Суд над Горбачевым неизбежен и неотвратим?

То, что в разгар украинского кризиса всплыла тема ответственности Горбачева за все им содеянное — вполне естественно.

 Конечно, требование представителей парламентских фракций судить Горбачева можно и объявлять, и считать пиаром, более того – это даже действительно может быть пиаром, но все это не снимает вопроса о том, что нынешняя украинская трагедия есть результат раздела СССР. А раздел СССР стал итогом деятельности Горбачева.

 У Горбачева есть защитники: от его советников до ряда СМИ. И российских и западных. Но у Горбачева есть и обвинители – и их много больше.

 Претензии обвинителей очевидны. Трагедия страны. Миллионы погибших. Десятки вооруженных конфликтов. Доводы защитников абстрактны: это было давно, он не хотел, виновен не он, а лидеры республик...

 Горбачев виновен или не виновен – вот центральный вопрос. Если не виновен – скажем, что не виновен. Только вряд ли большинство людей такой приговор признает. И тогда в любом случае их правом будет совершить над ним свой суд. Если виновен – скажем, что виновен. И тогда можно будет решать, какого наказания он достоин и заслуживает он помилования.

 Давайте для интереса проведем плебисцит, или хотя бы полноценный опрос общественного мнения, с вопросом: «Считаете ли Вы, что Михаил Горбачев виновен в распаде СССР и социально-экономической катастрофе страны в конце 1980-90-х годов?». Если такой опрос до сих пор не проводился – значит, ответ представляется очевидным и он для Горбачева не утешителен.

 Кто-то говорит, что он не стремился к разрушению СССР. Очень напоминает современный российский УК: хотел убить и убил – 15 лет заключения, не хотел убить и убил – до 2-х лет. А хотел или не хотел, знает на самом деле только тот, кто убил. Дело-то в данном случае не в намерениях – дело в результате.

 Капитан, посадивший корабль на скалы, отвечает за то, что корабль сел на скалы. Горбачев даже в самом лучшем случае не лучше капитана Скеттино, погубившего лайнер «Коста Конкордиа». И точно также, как последний, он сбежал с государственного «корабля», бросив страну и свои обязанности.

 Даже Янукович, бездарно отдавший власть в Киеве, на фоне Горбачева выглядит порядочнее - он, по крайней мере, пусть и бессильно, но пытается противостоять захватившим власть заговорщикам своим официальным статусом президента.

 Горбачев был лидером страны. В нынешней терминологии – «гарантом» не только Конституции, но и социально-экономического устройства, и он своих обязанностей не исполнил. Как минимум это – преступное бездействие. Более того, всеми своими действиями он усугублял положение в стране.

 Можно утверждать, что костры напряженности разжигал не Горбачев, но именно он рассыпал спички, которыми их зажигали.

 Каждую ситуацию, даже абсолютно безобидную, он превращал в конфликт. И каждый раз при возникновении конфликта он, по сути, превращал его в повод для собственного самолюбования на трибуне и перед камерами.

 Как это у него получалось с технологической точки зрения – самостоятельный вопрос, хотя и достаточно очевидный: создание атмосферы постоянного обсуждения по каждому поводу всегда стимулирует противостояние позиций и эскалацию конфликта. Власть никогда не должна демонстрировать многословие и неуверенность – власть всегда должна демонстрировать стремительность, уверенность и решительность.

 Кто-то говорит, что виновен в разрушении Союза не он, а его противники и оппоненты: Ельцин и Кравчук, Шахрай и Бурбулис и кто-либо еще. Если виновны они – значит нужно говорить об их вине. Но даже перекладывание вины на них означает признание, что в разрушении Союза есть чья-то вина.

 И тогда именно суд должен решать – кто виновен: Горбачев или те, кто своей прямой целью ставил достижение имеющегося катастрофического результата.

Или все они вместе. Ельцин, Шахрай, Собчак, Попов, Афанасьев, Бурбулис, Кравчук – малоприятные фигуры. Кто-то из них ставил своей политической задачей разрушение СССР, кто-то не ставил, но разрушал.

 Но, во-первых, все их действия стали возможными благодаря созданной Горбачевым атмосфере, когда залогом успеха стала деятельность, направленная не на созидание а на разрушение. Горбачев популяризовал разрушение как самоцель. Разрушение стало популярным и оно стало основой популярности. Большей высоты мог достичь тот, кто больше призывал к разрушению – и кто больше разрушал. Были сменены знаки оценки: разрушение признавалось благом, созидание – вредом.

 Кто-то в это поверил искренне и думал, что «разрушает препоны на пути движения вперед», кто-то просто использовал в своих целях. Разрушать легче, чем строить, а соревнование в разрушении – проще и эффектнее соревнования в созидании. Вандализм стал почетен и почетным его сделал Горбачев. Соревнование в вандализме не могло не рождать расширения его размаха и стремления к абсолютному разрушению, что не могло не привести к разрушению страны, как самого большего, что на тот момент можно было бы разрушить.

 А во-вторых, Горбачев никогда и не пытался противодействовать тем, кто шел по пути разрушения. Самое большее, что он делал - уговаривал не разрушать. И то, слишком двусмысленно. Таким образом, что все его уговоры выглядели либо как бессилие (а бессилие порождает стремление воспользоваться бессилием), либо как прямое поощрение.

 Можно спорить о том, хотел ли лично он разрушения страны. Можно соглашаться с тем, что были люди, которые такого разрушения бесспорно хотели.

 Но, с одной стороны, многие из них хотели его, надеясь, что отделение от невменяемой московской власти поможет сохранить от страны хотя бы что-нибудь. С другой, те, кто хотел разрушения страны – по крайней мере, служили своим интересам, честно говорили, что хотят этого, и шли к своей цели Они были открытыми врагами страны. Горбачев, как минимум, делал вид, что он разрушения не хочет – но разрушал сам и их действиям по разрушение, по сути, не препятствовал.

 Если армия на поле боя подвергается разгрому, странно объявлять виновником разгрома сражавшуюся с ней армию. Армии для того и существуют, чтобы стараться разгромить друг друга. Командование армий нужно для того, чтобы привести свою армию к победе. В поражении той или иной армии виноват не ее противник, ибо он действовал в соответствии с имевшимися у него задачами. В поражении армии виноват тот, в чьи обязанности входило привести ее к победе: ее командующий.

 Его вина может быть вызвана тем, что противник просто был сильнее. Может быть – его нелепыми решениями. Может быть – его сознательным предательством.

 Были ли сторонники разрушения страны сильнее Горбачева? Объективно говоря не были. Хотя были решительнее и эффективнее.

 Отсюда следует, что вопрос может сводиться только к одному: виновен Горбачев в предательстве или он виновен «всего лишь» в преступной самонадеянности и халатности.

 Но чтобы это решать – в любом случае нужен суд, ибо вину юридически устанавливает только он.

 Впрочем, когда во Франции решался вопрос о суде над Людовиком Шестнадцатым, Сен-Жюст категорически выступал против такого суда. Короли, говорил он, так высоко ставят себя над законом и так уверены, что являются ему неподвластными, что закон не может быть на них распространен. И кара за преступления должна настигать их вне закона и без судебного разбирательства.

 Действительность нужно признавать такой, какой она есть: если имеется обвинение, но нет разбирающего его суда, каждый, кто выдвигает такое обвинение или согласен с таким обвинением, обладает право самостоятельно вынести приговор и привести его в исполнение.