САКРАЛЬНАЯ ЦИФРА – МИЛЛИОН. ВЕЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИЗЫВА

Никто из военачальников пока не удосужился убедительно объяснить и доказать, что именно армия в 1 млн., и никак не меньше, нужна России. Вместо расчетов приводятся невразумительные тезисы о размерах территории (по этой логике, кроме России, самые большие армии должны были бы быть у Австралии и Канады, а самая маленькая – у Израиля), о протяженности границ (что имеет отношение только к погранвойскам) или об усредненном проценте от размеров ВПК или численности населения (по такой схеме у США, КНР или Индии армии должны были бы быть на порядок больше, чем у России). Также указывается, что сокращение ниже миллиона заставит менять структуру и состав ВС, хотя на протяжении последних лет они несколько раз менялись независимо от общей численности личного состава.

Эти доводы могут произвести впечатление на дилетантов, но никак не на специалистов. При этом ни слова не говорится о реальных военных угрозах, которые должны парировать Вооруженные силы именно такой численности, структуры, состава и дислокации. 

На деле помимо стандартных ведомственных интересов Минобороны сохранить большой штат и психологической привязанности офицерского корпуса к гарантированному, пусть недостаточному призыву важный мотив сохранения призывной системы имеет вполне материальную природу. Ее точно раскрыли известный российский военачальник генерал-полковник Эдуард Воробьев и военный аналитик Виталий Цимбал: «Отказ от призыва отнимал «кормушку» у работников военкоматов и других лиц, причастных к предоставлению отсрочек». Раскрывая этот отлаженный и изощренный коррупционный механизм, те же авторы оценили ежегодный «бонус», вымогаемый на призыве, в 140 млрд. руб. 

Другой существенный мотив – полное бесправие призывников, которым не на кого рассчитывать, кроме общественности и прессы, периодически раскрывающих вопиющие случаи халатного, а подчас преступного отношения начальства к здоровью, питанию, условиям жизни, обмундированию призывников, не говоря уже об их использовании как дешевой рабочей силы или для бессмысленных хозяйственных заданий. В отличие от призывника контрактник знает свои права и отстаивает их, имея возможность в случае серьезных нарушений разорвать контракт. Для командования контрактниками требуются серьезная психологическая перестройка и изменение методов работы офицерского корпуса, как и значительное повышение его качества. Необходимо прекращение традиционной неразберихи в военной организации, ее безответственного отношения к своим обязательствам перед подчиненными. 

Нежелание служить порождает силовые методы принуждения к службе со стороны старослужащих, сержантов и младших офицеров, что выливается в повсеместную дедовщину. Гарантированный подневольный приток рядовых-срочников делает излишним для командования заботиться об улучшении их быта на деле, а не напоказ, бороться с неуставными отношениями. Именно это (а вовсе не тяготы военной службы и даже не опасности в горячих точках) отталкивает молодых людей от службы. Тогда их надо принудительно призывать и силой заставлять служить – и так по порочному замкнутому кругу. 
Правда, за последние годы были сделаны шаги по «либерализации» службы по призыву. В основном срочники направляются служить вблизи места жительства, облегчен доступ родственников и общественных организаций в воинские части. Новый министр обороны Сергей Шойгу распорядился улучшить условия быта рядовых (душевые комнаты в казармах) и обеспечить их более современным обмундированием. Тем не менее такие шаги способны лишь больше или меньше сгладить, но не устранить пустившие глубокие корни проблемы.

Итак, вопреки поставленной цели перехода всей армии на соединения и части постоянной готовности бригады, базы и части флота снова имеют значительный некомплект рядовых. Хуже того, даже части, полностью укомплектованные рядовым составом, в каждый момент времени имеют недостаточную боеспособность при сроке службы призывников в 12 месяцев. Ведь в любое время половина рядовых-срочников обладает менее чем полугодичным опытом боевой подготовки. Но и за 12 месяцев невозможно обучить солдата обращению со сложной современной военной техникой и тактике ведения интенсивных боевых действий нового типа.

Рядовой контингент по-прежнему отличается низким качеством, поскольку его с полицией (военной полицией – сейчас эту функцию МВД и МО сваливают друг на друга) принуждают «мужественно защищать свободу...». Отмена отсрочек повлекла рост доли призываемых с судимостью, проблемами здоровья, алкоголизма и наркомании, с недостаточным образованием, что уже повлекло ощутимый всплеск преступности войсках.

В будущем такой контингент значительно вырастет ввиду необходимости компенсировать нехватку призывного контингента из-за демографической ямы. Это увековечит масштабы дедовщины, преступности, самоубийств и смертности в результате несчастных случаев в армии и других войсках (от таких причин ежегодно погибает несколько сот военнослужащих).

Расчет на призыв выпускников вузов не оправдан – удается «поймать» только 20% таких специалистов. Недавняя идея привлекать студентов три раза на три месяца службы в ходе обучения – очередной паллиатив, не более чем расширенная военная переподготовка, а не комплектование обученным контингентом частей постоянной готовности. Зато растет число тех, кто стремится учиться и работать за границей (в том числе в странах СНГ), чтобы уклониться от службы в армии. Таких сейчас, по официальным данным Госдумы, 1,6 млн. человек, и поток их год от года будет расти.

Потребность укомплектовать срочниками миллионную армию в условиях предстоящей демографической ямы поставит вопрос об увеличении срока их службы – до полутора – двух лет или о распространении призыва на женщин (такие предложения в разной форме уже выдвигаются в Думе и различных военно-патриотических организациях). Но эти непопулярные меры еще больше обострили бы напряжение в обществе, усугубили уклонение от службы и социальные конфликты в армии, а значит, еще более пагубно отразились бы на ее боеспособности, несмотря на техническое перевооружение.

В 2012 году 236 тыс. призывников уклонились от призыва и убыли в неизвестном направлении, не снявшись с воинского учета, – это контингент, сопоставимый с численностью армий крупнейших стран Европы. Таким образом, молодые люди, страшась призыва, начинают свою трудовую жизнь с уголовно наказуемого нарушения закона – со всеми вытекающими морально-психологическими последствиями.

Выступая на расширенной коллегии Минобороны 6 марта 2013 года, президент Путин поставил задачу за 2013–2014 годы на 100% укомплектовать армию рядовым и сержантским составом, но при этом сохраняя 12-месячный срок службы по призыву. По всей видимости, это одна из крупнейших задач военной реформы, которая не может быть выполнена – во всяком случае, при сохранении армии численностью в 1 млн. военнослужащих. Даже если будет достигнута цель иметь в 2017 году 425 тыс. контрактников призывать ежегодно 355 тыс. рядовых не получится ввиду демографической ямы и социальной обстановки в обществе. Тем более в 2013 году ассигнования на контракт в целях экономии средств были сокращены, поскольку ведомства, видимо, не считают данное направление приоритетным. Это позволит вместо намеченного ежегодного набора 50 тыс. контрактников (указ президента РФ от 7 мая 2012 года № 604) привлечь только 30 тыс.

Радикально снять проблемы уклонения от призыва и неуставных отношений может только поэтапный, но достаточно быстрый (два-три года) переход полностью на контракт – даже за счет сокращения численности ВС. Ведь в любом случае некомплект рядовых-срочников ведет к тому, что реальная, а не «бумажно-статистическая» армия будет насчитывать не 1 млн., а гораздо меньше, да и то с рядовым составом низкого качества. Не только арифметика личного состава, но и ряд финансовых показателей (как недостаточные ассигнования на продовольственное обеспечение, позволяющие прокормить только 400 тыс. человек – в основном это контрактники и призывники) позволяет судить о том, что реальная численность ВС ныне не превышает 0,7–0,8 млн. человек.

Традиционный российский и советский подход – со времен создания регулярной армии и войн Петра Великого и до второй чеченской кампании 1999–2000 годов – относился к личному составу как к самому дешевому «расходному материалу» армии и флота. Современная научно-техническая и информационная революция в военном деле, как ни парадоксально, выдвинула на первый план не только и не столько новые технологии, а именно качество личного состава. Без него самая передовая и невероятно дорогостоящая техника бессмысленна. Осознание этой новой реальности требует поистине революционных изменений привычного российского военного менталитета.