Послемолвие к «БЕСМОЛВИЮ»

.

То же можно сказать и о Крымской Цивилизации, и о любом городе, в котором, несмотря ни на какие ужасы и истерию, продолжают жить и творить истинные личности – подобия (а то и конкуренты) Творца Небесного. 

И каждый из нас думает о возможности снова спокойно дружить, сотрудничать, развиваться, мирно ездить друг другу в гости, на творческие фестивали. Харьковчане – издавна частые гости крымских фестивалей, в их журнале публикуются наши авторы и освящаются наши культурные события. То же можно сказать и о крымчанах – мы ездили в Харьков и ездить будем. Не далее как на сентябрь нынешнего года планируется в этом городе фестиваль авангардного искусства «АВАЛГАРД», на который приглашены крымские поэты и художники. Надеемся, это творческое путешествие будет для нас возможным. 

А сейчас – слово о новой книге одного из издателей «ЛАВЫ» и организаторов «АВАЛГАРДА» – поэта и издателя Андрея Костинского. 

***
Пусть под дыхом догорают штормы – 
лица – статуи a-la Romania.
Показательной тюрьмою формы
мы еще и не таких заманим. 

Позволю себе предварить рецензию своим четверостишием – из стихотворения «Мысль не размножается в неволе…» цикла «Парадоксы творчества». Ибо посвящается это исследование поэту не просто парадоксальному, а такому, на котором парадоксальность можно изучать, как в научно-экспериментальной лаборатории. Книга Андрея Костинского «Бесмолвие» – книга молитв, книга о сотворении мира, звезд, деревьев, человека, об Адаме и Еве, о Христе, о рыбах, птицах, рогатых оленях… Почему тогда – «бес»? И что он «молвит»?

Наблюдения критика показывают, что склонность к формальным экспериментам и работе с поэтическим языком испытывают люди с внутренним миром настолько тонким и чутким, способным на такие воспри(н)ятия, что… В обывательском понимании таких людей называют ранимыми, бескожими, распахнутыми (некогда остропоэтические, эти образы уже стали элементами мещанского сентиментализма). 

А символ нашего времени – акула, которая, почуяв кровь, бросается сразу, – понятен всем.

Значит, щит. Но щит – красивый. Это и есть поэтическая форма, авангард, словесный эксперимент у тех, для кого он естественен, а не дань моде или развлечению. Иной раз, рассматривая узоры на щите, отвлекаешься – и буквально всеми органами чувств – от прячущейся за ним «человеческой, слишком человеческой» плоти и души. 

О человеке говорю я, прочитав эти стихи. Не о каком-то возвышенном духе-поэте или там сказочном эльфе, какового, может быть, бессознательно строит из себя автор, и так же его подают критики. Маска – маской, поэтический образ – образом, а «бес» – это о человеке. «Бес – смысл лица» – панторифмически, почти в полном звуковом соответствии, перекликается со словом «бессмыслица». 

БЕСМОЛВИЕ обложка

Идея на поверхности: бес-индивидуальность есть смысл (и порой единственный) каждого отдельного лица, т.е. личности, и это – бессмысленно. Обрести смысл в духовном просветлении – потерять индивидуализм, беса, а с ним – и всякое значение человеколичностного существования. Именно потому автор, находящийся меж двумя полюсами – Бога и беса – называет себя вечным еретиком. Тем, от которого на земле открещиваются и священники и грешники, а в раю отмахнутся ангелы столь же равно, как и черти в аду. Еретик – и в том, и в другом «лагере», обреченный на вечное «кострастие». 

Выходит робко на прогулку бес 
из неменя – ведь без него я нею. 

У таких «еретиков» сами их ангелы-хранители не только не успевают за ними в их покаянии-перепокаянии то в одну, то в другую сторону, а иной раз даже, чтобы снова не опоздать, опережают. Так и остается человек, вечно ищущий, без ангела, без опоры, без путеводной звезды, ощущает ее исчезновение, ибо она раскаялась и уже на ином пути, а ты сам – еще здесь, но уже как бы и не… Вечный поиск. Абсолютное ощущение себя зеркалом, отражающим самого себя: 

В зеркало смотрю – себя перевёрнутого вижу я,
будто оно ложкой зачерпнуло меня и предлагает мне же. 

А зеркало индивидуальности-то – кривое. Пусть самую малость… Но в каждом новом самоотражении добавляется что-то иное, чего не было еще секунду назад, и так бесконечно множится сама в себе душа мелочами, созвеньивающимися в цепочку бесконечности. «Сто тысяч форточек в небесном беспределье…» И это не бес-предел. Это – «Антитот». 

Каково быть существом с зеркальным сердцем? Живым существом, которому так хочется, чтобы в него верили, а как? Чуть поверят – а он изменится. Да что там другие – чуть поверишь сам в себя… а уже надо ввериваться заново. 

Из Ч Е л о в е К А
выдернута Ч Е . . . . КА, 
и он снова на лове.  Читать дальше