Фаланга.

К началу большой Второй мировой войны,солнечная Испания была ослаблена и опустошена гражданской войной.

У власти был диктатор Франко который имел четко устоявшиеся про-фашистские взгляды

Однако при этом многие умственно неполноценные представители правящих кругов и армейской элиты, узнав о начале войны, испытывали чувство озабоченности: вдруг война закончится молниеносно и Испания не успеет принять в ней участие?

Но Франко, будучи человеком расчетливым, не спешил ввязываться во Вторую мировую, ибо "ему не нужны были великие потрясения, ему нужна была Великая Испания". Поэтому Франко, хотя и был другом Гитлера, но от участия в войне отказался, объявив нейтралитет.

Но стоит заглянуть немного назад—в историю испанского государства.

ПРОШЛОЕ

1895 год - на Кубе, являвшейся испанской колонией вспыхнуло очередное восстание. Восстание тайно поддерживалось САСШ.

Три года борьбы с повстанцами, опустошили бюджет Испании, и она оказалась не готова к тому, что в 1898 году, САСШ объявят им войну. Войну эту Испания проиграла.

Потеряв лучшие колонии - Кубу и Филлипины. Одновременно с проигрышем в войне, Испания "вылетела" из списка держав. Какое-то время она влачила достаточно жалкое существование, но тут настал 1914 год и Первая мировая война.

В годы 1-й мировой войны 1914-18 Испания объявила нейтралитет. Темпы её промышленного развития в эти годы значительно ускорились. В 1916 в Испании наметились признаки начинавшегося революционного подъёма.

13- 19 августа 1917года рабочие организации Испании провели всеобщую политическую стачку, подавленную с помощью армии. Её главным лозунгом была демократическая республика.

Окончание мировой войны лишило испанскую промышленность выгодной конъюнктуры на мировом и внутреннем рынке и повлекло за собой сокращение производства в ряде отраслей промышленности, отрицательное сальдо внешне-торгового баланса, инфляцию и рост безработицы. 1918-20 г.г. были в Испании годами революционного подъёма.

Только в 1920 произошло более тысячи экономических и политических стачек. Вновь оживилось республиканское движение и национально-освободительное (сепаратистское) движение каталонцев, басков и галисийцев.

15 апреля 1920 была основана Коммунистическая партия Испании (КПИ).

Либеральное правительство Романонеса издало в 1919 декреты о введении 8 часового рабочего дня, страхования по старости и пособий по безработице.

Кортесы готовились к проведению ряда демократических реформ. Однако к концу 1920 среди правящих кругов стало укрепляться течение, призывавшее к созданию правительства "твёрдой руки". В марте 1921 анархисты убили председателя Совета Министров Э. Дато.

Предпринятая летом 1921 года попытка ускорить завоевание Марокко привела к разгрому испанской армии при Анвале (убито и ранено более 10 тысяч исп. солдат и офицеров). Анвальская катастрофа вызвала движение протеста, поддержанное всеми партиями антимонархической оппозиции.

Как итог - 13 сентября 1923 года произошел путч генерала Мигеля Примо де Ривера, в течение семи лет управлявшего затем страной с диктаторскими полномочиями, впрочем, не затронувшими монархию.

В то время как коммунистическая партия и анархо-синдикалистский профсоюз НКТ были запрещены, социалистическая партия и ее профсоюз ВСТ сохранились. Примо де Ривера стремился поддержать процесс индустриализации государственными субсидиями и иностранными капиталовложениями.

Меры по улучшению инфраструктуры -- строительство дорог, возведение плотин и регулирование рек -- также прямо или косвенно содействовали улучшению экономической ситуации. Разумеется все ростки свободы и демократии при этом были разрушены и растоптаны, ибо они нахфиг никому были не нужны.

Военно-монархическая диктатура Примо де Риверы содействовала укреплению государственно-монополистического капитализма.

В Испании появились такие госмонополии, как табачная, монополия на нефтяные продукты (КАМСА) и другие.

середине 1926 года Испания завершила завоевание испанской зоны Марокко. Но не была осуществлена насущно необходимая аграрная реформа, и не были исполнены пожелания каталонцев относительно автономии, что вполне разумно, ибо автономия - первый шаг к сепаратизму и распаду государства.

В целом режим Примо де Ривера, который многие теоретики фашизма того времени ошибочно считали фашистским, был своеобразной "диктатурой развития", а самого Примо де Ривера можно смело назвать "кризисным" или "эффективным" менеджером.

Мигель Примо де Ривера

Однако, вследствие сокращения армии с 250 000 человек до 200 000 и уменьшения офицерского корпуса на 10% Примо де Ривера подвергся резким нападкам по-прежнему весьма сильного генералитета, и ему пришлось уйти в отставку.

Это произошло 26 января 1930 года. Было создано правительство Беренгера, принёсшего присягу конституции 1876 года. Но страна уже была охвачена революционным анти-монархическим движением, руководство которым оказалось в руках коалиции республиканских партий, создавших 17 августа 1930 года на совещании в Сан-Себастьяне Революционный комитет.

12 апреля 1931 года муниципальные выборы привели к победе республиканских кандидатов во всех крупных городах страны. 14 апреля демонстранты стали захватывать здания муниципалитетов и провозглашать республику.

Вечером Революционный комитет объявил о свержении монархии. Король Альфонс XIII эмигрировал.

Дальше пошла традиционная демократическая чехарда с реформами, восстаниями, выборами, перевыборами. Дело по сути дошло до распада Испании как единого государства Каталония и Баскония получили автономию, и Испании грозила та же участь, что и СССР в 1991 году.

29 октября 1931 года, сын диктатора -- Хосе Антонио Примо де Ривера основал фашистскую группировку, которая получила название "Испанская фаланга" ("Falange Espanola").

Она привлекла большое внимание общественности по той причине, что ее лидер приобрел некоторую известность как депутат парламента от одной из монархических партий, опубликовавший несколько политико-философских статей.

Хосе Кальво Сотело

13 февраля 1934 года Хосе Антонио Примо де Ривера удалось объединить три фашистские группы в "Испанскую фалангу союзов национально-синдикалистского наступления" ("Falange Espanola de las Juntas de Ofensiva National Sindicalista").

Фаланга, как ее стали называть, организовала обмундированную и отчасти вооруженную партийную милицию; в идеологическом отношении она также ориентировалась на фашистскую Италию.

Весной 1936 г. в стране наблюдалась опасная радикализация как левых, так и правых сил. Руководители крупнейших профсоюзных организаций ВСТ (Всеобщий союз трудящихся) и НКТ (Национальная конфедерация труда) призывали трудящихся развернуть энергичную забастовочную борьбу против "буржуазного правительства".

Рабочий класс собирался на массовые митинги, где звучали демагогические выступления и радикальные лозунги о необходимости социальной революции.

На противоположном политическом полюсе активизировались правые партии, в первую очередь Национальный блок, сформированный известным консервативным политиком Xосе Кальво-Сотело, а также экстремистские силы, среди которых ведущую роль начала играть фашистская партия "Испанская фаланга", созданная X. А. Примо де Риверой.

Однако, не только парламентские трибуны, но и улицы испанских городов превратились в место конфронтационного противоборства правых и левых сил. Причем вооруженного.

Кровавые побоища между манифестантами, убийства из-за угла, поджоги и запугивания стали повседневным явлением.

Генерал-фашист Эмилия Мола.

Он первым употребил термин «пятая колонна»

Демократическое правительство продемонстрировало традиционную неспособность стабилизировать ситуацию. Различные слои населения испытывали панические настроения, росли требования навести порядок в стране.

В армейских кругах, чутко реагировавших на общественные настроения, также наблюдалось деление на сторонников и противников Республики. Во главе последних стояли влиятельные генералы Э. Мола и Ф. Франко.

МЯТЕЖ ФРАНКО

Фалангисты умело использовали кризисную ситуацию в стране в свою пользу. Всевозможные забастовки и насильственные действия сторонников Народного фронта давали им повод бороться с правительством и его представителями методами индивидуального террора.

После ряда покушений фашистов на республиканских политиков и служащих полиции 13 июля 1936 года полицейские убили лидера монархистов Кальво Сотело.

Убийство Кальво Сотело

Это дало повод нескольким генералам во главе с Франсиско Франко начать давно уже задуманный и тщательно подготовленный военный мятеж.

В своем обращении к испанскому народу по каналу радиостанции "Радио Лас Пальмас" (утром 18 июля 1936 г.) генерал Ф. Франко, оправдывая мятеж, в частности, сказал:

"Ситуация в Испании становится все более критической. В городах и сельской местности царит анархия. Различного рода революционные забастовки парализуют жизнь населения....

На бессознательные революционные идеи народных масс, обманутых и эксплуатируемых советскими агентами, наслаивается злой умысел и безалаберность властей всех уровней....

Взамен этому мы предлагаем справедливость и равенство всех перед законом, примирение и солидарность между всеми испанцами, работу для всех, социальную справедливость в обстановке братства и согласия....

В нашей груди не должно быть места чувствам ненависти и мщения.... На нашей Родине впервые и реально утвердятся в следующем порядке три идеала: свобода, братство и равенство".

Этот военный мятеж, начавшийся 18 июля 1936 года, был не везде успешен. Республиканское правительство сумело сохранить или вернуть себе контроль над большей частью страны, причем его поддержали также некоторые верные республике офицеры, в особенности из военно-воздушных сил.

Республиканское правительство и партии Народного фронта призвали граждан страны встать на защиту республики.

Началась Гражданская война, принявшая форму братоубийственного вооруженного столкновения между консервативно-монархическими, а также фашистскими группировками, с одной стороны, и блоком республиканских и антифашистских партий -- с другой.

Непримиримости конфликта способствовали объективные и субъективные факторы: затянувшийся социально-экономический и институциональный кризис, поляризация социально-политических сил в преддверии войны, радикализм идейных постулатов как левых партий, так и правых сил, противостояние коммунистической и фашистской идеологий, вовлечение во внутренний конфликт других стран.

Кроме того, многие испанцы воспринимали войну как борьбу между верующими католиками и атеистами-"богоотступниками".

Для восставших военных большая трудность состояла в том, что Франко был переведен правительством Народного фронта на Канарские острова.

Правда, он сумел добраться оттуда до Испанского Марокко на немецком самолете и подчинить своему командованию размещенные там марокканские войска и испанский Иностранный легион.

Но он не мог переправить эти войска на континент, потому что не имел достаточного количества самолетов и судов.

В этой ситуации он обратился к правительствам фашистской Италии и национал-социалистической Германии с просьбой доставить ему самолеты и другое военное снаряжение. Берлин и Рим откликнулись на призыв испанских путчистов: в Марокко (где в тот момент находился Ф. Франко) было передислоцировано 20 транспортных самолетов "Юнкерс-52", 12 итальянских бомбардировщиков "Савойя-81" и германское транспортное судно "Усамо".

В дальнейшем Германия и Италия направили Ф. Франко крупный контингент военных инструкторов, германский легион "Кондор" и 125-тысячный итальянский экспедиционный корпус.

В ответ на это, правительство Испании обратилось к СССР.

В сентябре 1936 г. в ответ на просьбу нового главы республиканского правительства Ф. Ларго Кабальеро СССР принял решение об оказании помощи Испании, хотя первые военные советники в Испанию прибыли еще в августе вместе с советским посольством.

Франциско Ларго Кабальеро

Всего в 1936-1939 гг. в Испании находилось около 600 советских военных специалистов. Общее число граждан СССР, принимавших участие в испанских событиях, не превысило 3,5 тыс. человек.

Республиканскую Испанию поддержали демократические силы и других стран. Из числа добровольцев-антифашистов, прибывавших в Испанию, были сформированы Интернациональные бригады (октябрь 1936 г.).

Во главе сил, оказывавших республиканскому правительству особенно эффективную помощь, стоял СССР. Руководители Советского Союза считали, что на полях Испании решался вопрос о начале борьбы с фашизмом в Европе и мире.

В телеграмме на имя генерального секретаря КПИ X. Диаса, текст которой передали все информационные агентства Европы и Америки, И.В.Сталин писал:

"Трудящиеся Советского Союза выполняют лишь свой долг, оказывая посильную помощь революционным массам Испании. Они отдают себе отчет, что освобождение Испании от гнета фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а -- общее дело всего передового и прогрессивного человечества".

В первые месяцы войны на республиканской территории, кроме представителей центрального правительства, "локальное управление" осуществляли местные органы власти, находившиеся под влиянием различных политических партий или военных руководителей.

Хосе Диас - глава Коммунистической Партии Испании

Группы республиканских милисьянос (народные ополченцы), лишенные единоначалия и действуя под лозунгами социальной революции и борьбы с саботажниками, осуществляли красный террор, жертвами которого становились военные, представители буржуазии и правых партий, священники (за годы Гражданской войны было уничтожено почти 7 тыс. лиц духовного звания).

Одновременно кровавые бесчинства и беззаконие творили франкисты в пределах территории, подконтрольной им. Только в г. Бадахос без суда и следствия они расстреляли 2 тыс. сторонников Республики.

Медаль за кампанию (гражданскую войну) 1936-1939 г.г.

Главная цель, с которой Гитлер и Муссолини послали в Испанию сухопутные и воздушные силы, была вовсе не военная -- испытания новой техники люфтваффе, а в том, чтобы "фашизировать" эту страну извне, с целью ослабления "демократических" стран - Франции и Англии. Не менее важными были и экономические мотивы -- овладение испанскими источниками сырья и рынками сбыта.

Однако Франко хотя и был рад военно-технической помощи Германии и Италии, но не позволил немецкому послу в Испании Фаупель, пришедшему из партийного аппарата НСДАП превратить Фалангу в политическом и организационном отношении в филиал НСДАП.

В начале военного мятежа Фаланга была еще относительно слабой партией. Все ее руководство, в том числе Хосе Антонио Примо де Ривера, было арестовано республиканскими властями и вскоре расстреляно.

Но по сравнению со всеми другими правыми партиями Фаланга имела одно преимущество: у нее была партийная милиция, сразу же присоединившаяся к восставшим войскам генерала Франко.

Плакат предостерегает об происках «пятой» колонны

Правда, она насчитывала только 4000 человек, но это побудило Франко к дальнейшему призыву добровольцев, поскольку выяснилось, что восстание, задуманное как простой военный мятеж, превратилось в гражданскую войну, заставившую привлечь и военные, и политические средства.

Фаланга использовала этот неожиданный шанс, чтобы увеличить число своих членов и сторонников. В несколько месяцев она превратилась в важную политическую и военную силу.

19 апреля 1937 года Франко объявил объединившуюся с "Requetes" Фалангу единственной государственной партией. Полное название этой партии было теперь "Испанская фаланга традиционалистов и союзов национально-синдикалистского наступления" ("Falange Espanola Tradicionalista у de las Juntas de Ofensiva National Sindicalista").

Ее партийной эмблемой был лук со связанными стрелами, заимствованный из герба католических королей Испании, и эта эмблема стала теперь новым государственным гербом.

Фаланга стала официальной государственной партией, в то время как все другие партии были запрещены; ее руководителем был Франсиско Франко, который назывался теперь "каудильо", что было равносильно немецкому званию "фюрер".

Сверх того, он остался в должности генералиссимуса, то есть Верховного главнокомандующего испанских вооруженных сил. Если поискать исторические примеры, то получится, что Франко пошёл по пути большевиков в 1917 году, которые были вначале в союзе с другими партиями, а потом потихонечку всех их "ушли".

Успех мятежников в годы войны объяснялся именно концентрацией руководящих полномочий и функций в руках одного человека -- генерала Ф. Франко.

Осенью 1936 г. Хунта национальной обороны назначила его Главнокомандующим всеми родами войск и одновременно главой правительства, а в скором времени и главой государства.

В 1936 г. Ф. Франко создал Государственную техническую хунту, прообраз будущего правительства. 30 января 1938 г. в соответствии с законом о верховной государственной администрации были сформированы руководящие органы власти.

Глава государства Ф. Франко обладал всей полнотой законодательной власти и одновременно возглавлял Совет министров -- высший орган исполнительной власти.

Еще раньше все политические силы, поддержавшие мятеж (фашисты, традиционалисты, карлисты, монархисты и др.), объединились в единую партию "Испанская фаланга". Ее также возглавил Ф. Франко.

В стане же республиканцев наоборот начались разброд и шатания.

Перед лицом растущей опасности (особенно после взятия фашистами Малаги в феврале 1937 г.) среди лидеров наиболее влиятельных партий Народного фронта, прежде всего КПИ, стало вызревать понимание необходимости отказаться от чересчур амбициозных и рискованных революционных преобразований.

Тактика коммунистов заключалась в концентрации усилий на борьбе с франкистами и поиске новых союзников, прежде всего среди мелкой и средней буржуазии.

Некоторые уступки городской и сельской буржуазии со стороны КПИ и каталонских коммунистов были расценены наиболее экстремистски настроенными партийными и профсоюзными лидерами как предательство "классовых интересов".

Резкое обострение отношений между различными республиканскими партиями, в первую очередь между коммунистами и анархистами, привело к уличным столкновениям в Барселоне в мае 1937 г. Погибло около 500 человек.

ПОЛОЖЕНИЕ

Во второй половине 1938 г. положение на фронте резко изменилось. Франция закрыла испанскую границу, усилив тем самым блокаду республиканской Испании. В то же время Германия и Италия открыто поддерживали Ф. Франко.

15 октября 1938 г., когда уже не было сомнения в том, что Франко выиграет войну, Берлин в меморандуме британскому министерству иностранных дел выразил свою позицию:

"Мы заинтересованы в создании сильной Испании, тяготеющей к оси Берлин -- Рим. Ясно, что наше положение в случае европейского конфликта будет намного благоприятнее, если на нашей стороне окажется сильная в военном отношении Испания.

Однако Испания, вышедшая из компромиссного мира между белыми и красными, не была бы сильной. Поэтому мы заинтересованы в полной победе Франко".

Мюнхенский сговор нацистской Германии с правящими кругами Великобритании и Франции был с энтузиазмом воспринят франкистами и негативно сказался на настроениях в лагере республиканцев.

В Каталонию фашисты вступили в марте 1938 г., но овладели всей ее территорией 26 января 1939 г.

Через месяц, 27 февраля 1939 г., Англия и Франция разорвали дипломатические отношения с законным правительством Испании и признали правительство Ф. Франко.

Франциско Франко

В конце марта вся Испания находилась в руках мятежников.

Война в Испании закончилась 1 апреля 1939 г. поражением республиканских сил. В тот же день правительство Ф. Франко получило официальное признание со стороны США. В Испании установился диктаторский режим.

18 мая 1939 г. состоялся парад победителей, в котором приняли участие 120 000 его участников, среди них -- итальянский корпус, представители "Легиона Кондор", 500 португальских добровольцев.

О трагических последствиях Гражданской войны для Испании говорят следующие цифры:

«около 145 тыс. человек погибли в ходе сражений, 135 тыс. были расстреляны или умерли в тюрьмах, более 400 тыс. человек были тяжело ранены, около 500 тыс. эмигрировали. Около 300 тыс. содержались в тюрьмах или концлагерях вплоть до 1945 г.»

В 1939-1940 гг. сельскохозяйственное производство составляло всего 21% от уровня 1935 г., а промышленное - 31%. Более 500 тыс. зданий были разрушены. Испании, расплатившейся с СССР за поставки вооружений своим золотым запасом11, была уготована участь должника Германии и Италии.

Долг этим странам выражался в сумме 1 млрд долл. Для ликвидации только материального ущерба, нанесенного войной, стране понадобилось более 10 лет.

ВОЕВАТЬ НЕ ХОЧЕТСЯ

Германия четко поставила вопрос об участии Испании в войне против СССР.

Как Берлин ни давил на Франко, хитрый каудильо всячески избегал этой темы на переговорах. Испания не стала вступать ни в какие военно-политические блоки и коалиции.

Франко делал все, чтобы Испания осталась нейтральной, в то же время проявляя лояльность к Германии.

Накануне вторжения в Советский Союз Гитлер писал Муссолини:

"Испания в нерешительности и, боюсь, встанет на определенную сторону, только когда исход войны будет решен".

Но внутри страны дело обстояло не столь спокойно, как это виделось Франко ко времени окончания гражданской войны.

Многие из соратников по партии и армии, с которыми Франко удалось победить республиканцев и прийти к власти, испытывали личную ненависть к СССР и Сталину.

В создавшейся обстановке диктатору было чрезвычайно трудно удерживать их от радикальных шагов.

После нападения фашистской Германии на Советский Союз многочисленные иностранные наблюдатели и гитлеровцы полагали, что Мадрид с минуты на минуту станет активной воюющей стороной, вступив в войну против СССР.

Франко и Муссолини

Эта уверенность покоилась как на многократно повторенных заверениях Франко о незаинтересованности Испании в вооруженном конфликте между странами именно Западной Европы, так и на ненависти франкистского режима к Советскому Союзу.

Хотя к тому времени в Берлине уже смогли убедиться в крайней изворотливости каудильо, так и не поднявшего пока оружия на стороне Германии, война против СССР, изображавшаяся геббельсовской пропагандой как "крестовый поход" против коммунизма, была именно тем событием, которого дожидались фашисты всей Европы.

Действительно, вскоре из Испании начали поступать обнадеживающие для руководства Третьего рейха известия. Прогермански настроенное офицерство подталкивало Франко к вступлению в войну.

Недовольство его политикой невмешательства росло. Необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы как-то нейтрализовать растущую военную оппозицию.

Но использовать прямое насилие по отношению ко вчерашним единомышленникам и товарищам по фалангистской партии было рискованно, тем более что настроения офицерства всячески поддерживались германской стороной.

Надо было, и оставаться приверженцем Германии, подтвердив ей свою лояльность и нейтрализовать оппозицию в своем окружении, все-таки сохранить нейтралитет. И Франко нашел выход из, казалось бы, безвыходного положения.

22 июня 1941 года испанский министр иностранных дел Серрано Суньер, сославшись на мнение Франко, сообщил германскому послу в Мадриде Штореру, что

"испанское правительство выражает величайшее удовлетворение в связи с началом борьбы против большевистской России и в равной степени сочувствует Германии, вступающей в новую и трудную войну".

Суньер утверждал, что нападение Германии на Советский Союз будто бы "вызвало величайший энтузиазм в Испании".

Рамóн Серрáно Су́ньер

Серрано Суньер, официально проинформированный о нападении Германии на Россию, выразил восхищение по этому поводу и сообщил немецкому послу Штореру.

что он и Франко хотели бы послать на фронт добровольческие части, составленные из фалангистов,

"независимо от полного и окончательного вступления Испании в войну ... что произойдет в надлежащий момент".

"Фалангисты-добровольцы против России". Митинг в Мадриде

Суньер обратился к германскому правительству с просьбой дать возможность добровольцам из числа членов Фаланги принять участие в борьбе против общего врага. Министр пояснил, что

"этот жест солидарности, разумеется, делается независимо от вопроса о полном и окончательном вступлении Испании в войну на стороне оси, которое последует в соответствующее время".

Франкистский министр в особо теплых словах выразил свою

"твердую уверенность в том, что война с Россией закончится для Германии так же счастливо и победоносно, как и предшествующие войны".

24 июня Риббентроп известил Шторера: "Германское правительство с радостью и удовлетворением примет формирования добровольцев Фаланги".

А Начальник Генерального штаба Германии Франц Гальдер записал в своем дневнике:

"Испанский легион еще неизвестно когда будет сформирован и переброшен. Вооружение его нам лучше всего взять на себя"

По специальному приказу Суньера 24 июня подверглось нападению фалангистов британское посольство. В помещении штаб-квартиры Фаланги на улице Алкала звучали такие слова

"Россия виновна(!!!) в испанской Гражданской войне ... история и будущее Испании требуют уничтожения России",

После чего толпа, вооруженная камнями, пошла на британское посольство.

Сразу после этого Франко заявил, что к нему поступают тысячи телеграмм от фалангистов, которые просят зачислить их добровольцами и позволить отомстить России за ее вмешательство в испанскую Гражданскую войну.

Интересно, что сообщением о формировании Голубой Дивизии был недоволен Муссолини, отчасти из-за того, что его не поставили в курс дела.

Не желая, чтобы Франко слишком приближался к Гитлеру без его посредничества, дуче предпочел бы сорвать отправку испанских добровольцев в Россию

Утверждалось, будто добровольцы выражали беспокойство, что не успеют повоевать, - так верили тогда в германское превосходство.

В тот же день Суньер публично обратился к членам Фаланги с призывом поднимать добровольцев на войну против СССР.

Гитлер и Франко

Фалангистская пресса с энтузиазмом подхватила призыв своего шефа (Суньер был одновременно главой Фаланги), причем иные горячие головы считали необходимым собрать и отправить сразу 100 тысяч добровольцев.

Однако с первоначальным замыслом формирования добровольческого соединения исключительно из членов Фаланги Суньеру пришлось расстаться.

25 июня Шторер сообщил в Берлин:

"Испанский министр иностранных дел очень рад согласию Германии на участие испанских добровольцев в войне против России.

Он обещал поднять этот вопрос на сегодняшнем заседании Совета министров и вслед за тем обо всем договориться с начальником фалангистской милиции генералом Москардо, а прежде всего о немедленном опубликовании призыва к вербовке.

Фалангисты и военные.

Эти две силы, боровшиеся бок о бок против "красных" во время гражданской войны 1936-39 гг., все-таки исходили из разных постулатов и довольно настороженно относились друг к другу.

"Революционное движение Фаланга", собственно, и было главным зачинщиком создания Голубой дивизии.

Зажигательную роль сыграла речь фалангиста и министра иностранных дел Испании Рамона Серрано Суньера в день объявления записи добровольцев, когда в головы слушающей его толпы он впечатывал прославившуюся фразу:

"Россия виновна!"

Но из-за соперничества Фаланги и армии добровольцы будут набираться не только из фалангистов, но и из легиона, связанного с армией".

На следующий день после беспорядков Серрано Суньер ловко отклонил просьбу Шторера о том, чтобы Испания объявила войну Советскому Союзу. Он сказал послу, что опасается, как бы союзники не установили блокаду Испании.

В ответ на пожелание Шторера (было бы "своевременно и желательно" объявить что Испания находится в состоянии войны с Советским Союзом) министр ответил, что обсудит этот вопрос с Франко.

От себя Суньер добавил, что в этом случае

"Англия и, возможно, Америка откликнутся на такое заявление если и не объявлением войны Испании, то, во всяком случае, установлением блокады, в результате чего Испании грозит потеря ее судов, находящихся в настоящее время в пути...".

В телеграмме от 26 июля 1941 года Шторер с огорчением сообщил, что решение об объявлении Испанией войны Советскому Союзу до сих пор еще не получено и что это в большой степени зависит от реакции на посылку испанских добровольцев.

Выяснилось, что Англия уже отозвалась: ввоз бензина в Испанию запрещен.

РЕШЕНИЕ ПОЛОЖЕНО
Не следует, однако, слишком серьезно относиться к ссылке испанских официальных лиц на возможную отрицательную для Испании реакцию США и Англии как основную причину воздержания от открытого объявления войны СССР

То была не главная причина и, во всяком случае, не единственная.

Об этом достаточно красноречиво свидетельствует новая телеграмма Шторера уже от 28 июня 1941 года, из текста которой следует, что протест армии против отправки фалангистских формирований имел более серьезную основу, нежели некое соперничество:

"Военные попытались выступить против всего плана в целом, так как, по их мнению, его выполнение могло поставить Испанию на грань войны..."

Сам Суньер, по мнению Шторера, хочет войны, однако он ожидает более благоприятного для Испании момента, который наступит после получения сырья и материалов, находящихся в пути, и после соответствующей подготовки общественного мнения.

Главные противники вступления в войну, по мнению Шторера, --

"недостаточность экономической и военной подготовки".

   Шторер высказал надежду, что политика Суньера неизбежно в конце концов приведет Испанию к вступлению в войну, он написал 28 июня в Берлин:

"Шаги Серрано Суньера в последние несколько дней яснее, чем до сих пор, свидетельствуют о том, что у него есть ясная цель - вступление Испании в войну".

Серрано заявил Штореру, что отправка Голубой Дивизии - способ привязать Франко к союзникам. Тем временем оттяжка решения об официальном вступлении в войну на стороне Германии не помешала форсировать формирование "добровольческого" соединения для войны на Востоке.

27 июня 1941 года начальник итальянского Генерального штаба У. Кавальеро записал в своем дневнике:

"Глава нашей миссии в Мадриде сообщил, что немцы вербуют в Испании добровольцев для отправки в Россию. Распространяются слухи, что и мы пошлем своих добровольцев. Муссолини заявил, что не видит в этом смысла, так как в Россию отправляются регулярные части итальянской армии".

В Риме не усмотрели никакой разницы между тем, что делалось в Италии и в Испании. Государственные же руководители Испании прибегли к уловке, обычной в условиях военных интервенций: без официального объявления войны принять в ней самое прямое участие.

А Начальник Генерального штаба Германии Франц Гальдер 29 июня 1941 года записал в своем дневнике:

"Испания намеревается направить в Россию один легион численностью 15 000 человек. Мы хотим перебросить его в Рембертув (Варшава) и здесь вооружить".

Более того, отправкой дивизии в далекую Россию они хотели заменить вступление в уже начавшуюся войну. Игра Франко была очевидна, во всяком случае, для тех, кого он хотел ввести в заблуждение.

Рекламный плакат, призывающий в "голубую дивизию"

Чиано записал в эти дни:

"Вклад "Голубой дивизии" в дело держав оси нельзя было бы сравнить с успешным осуществлением операции "Изабелла-Феликс". В беседе с Муссолини вечером 25 августа 1941 года в своей штаб-квартире Гитлер с горечью говорил об Испании, заявив, что эта страна "страшно его разочаровала".

При ретроспективном взгляде на ход событий замысел Франко также вроде бы совершенно очевиден

ИЗАБЕЛЛА-ФЕЛИКС

Еще в августе 1940 года, в дни подготовки операции "Изабелла-Феликс", в ответ на запрос Берлина о мотивах уклонения Испании от вмешательства в военный конфликт Шторер доносил, что

"Франко стремится избежать преждевременного вступления в войну и, следовательно, такого длительного в ней участия, которое было бы не по силам Испании, а при некоторых условиях послужило бы источником опасности для режима".

Франко не только и не столько, не хотел воевать, сколько не мог воевать.

Нельзя всерьез говорить о воздержании Франко "по доброй воле" от вступления в войну, как это делает бывший политический директор испанского министерства иностранных дел Хосе Дусинаге в книге "У Испании есть право".

Крайне неустойчивое положение внутри страны, грозившее серьезными последствиями при малейшем нарушении весьма шаткого внутриполитического баланса, -- вот что было главной причиной отказа Испании от активного участия в войне.

13 сентября 1941 года Начальник Генерального штаба Германии Франц Гальдер записал в своем дневнике:

"4. Испания только тогда решится вступить в войну, когда итало-немецкое господство в Средиземном море будет надежно обеспечено или когда она сама подвергнется нападению."

Франкисты откладывали вступление в войну, надеясь со временем стабилизировать экономическое положение и обеспечить политическую устойчивость режима. Эти надежды не оправдались благодаря деятельности самого Франко.

Во время встречи с Муссолини в Бордигере 12 февраля 1941 года Франко заявил, что

"Испания, как и прежде, хочет сотрудничать со странами оси и внести свой вклад в дело окончательной победы. Однако Испания испытывает самый настоящий голод, и в военном отношении совершенно не подготовлена".

Неустойчивым оставалось и внутриполитическое положение.

"Мысль о примирении настолько далека от сознания и сердца испанцев, что даже не предпринималось никаких попыток в этом направлении.

Победившая половина хочет наступить на горле побежденной, а побежденная по-прежнему кипит возмущением", -- отмечал корреспондент "The Times" еще в январе 1940 года.

Для борьбы с непокорившимися была создана система государственного террора.

Масштабы репрессий были таковы, что, казалось, франкисты намеревались восстановить пресловутое единство нации при помощи физического уничтожения или по крайней мере строгой тюремной изоляции не только своих активных противников, но и всех не поддающихся "единению во франкизме" элементов населения.

Чиано писал о 200 тысячах "красных" в тюрьмах Испании в июле 1939 года.

По данным Ватикана, в испанских тюрьмах осенью 1939 года находилось около полумиллиона заключенных. Альварес дель Вайо, левый социалист и бывший министр иностранных дел республиканского правительства, в конце 1940 года говорил о миллионе республиканцев в тюрьмах Франко.

Корреспондент "News Chronicle", возвратившийся из Испании в начале 1940 года, писал:

"Можно с уверенностью утверждать, что в тюрьмах Испании находится от одного до двух миллионов человек".

При всей своей разноречивости эти сведения свидетельствуют об одном -- о невиданном в истории страны размахе террора. Однако усилия франкистов были тщетны. На протяжении всего периода Второй мировой войны им так и не удалось стабилизировать внутриполитическое положение.

"Последствия революционных лет ни с точки зрения чувств народа, ни с точки зрения экономики страны все еще не ликвидированы",

Обозреватель швейцарской газеты "Basler Nachrichten" 6 сентября 1942 года.

А в результате фашистская Испания при всей своей симпатии к странам оси так и не вступила в войну: слишком велик был риск.

Отмечал посол США Хейс:

"По темпераменту Франко был очень осторожный человек, типичный "гальего", или, как сказали бы в Соединенных Штатах, "человек из Миссури".

К тому же у него не было иллюзий относительно слабости и истощения, которые принесли Испании предшествующие три года ужасной гражданской войны.

Он не имел никаких иллюзий относительно продолжающегося глубокого разделения, которое охватило всех испанцев, и сознавал опасность, которой может подвергнуться недавно установленный и все еще неустойчивый режим, если он совершит в корне непопулярную акцию.

Он знал, что подавляющее большинство испанского народа хочет мира, а не войны, все равно -- гражданской или внешней",

А поэтому

"испанское правительство, не желая вступить в конфликт официально, объявило о создании добровольческого соединения, которое должно было сражаться рука об руку с немецкой армией на Востоке"

Так замечает английский историк С. Пейн.

ИДЕЙНАЯ БОРЬБА

Возможность сразиться с коммунизмом в его собственной берлоге воодушевила многих испанских националистов: как опытных ветеранов, так и романтических юнцов.

Добровольцы в большом количестве приходили на приемные пункты, организованные при местных отделениях фаланги.

Кадеты из пехотной академии в Сарагосе всем составом записались добровольцами.

К 2 июля, когда приемные пункты закрылись, число добровольцев в несколько раз превысило требуемые 18000 человек. Однако никто в ретроспективе так и не понял самого главного - отправка добровольцев была жизненно необходима Испании.

Время "фалангистов в пыльных шлемах" прошло! Франко требовались те, кто будет работать и восстанавливать государство, а не убивать друг друга.

И добровольческая "голубая" дивизия - это отличный способ избавиться от всяких оголтелых и умалишенных пассионариев и люмпенов.

Ну, а если Германия выиграет у СССР, то и Испании перепадет кусок пирога.

Мотивации у добровольцев были различны: от желания отомстить за погибших в гражданской войне близких, до (у бывших республиканцев -- они, как правило, и составили основную массу перебежчиков на сторону советской армии) желания скрыться.

Были люди, искренне желающие искупить своё республиканское прошлое.

Многие руководствовались корыстными соображениями -- военнослужащие дивизии получали приличное по тем временам жалование в Испании, плюс жалование немецкое (соответственно 7,3 песеты от испанского правительства и 8,48 песет от немецкого командования в день).

Бывший председатель братства дивизии, бывший её боец рассказывал о своём пути в её ряды:

"У меня идеологии не было никакой. Я спокойно жил под Тиролем, прилетел самолёт советского производства, сбросил советскую бомбу. И, скорее всего, лётчик был советский.

Погибла вся моя семья. Я повторяю: мне вот в тот момент было 14 лет. К моменту начала войны с Советским Союзом мне было 17 лет. Конечно, я хотел отомстить. И я поехал в Россию вернуть визит вежливости..."

Формирование корпуса добровольцев 21 августа 1941 года дополнилось подписанием соглашения между Германским рабочим фронтом и Национальной делегацией синдикатов - организацией фалангистских профсоюзов - о направлении в Германию 100 тысяч испанских рабочих.

Грузовики с плакатами и громкоговорителями стали разъезжать по районам с высоким уровнем безработицы и записывать желающих - теоретически добровольцев, но чаще всего рекрутов, отбираемых фалангистами в соответствии с потребностями германской промышленности.

ГОЛУБАЯ ДИВИЗИЯ

Испанское добровольческое соединение, известное как "Division Azul" -- "Голубая дивизия".

Почему голубая?

Поскольку идея создания дивизии принадлежала лидерам Фаланги, ее и стали называть "голубой": голубые рубашки и красные береты были обязательной формой фалангистов), было сформировано в самые сжатые сроки: была развернута гигантская пропагандистская кампания, и в телеграмме от 4 июля 1941 года германский поверенный в делах Хеберлейн сообщил в Берлин:

"На призыв к вербовке в "Голубую дивизию" откликнулось в 40 раз больше добровольцев, чем это было необходимо. Сегодня окончательный отбор проведут все штабы корпусов".

Приказ Центрального Армейского штаба от 28 июня определял, что не менее 50% офицеров и унтер-офицеров дивизии должны быть кадровыми военными.

В действи-тельности, эта цифра оказалась еще выше. Так, все офицеры от лейтенанта и выше были кадровыми военными.

Дивизия состояла из четырех пехотных полков, возглавляемых полковниками Родриго, Эспарса, Пиментель и Бьерна. Формирование пехотных батальо-нов шло в Мадриде, Сарагосе, Севилье, Сеуте (Испанское Марокко), Вальядолиде, Ко-руне, Бургосе, Валенсии и Барселоне.

Параллельно шло формирование артиллерийского полка полковника Бадильо, а также разведывательных, саперных, противотанковых частей, частей службы связи и медицинской службы. Практически весь личный состав дивизии был представлен добровольцами.

По цвету фалангистских рубах, дивизия получила свое имя - "Голубая дивизия".

Командующим дивизией Франко назначил генерала Агустина Муньоса Грандеса, прежде командовавшего 22-й дивизией и занимавшего пост правителя округа Гибралтар. В это время Муньосу было 45 лет.

Агустин Муньос Грандес

В годы гражданской войны он командовал корпусом, а в 1939 году стал генеральным секретарем Фаланги. Как и Франко, Муньос старался не демонстрировать свои политические взгляды.

Местом сбора завербованных в "Голубую дивизию" стал Ирун, расположенный вблизи испано-французской границы. Хеберлейн отмечал, что отправка дивизии в Германию начнется, "возможно, на будущей неделе".

В составе дивизии - 641 офицер, 2272 унтер-офицера и сержанта, 15 780 солдат. Дивизия имеет три пехотных полка, четыре артиллерийских батальона, батальон разведки, саперный батальон, противотанковый батальон, батальон связи, медчасть и штабной дивизион.

Стат-секретарь МИД Германии Вейцзекер еще 3 июля сообщил Хеберлейну, что правительство рейха "с радостью" примет испанских добровольцев всех трех видов вооруженных сил (армии, флота и авиации)

А также фалангистов и надеется, что они составят объединенное в одно целое испанское формирование под испанским командованием, но входящее в вермахт.

Единственно, что, пожалуй, вызвало уже тогда серьезную озабоченность у германских официальных лиц, причастных к созданию "Голубой дивизии", была степень ее политической "благонадежности".

Вопрос об этом встал сразу же, когда дивизии начали следовать по пути на Восток через Германию и гитлеровцы смогли познакомиться с ними.

В телеграмме от 20 августа гитлеровский дипломатический чиновник с тревогой сообщил из Берлина в Мадрид, что, по имеющимся сведениям, коммунисты пытаются проникнуть как во французские (фашистские), так и в испанские добровольческие формирования с целью перехода к русским.

По полученным им сведениям, "коммунистические элементы" находились преимущественно в войсках испанского Марокко.

В своем ответе от 21 августа Шторер сообщил в Берлин о мерах, принятых для предупреждения коммунистического "проникновения".

"Голубую дивизию" составят преимущественно военнослужащие регулярных войск, "марокканцы" приниматься не будут.

И главное: при соблюдении правила (основное условие для вступления в дивизию) наличия у военнослужащих не менее чем десятилетней военной выслуги коммунистическое проникновение окажется едва ли вероятным.

А поскольку дивизия теперь в Германии, Шторер советовал поручить все дальнейшее расследование германской службе безопасности.

Еще ранее, в приведенной выше телеграмме от 3 июля, Вейцзекер обратился с просьбой не принимать в дивизию русских белоэмигрантов.

К середине июля испанские добровольцы были готовы к походу на Восток. 30 июля первые испанские летчики приземлились на аэродроме Темпельгоф в Берлине.

Им была устроена помпезная встреча, которая, однако, не обошлась без конфуза: оркестр воздушных сил с большим подъемом исполнил некий гимн.

Летчики удивленно крутили головами.

Вместо привычного фалангистского гимна -- официального гимна франкистской Испании, они вдруг услышали мелодию государственного гимна Испанской республики.

13 июля 1941 года под оглушительный пропагандистский гром отправился первый эшелон испанских добровольцев в Германию.

На торжественных проводах присутствовали и выступили с соответствующими напутствиями Серрано Суньер и военный министр Валера 14 июля генерал Муньос Грандес и его штаб вылетели в Берлин.

Личный состав дивизии после трогательного и торжественного прощания выступил следом. По международному мосту в Ируне ежедневно проходило по три дивизионных эшелона.

Солдаты распевали песни, но французы оказывали им весьма холодный прием, несмотря на все усилия местных коллаборационистов и забрасывали вагоны камнями, но это только лишь слегка омрачало настроение испанцев.

ПРИБЫТИЕ В ГЕРМАНИЮ

Наконец эшелоны прибыли. Место назначения - Германия, лагерь под Графенвёром.

В дальнейшем маршевые батальоны, посылавшиеся на пополнение "Голубой дивизии", направлялись не только в Графенвёр, но также в Ауэрбах и главным образом в Гоф, где дислоцировался 481-й запасный батальон 13-го округа рейхсвера, к которому была приписана дивизия.

17 июля испанские батальоны начали прибывать в учебный лагерь под Графенвёром (район Байройта, Бавария). В Графенвёре испанцы прошли медицинский осмотр и почти утратили свой первоначальный вид.

Им роздали обмундирование, которое отличалось от обычной немецкой пехотной формы только особым нарукавным знаком выше локтя. На знаке дивизии специалисты фашистской геральдики изобразили щит зловещего вида с черной каймой.

Середину щита рассекала горизонтальная желтая полоса на красном фоне, а на ней красовался четырехконечный черный крест и пять перекрещивающихся стрел, брошенных веером наконечниками вверх. Замысловатое сооружение венчала надпись "Испания".

25 июля испанская дивизия получила официальное название: 250-я пехотная дивизия вермахта. Однако даже в официальных документах она надолго сохранила свое первоначальное название "Голубая", хотя никто из ее участников уже не носил голубых рубашек и красных беретов.

В соответствии с немецкими требованиями число пехотных полков в дивизии сократили с четырех до трех.

Полковник Родриго получил пост заместителя командира дивизии при штабе, а полковники Пиментель, Бьерна и Эсиарса стали командирами 262-го, 263-го и 269-го пехотных полков, соответственно.

В каждом полку было по три пехотных батальона. 250-й артиллерийский полк состоял из трех легких дивизионов (в каждом по три батареи 105-мм гаубиц) и одного тяжелого дивизиона (150-мм гаубицы).

Противотанковый дивизион располагал 36 37-мм пушками. В состав дивизии также входил 250-й резервный батальон, разведывательный дивизион, саперный дивизион и другие вспомогательные части. Дивизия насчитывала 641 офицера, 2272 унтер-офицеров и 15780 солдат.

Интенсивная подготовка началась 28 июля. Немецких советников раздражал расхлябанный внешний вид испанцев и их неспособность соблюдать железную дисциплину. 31 июля дивизия принесла клятву Гитлеру.

Текст клятвы был несколько изменен: испанцы клялись фюреру только в том, что будут сражаться за него против коммунизма. 1 августа 1941 года

Начальник Генерального штаба Германии Франц Гальдер записал в своем дневнике:

"2. Прибыл испанский легион. Он состоит из четырех добровольческих пехотных полков и одного артиллерийского полка. Укомплектован исключительно участниками войны. Командир легиона Муньос Грандес"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Испания отправила своих добровольцев и они пересекли границу с СССР.

Так началась боевая история "голубой" дивизии.