Вспомним, как все начиналось

О женщине умной замолвите слово

Что же заставило Н.И.Пирогова, а вслед за ним и сотни других мужских умов подвергнуть критике любимый всеми образ дамы, публично заявить о ее недостатках? Заокеанский ветер доносил вести об успехах зарубежных современниц в обучении и науках. Россия же не могла похвастать талантами прекрасной половины – писательницами и переводчицами становились единицы, общество к ним относилось настороженно. А само женское образование как таковое отсутствовало. Частные пансионы и домашние учителя давали знания весьма поверхностные и уделяли внимание в основном словесности, музыке, танцам, рукоделию, европейским языкам, то есть всему тому, что помогало обратить на себя внимание в свете. О науках «серьезных» барышни представления не имели. 

Предложение о расширении женского образования было встречено с недоумением. «Чадолюбивые» родители, как писал Н.Добролюбов, негодовали: «Но к чему девочкам образование, скажите на милость. К чему?... На государственной службе они ведь не состоят, а если и состоят, так чинов не получают… Карьера же их известно чем составляется – хорошеньким личиком, французским разговором и всего больше приданным» («Русский вестник», 1858). Мнения разделились. Сторонники перемен настаивали: малообразованная мать не даст достойного воспитания подрастающему поколению. В жизни ее интересуют балы и светские развлечения, в погоне за новыми ощущениями на модные платья и украшения тратятся состояния. Однообразный домашний быт ей скучен, душевно изматывает и тяготит. И все силы, энергия, ум, которые могли быть полезны государству, растрачиваются попусту. 

Данная тема стала настолько популярной, что все издатели считали своим долгом публиковать статьи о «женском вопросе». А вышедший в отставку военный артиллерист В.А.Кремпин, решивший посвятить себя журналистике, под влиянием модных идей открыл специальный журнал для юных читательниц. Ведь именно им предстояло стать теми духов-но развитыми особами, о которых так упорно спорили ученые мужи. В первом номере издания В.А.Кремпин писал, что женщина должна быть «не только украшением общества, но и главным двигателем его ко всему доброму». Но сначала ее надо «разбудить», отвлечь от бесплодной жизни, от пагубных привычек, разъяснить, что она - не только мать и жена, но еще и гражданка своего отечества, и тогда для женщины начнется новый день («Рассвет», 1859). В журнале с символичным названием «Рассвет» Кремпин помещал материалы по литературоведению, истории, географии, физике и другим наукам. Сейчас подобное издание удивило бы, но тогда это был единственный способ знакомить молоденьких девушек с теми предметами, которые им не преподавали. 

Именно в «Рассвете» началась публицистическая деятельность известного русского критика Д.И.Писарева. То, что он сотрудничал в дамском журнале, оказалось чистой случайностью – молодой литератор искал работу. Но идея женской эмансипации настолько за-интересовала его, что он стал одним из ярких теоретиков и основоположников отечественного феминизма. На страницах «Рассвета» Писарев защищал женщин от многочисленных на-падок прессы и литературы, ставивших им в вину то, что «они не любят науки, равнодушны к интересам своего развития, обожают своих учителей, начинают кокетничать чуть не с пеленок, и, достигши шестнадцатилетнего возраста, норовят выйти замуж за кого попало», а, став матерями, «плохо воспитывают,…. занимаются маринованием грибов». Он отчасти соглашался, что русские женщины ничего не умеют, ничему не обучены, но виноваты в этом… мужчины. Ведь именно они «дирижируют оркестром общественного мнения», взяли в свои руки все отрасли жизни, устанавливают правила и нормы, а женщине же оставили лишь дом. В нем она может скромно наслаждаться собственной «половиной семейного счастья». Выход из создавшейся ситуации, по мнению Писарева, был прост: надо разрешить женщине изучать различные науки и работать. 

Защитники «домашней» женщины, наоборот, уверяли: учеба и труд вне семьи па-губно отразятся  на слабом организме прекрасных дам.

От чрезмерных занятий они подурнеют, физически ослабнут, потеряют женственность. В итоге произойдет «вырождение будущих поколений». На что Писарев возражал: «Трудолюбие не поведет к дурному, не извратит, не засушит любящих сил души, в трудолюбии заключается надежный залог семейного счастья» («Рассвет», 1859). 

А что же женщины? Они не остались безучастными к разгоревшимся словесным баталиям. Хотя сами в них еще не принимали активного участия (женщин-журналистов было очень мало), но собственным примером доказывали свою причастность к общественной жизни: организовывали народные и воскресные школы, артели, устраивали благотворительные акции. С 1858 г. начался прием в женские гимназии, а через год первые студентки стали посещать лекции в крупнейших университетах страны. Обеспеченные родители отправляли дочерей на обучение за границу. Пресса постоянно публиковала сообщения об успехах женщин: 

«В Петербурге открылось «Общество для пособия бедным женщинам»». 

«В цюрихском университете выдержала экзамен на степень доктора медицины Н.П.Суслова» («Женский вестник», 1867). 

«Высочайшим повелением разрешено допускать женщин телеграфисток к исполнению обязанностей по почтовой части». 

«В Петербурге образовалась женская артельная живописная по фарфору мастерская, устроенная бывшими ученицами училища рисования». 

«Высшие женские курсы с каждым годом дают большее число русских ученых – женщин, из которых некоторые выдаются особенно своею ученостью и необыкновенными способностями и дарованиями, так что они остаются при курсах в качестве… профессоров» («Новый русский базар», 1875). 

Бывали случаи, когда представительницы прекрасного пола выражали протест патриархальным нормам весьма экстравагантным способом. О таких примерах писало «Женское образование»: «Нарядились они чуть не в мужской костюм, остригли волосы, закрыли глаза синими очками, усвоили угловатость манер, стали говорить какою-то длинною речью с напускным цинизмом. Многим родителям оставалось только ужасаться и оплакивать участь своих несчастных дочерей» (1876). Подобные казусы пугали настороженных граждан. А консервативные ораторы использовали их в собственных интересах и уверяли публику, что это и есть обещанные плоды эмансипации, губящие хрупкие женские души. 

Споры о природной предрасположенности женщин к наукам и труду вне дома не утихали вплоть до конца века. Так, авторы «Женского вестника» писали: «Мы признаем в женщине способность заниматься всем тем, чем занимаются мужчины, и потому думаем, что нет никаких женских работ, а есть общечеловеческие» (1866). В журнале «Женское образование» была помещена статья с несколько иным мнением: «…женские индивидуумы никогда не смогут достичь той высоты развития, как мужские…». А все потому, что «мозг муж-чины на 66 гр. тяжелее женского», полушария более развиты, этим и объясняется женская «повышенная чувствительность, впечатлительность, склонность к тихой деятельности в замкнутой сфере, а не к публичному проявлению своих способностей». Особенности женской психологии позволяют дамам работать лишь в медицине, педагогике, торговле, искусстве (1876). И, действительно, профессии учительницы и гувернантки были самыми популярными среди отважившихся жить самостоятельно, без помощи родителей или мужа. 

Признав право женщин на труд, издания не настаивали на том, что он обязателен для всех. Общественная работа лишь разнообразит жизнь. Основным же назначением женщины оставалось материнство и воспитание детей. Вышеназванный журнал писал: «это дело может исключить всякий другой общественный труд, потому что приготовление для государства нового гражданина или гражданки дело уже само по себе великое» (1877). 

Технический прогресс буквально ворвался в дом обычной семьи. Ее уклад, продер-жавшийся столетия, разрушался. «Добрые тетушки», «экономки», «няньки», «мамки» остались не у дел - им больше не надо было молоть муку, печь хлеб, шить одежду и штопать белье. Все это теперь успешно производилось на конвейере общественного производства, а детей стали водить в ясли и сады. Главе большого семейства было не под силу заботиться о многочисленных домочадцах, ставших настоящей обузой. И чтобы прокормить себя, женщинам и девушкам ничего больше не оставалось, как искать работу. Плача, они уходили из родного дома в поисках лучшей судьбы. Но их нигде никто не ждал, управляющие и распорядители встречали неприветливо и на многочисленные просьбы о работе только отмахивались. Мест горничных, поварих на всех не хватало, а привыкшие к домашнему труду женщины больше ничего не умели. Барышни, получившие домашнее образование, шли наниматься гувернантками и учительницами, но их было так много, а познания в науках настолько бедны, что им предлагали лишь должности с мизерными окладами: «…плата так жалка, что кажется невероятным, чтобы нашлись охотницы, но они находятся и живут, покуда хватит сил», - писало «Женское образование» (1888). 

Постепенно перечень специальностей, доступных женщине, увеличивался, открывались различные ремесленные школы и специальные курсы. Одно огорчало – ни прав, ни льгот устраивавшимся на работу никто не обещал. Ситуация практически не изменилась и в начале ХХ в. «Как ни тяжелы и несправедливы условия прохождения службы на правительственном телеграфе и в почтовых учреждениях, но… пока… телеграфистка признана чиновником с правами государственной службы с правом на пенсию», - сообщал журнал «Женское дело», - «в других казенных учреждениях.. ни пенсии за выслугу лет, ни какого-либо обеспечения за продолжительную службу» (1910). А местные чиновники самовольно устанавливали более суровые требования к работавшим. Например, «председатель Старицкой земской управы А.Бухмейер разослал учащимся в земских школах циркуляр по существу своему запрещающий учительницам выходить замуж. Причиной нежелательности замужних учительниц служит интерес школьного дела, т.к. беременная, кормящая и нянчащая детей женщина не в состоянии исполнять свои учительские обязанности» («Женское дело», 1910). 

Но не всем удавалось найти работу. Издания с печалью сообщали, что безвыходность ситуации толкает многих хорошеньких девушек к той черте, за которой они теряют свое достоинство – начинают торговать собой.