Путин заставил Европу признать Новороссию

Отказ восставших на востоке Украины перенести референдум стал ожидаемым, но вовсе не финальным аккордом в комбинации, выстроенной заявлениями Владимира Путина от 7 мая. Фактически Европа признала право народа Новороссии на собственное будущее.

Политика России в отношении Украины не изменилась, просто Москва вывела борьбу за неё на новый уровень, фактически поддержав референдум в восставших регионах и заставив Европу признать очевидное – наличие в Украине двух противоборствующих сторон и угрозу её распада.

Когда в среду после переговоров с возглавляющим ОБСЕ швейцарским президентом Владимир Путин выступил с заявлением, в котором призвал к созданию условий для диалога в Украине, потребовав от Киева прекращения военной операции против Востока и попросив повстанцев перенести референдум, назначенный на 11 мая, это вызвало целый шквал комментариев в духе «Путин меняет позицию по Украине». Космополиты радовались, что Путин «отвернулся от востока Украины», нервные, но недалёкие люди кричали о «предательстве».

«Референдум становится последним предупреждением как Киеву, так и Западу – нужно провести переговоры с Юго-Востоком, чтобы попытаться сохранить надежду на единство Украины».

Между тем, Путин не сказал ничего принципиально нового – позиция Москвы изначально заключалась в том, что мы хотим сохранить единую Украину, а теперь пытаемся остановить начавшуюся гражданскую войну. Путин подтвердил, что мы возлагаем ответственность за кризис в Украине на киевские власти и Запад, который стоит за ними. Россия предлагала разоружиться и начать переговоры между Киевом и Юго-Востоком все последние два месяца, об этом же говорилось и в Женеве. Но украинская власть не пошла на это, напротив, стала наращивать атаки на восставшие города. Точно так же и Запад не делал ничего, чтобы принудить Киев к переговорам.

После кровавых событий начала мая угроза развала Украины стала уже совершенно реальной – и всем понятно, что если ситуация будет развиваться в нынешнем темпе, то к концу месяца отпадение восточных регионов станет реальностью. При этом распад может пойти по самому худшему, кровавому сценарию гражданской войны. Россия не хочет гражданской войны в Украине, но остановить её одна она не может – для этого нам нужно заставить киевские власти сесть за стол переговоров с Юго-Востоком. Киев не пойдёт на это, пока будет слышать от Запада слова поддержки и одобрения. Для того, чтобы Турчинов и Яценюк сели за стол переговоров с Донецком и Луганском, они должны получить однозначный ответ из Вашингтона и Брюсселя, что альтернативы этому не существует. Готов ли Запад пойти на это?

Все действия США за время украинского кризиса показывают, что нет – но именно для того, чтобы испытать позицию Европы, Путин и использовал переговоры с главой ОБСЕ. Если Европа готова и имеет рычаги для того, чтобы влиять на киевские власти, перехватить их у США, тогда она должна это продемонстрировать «принуждением их к миру». Разногласия между Европой и США как в отношении ситуации в Украине, так и в целом в политике по отношению к России на самом деле достаточно велики.

Европа уже поняла, что Россия не отдаст Украину. Там, по сути, уже готовы идти на компромисс, на создание некой коалиционной власти, на федерализацию и нейтралитет. Европа не хочет рвать связи с Россией, устраивать блокаду и выполнять стратегический план США по окружению России. Более того, в Европе всё чётче понимают, что одна из главных целей жёсткой политики США в Украине – стремление разрушить отношения Европы и России, которые являются одним из гарантов будущего освобождения европейцев от англосаксонского контроля. Поэтому Меркель, на словах сохраняя верность атлантической солидарности, фактически заинтересована в том, чтобы помешать американским планам разжигания конфликта как в Украине, так и в европейско-российских отношениях. И своими последними словами и действиями Путин даёт ЕС чёткий сигнал – давайте вместе попробуем замирить Украину, хватит вам играть в игру, которую США ведут не только против нас, но и против вас.

И европейцы начинают слышать нас и признавать реальность – так, Путин сумел убедить главу ОБСЕ в том, что переговоры в Украине должны идти между киевской властью и восставшими регионами. Это важное признание – даже если оно не приведёт на этом этапе кризиса к практическому результату: Европа признала, что в Украине есть две стороны, а не «демократическая власть, подавляющая террористов и сепаратистов», как на этом настаивают США. Неудивительно, что проамериканские Турчинов и Яценюк в Киеве уже заявили о продолжении операции против повстанцев, а власти США, на словах приветствуя путинские заявления, всё равно не хотят признавать повстанцев стороной конфликта.

Есть ли шанс на то, что европейцы станут проводить в Украине самостоятельную политику, стремясь как к реальному поиску выхода из углубляющегося кризиса в незалежной, так и к сохранению отношений с Россией? Есть, и не такой уж маленький. Именно для этого Путин и ведёт переговоры с Меркель, именно для этого он и поедет через месяц во Францию. Сможет ли Европа перехватить управление киевской властью на себя, вытеснить США, сделать так, чтобы Киев ориентировался именно на позицию ЕС? Это очень непростая комбинация, но, учитывая сложнейшее положение нынешней киевской власти, вполне вероятная. Тем более, украинский кризис будет развиваться ещё долгие месяцы.

Важно не забывать, что Россия сейчас играет с Европой не в Донбасс (который, на самом деле, уже снова стал русским) и даже не в Киев – ставки гораздо выше, речь идёт о глобальном миропорядке. При этом понятно, что стратегия России по Украине не определяется нашими отношениями с ЕС и игрой на американо-европейских противоречиях.

Наше отношение к кризису в Украине и самой Украине исходит из национальных интересов, главным из которых является реинтеграция постсоветского пространства, собирание исторической России в виде Евразийского союза, защита русских, проживающих за пределами нынешней РФ.

Абсолютным императивом для России является недопущение участия Украины в евроатлантических (а значит, и европейских – поскольку они служат лишь ступенькой к ним) структурах. Путин уже продемонстрировал в ходе борьбы за Украину, что будет использовать все методы для противодействия планам США по отрыву Малороссии от России.

Сначала мы просто объяснили Киеву те потери, которые он понесет в результате разрыва с Россией – и Янукович развернулся от евроинтеграции. Потом мы предоставили кредит и заключили масштабные экономические соглашения – но в результате Янукович был свергнут, и к власти пришли откровенно прозападные силы. Потеря Крыма не отрезвила ни Запад, ни Киев. Точно так же не заставило их отказаться от планов переваривания Украины и полученное Путиным право на использование российских войск. США по-прежнему подталкивают киевскую власть к тому, чтобы «навести порядок в стране», и убеждают Европу, что ни в коем случае нельзя уступать по Украине, наоборот, стоит наращивать давление на Россию, которая рано или поздно отступится, испугавшись санкций. Но разгорающаяся гражданская война привела к тому, что в Европе осознали, что у Киева просто нет возможностей сохранить страну, а Россия не изменит своей позиции и не откажется от Украины.

Тот факт, что Россия до сих пор не ввела войска в восставшие регионы, вовсе не означает, что Москва отказывается от ввода войск как формы защиты населения Юго-Востока. И это понимают в Европе – но там оказались заложниками собственной (проамериканской) пропаганды, уверявшей, что всё происходящее на востоке Украины – следствие российской политики дестабилизации. Абсолютное непонимание того, что речь идёт о скатывании Украины в гражданскую войну, что, несмотря на всё влияние России на происходящее в этой части русского мира, процессы там имеют свою логику, запрограммированную последствиями 1991 года, – всё это непонимание, похоже, постепенно начинает проходить в Европе после Одессы.

«Безуспешной» просьбой к повстанцам отложить референдум Путин ещё раз продемонстрировал Европе, что Москва имеет лишь косвенное влияние на украинские события (а кроме того, ещё и дал европейским противникам введения санкций против России хороший аргумент – нельзя вводить санкции против России, потому что это не она отделяет Восток Украины, он сам откалывается). Да, если бы его обращение было однозначным – точнее, если бы сигналы об этом были доведены до Донецка и Луганска, – можно не сомневаться, что повстанцы прислушались бы к нему и отложили бы референдум (например, на пару недель). Даже несмотря на то, что для них сейчас очень важно получить народную поддержку.

Но Путин не сильно лукавит, преуменьшая влияние Москвы на восток Украины, – уж куда меньше, чем Запад, который выставляет киевские власти как самостоятельную силу, независимую от его помощи и указаний. Политическая и пропагандистская поддержка, деньги в Киев идут с Запада, инструкторы и министры приезжают оттуда же – причём вполне официально. А вся помощь России Донецку неофициальная (кроме словесной) – едут добровольцы, причём их существенно меньше, чем местных или крымских повстанцев. Если страна расколота, а Россия и Запад поддерживают противоборствующие силы, то почему Москва не может делать то же самое, что и Вашингтон – тем более что речь идёт, вообще-то, о нашем народе, нашей исторической территории и самых коренных наших национальных интересах? Референдум в Донецке не будет признан Западом? Так и Москва не признаёт легальность нынешней киевской власти. Этот путь приведёт только к расколу Украины – и все это понимают.

Если США не против этого сценария – потому что рассчитывают сохранить контроль над оставшейся частью страны, - то Европа понимает все связанные с этим риски. Главный из которых состоит в том, что Россия не допустит атлантизации остатков Украины и будет делать всё для этого, а США будут всячески отстаивать свои права на Киев. А значит, никакой стабильности в Европе не будет.

Россия не хочет расчленения Украины, но если Запад будет продолжать поддерживать киевские власти в их политике подавления Юго-Востока, окончательный раскол станет неизбежным. И в этих условиях Москва, естественно, признает образование Новороссии – не закрывая при этом возможности для переговоров двух частей Украины о воссоединении на федеративных или конфедеративных условиях в будущем. А сейчас для Киева счёт пошёл буквально на дни – если после референдума 11 мая, но до выборов 25 мая он согласится на серьёзные переговоры, на формирование нового коалиционного правительства из представителей двух частей Украины, то есть шансы на то, что она сохранится к концу месяца в качестве единого государства. Референдум становится в этих условиях последним предупреждением как Киеву, так и Западу – нужно отложить президентские выборы, провести переговоры с Юго-Востоком, чтобы попытаться сохранить надежду на единство Украины.

Если же Киев, напротив, решит в ближайшие два–три дня сделать всё для срыва референдума, прольёт кровь повстанцев, то провозглашение независимости Новороссии станет неотвратимым. И дальше уже начнётся новый этап украинской драмы – расползание раскола на остальную территорию страны. Пожар гражданской войны в Украине в любом случае придётся гасить России – с помощью Европы или без. А Новороссия станет не «плацдармом для российской экспансии в Украину», не частью России, а точкой сборки новой украинской государственности, местом, откуда пойдёт возрождение Украины – союзной, братской страны, которая всегда будет оставаться частью большого русского мира.

Текст: Петр Акопов