"Звёздный налёт" на коронный город.

Весь день 22 сентября командование люфтваффе готовило самый сильный "зведздный" налет на Кронштадт

До сих пор точно неизвестно сколько самолетов бомбило базу--но называют цифру от 180 до 272 немецких самолетов.

Кронштадское сражение на тот момент было наверное самым значительным во всей войне--ибо решало судьбу Ленинграда.

Немецкое командование перебросило под Ленинград самые мощные группировки люфтваффе,поставив уничтожение Кронштадта и Ленинграда целью важнее чем захват самой Москвы.

Фельдмаршал Фон Лееб записал 23 сентября такие слова:

"Оценка обстановки командующим группой армий «Север»: Положение в полосе ответственности 39-го корпуса по-прежнему неудовлетворительное, так как корпус, вынужденный перейти к обороне, должен отражать многочисленные атаки противника,

А плацдарм у Выборгской на Неве (Невский пятачок) все еще удерживается противником. Исходя из этого, необходимо ввести на этот участок дополнительные силы.

В настоящий момент это было бы возможно сделать только за счет высвободившихся дивизий в районе Кронштадтской бухты, но тогда их нельзя будет задействовать для поддержки наступления на Ленинград…

38-й армейский корпус из состава Кронштадтской группировки и сегодня, к нашей радости, продвинулся.

Огонь вражеской корабельной артиллерии значительно ослаб. Не исключено, что этой группировкой мы даже после отвода одной из дивизий (возможно, 254-й пехотной дивизии) и за счет ввода 217-й пехотной дивизии добьемся дальнейшего продвижения."

Гальдер 23 сентября записал в своем дневнике

 "В районе Ладожского озера наши войска продвинулись незначительно и, по-видимому, понесли большие потери. Для обороны сил тут вполне достаточно, но для решительного разгрома противника их, вероятно, не хватит".

Корабли КБФ своим мощным артиллерийским огнем сковывали немецкие дивизии в кронштадской бухте,не давая им вплотную подойти к Ленинграду и войти в него.

Поэтому корабли КБФ должны были исчезнуть с их базой Кронштадтом

НОЧЬ

С наступлением темноты в ночь с 22 на 23 июня на базе начались восстановительные работы, периодически озвучивавшиеся взрывами бомб, имевших взрыватели с замедленным действием.

Тем временем немцы готовились к новым налетам на Кронштадт. Настроение у всех было приподнятое.Наступление Вермахта в целом развивалось успешно, по всему фронту части  РККА отходили.

Еще до начала налетов на Кронштадт было ясно, что потопить или надолго вывести из строя такие крупные корабли, как линкоры, используя фугасные бомбы общего назначения, крайне затруднительно.

Для этого требовалось большое число прямых попаданий, что при наличии плотного зенитного огня могло повлечь значительные потери в атакующих авиагруппах.

В то же время было известно, что «Марат» и «Октябрьская революция» имели неудовлетворительное, по требованиям того времени, горизонтальное бронирование.

Толщина верхней броневой палубы составляла 37 мм, а нижней броневой палубы – 25 мм. Они пробивались бронебойными снарядами калибром выше 305-мм и бронебойными бомбами массой от 1000 кг.

При этом попадание вызывало появление большого числа осколков, прошивавших корабль вплоть до днища.

В случае атаки с воздуха следовало прицеливаться в палубу вокруг башен главного калибра, где любое попадание могло спровоцировать взрыв артиллерийских погребов.

Поэтому еще 16 сентября командование 8-го авиакорпуса Люфтваффе запросило бронебойные бомбы PC1000, которые специально предназначались для поражения хорошо бронированных целей.

ПЕРВЫЙ НАЛЁТ

В 10.49 по московскому времени последовал первый за этот день налет Люфтваффе на Кронштадт, в ходе которого новые разрушения получил Морской завод.

С «Марата» на дистанции свыше 300 кабельтовых в направлении Петергофа обнаружили группу бомбардировщиков противника, за которой шли еще несколько волн «юнкерсов».По боевой тревоге линкор приготовили к бою, и дальномерные посты начали выдачу дистанции и курсового угла на орудия всех калибров.

В 10:49 по первой группе самолетов произвели выстрел шрапнелью из носовой 305-мм башни.

Снаряд разорвался с недолетом, но бомбардировщики противника сначала разделились на две группы, а затем, резко изменив курс,устремились на Кронштадт.

В начале нападения немецкие самолеты находились в линии огня артиллерии КБФ.

Одна из двух групп в составе 23 Ju-88 и 6 Me-109, появившиеся у Кронштадта ,заходили со стороны солнца, для чего им пришлось подняться до 4000–6000 м — это как раз высоты, на которых огонь советской артиллерии был наиболее эффективным

По воспоминаниям очевидцев, когда на него падали бомбы, то, кроме гула разрывов, доносились еще и лязг железа, и глухой грохот обвалов.В нескольких местах был перебит водопровод, и фонтаны воды хлестали из земли.

Военком ОВРа бригадный комиссар Р. В. Радун позднее вспоминал об этом дне:

«Противник летает нахально, а у нас только зенитки, да и стреляют неважно.

А истребителей всего шесть. Больше нет. Вся флотская авиация работает в интересах фронта под Ленинградом».

К сожалению результативность ВВС КБФ оставляла желать лучшего.

К моменту начала налета над Главной базой барражировало три истребителя И-153. При обнаружении противника с аэродрома Бычье поле поднялось еще пять машин.

Германские истребители без труда связали их боем до израсходования ими боезапаса и топлива, то есть советские истребители фактически в отражении налета не участвовали.

Поскольку диспозиция зенитной артиллерии не менялась, то все огрехи первого дня массированных налетов вновь проявились в полном объеме с той лишь разницей, что и противник теперь хорошо знал сравнительно безопасные сектора выхода на цель.

При первом же налете были нанесены удары по "Марату"

В корабль попало не менее двух бомб, причем одна из них проникла в район 1 котельного отделения, а вторая около 1 башни... Боевая рубка и фок-мачта, оторванные силой взрыва от основания, упали на правый борт, броневая крыша и стенка 1 башни были снесены в воду, оба борта корабля в районе 25-52 шпангоутов разрушены.

Свет на корабле погас, т.к. 1 котельное отделение было разрушено, а пар в действующих котлах 4 котельного отделения сел из-за разрушения вспомогательной магистрали в носовой части корабля.

Корабль получил крен до 5 град на правый борти и медленно начал садиться на грунт с диферентом на нос.

Произведенным обследованием было установлено, что основное повреждение корабль получил по левому борту, в районе 1 башни. Здесь борт совершенно разрушен. так что водолаз имеет возможность по грунту зайти внутрь корабля.

С правого борта в этом районе на некоторой высоте осталась неповрежденная обшивка...

"Марат" получил серьезные повреждения...но это был не конец.

ВТОРОЙ НАЛЁТ

Через полтора часа РЛС 2-го корпуса ПВО засекли новую групповую цель, подходившую с южного направления.

Это были 30 Ju-87 из StG2 «Иммельман», летевшие на высоте 3000 метров под прикрытием Bf-109F из JG54.

Их отчетливо увидели с линкора «Марат», после чего башня главного калибра № 4 под командованием лейтенанта Н. И. Мухина дала по самолетам трехорудийный залп шрапнельными снарядами с дистанционными взрывателями. Они взорвались высоко в небе, образовав огромные дымные шары.

Затем открыли огонь 76-мм и 45-мм зенитки линкора. Все небо окрасилось разноцветными облачками разрывов.

Но это не могло остановить немецких пилотов. Сделав заход над базой, штурмовики выстроились в круг, после чего стали поочередно пикировать на корабли.

Все цели были поделены между экипажами, при этом «Штуки» гауптмана Штеена и обер-лейтенанта Руделя, несшие 1000-кг бомбы, наносили удар по «Марату».

Невзирая на мощный зенитный огонь – в тот день только 37-мм и 76-мм пушки линкора успели выпустить 1530 снарядов, – они спокойно зашли на цель и перешли в пикирование.

При этом самолеты неслись так близко друг от друга, что Рудель едва не протаранил летевшую впереди машину Штеена.

Сам Рудель, переживший при этом пару неприятных секунд, потом вспоминал:

«Мы расходимся буквально в нескольких сантиметрах! Тем временем середина корабля находится точно в центре моего прицела. Мой Ju-87 продолжает пикировать, но цель по-прежнему остается в центре прицела.

 Я чувствую, что промахнуться просто невозможно. Теперь прямо перед собой я отчетливо вижу „Марат“. По его палубе бегут матросы...»

Гораздо более неприятные ощущения в эти секунды испытывали находившиеся внизу, на корабле.

Старший мастер Балтийского завода А. М. Горчаников, выполнявший на линкоре ремонтные работы, впоследствии рассказывал:

 «23 сентября с утра корпусники направились в носовую часть корабля, где электрики ремонтировали поврежденный пучок кабеля. Мы, механики, работали в кормовой оконечности, в машинном отделении.

Флагманский механик А. И. Абрамов поручил мне определить характер повреждений и выполнить ремонт переговорных труб, выходивших из рубки, а нашему механику Барабашу – исправить водоотливной насос.

Около 10 часов мы услышали боевую и одновременно воздушную тревогу. По боевому расписанию броневой люк над нами был тотчас же задраен. Мы отчетливо слышали вой пикировщика».

Тем временем немецкие пилоты один за другим нажали на кнопки сброса, и бомбы устремились вниз.

Гауптман Штеен, который за несколько мгновений до этого был вынужден взять ручку управления на себя, чтобы увести свой Ju-87 немного вверх и тем самым избежать столкновения с машиной Руделя, уже не успел точно прицелиться.

Сброшенная им бомба упала в воду около левого борта «Марата». Прогремел взрыв, и огромный корабль под действием возникшей волны начал крениться на правый борт.

В этот момент в палубу линкора перед носовой надстройкой с фок-мачтой попала вторая бомба, сброшенная Руделем.

Ее взрыв вызвал детонацию боезапаса в артиллерийском погребе башни главного калибра № 1. Последовал гигантской силы взрыв, мгновенно унесший жизни 326 моряков из команды: «Марата».

Среди погибших были командир линкора капитан 2-го ранга П. К. Иванов, старший помощник капитан 3-го ранга В. С. Чуфистов, комиссар и еще несколько старших офицеров.

Из расчета носовой зенитной батареи чудом уцелел только один моряк – А. Иващенко. Вместе с 76-мм пушкой его выбросило на бак к башне главного калибра № 2.

Командир подводной лодки Л-3, стоявшей у пирса недалеко от «Марата», капитан-лейтенант П. Д. Грищенко затем вспоминал:

«Сплошной огонь охватил корабль в несколько секунд. Вслед за этим оглушительные взрывы, один, второй. Огромные клубы дыма и огня окутали носовую часть линкора, снова два взрыва.

Отчетливо видно, как массивная металлическая фок-мачта со всеми надстройками, мостиками, площадками, сплошь заполненными фигурами в белых матросских робах и синих командирских кителях, медленно отделяется от линкора и, на лету разваливаясь, с грохотом падает в воду. Полностью исчезла носовая часть корабля, а с ней и орудийная башня с тремя 12-дюймовыми орудиями».

А. М. Горчаников, находившийся в момент взрыва в кормовой части линкора, пережил весьма неприятные ощущения:

«.затем раздался настолько сильный взрыв, что нас, находившихся в судовой мастерской, подбросило чуть ли не до подволока (потолка).

Многие получили ушибы; лопнули крепления шкивов у станков в судовой мастерской. В этот момент начали быстро тускнеть, а затем и вовсе погасли электрические лампочки.

Мы остались в темноте; помогли карманные фонарики. Находившийся с нами молодой командир поста пытался звонить по телефону, но ему никто не отвечал. Тогда я предложил чуть приоткрыть входной люк и осмотреться.

Когда задрайки броневой крышки были отданы и крышка приподнята, мы увидели солнечные лучи».

Красочное описание страшной гибели линкора оставил и контрадмирал Пантелеев:

«Вижу, как громадная фок-мачта с трапами, рубками, мостиками и площадками, сплошь усеянными фигурками в белых матросских робах, медленно отделяется от корабля, не очень быстро валится в сторону, а затем разделяется на части и с грохотом обрушивается в воду».

Между тем Ju-87 благополучно вышли из пике над самой водой и устремились прочь.

После войны Рудель в автобиографической книге «Моя жизнь на войне и в мирное время» писал:

«Гауптман Штеен говорил нам во время инструктажа, что при взрыве 1000-кг бомбы радиус разлета ее осколков составляет около 1000 метров, но я не думаю теперь об этом! Я изо всех сил тяну ручку управления на себя. Перегрузка слишком большая, у меня темнеет в глазах, и на какое-то мгновение я теряю сознание. Еще не совсем придя в себя, я слышу в наушниках голос своего бортрадиста-стрелка фельдфебеля Шар-новски: „Герр обер-лейтенант, корабль взорвался!“

Мы летим на высоте трех-четырех метров над водой. Я делаю легкий вираж и смотрю назад.

Над «Маратом» в небо на высоту около 400 метров поднимается облако взрыва, по-видимому, это взорвался погреб с боезапасом...»

Уже на отходе самолет Руделя, продолжавший лететь на предельно малой высоте, попытались перехватить три истребителя И-16. Однако два из них были быстро подбиты собственной зенитной артиллерией.

Видимо, зенитчики метили в «Штуку», но снаряды взрывались далеко позади нее. Третья же «крыса» все же смогла зайти «Штуке» в хвост, и ее пилот даже открыл огонь.

Однако бортстрелок фельдфебель Шарновски не стал стрелять в ответ, так как заметил, что позади него появился Bf-109F из JG54 «Грюнхерц». Короткая очередь, и последний истребитель упал в воду.

Сбитые И-16, вероятно, были из состава 13-й отдельной истребительной эскадрильи ВВС КБФ, в которой в тот день погибли два летчика и еще один был ранен.

УДАР ПО КРЕЙСЕРУ "КИРОВ"

В ходе этого налета StG2 на Кронштадт свою порцию бомб получил и легкий крейсер «Киров».

На корабле как раз шла погрузка боеприпасов для 37-мм зениток, доставленных с еще целого «Марата», когда две фугасные бомбы SC50 пробили палубу полубака правого борта возле командирского камбуза и 3-й радиорубки.

При взрывах погибли три моряка, еще 12 были ранены. Повреждения же оказались не очень опасными. Высланная аварийная партия довольно быстро потушила пожар, хотя две каюты успели сгореть.

Однако как вскоре оказалось, взрыв был только один. Когда после окончания налета командир башни главного калибра № 1 лейтенант И. Н. Басин зашел в свою залитую водой каюту, он обнаружил на койке... бомбу со сломанными стабилизаторами, сбросившую на пол матрац!

Об этой неожиданной находке было срочно доложено старпому.

Поначалу командир «Кирова» капитан 2-го ранга М. Г. Сухоруков послал обезвреживать фугаску лейтенанта Швацберга, но тот возился с ней очень долго, и в конце концов два отчаянных матроса попросту схватили SC50 и выбросили ее за борт!

В то же время зенитчики крейсера праздновали победу, так как им показалось, что они сбили «выходящий из пике Ю-87». Радисты же пытались противодействовать налетам иным путем.

Определив, на каких частотах немецкие экипажи вели радиообмен, «кировцы» стали с помощью своих мощных радиопередатчиков забивать их помехами.

НОВЫЕ НАЛЁТЫ

Едва «Штуки» исчезли вдали, как над Кронштадтом появились 24 бомбардировщика из KG77.

Русским зенитчикам, которые уже изрядно пристрелялись, на сей раз удалось подбить Ju-88A W.Nr.4330 командира 7-й эскадрильи обер-лейтенанта Йоахима Гюнтера (Joachim Gunther), но последний все же смог довести поврежденную машину до аэродрома Дно.

Но и пилоты «Юнкерсов» не остались в долгу. Одна из сброшенных ими бомб взорвалась в доке «Памяти трех эсминце», в нескольких метрах за кормой стоявшего там эсминца «Грозящий».

Другая подлодка, П-3 получила повреждения в сухом доке.

Сильно пострадали 5 и 9-й цеха Морского завода. Имелись попадания бомб в госпиталь, в артиллерийский ремонтный завод и ремесленное училище.

При этом по странному совпадению взрыв произошел практически в том же самом месте, что и накануне.

Осколки пробили днищевые топливные цистерны корабля, в которых против правил докования оставались 200 т мазута.

Вытекающее топливо загорелось, и вскоре пожар уже охватил всю кормовую часть эсминца. Когда огонь добрался до топливной цистерны, расположенной под помещением лазарета, последовал еще один взрыв.

Горящий мазут растекался по отсекам, делая невозможной борьбу с пожаром.

После этого командир корабля капитан 3-го ранга К. К. Черемхин принял решение заполнить док водой. Это помогло, вода сбила пламя, после чего док затем вновь осушили.

УДАР ПО "ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ"

Германские летчики добились также двух попаданий в линкор «Октябрьская революция», но 250-кг бомбами.

Кстати, одна из них пробила крышу башни главного калибра, а другая — палубу над казематом № 10, так что все могло закончиться очень плохо.

В линкор «Октябрьская революция», на палубах которого этим утром успели уложить дополнительные броневые плиты, попали две бомбы SC250: одна – в палубу над казематом № 10, а вторая – в крышу башни главного калибра № 3.

В последней образовалась пробоина размерами 60x70 см, а плита боковой стенки сдвинулась на 3 см.

Хотя при этом вышло из строя левое 305-мм орудие, был разрушен башенный дальномер и снесен броневой колпак горизонтального наводчика, башня продолжала действовать.

Затем корабли еще несколько раз атаковали Ju-87 из III./StG2.

Теперь их главной целью был легкий крейсер «Киров», пришвартованный у стенки неподалеку от уже выведенного из строя «Марата».

Артиллерия крейсера вела сильнейший зенитный огонь.

В течение дня 100-мм орудия «Кирова» выпустили 693 дистанционные гранаты (свыше 115 на орудие), каждая из которых весила около 32 кг, 45-мм пушки – 827 снарядов, а 37-мм зенитные автоматы – 370.

«Штука» гауптмана Штеена, под фюзеляжем которой была подвешена 1000-кг бомба, начала пикировать на «Киров».

О том, что произошло далее, можно судить только по докладам других пилотов. После возвращения на аэродром Тирково они сообщили, что видели, как на самолете командира группы на высоте 1500–2000 метров прямым попаданием зенитного снаряда был разбит руль высоты.

Вероятно, поняв, что ему уже все равно не удастся выйти из пике, Штеен не стал сбрасывать бомбу, а, действуя одними элеронами и рулем направления, попытался протаранить «Киров».

Однако это у него не получилось, самолет врезался в воду рядом с бортом крейсера, и раздался мощный взрыв.

Вместе со Штееном, выполнявшим свой 301-й боевой вылет, погиб и фельдфебель Шарновски, который в том вылете летел в качестве его бортстрелка-радиста.

После падения самолета Штеена возле «Кирова» разорвалось еще несколько бомб разных калибров. Крейсер получил повреждения, но, конечно, не такие, как при прямом попадании.

Затем в надводном борту выше броневого пояса насчитали 80 пробоин, сам броневой пояс был пробит осколками в двух местах, на 114-м шпангоуте была сгофрирована водонепроницаемая переборка, 55 иллюминаторов остались без стекол.

Кроме того, были повреждены три дальномера и правый торпедный аппарат, вышли из строя прицелы и визиры трех зенитных батарей.

Несмотря на сильный зенитный огонь над Кронштадтом, Ju-87 гауптмана Штеена стал единственной потерей Люфтваффе.

Действия же истребителей ВВС КБФ оказались незначительными-сказывалось подавляющее численое приемущество люфтваффе.

Хотя летчики, по утверждению советских источников, «буквально не выходили из кабин», на действиях немцев это никак не сказывалось.

УДАР ПО "МИНСКУ"

«Штуки» атаковали и лидер эсминцев «Минск», который лишь в ночь на 23 сентября после окончания ремонта вышел своим ходом на Большой Кронштадтский рейд, где встал на якорь.

До этого он, маневрируя на рейде на малых ходах, достаточно свободно уклонялся от попаданий бомб при атаках отдельных самолетов.

Но теперь сразу шесть Ju-87 одновременно спикировали на него с высоты 1000–1500 м с разных курсовых углов.

В итоге две бомбы SC50 попали в кормовую часть лидера. Одна угодила в кормовую надстройку в районе 198-го шпангоута по правому борту.

Разорвавшись на верхней палубе, она проделала в ней пробоину размерами 1,2х0,8 метра, повредив при этом часть переборок и оборудования помещений на нижней палубе.

Вторая поразила корабль с левого борта в районе 190-го – 195-го шпангоутов и при взрыве образовала несколько десятков пробоин площадью 0,2–0,6 кв. м в верхней палубе, котельном кожухе и кормовой дымовой трубе.

Кроме того, третья, уже 250-кг, бомба, ударившись о дежурную шлюпку, подвешенную с левого борта, взорвалась в воде у борта в районе 3-го котельного отделения и повредила главный котел.

Осколками были ранены несколько матросов.

На лидере начался пожар, а часть отсеков стала быстро заполняться водой. Вследствие сильных ударных сотрясений при взрывах оказались поврежденными главный котел № 3 и турбина № 2.

Были разрушены многие вспомогательные механизмы и топливные цистерны. Получили мелкие осколочные повреждения и вышли из строя оба торпедных аппарата, но детонации торпед, к счастью, не произошло.

Ошибочные действия командира «Минска» капитана 2-го ранга П. Н. Петунии привели к тому, что корабль потерял ход и обесточился. Получив крен в 8° на левый борт, он начал медленно дрейфовать в направлении Ленинградского маяка.

В итоге около 13.00 лидер сел кормой на мелководье вблизи берега. Оказалось, что на нем явно не хватает водоотливных средств, особенно автономных, пожарных шлангов и огнетушителей.

Борьба за непотопляемость велась примитивно, а хаотичная и неорганизованная заделка пробоин даже привела к увеличению крена на левый борт.

Борьба за живучесть «Минска» фактически прекратилась, когда подошедший буксир снял его с мели и через час ввел в Военную гавань. Лидер был поставлен к Южной стенке с большим креном на левый борт.

Здесь были предприняты попытки откачать воду с помощью спасательных судов и буксиров, поскольку машины лидера не работали.

Однако вялые и малоэффективные действия экипажа затянули эту работу до вечера, и с большим трудом удалось осушить лишь некоторые отсеки.

ВЕЧЕРНИЕ БОМБАРДИРОВКИ И КОНЕЦ "МИНСКА"

В 21.30 над Кронштадтом снова появились Ju-87 из III./StG2.

После гибели гауптмана Штеена командование группой, как старший по званию, временно принял на себя командир 9-й эскадрильи гауптман Гюнтер Швёрцель.

Маневрирующий на Большом Кронштадском рейде лидер «Минск» получил попадания трех авиабомб по 100 кг.

Одна из 250-кг бомб, сброшенных немцами, разорвалась в воде в 40 метрах от поврежденной кормы «Минска». Казалось бы, довольно далеко, но для израненного корабля и этого оказалось достаточно.

При подводном взрыве деформировалась и разрушилась наружная обшивка борта, в ней образовались новые пробоины. От взрыва бомбы лидер сильно раскачало и залило образовавшейся волной.

В результате лидер получил тяжелые повреждения, часть помещений, в том числе котельное отделение № 3, оказались затопленными, возник пожар, корабль обесточился, потерял ход и управление.

Кроме этого пост энергетики и живучести, расположенный в кормовой надстройке на верхней палубе, посекло осколками, и все там находившиеся, включая командира БЧ-5, были ранены.

Ситуация усугубилась тем, что командир корабля почему-то позволил себе иметь в действии только один главный котел № 2 у которого в результате полученных повреждений вышли из строя оба турбовентилятора.

Погибло семь человек, еще 35 было ранено. Дрейфуя в район Ленинградского маяка, «Минск» сел кормой на мель. Борьбу за живучесть возглавил командир машинной группы. Включили аварийное освещение и попытались запустить мотопомпу.

Однако это сразу не удалось. Выход из строя турбовентиляторов заставил вывести из действия котел № 2, потому корабль остался без пара, а значит света и пожарных турбонасосов.

Разжечь оставшийся в строю главный котел № 1 командир корабля запретил, боясь, что неизбежное при этом дымление привлечет к себе внимание германской авиации — как будто «Минск» находился не на крошечном рейде, а где-то в открытом море. 

Примерно через полчаса «Минск» начал погружаться в воду с креном на левый борт...

Подошедшие буксиры повели лидер в Военную гавань. На переходе наконец-то подняли пар в котле № 1. Были запущены вспомогательные механизмы главных турбин № 1 и № 3, турбопожарный насос и турбогенератор.

На корабле появился свет, через 8-10 минут осушили машинные отделения, появилась уверенность, что корабль удастся спасти. Однако котел № 1 проработал всего 15 минут, так как поршневой питательный насос вдруг перестал подавать воду.

В результате давление пара упало и корабль вновь погрузился во тьму, остановились турбонасосы и борьба за живучесть практически прекратилась. Лидер, уже стоя у причала, опять сел кормой на мель.

В ходе очередного налета в 40 м от корабля взорвалась одна крупная авиабомба, вызвавшая большую волну, раскачавшую и залившую корабль.

Вскоре «Минск» еще больше накренился и в 21:30 окончательно затонул на глубине 8 м, в 5 м от причала, от стенки на глубине 8,5 метра с креном 40°.

К 01.00 24 сентября над водой остались видны только часть его надстроек, трубы и мачты. При налете погибли семь и были ранены 35 моряков. Экипаж с лидера был снят и размещен в казармах Кронштадта.

ИТОГИ

Всего в течение 23 сентября 1941 г. в ходе налетов на Кронштадт пилоты Люфтваффе потопили линкор «Марат», лидер эсминцев «Минск», подводную лодку М-74 и тральщик ТЩ-31 «Озерный» и повредили линкор «Октябрьская революция», легкий крейсер «Киров», эсминец «Грозящий», минный заградитель «Ока» и две подводные лодки (в том числе Щ-305).

При бомбежке сильно пострадали цеха № 5 и № 9 Морского завода, Артиллерийский ремонтный завод и ремесленное училище.

Со своей стороны советские зенитчики заявили о пяти сбитых вражеских самолетах, а летчики-истребители – и вовсе о десяти.

Однако по немецким данным, в тот день общие потери 1-го воздушного флота составили всего шесть машин: по два Ju-88 и Ju-87 и по одному Bf-109 и Bf-110.

Всего 23 сентября 25 зенитных батарей израсходовали 7772 снаряда, записав на свой счет 10 самолетов противника, еще два якобы сбили советские истребители.

Безусловно, самой серьезной потерей Балтийского флота стал «Марат». Вскоре после окончания налета к месту стоянки корабля прибыл командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц.

КОНЕЦ  "МАРАТА"

Собственно, в тот момент линкора, как боевой единицы, уже не существовало. Носовая оконечность от форштевня до 20-го шпангоута лежала на грунте с креном на левый борт.

Большая часть конструкций с 20-го по 57-й шпангоут была словно выдрана из корпуса: в районе взрыва, при высоте борта в 14 метров, неповрежденных участков у днища с правого борта осталось всего 4 метра, а с левого борта – только 2,5 метра.

Остальная часть «Марата» от 57-го шпангоута находилась на плаву с креном на правый борт.

Силой взрыва котлы котельного отделения № 2 в двух местах проломили водонепроницаемую переборку на 57-м шпангоуте, отделявшую его от подбашенного отделения башни главного калибра № 2, что привело к затоплению последнего.

От сотрясения повсеместно пострадали заклепочные соединения, в том числе и удаленные от места взрыва. Нарушению водонепроницаемости корпуса «Марата» и его переборок в значительной мере способствовали повреждения, полученные им 16 сентября, и естественный износ корпусных конструкций.

Из-за разрыва паровой магистрали уже через 3–4 минуты после взрыва давление пара упало до нуля, что привело к остановке турбогенераторов и обесточиванию корабля. Носовые дизель-генераторы, как и пост энергетики и живучести, были уничтожены взрывом, а кормовые дизель-генераторы в тот момент находились на ремонте.

Несмотря на столь тяжелейшие условия, сразу после взрыва началась борьба за живучесть линкора.

Для выравнивания крена затопили некоторые помещения левого борта, но его удалось уменьшить с 5° лишь до 3,5°, дальнейшему спрямлению «Марата» мешала скрученная носовая часть, лежавшая на грунте.

Предпринималась попытка поднять пар в котельных отделениях № 4 и № 6, но к форсункам вместе с мазутом поступала вода, и разжечь топки котлов так и не удалось.

Потерпела неудачу попытка запустить неотремон-тированные кормовые дизель-генераторы. Таким образом, на линкоре действовало только аварийное освещение, использовать же водоотливные и противопожарные средства было невозможно.

При свете ручных фонарей экипаж «Марата» пытался бороться с поступлением воды путем заделки отверстий, конопатки швов и постановки подпор. Однако быстрое распространение воды по корпусу зачастую делало невозможным установить места пробоин, и вода заливала отсек за отсеком.

Через некоторое время практически все помещения нижней палубы оказались затопленными. Линкор, приняв около 10 000 тонн воды, стал садиться уцелевшей кормовой частью на грунт, благо глубина в месте его стоянки не превышала 11 метров.

Одновременно экипажу «Марата» пришлось бороться и с пожаром в районе башни главного калибра № 2, где горели обмундирование, отделка помещений и краска. Хотя с берега и протянули пожарный шланг длиной около 300 метров, с огнем в основном справились с помощью огнетушителей.

Борьба за живучесть корабля продолжалась в течение двух часов, когда же аккумуляторы окончательно разрядились и аварийное освещение погасло, экипажу была дана команда покинуть корабль.

Впрочем, расчеты 76-мм зенитных пушек, расположенных на крыше башни главного калибра № 4, так и не покинули корабль, участвуя в течение дня в отражении следующих налетов Люфтваффе.

К вечеру 23 сентября, когда на «Марат» удалось подать электроэнергию с берега, часть экипажа вернулась на борт, чтобы продолжить борьбу за живучесть.

Тем не менее все предпринятые меры не увенчались успехом, и к утру 24 сентября линкор окончательно лег на грунт.

Уровень воды в его внутренних помещениях достиг примерно половины высоты пространства между средней и нижней палубами, т. е. незатопленными оказались преимущественно жилые помещения.

Поскольку высота борта линкора была 14 метров, над водой осталась верхняя палуба вместе с настройками и уцелевшими орудийными башнями. Это дало возможность не записывать линкорв потери и «оставить» его в действующем составе флота

В последующие месяцы блокады орудия «Марата» даже пытались стрелять по немцам, но корабля как такового, естественно, уже не существовало.

Немцы тоже стреляли по остаткам линкора, переквалифицированного в плавучую батарею.

Так, уже 12 декабря 1941 г. из 23 выпущенных по нему 203-мм снарядов три достигли цели, причем два из них пробили верхнюю палубу и взорвались во внутренних помещениях.

После этого были форсированы уже начатые работы по укладке на верхней палубе «Марата» гранитных плит с набережной.

Эти работы не успели закончить, когда 28 декабря по нему начало вести огонь 280-мм железнодорожное орудие, выпустившее 65 снарядов. Четыре из них накрыли цель, при этом был потоплен стоявший у левого борта транспорт «Водолей № 1».

Один из снарядов мог привести к новой катастрофе, но, пройдя через снарядный и нижний зарядный погреба башни главного калибра № 3, он, к счастью, не разорвался. Впоследствии усиленная «гранитная» палуба свое предназначение успешно выполнила.

Несмотря на то что 25 октября 1942 г. в «Марат» попали три 305-мм, 6 ноября того же года – один 203-мм и 8 октября 1943 г. – еще один 203-мм снаряд, существенных повреждений он больше не получил.

БОМБАРДИРОВКА ЛЕНИНГРАДА

23 сентября немцы также совершили авиационные налеты на город. В Ленинграде в этот день воздушная тревога объявлялась 11 раз.

Но, потеряв на подступах к нему 21 самолет, враг смог осуществить только одну бомбежку и сбросить на город 16 бомб. При этом 10 человек было убито и более 50 ранено.

Пострадала и сама -- Кронштадт.

Бомбы упали на Морской завод, госпиталь, корабли, вызвали взрыв боезапаса на линкоре «Марат». Корабль вышел из строя. Но его уцелевшая часть превращена в плавучую батарею.

В Кронштадте погибли буксир КП-36 («Фигаро»), законсервированная подводная лодка М-74, тральщик № 31 («Озерный»).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Так закончилось самое масштабное сражение с участием воздушных и морских сил.

Кронштадт выстоял и продолжал защищать город на Неве своей огневой артиллерией,разрушив планы противника по захвату города.

Но эта стратегическая победа ныне предана забвению