На троих с половинкой

Два живут во мне, два вечно непримиримых.  Их согласия не увидеть, покоя не обрести.
Синие сумерки туманом наплывают на город.
Свет дробится  слёзными брызгами невыполненных дел.
Непонятная печаль насылает густую лень.
Даже  выключателем щёлкнуть, и то в тягость.

Тогда  просыпается и садится напротив Серый.
Мало говорит, смотрит с укоризной, пристально и недобро.
Всё во мне закипает, хочется доказать: дело было не так,  я ещё…
Но не верит. Давно уже не верит ни одному слову. Сколько их  сказано!
Ещё больше обещано. Где они? Какому морю добавили соли?
Какой пустыне нанесли мёртвого песка?
Горькое море пустых надежд, обетованная пустыня невыполненных обещаний.
И уже молчу. Смотрю в себя. 

А помню, был сад. И зрели, еле удерживаясь на ветках, яблоки звёздных желаний.
Иные срывал и ел невызревшими, кривясь от горькой оскомы .
Иные падали в доверчивые ладони, даря холодок восторга. 
Всё забылось. Было, не было, кто скажет?
А Серый всё смотрит, и уже тону в вязкой неприязни разуверившегося «Я».

Утро приходит на сырое крыльцо, топчется виновато, скрывая вожделение первого глотка.

Грею ладони над кофейным дымком и подмигиваю Тёплому.
Дурашка,  всё  обещаешь? Куда зовёшь?
Не спорю, просто слушаю.
И тают льдины, образуя пунктирную дорогу жизни.
Корма подминает айсберг, раскалывая будни на неповторимые часы предвкушения.
Мы выйдем первыми. И пусть она далеко. 
Но мы встречаем. Значит, верим:
в точке «А» пересечёмся, и будет нам с Весной по пути.

Забирается в запазуху, шебурашится, мостится поудобнее.
Ну что, Тёплушка, в день?
Глажу подбородком доверчиво подставленную мордашку.

И снова вечер. Фары  сбивают на лету лёгкие тени нежданных встреч.
Беззвучно падают они в темноту, а мы летим по ночному кольцу.

Шёпотом шторы, шелестом шагов, шуршанием шурупов и шпонок в тёмной кладовке Серый напоминает, кто в доме хозяин. 
Тссс, Тёпа, убери когти, притуши искры сердитых зрачков, и не прячься пугливо подмышку.
В конце концов, не чужие же. Он тоже наш.
А на вешалке  у входа берёт начало река времени.
Капли лунного дождя стекают с  пристроенных белых крыльев.
Ну, что, поплыли?
И плывём, раскачиваясь, обнявшись и распевая… или распивая… да какая разница?
Я с Тёпкой и вечные наши - Серый и Ангел.
И-эх, хорошо сидим!