторопелое созерцание лесной стены». Сообщает: «деловой рабочий кабинет историка, умело объединенный с библиотекой: среди плотно уставленных книгами застекленных шкафов пристроились стенды с картотеками и четко пронумерованными папками с документами». Несомненно – это и есть «Двести лет вместе». Чета Воронель увидела воочию «документальные» составляющие «российско-еврейской дружбы и сотрудничества» за весь этот продолжительный исторический период «мирного сожительства» в едином государстве. Даже коллективе! Для многих незнающих – уточню: слово коллектив ивритского происхождения. Хорошо знавшие идиш и иврит (древне-еврейский язык) бундовцы (партия Бунд возникла в России раньше РСДРП) собирались на свои учения, собрания и прочие мероприятия, даже для застолья «ле-хаима» - в обыденной партийной лексике пользовались выражением «кол ле-ктив» - обозначает: все для чтения. С определенного момента древне-еврейское словосочетание стало неотъемлемой составной частью великого и могучего русского язвка, даже атрибутикой повседневности. Постоянно и от всех слышим: коллектив! Говорят, но первооснову слова, словосочетания не знают.

     «Единственным нарушением строгого рабочего порядка кабинета выглядел большой овальный обеденный стол с приготовленным для чаепития чайным сервизом. Стол был сервирован на четырех». Нарушение «строгости» - порядка в доме или режима жизни-работы самого АИС – Нина Воронель не считает роскошью. Ей очень даже радует сердце: чаепитие произошло не в домашней кухне – в ТВОРЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ САМОГО… ВЕЛИКОГО ПИСАТЕЛЯ ЗЕМЛИ РУССКОЙ. Важно и такая «маленькая деталь»: и для нее

Отведено почетное место в обществе… Жаль, не сообщает она порядок занятия мест: кто сидел рядом с кем и – напротив?! Верно, каждая супружеская чета занимала одну из сторон стола? Как принято на дипломатических раутах и в момент переговоров. Но могли женщины сидеть рядом? Нина Воронель может сидеть – в центре внимания. Наталья Дмитриевна вынуждена обслуживать? Не сообщено о наличии в доме прислуги. В этом случае: жена должна находиться рядом «с сердцем и телом» – обслуживать великого старца.

     Нина Воронель долго – по сей день находится под впечатлением того великого события в ее скромной земной жизни: «Это поразило меня в самое сердце – эпохи смешались в моем потрясенном сознании. Смела я когда-нибудь надеяться, что для меня будет сервировано чаепитие в кабинете самого Александра Солженицына, который в моем сознании был скорее мраморным кумиром, чем человеком из плоти и крови?» Вот так! Интеллктуал-антисемит в своем доме с почетом принимает «своих евреев» - те млеют от радости и почета! Смогут ли они – после ЦАРСКОГО ПРИЕМА – сказать нечто тихое, не скажу – вразумительное – об АНТИСЕМИТСКОМ «ПРОИЗВЕДЕНИИ» «Двести лет вместе»? Хитрый АИС отбил у них малейшую возможность самостоятельного мышления и гордого высказывания «свободного слова».

     Разопревшая от мления радостной гордости Нина Воронель - со своим еще не вышедшем из векового рабства миропонимания несвободы, еврейских простонародных ощущений – радостно вспоминает, сообщает массовому читателю с великой гордостью: «Пока я уговаривала себя не тушеваться, припоминая, что в домах Корнея Чуковского и Андрея Сахарова меня тоже не раз потчевали чаем…»

     Важный эпизод ее наблюдения: «Я стояла в дальнем затененном углу библиотеки (надо думать, не специально выбрала себе этот «наблюдательный пункт» - судьба так ее наградила! – М.Б.). Не видя меня, Александр Исаевич вошел в смежную с библиотекой комнату, согнутый в две погибели – буквой «Г», как кочерга. Подойдя к двери, он взял в руку приготовленный у входа посох и с усилием разогнулся, в глазах его было такое страдание, что мне стало за него больно. Зато порог библиотеки он переступил стройным молодцем, разве что слегка опираясь на свой посох, как щеголь на трость. Тот, кто не видел до того его страдальческих глаз, мог бы в эту лихаческую позу поверить – но только не я».

     Эта статья – я узнал по поисковику – раньше опубликована в журнале «22». Даже видел – пока не читал отклик фельетонного типа на эту ее публикацию. Должен проверить: сообщила ли она тогда ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЕКРЕТ о СОСТОЯНИИ АИС? Да, не забыть – проверить! Выходит, АИС давно болен – не «просто умер». Книгу «Двести лет вместе» он писал или диктовал в немощном состоянии. Такой ГЕРОИЗМ или ФАНАТИЧНОЕ САМОДУРСТВО?! Кто ЕГО ВЫНУЖДАЛ ПИСАТЬ ВСЕ ЭТИ ПАКОСТИ?! УГОЖДАЛ СВОЕМУ НАРОДУ «СЛАВЯНСКОЙ СОВЕСТЛИВОСТИ», «ЧЕСТИ», «СПРАВЕДЛИВОСТИ»? Убейте: НЕ ПОЙМУ МИСТИКУ ЕГО СТРАДАЛЬЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ СТОИКА и до ИЗНУРЕНИЯ ВЫЧИЩАВШЕГО СВОИ ПРИРОДНЫЕ ДАРОВАНИЯ – ФАНАТИКА.

     «Мы сели к столу, Наталья Дмитриевна разлила чай, и беседа полилась легко и непринужденно». Понятно: хозяева проявили максимум гостеприимства. Об этом не сказано: предполагаю. И гости – тоже достойные люди. Ничего нет удивительного: установился контакт, дружеская обстановка. Не зря же чета Солженицыных их ожидали, а чета Воронель – специально проделала огромный путь, с затратами: приехали в постПЕРЕСТРОИЧНУЮ Россию с ОБНОВИТЕЛЕМ ПУТИ к ВЕЛИЧИЮ России Президентом Путиным (напоминает созвучие фамилий – Распутина?). Знатоку России и ТЕОРЕТИКУ РУССКОЙ ИСТОРИИ Александру Воронелю есть что сказать ВЕЛИКОМУ РУССКОМУ ПИСАТЕЛЮ. Он и ГОВОРИЛ! В непринужденной обстановке они БЕСЕДОВАЛИ, ОБМЕНИВАЛИСЬ ЗНАНИЯМИ и МНЕНИЯМИ.

     «Саше Солженицыну и Саше Воронелю было о чем поговорить, хоть по жизни один был Саня, а другой Шурик. В наш расистский век это очень важное различие – Саня и Шурик, представители разных миров. Но оно не помешало собеседникам найти общий язык». Признаюсь честно и откровенно: так и не понял «симантику отличий в звучании имени». Верно, Нина Воронель имеет в виду: шонэ – перевод с иврита: враг, ненавистник.

     Моего деда звали Сани (пусть будет благословенна память о нем). Он – резник Сани Шехтман местечка Миньковцы (сейчас: Хмельницкой области Украины) – остался дома. Несколько дней прятался в узком закаутке между стенами. Примерно 25 августа 1941 их всех погнали на вершину холма-горы. Расстреляли нацисты – все оказались в братской могиле. Нет, не всех еврейских детей звали Шуриками. Возможно, в очень строгом к словесным понятиям – в Москве знали и пользовались отличиями имени. Для меня – вновь услышанная информация.

     Национальные, расовые различия – дарованные природой признаки устранять не нужно: мириться с ними, принимать как натурально-должное. Национализм – не в болезненной форме – естественен. Расизм – неустраним: ни на бытовом, ни на философско-интеллектуальном уровне. Мне трудно понять общие интересы, точку соприкосновения этих двух выдающихся людей. Мне кажется, А.Воронель создал себе представления о проявленном А.Солженицыне. Он ничего не знал об Александре Исаевиче с «темной комнатой» его души. Писатель сам себя постигал – для этой цели и окунулся в омут ЕВРЕЙСКОГО ВОПРОСА. Здесь он выплеснул САТАНИСТСКУЮ СОСТАВЛЯЮЩУЮ в ПРИЛИЧНОЙ ФОРМЕ ВОСПРИЯТИЯ.

     Александру Воронелю нечего особо жаловаться: трудился в науке – в Союзе. И в Израиле продолжил «политический шорох» - достаточно преуспел. Ну, не дотянул до кондиций АИС. Но в этом смысле…

     А. Распылялся… не стал определяться на одном;

     Б. В «политическом шорохе» не дошел до крайней черты, хотя, как смотрится со стороны, многое совершил;

     В. Александра Воронеля природа не наделила ВЕЛИКИМИ ЛИТЕРАТУРНЫМИ ДАРОВАНИЯМИ;

     Г. Возможно, не стала Нина Воронель такой самозабвенной женой – секретарем и редактором, как Наталья Дмитриевна.

     «Особенно много говорилось о манихействе, то есть о понимании добра и зла (это только часть восточно-дуэлистского философского учения – М.Б.) – ведь Шурик назвал Саню первым манихеем в русской литературе. Хотя и Достоевский в свое время то тут, то там живописал злодеев, он никогда не позволял им восторжествовать в жизни, по ходу дела (иногда даже во вред правдолюбию) принуждая к самоубийству. Солженицын впервые в русской литературе позволил себе описать себе полноценное торжество зла в отдельном человеке и в рбществе».

     Вот так проявляются мужские комплименты. Воронель не только сравнивает АИС с Ф.Достоевским – последнего ПРЕВЗОШЕЛ в ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРАВДЕ – взятой из ЖИЗНИ. Ну как АИС может относиться к такому просвещенному «своему еврею»? Льстится, почти задолизствует… Над ним довлеет СЛАВА АИС. С пафосом сообщает: открывает новое направление исследований в литературоведении, наподобие в свое время триумфально шествующей лысенковщине в биологии. В наполненной величия голове АИС осталась доля трезвой скромности. Он не желает оказаться битым или опозоренным. Не кивает все время головой в знак согласия – он возражает. Пусть не на всегда идеологически выверенной «научной основе».

     «Саня определение Шурика отверг, - по-моему, больше для виду, чем по сути, - утверждая, что зло у него не самодостаточное, а вынужденное обстоятельствами, чем, собственно, только подтвердил тезис Шурика». Нина Воронель комментирует разговор-спор с позиций проницательной женской логики. Только недавно представляла АИС ВЕЛИКИМ РУССКИМ ПИСАТЕЛЕМ и ГРАНИТНОЙ ГЛУБОЙ – сейчас он (о, чудо!) лет на семьдесят моложе, еще простецкий парень Саня. Выбирает жизненный путь – не знает, какое БУДУЩЕЕ ЕМУ ПРЕПОДНЕСЕТ СУДЬБА.

     «Мысль о зле напомнила ему о собственных обидах:

     - С чего это московские либералы так на мою новую книгу взъелись? Я ведь старался быть объективным! – пожаловался он. – Особенно этот Бен Сарнов! Я его в глаза не видел никогда, а он на меня как зверь бросается». Оказывается, Старик резко реагирует на критику, не терпит возражения. Даже не писатель – почти любой русский такого комплексного свойства. Обижается на действительно указанные просчеты, ошибки… От напраслины психует. Таковы не только русские! Люди многих происхождений любят лесть, хвальбу, поглаживание по шерсти с дополнительным мелодичным гимнопением. Книга, надо понимать – это первый том «Двести лет вместе». Думаю, не одни либералы ее не приняли спокойно. Столько в ней наворочено! Подтасовок, неправды! Представился историком – ни предметом исследования, ни честностью-порядочностью не владеет в полной мере сей муж долга.

     «Вот тебе и на! – Настало время возмутиться влюбившейся в АИС даме. Нина Воронель продолжает сообщать полезные сведения. И для характеристики личности самого АИС полезные. – Говорит, никогда не видел, а ведь именно Бен Сарнов познакомил когда-то нас с Солженицыным, тогда еще еще молодым и только восходящим к мировой славе. Бен уже тогда эту славу предвидел и страшно гордился своим блестящим знакомством. Каково же ему было через сорок лет услышать, что Солженицын его начисто забыл? А ведь немудрено и забыть – мало он, что ли, критиков перевидал за свой долгий век?»

     Забыл, потому что критик! За критику! Любое несогласие воспринимают несмываемой обидой. Подобно личному оскорблению! Становятся врагами – до смерти! У меня тоже есть опыт подобной «забывчивости»: Василий Витальевич Шульгин тоже «меня забыл» - только посмел я критикнуть его друга Корнеева, да и антисемитски скроенную «Бейлисиаду» или подобно названную. Выходит, подобное качество «забычивости» - проявление нежелательности русских общаться с людьми, хоть в чем-то не согласными с их писаниями и убеждениями. Такова русская нетерпимость! Полное отвержение «критиков»! Неумение вести предметный, аргументированный диалог на культурном уровне общения.  

     Между прочим, АИС забыл Бен Сарнова. Забыл и забыл… Мало ли кто что и кого забывает? Да, сама память наша избирательного свойства: не определишь, что в ней сохраняется, а что… И названный Бен Сарнов мог не предполагать о забывчивости АИС. Ну, не зван в гости к АИС – и все! Но чета Воронель – по форме обывательских сплетников ему о том торжественно объявила.

     Прежде описан очень «аппетитный эпизод» встречи на высшем философско-творческом и человеческом уровне. «Тем временем Наталья Дмитриевна поставила на стол большое блюдо с тоненькими пирожками особой удлиненной формы, похожими на высунутые языки:

     - Попробуйте мою сдобу, - сказала она. – Я их специально для вас испекла – с яблоками и творогом.

     Действительно, пирожки у нее вышли на славу – нежные и рассыпчатые:

     - Боже, сколько калорий! – сокрушенно воскликнула я, не отказывая себе в третьем пирожке и целясь на четвертый.

     - Подумать только, - пожурил меня классик, - сколько веков люди мечтали, как бы съесть побольше, а теперь все заняты тем, как бы съесть поменьше».

     Эти нежные и расплывчатые творожно-яблочные пирожки-«языки» явились важной частью фельетонного комментария одного из авторов. Действительно, Солженицыны –

в качестве хозяев проявили гостеприимное добродушие: угощали дорогих гостей. Хотели им понравиться! Верно, не зря! Добивались важных уступок в «переговорах». Классик проявил себя знатоком проблемной истории человечества – с момента его зарождения. Периода охоты на мамонта и борьбы за выживание. Удивительно: некоторым видам животным удалось сохранить накопленные способности – наедаются! Продолжают долго существовать за счет накопленного жира. Человек в своем эволюционном развитии такое замечательное свойство не сумел приобрести. Вот и страдает. Единственное положительное свойство: не приходится ему долго изводить себя в голодании. Некоторые для сохранения здорового цикла даже питаются строго по времени. Выдержанные женщины следят за талией – не позволяют себе излишества питания.

     За многолетний период безупречной творческо-литературной деятельности – АИС развил полномасштабную философию русской жизни разных исторических периодов. Приведенное на этот раз высказывание пост-пророческого времени произнесения дополняет предыдущие.

     Заключительный аккорд встречи. «За беседой и чаем (и пирожками – добавлю от себя, иначе могут обвинить в несерьезности; слежу внимательно за изложением событий и ходом повествования – М.Б.) время промчалось быстро, и нам пора было отправляться обратно – Александр Исаевич уже устал (должен полежать или баиньки? – М.Б.), а нам нужно было спешить в Москву, в театр Марка Розовского…» На этот раз нет намека на форму транспорта, его водительство. Наталья Дмитриевна, надо понимать, осталась дома. В Москву супруги Воронель возвращались в машине Солженицыных (со специальным водителем) или на вызванном такси. Делаю это уточнение – для преодоления разрыва во времени и действиях.

     «… нас ожидал наш друг Бен Сарнов (помните такого? Недавно о нем шла речь. Верно, Нина Воронель еле сдержалась – не сообщила о предстоящей с ним скорой встрече в театре прославленного режиссера. Это АИС его соизволил забыть: мы-то помним! – М.Б.) с женой Славой и контрамарками на спектакль». (Надо же: для своих израильских друзей жлоб Бен Сарнов не смог купить настоящих билетов; контрамарки – с приставными сидениями в неудобном проходе… Понятно, на Марка Розовского не так просто и дешево достать билеты. И все же… Это не оправдание! – М.Б.)

     «Мы не утаили от него (Бен Сарнова – М.Б.)  ни жалоб на него Солженицына, ни пакета с пирожками, который заботливая Наталья Дмитриевна сунула нам в руки перед отъездом» (Знала она точно о театральном спектакле вечером, о встрече с приятелями в Москве… Только кому она предназначила эти свои пирожки? Куда девать пирожки в театре? Не сдавать в гардероб?! Правильно решили: хоть часть – опорожнить! – М.Б.)     

     «Бен, конечно, рассвирепел (вполне естественная реакция! Только трудно понять, для какой надобности – только по прихоти женского любопытного злорадства – сообщили этому москвичу о реакции ВЕЛИКАНА МЫСЛИ и прочее на имя данного лица? Тот думал: на всю свою оставшуюся жизнь обзавелся знакомством с ВЕЛИКАНОМ, но ГЕНИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА просто не хочет его вспоминать. Возможно, в отместку за прозвучавшую общественную критику. Пойми тех амбициозных людей - с чувствительным самолюбием?! АИС понять легко: проделал он крутой вираж на общественной лестнице. Определяет он давно, кого держать в друзьях, кого в партнерах, а кого отнести к врагам. – М.Б.), но пару пирожков съел, а гордая Слава наотрез отказалась. (Верно, Нина Воронель сообщила не только о «забывчивости АИС – но и о готовящемся томе сейчас она утаивает – ведет речь только о пирожках – М.Б.). Она уже чувствовала, что нашей многолетней дружбе приходит конец (Кто бы стерпел подобное: вместо поддержания старой дружбы – чета Воронель без стеснения и сожаления переметнулась на сторону АИС: зачем, за какие коврижки? – М.Б.). Моя любимая подруга, необузданная Слава, всегда отличалась экстравагантностью…» (В качестве главной черты ее характера – с обывательской злопамятностью описывает отношение подруги к их сыну Володе – М.Б.) И дальше: «я эти выходки ей простила – то ли за непосредственность, то ли просто из любви – к ней и к Бену. Но эта любовь не помогла мне сохранить их дружбу – когда мы встретились после тридцати лет разлуки, оказалось, что за эти годы наши представления о мире разошлись необратимо». Да, у граждан мира симпатии-антипатии общественные оказались сильнее личных привязанностей. Много лет назад они случайно познакомились. Инициатива в раскручивании отношений сразу перешла к мужчинам.

     «Мы столкнулись лбами в одной из самых болевых точек современной российской культурологи – именно в оценке исторической роли вчерашнего кумира, Александра Исаевича Солженицына. Много лет Солженицын был кумиром для Сарнова и его круга, а потом они повергли его в пыль и стали топтать ногами» (нет указания ни на форму перемен АИС и его неожиданного критика. О творчестве и поведении АИС еще можно нечто узнать из документов, о Сарнове… не стану же я перерывать Интернет. Тот Сарнов мне безразличен – вопрос принципа. – М.Б.) И хоть я знала, что в чужую драку вмешиваться не стоит (какая драка? АИС – уже в эмиграции! – М.Б.), все же не выдержала и вступилась за Солженицына. Потому что мир виделся мне уже не таким, каким он видится из московского писательского дома…»

     И дальше Нина Воронель, жительница и гражданка Израиля, излагает подробно свои ностальгические чувства и отношения к России: «Расхождения наши с Беном по поводу взглядов Солженицына (надо понимать, взглядов русско-патриотических и, попутно, резко критических, антиеврейских, даже антисемитских – М.Б.) на русскую историю, по сути, отразили глубину той культурной пропасти, которая разверзлась между нами за тридцать лет разлуки. За эти годы я во многих странах пожила, много недоступных русскому читателю книг прочитала и увидела свою историческую родину (не доисторическую, а историческую – Россию! – М.Б.) со стороны – исторической родиной я называю Россию, ибо невозможно отменить исторический факт моего там рождения.

     Я увидела Россию как один из многих хрусталиков вселенского калейдоскопа, а не как единственное, неотделимое от меня земное пристанище. Я уже вчуже, иными мерками оценила ту страну, ее народ и ее интеллигенцию».

     Многое становится понятнее Инна Воронель в Москве СОЗРЕЛА в ПОЛНУЮ РУССКУЮ – в Израиле не АБСОРБИРОВАЛАСЬ! Она НЕ МОГЛА СТАТЬ ЕВРЕЙКОЙ – ТАМ ВСЕ ЕВРЕЙСКОЕ в НЕЙ ИСТРЕБЛЕНО, НЕ СМОГЛО ВОЗРОДИТЬСЯ. ЧУЖИМ ЧЕЛОВЕКОМ ОНА ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ в Израиле все эти годы. Несчастный она человек! У некоторых может вызвать ОДНУ ЖАЛОСТЬ.

     Мне абсолютно не заинтересовала ее философия. Для людей интересующихся ее побудительными мотивами приведу эту последнюю выдержку: «Мой спор с либеральными взглядами на судьбы России начался еще в 90-х годах прошлого века, когда я вступила в полемику с Майей Каганской, разоблачавших российских ретроградов Достоевского и Солженицына, объединяя их по особенностям биографии: «Главное в Солженицыне – от Достоевского: смертная казнь – царская каторга – десять лет сталинских лагерей, оба побывали в аду, у обоих – мировая слава. И никогда еще… ожидания прогрессивного человечества не были так… безжалостно обмануты: вместо призыва к борьбе за свободу и равенство оба призвали повернуться к… ценностям мистического коллективизма».

     Последующее прочитал без особо интереса и внимания. Заметил: автор объявила ретроградом В.В.Шульгина… Это привожу в доказательство: читал!

     Нина Воронель в восторге: по ее представлению - с симпатией воспринимаемому ею писателю Корнею Чуковскому понравилась ее статья. Он сидел молча, выдержал немало - с пятнадцать страниц ее текста. Встал – увидела его полный рост гиганта. Шуткой уподобился Державину – произнес с пафосом: "Старик Чуковский ее заметил и, в гроб сходя, благословил!" Что здесь правда, а что ирония? По своей выгоде - она приняла все за чистую монету. Знакомство ее с Пастернаком – сопровождалось конфузом. Принял поэт ее за другую – совсем не выслушал, а выпроводил. При следующей встрече узнала нечто «интимное»: «Мне необходим магнитофон - я сейчас пишу автобиографию, а не стихи. Обдумываю свою жизнь - в голову приходят разные мысли… Не просто все с ходу сформулировать. О моих взглядах и воззрениях - как они формировались и менялись... При записи на магнитофон – мог потом прослушать, многое стало бы ясней».  Еще он пожаловался: «А эти, с магнитофоном, все не идут и не идут..." Писательница не запомнила, не выделила ничего индивидуального – запомнила обычную трепотню обывательского толка».. Она сообщает: «поэт Алексей Марков, знаменитый в то время на всю Россию особо зверскими антисемитскими стихами, бежал за мной через всю Москву, умоляя о минутной благосклонности"? Понять трудно: как можно бежать через всю огромную Москву, да еще при наличии столь интенсивной массы транспорта?

     Она тешит себя воспоминаниями. Приехала из провинции.. Представила переводы Оскара Уайльда. Ей особое внимание уделили всякие именитые старперды. Нравились им переводы, стихи… Неотразимой казалась молодость. Завораживали их еврейские черты. Надеялись на ее доступность. Она поступила в Литинститут. Вспоминает о голодном студенчестве: «Мы жили впроголодь, спасаясь в основном за счет смелой реформы Никиты Хрущева, распорядившегося в народных столовках держать на столах нарезанный хлеб. Мы брали по стакану чая за 32 копейки и заедали его хлебом с горчицей, тоже щедро расставленной по всем столам». Случались и более радостные дни: «мы шли в какой-нибудь недорогой ресторан, чаще всего в Дом архитектора..."

                                               +     +

     В статье позволил себе легкую иронию. Старался избегнуть насмешки, обижающего оскорбительства.