Как либерализм рождает то, что он называет «фашизмом».

Древнегреческий философ Диоген Синопский, живший в IV в. до н.э. как то раз вышел на улицы города днём с зажжёным фонарём. На недоумённые вопросы сограждан «для чего ему днём фонарь?» Диоген отвечал им не менее загадочно: «Ищу человека»[1].

Редкий курс истории философии не упоминает этого предания о Диогене Синопском. Из него можно понять, что Диоген отказывал своим соотечественникам и современникам в полноте достоинства человека, т.е. он не признавал, что достаточно родиться в биологическом виде «Человек разумный» для того, чтобы быть человеком. Родиться — это только необходимое условие, но не достаточное. Чтобы быть человеком, необходимо что-то ещё. Но что именно необходимо и как этого достичь, — Диоген не сказал. Он просто в иносказательно-метафорической эпатажной форме указал на проблему «Как жизненно состоятельно ответить на вопрос: что значит — состояться человеком?».

Это — ключевой вопрос для цивилизации, поскольку тот или иной ответ на него предопределяет всю последующую жизнь общества: его развитие, застой или деградацию и гибель.

Тем не менее, почти за 1000 лет существования университетской науки в Европе[2] в Западной культуре нет ответа на вопрос, на который указал Диоген Синопский, ни в форме научного знания, ни в форме произведений народного художественного творчества[3]. Если после отделения науки от церкви в эпоху реформации деятели западной церкви что-то и писали по этому вопросу, то их мнения не стали неотъемлемой частью миропонимания широких слоёв общества потому, что в общественно-политической практике и католическая, и протестантская церкви отрицали учение Христа и подавляли приверженность ему.

Из игнорирования мыслителями Запада вопроса, на который указал Диоген, и проистекает идеология либерализма, согласно которой родиться представителем биологического вида «Человек разумный» — вполне достаточно для того, чтобы быть человеком. Всё остальное — сопутствующие детали, характеризующие личностное своеобразие.

Однако, реальная общественно-политическая практика либерализма не совпадает с декларациями такого рода, поскольку вопреки декларациям — с точки зрения либералов полноценный человек обязан быть либералом; если человек не либерален, — то либеральное общество тем или иным законным или незаконным способом должно ограничить его в правах вплоть до его физической ликвидации.

Кроме того, либералов ничему не учат судьбы реальных «маугли», которые в раннем детстве выпали из человеческого общества в фауну и в процессе взросления стали во многом психологически идентичны представителям биологических видов, в популяциях которых выросли эти «человеческие детёныши». Примеры таких «маугли» показывают, что родиться представителем биологического вида «Человек разумный» — недостаточно для того, чтобы состояться человеком: безальтернативно необходимо соответствующее воспитание; а воспитание предполагает наличие определённой цели — т.е. определённости в ответе на вопросы:

• что есть человек нормальный?
• какие вариации личностного развития приводят к тому, что норма не достигается в процессе взросления?
• как избежать в процессе зачатия, пренатального периода, в воспитании формирования вариаций личностного развития, не позволяющих достичь нормы?
• как искоренить из культуры общества факторы, препятствующие или делающие невозможным достижение нормы?

Однако либерализм этой проблематикой не интересуется и ответов на эти вопросы знать не желает. С его точки зрения норма для общества — отсутствие какой бы то ни было определённой нормы в ответе на вопрос «что есть человек нормальный?», т.е. норма — разнообразие ответов, не ограниченное ничем, разве что законодательством, ориентированным на охрану этого беспредельного разнообразия.

В жизни это разнообразие выражается в некоторой совокупности статистик набора характеристик, которыми описывается каждая личность в составе общества, и в динамике изменения этой совокупности статистик во времени. Однако если нет определённости в ответе на вопрос «что есть человек нормальный?», то:

• изменения в жизни общества могут быть выявлены,
• но ответ на вопрос «выражается в этих изменениях развитие общества либо его деградация, растёт уровень его безопасности либо оно движется к катастрофе?» — оказывается невозможным.

Либералы не интересуются ответом на этот вопрос и видят себя и либеральную цивилизацию, если не эталоном совершенства, то наименьшим из зол. В любом из двух вариантов («эталон совершенства» либо «наименьшее из зол»[4]) они видятся самим себе как лучшие, а все прочие, соответственно, должны либо стать либералами, либо сгинуть как неоспоримое зло: и такая позиция проистекает из сатанизма.

Тем не менее, и развитие, и деградация в жизни имеют место:

• деградация выражается в том, что объект в силу каких-то внутренних причин преждевременно перестаёт существовать, т.е. перестаёт существовать, не завершив своего естественного жизненного цикла;
• развитие выражается двояко:
• объект в естественные сроки проходит весь своей жизненный цикл в его полноте и только по завершении жизненного цикла перестаёт существовать;
• объект переходит в некоторое — ранее не свойственное ему — качество бытия либо до естественного завершения жизненного цикла, либо по его завершении.

Но и вне зависимости от определения смысла терминов — «развитие» и «деградация» как объективно существующие жизненные явления наблюдаемы со стороны, ощутимы в жизни общества и могут быть осмыслены именно в качестве каждого из них. И если индивид начинает осознавать суть как развития, так и деградации, начинает различать эти процессы и разграничивать их проявления в жизни, то он — не либерал; а если был либералом ранее такого прозрения, то перестаёт быть либералом, и это — необратимо. Однако в этом случае он становится для либералов «потенциальным фашистом».

«Действительным фашистом» для либералов он становится в том случае, если либерализм вверг общество в процесс деградации, а индивид начинает бороться с деградацией и (в меру своего понимания, которое может быть и неадекватным) искоренять её причины, одной из которых является либерализм с его безнравственностью и развратом[5], выражающейся в неопределённости ответа на вопрос «что есть человек нормальный и что есть образ жизни общества нормальных людей?»