Хаит: Не стоит даже примеривать на Одессу сценарий Донецка или Луганска

Если бы всего лишь один человек по фамилии Путин не решил, что украинские дела – это его дела, нам бы сейчас не пришлось ловить террористов и хоронить десятки жертв противостояния.

Просто один человек. 

Такое значение одного человека – это максимально яркая из возможных иллюстрация того, что такое принцип фюрера. Принцип вождя.

 Слово вождя, решение вождя – это центральный элемент государственной системы при фашизме. Как поступит вождь – так должно поступить и всё государство, каждый гражданин. Как мыслит вождь – так должно мыслить и всё общество. Поэтому информационная среда в России зачищается таким образом, чтобы транслировать мировоззрение вождя, его отношение к людям и явлениям – и больше ничего.

Ну, кроме развлекалки. Чтобы «лояльный» означало выражающий вождя на своём месте. 

За долгие годы у власти вокруг Путина и вообще в ближнем кругу властвующих в России не осталось людей, которые ощущают жизнь не так, как вождь, которые выражают взгляды не такие, какие у вождя. Люди в России – постольку у власти, поскольку они – как Путин. И это положение из ближнего круга вождя передаётся на другие уровни общества; цель в том, чтобы со временем такое положение было скопировано вплоть до самых низов. Вот почему, например, достаточно Путину произнести слово «каратели», описывая действия украинских силовиков, как эту же характеристику совершенно некритично подхватывают практически все средства массовой информации России, а вслед за ними – и все лояльные граждане, и все те, кто уже лоялен Путину, но живёт где-то на другой территории – допустим, в Украине.

 Читайте: Россия упорно называет вооруженных сепаратистов "мирными жителями"

Фото: EPA/UPG

Следующий элемент, без которого фашизм обойтись ну никак не может и который Россия счастлива была в себе обнаружить, – это историческая миссия. То, ради чего вождь «был призван» к власти. То, куда он ведёт общество за собой. Миссия России сегодня по характеру не отличается от миссий других фашистских государств – это защита подлинных, традиционных ценностей от влияния «разрушительных элементов». 

Так, во время первого своего появления в Европе фашизм объявлял «еврейство» источником разрушения подлинных ценностей и жёстко отвергал все формы неклассического отношения к жизни, искусству, труду, науке, увязывая эти формы с конспирологически обнаруживаемым влиянием «еврейства». Нынешнее, второе появление фашизма в Европе объявляет источником разрушения – ровно по тем же лекалам! – американизм.

 Взгляните внимательно на то, каким образом российская пропагандистская машина, российские дипломаты и политиканы – пытаются противостоять Америке и тому, что они называют «американским влиянием», «американскими агентами». Вы увидите, что это – в других формах старая суть: погоня за «еврейским», которое объявили имманентно вредоносным.

 Мол, американцы просто потому, что они иначе не могут, просто потому, что они вот изначально такие, – распространяют в мире разрушение. А значит, Россия должна с этим бороться – мол, России так предназначено самой её судьбой. И точно так же конспирологически обнаруживается теперь связь между американизмом и всем тем, что категорически не нравится новым фашистам в России – от неклассических форм экономической активности до неклассических форм театра.

И, наконец, третий элемент, без которого фашизм невозможен, – это наличие нации, которую фашизм оседлал и гонит к войне. Русский народ третий раз за последние сто лет втягивают в глобальное противостояние. Третий раз за последние сто лет для русского народа пушки теперь будут вместо масла, осаждённая крепость – вместо родной страны, постоянная бдительность в поиске врагов и вредителей – вместо удовольствия от жизни.

 Читайте: Ещё одно позорное соглашение. Текст Дмитрия Литвина

 Но надо понимать, что и та русскость, которую эксплуатирует современный фашизм, – гораздо более узкая, чем русскость вообще.

 Русскость Дягилева или Набокова нынешних фашистов не интересует, более того – она для них опасна. Им нужна милитарная и казённая русскость, а всё, что ей не соответствует, будет объявлено точно таким же разрушительным (а значит, вражеским и подлежащим вытравливанию), как и то, что будет конспирологически увязано с американизмом.

 Поэтому фашизм сегодня – это война не только против соседей России, но и внутри России, то есть это и гражданская война тоже, в которой каждый русский вне зависимости от того, хочет он этого или нет, будет превращён в солдата. 

Ещё раз: просто один человек. Если бы Путин в феврале решил иначе, то максимальные конфликты, которые мы бы сейчас переживали, были бы исключительно агитационными – вконтексте президентских выборов. И, наверное, вообще без человеческих жертв. Но Путин решил так, как решил, и его фашистская система это решение встроила в умы миллионам россиян, и у нас теперь – война.

Надо понимать, что фашизм – это политика, которая перерастает в религию, это не рациональное явление. Когда в вождя верят, как в бога, и на его силу полагаются, как на божественное вмешательство. Посмотрите ещё раз какое-нибудь видео с «прямых линий», которые Путин раз в год устраивает, – это контакт, как с божеством. При фашизме церемонии, которые имеют государственное значение, превращаются в подобие религиозных ритуалов. Уже скоро, 9-го мая, вы сможете своими глазами ещё раз увидеть, что это означает на практике. При фашизме имеет значение не то, какой вред и кто реально наносит, а то, какая вредоносность имманентно присутствует и в каких субъектах. Ещё раз: первый раз в Европе фашизм боролся с «еврейством», которое, фактически, сам же придумал именно таким, каким хотел уничтожить; второй раз в Европе фашизм борется с американизмом, который тоже, фактически, сам же придумал именно таким, каким хочет уничтожить.

 Итак, с кем мы имеем дело? С русско-фашистскими захватчиками. Какая перед нами стоит задача? Не только буквально защитить от них нашу страну, но и защититься от их пропаганды, от их политического влияния. А это – пропаганда и влияние фашизма.

 Простой пример. Пока украинские силовики борются с террористами в Донецкой области, украинские медиа часто всё ещё транслируют информационные и развлекательные продукты, которые примиряют публику с этими самыми террористами, приучают подчиняться им и тому, как они считают правильным жить. Фильмы, сериалы, концерты... Вроде бы напрямую такие трансляции не запретишь – мол, цензура. Однако эта проблема выглядит совершенно иначе, если понять, что речь идёт не о продукте из определённой страны или по определённой тематике, а о фашистском продукте. Три критерия: принцип вождя, историческая миссия, милитарная и казённая русскость. Что-то из этой триады всегда присутствует в фашистском продукте и к чему-то из этой триады фашистский продукт всегда вырабатывает лояльность. Если с такой точки зрения подходить, то речь пойдёт уже не о цензуре, а о блокировке уже давно и справедливо запрещённой политической деятельности, а именно: фашизма.

***Фашизм не рационален. Когда россияне сейчас радуются, что Крым объявлен частью России, они имеют в виду не полуостров, а миф. Когда они говорят, что им нужен украинский военно-промышленный комплекс и вообще участие Украины в экономической интеграции на пространстве бывшего СССР, они имеют в виду не реальную экономику, а миф. Когда они говорят, что защищают своих людей за пределами своих границ, они не учитывают реальные судьбы, они всего лишь воспроизводят миф. 

 Поэтому с ними нельзя договориться, их нельзя ни в чём убедить, это у них – своего рода, религиозный конфликт, а мы для них – своего рода, еретики в рамках той системы верований, которая у них сейчас доминирует. Таких захватчиков можно остановить, но нельзя убедить остановиться и нельзя полагаться, что они остановятся сами.

Всё, что им помогает, – военно, политически, экономически, информационно, – должно быть остановлено. Все, кто им помогает и кто стал их союзником, пытаясь вернуть себе утраченную власть в Украине, – должны быть немедленно остановлены. Они – это фашизм. Если бы такой принцип был положен в основу нашей государственной политики ещё в марте, то бойни, как в чёрную пятницу в Одессе, просто не случилось бы.