ЗАКОН БУМЕРАНГА

Он был летчиком. Опытным, удачливым, смелым. Летал на своем небольшом самолете, совершая большие перелеты. Стал известен. Знаменит.

Однажды к нему подошла молодая женщина, тоже летчица, и попросилась с ним в дальний опасный перелет. Он решился взять ее с собой.

Этот полет побил рекорды дальности, о нем много писали. Летчики прославились.

А потом они влюбились. Бросили свои семьи. Стали любовниками. Вместе жили-работали-летали.

Он и она.

На жизнь нужно зарабатывать и ему пришлось на какое-то время уехать по делам. Он очень скучал за ней.

Но когда возвратился, оказалось, что все изменилось. Она сказала, что полюбила другого, он писатель.

Дело было в чужом городе, он, она и писатель проживали в гостинице, каждый в собственном номере.

Ночью летчик постучал к любимой женщине в номер и сказал: «Писатель застрелился. Он мертв».

Был суд, о процессе писали во всех тогдашних газетах. Летчика оправдали. Его любимая сказала, что порядочнее человека, чем летчик, нет на свете. Суд ей поверил.

Обвиняемый в убийстве летчик дает показания в суде.

Однако в невиновности летчика большинство людей сомневалось.

Но что поделать, герои, как известно, неподсудны.

Прошло шесть лет.

Собрался летчик в новый большой перелет. И надо же беде случиться – прямо в пустыне потерпел крушение. До населенного пункта совсем недалеко было, но не дотянул, упал. Раненый, стал ожидать помощи. Пол - мира знало, куда он полетел. Поскольку не долетел - нужно искать немедленно... Так было всегда. Но не в этот раз.

Летчик был уверен – ищут. Надеялся до последнего.

Но никто его не искал. Он умер от жары и обезвоживания на восьмой день.

Прошло тридцать лет. Случайно, строя трассу, строители наткнулись на разрушенный временем биплан и кости, выжженые солнцем. На крыле была приклеена тетрадь. Оказалось – дневник погибшего летчика, который он вел его до момента смерти.

Когда прочли и опубликовали – мир взорвался от негодования.

Как можно было не спасти этого человека!

Записи дневника публикую в сокращенном варианте.

5 часов 30 минут.
Меня поддерживает надежда, что Чабби (любимая женщина- прим.) кое-что предпринимает. Я не знаю, что и как она сможет сделать, но я представляю себе это и могу гордиться ею...
16 часов 45 минут.
У меня начинает кружиться голова, наступают моменты оцепенения. Смогу протянуть еще одну неделю...

О, пожалуйста, господа авиаторы, выводите ваши самолеты и отправляйтесь искать меня!..

Автомобили должны отправляться в 18 часов. Я не думаю, чтобы они заметили меня на таком расстоянии. Возможно, они увидят свет моих факелов. Может быть и так... День никак не хочет кончаться. И это только первый! Если я останусь жив... Я принял решение держаться. Чабби, как дела у тебя?

Посмотрим! Остался еще один час до того, как автомобили отправятся на мои поиски. Я полагаю, что сегодня вечером лондонские газеты сообщат о моем исчезновении. Чабби сделает все... Могу лишь сказать, надеюсь, что в Лондоне, в Париже она все приведет в движение...

Люди, не побывавшие в пустыне, не имеют никакого представления о том, что такое жажда. Это ад! Я не испытал еще и десятой доли ужаса, который должен перенести, чтобы выжить. Я прошу вас, приходите скорее!

8 часов 30 минут.

По моим расчетам, автомобили вышли из Реггана на дорогу примерно в 250 километрах отсюда. Я зажгу огонь в 22.30, затем я буду зажигать свои факелы каждые полчаса.

4 апреля, пятница
6 часов утра.
Мои факелы прекрасно горели. Они давали яркий свет по меньшей мере в течение шестидесяти секунд. Их никто не увидел!

Я перестану писать в этом бортжурнале, когда почувствую, что становлюсь совсем слабым. Тогда я привяжу его к полотну крыла, адресуя своей матери.

Почти опустошил бутылку.

Но других запасов не хочу трогать раньше 6 часов. У меня есть запас воды на пять или шесть дней... Им остается четыре или пять дней, чтобы найти меня живым.

6 апреля, воскресенье

6 часов 10 минут.

Наступил четвертый день. Ветер утих. Вчера после полудня дул сильный ветер и песчаные бури. Все, что я смог сделать, это лежать в убежище под крылом. Каждые полчаса я пил по глотку воды. Вчера я выпил два полных термоса (по пол-литра) и должен был свирепо бороться с собой, чтобы не пойти к резервуару с водой.

...Я думаю, что протяну еще дня три.

Эта ночь была для меня пыткой. Начался дождь, падали ледяные капли. Увы! Это продолжалось всего несколько коротких секунд, и мне не удалось собрать даже ложки воды.

0 часов 15 минут того же дня.

Солнце поднимается по небу, однако дует бриз, подкрепляющий меня. Я пью каждые полчаса по глотку воды.
Возможно, мне удастся продержаться еще два дня. Затем наступит несколько часов безумия, и, наконец, придет смерть! Прошу, если этому суждено случиться, чтобы она пришла быстрей...

Конец пятого дня.

Очевидно, меня не спасут, разве что только чудом... Чабби, помни, я сдержал слово, оставаясь у самолета...

Я хочу, чтобы мой дневник был рассудительным, и напоминаю, что Чабби должна иметь его оригинал или точную копию. Мама, повидай Пат и Нину-Анну./1/ Обними их за меня и объясни им все...

Не слишком ли я сентиментален? Я могу им быть в последний раз, потому что сентиментален по природе...

19 апреля 1933 года, среда, седьмой день

Последний день в пустыне Сахара у небольшого разбитого самолета и пустого бидона из-под воды. Чабби, дорогая, я не уступил, остаюсь возле самолета. Сегодня кончилась моя вода. Теперь это вопрос часов, и я прошу бога послать мне быстрый конец....

Поскольку это последние строки, я хочу сказать еще несколько слов всем, кто мне дорог...

Чабби, перестань летать (теперь из этого ты не извлечешь никакой пользы).
дорогая мама, мне хочется, чтобы ты повидала Чабби и после душевного разговора вы, наконец, пришли бы в согласие.

Вот! Солнце поднимается. Я должен залезть под крыло и ждать. Я хорошо заверну дневник в полотно, чтобы предохранить его. Напоминаю, что он должен быть прочтен моей дорогой матерью и любимой Чабби в отдельности или вместе. Я предпочитаю, чтобы они прочли его вместе. Это мое последнее желание. Прощайте. Билл.

Позже.

Я высоко держу голову до последней минуты надежды... Привязываю дневник... Прощайте... Билл.

Надпись на полотне крыла самолета:
Моя дорогая мама, утешь моего отца, повидай миссис К.М. (Кейт Миллер – «Чабби» -прим.) Я хотел бы, чтобы вы вместе прочли это и лучше поняли меня. Я завещаю 1000 фунтов стерлингов моей страховки вам обоим. Мой отец оставит себе 600 фунтов стоимости самолета.

Привязав дневник к крылу самолета, Ланкастер продолжал писать на страницах книжки для получения горючего.

Моей дорогой матери и любимой Чабби. Это написано на седьмой день моего отлета из Реггана. Я надеюсь, что вы получите мой дневник и прочтете его вместе ради любви ко мне.

Прощай, мой милый старик отец. Прощайте, мои дорогие. Билл.

Ланкастер был жив еще и на восьмой день и продолжал писать:

...Начался восьмой день. Еще было свежо. У меня нет воды. Нет ветра. Я терпеливо жду. Приходи, смерть, ради бога, поскорей. Билл...

Образец человеческого мужества...

Оказывается, его любимая женщина «Чабби» пыталась организовать спасение, нашла летчика, решившегося за большие деньги поискать Билла. Отец, якобы, был против этой затеи. Государство не дало денег на поиски, и собрать их не смогли. Или не захотели? Все это было весьма странно...Обычно, государство шло навстречу, а уж родители и любимые поднимали такой шум, что деньги всегда находились...Тем более для известного аса – гордости авиации. Но так легла карта.

Это история почти столетней давности. «Дневники, найденные в пустыне» были перепечатаны даже в советском журнале «Наука и техника».

Речь идет о воздушном асе Уильяме Ланкастере и австралийской летчице Кейт Миллер, по кличке «Пышечка» - (Чабби) В 1927 году они совершили побивший рекорды перелет из Лондона в Австралию.

В апреле 1933 года Ланкастер пытается в одиночку перелететь из Лондона в Южную Африку. Его самолет «Малый Южный Крест» вылетел из Реггана утром 13 апреля 1933 года, а в Гао так никогда и не прибыл. Двадцать девять лет его скелет пролежал в пустыне и был найден совершенно случайно.

В одном из отзывов, напечатанных в газете на «Дневники, найденные в пустыне», очень пожилая женщина написала.

« Он должен был умереть мучительной смертью. Это наказание за убитого соперника – молодого, красивого, талантливого писателя. Закон бумеранга действует неотвратимо...»