Государство и капитал.

* * *
У левых теоретиков, рассматривающих взаимоотношения государства и
капитала, было две тенденции. Первая шла от кровавой капиталистической
реальности, вторая
— от либерально-эволюционистских схем. Согласно
этим схемам, мелкотоварное производство, мало-помалу развиваясь, пре
-
вращалось в крупнотоварное, в капиталистическое, мелкие хозяйчики
накапливали теми или иными способами капиталы и превращались в ка
-
питалистов, после чего возглавляли буржуазные революции, становились
господствующим классом и нанимали себе слуг под названием «президен
-
ты», «министры» и т.п. Подобное «понимание» было свойственно, напри
-
мер, русскому марксизму 1890-х годов.
Но была другая линия, куда больше соответствовавшая пониманию капи
-
талистических реалий. Чтобы превратить обладающего средствами про
-
изводства самостоятельного мелкого производителя в лишенного средств
производства и не могущего прожить, не продаваясь в кабалу капиталу
пролетария, недостаточно никакой «свободной игры экономических сил».
Для этого требуется насильственная экспроприация прямой физической
силой, обладателем которой является государственная власть. Удержание
пролетария в повиновении якобы естественным законам рынка также не
-
возможно без постоянного подавления пролетария прямой физической си
-
лой государства. Государство, таким образом, является не чем-то случай
-
ным и необязательным для капитализма. Оно
— решающий фактор в его
возникновении и развитии.
Решающая роль государства в экспроприации непосредственных произ
-
водителей, в первоначальном накоплении капитала была с блеском пока
-
зана в знаменитой 24-й главе первого тома «Капитала». Подчеркивание
сращивания и взаимообусловленности государства и капитала вслед за
народниками и анархистами переняли затем революционные марксисты
(Ленин с 1905г., Р. Люксембург, Бухарин), при всех своих немаловажных
теоретических ошибках.
Одной из неоспоримых заслуг старого анархизма было то, что он куда
лучше, чем социал-демократы, понимал характер отношений капитала и
государства. Вот что писал, например, об этих отношениях Кропоткин:
«...разорение и экспроприация крестьянина, которое происходило в 17
веке и которое Маркс назвал «первоначальным накоплением капитала»,

24
продолжается до наших дней из года в год при помощи такого удобного
орудия
— налога.
Вместо того, чтобы увеличиваться согласно неизбежным законам, сила ка
-
питала была бы значительно парализована в своем распространении, если
бы она не имела к своим услугам государство, которое, с одной сторо
-
ны, создает все время новые монополии (рудники, железные дороги, вода
для жилых помещений, телефоны, меры против рабочих союзов, судебное
преследование забастовщиков и т.д.), а с другой, создает состояния и разо
-
ряет массы рабочих посредством налогов.
Если капитализм помог создать современное государство, то так же
— не
будем забывать этого
— современное государство создает и питает капи
-
тализм...
«Куда мы ни посмотрим, везде мы находим одно и то же настолько, что
становится трудно указать хоть одно крупное богатство, обязанное сво
-
им возникновением только промышленности, без помощи какой
—нибудь
монополии правительственного происхождения. В Соединенных Штатах,
как уже заметил Ллойд Джордж, найти такое богатство совершенно невоз
-
можно.
Точно так же громадное состояние Ротшильдов обязано всецело своим
происхождением займам, сделанным королями у банкира
— основателя
этого рода, чтобы сражаться против других королей или против своих соб
-
ственных подданных.
Не менее крупное состояние герцогов Вестминстерских обязано своим
происхождением всецело тому, что их предки получили по простому ка
-
призу королей те земли, на которых теперь построена большая часть Лон
-
дона; и это состояние поддерживается единственно потому, что англий
-
ский парламент, вопреки всякой справедливости, не желает поднимать
вопроса о вопиющем присвоении лордами земель, принадлежащих ан
-
глийскому народу.
Что касается богатств крупных американских миллиардеров
— Астора,
Вандербильда, Гульда; до королей трестов нефти, стали, рудников, желез
-
ных дорог, даже спичек и т.д.,
— то все они ведут свое происхождение от
монополий, созданных государством.

25
Одним словом, если бы кто-нибудь составил список богатств, которые
были присвоены финансистами и дельцами с помощью привилегий и
монополий, созданных государством; если бы кто-нибудь сумел оценить
богатства, которые были урезаны из общественного достояния всеми пра
-
вительствами
— парламентарными, монархическими или республикан
-
скими
— чтобы отдать их частным лицам в обмен за более или менее за
-
маскированную взятку,
— то рабочие везде были бы глубоко поражены и
возмущены. Получились бы неслыханные цифры, с трудом понимаемые
теми, кто живет на свою скудную заработную плату.
Рядом с этими цифрами, которые являются продуктом узаконенного гра
-
бежа, те, о которых красноречиво говорят нам трактаты политической эко
-
номии
— просто пустяки, выеденное яйцо. Когда буржуазные экономисты
желают нас уверить, что в происхождении капитала мы находим несчаст
-
ные копейки, накопленные, с лишениями для себя, хозяевами промыш
-
ленных предприятий из доходов с этих предприятий, то все эти господа
или невежды, или сознательно говорят неправду. Грабеж, присвоение и
расхищение народных богатств, заинтересовывая в этом «сильных мира
сего»,
— вот истинный источник происхождения колоссальных богатств
и состояний, накопляемых каждый год землевладельцами и буржуазией.
... Капитал и государство
— два параллельно растущих организма, кото
-
рые невозможны один без другого, и против которых поэтому нужно всег
-
да бороться вместе
— зараз против того и другого. Никогда государство
не смогло бы организоваться и приобрести силу и мощь, которую оно те
-
перь имеет, ни даже ту, которую оно имело в Риме императоров, в Египте
фараонов, в Ассирии и т.д., если бы оно не покровительствовало росту
земельного и промышленного капитала и эксплуатации
— сначала племен
пастушеских народов, потом земледельческих крестьян и еще позднее
промышленных рабочих. Таким образом, эта страшная, колоссальная ор
-
ганизация, известная под именем государства, образовалась постепенно,
мало
— помалу, покровительствуя своим кнутом и мечом тем, кому она
давала возможность захватить себе землю и обзавестись (сначала посред
-
ством грабежа, позднее при помощи принудительных работ побежден
-
ных) некоторыми орудиями для обработки земли или для производства
промышленных фабрикатов. Тех, у кого работать было нечем, государство
заставляло работать для тех, кто владел землями, железом, рабами.
И если капитализм никогда не достиг бы своей настоящей формы без об
-
думанной и последовательной поддержки государства, то государство, со

26
своей стороны, никогда не достигло бы своей страшной силы, своей все
-
поглощающей мощи и не смогло бы держать в своих руках всю жизнь
каждого гражданина, какую оно имеет теперь, если бы оно не работало
терпеливо, сознательно и последовательно над тем, чтобы образовался
капитал. Без помощи капитала королевская власть никогда даже не смог
-
ла бы освободиться от церкви; и без помощи капиталиста она никогда не
могла бы наложить свою руку на все существование современного челове
-
ка, с первых дней его школьного возраста до могилы» (23, сс. 350
— 351,
368
— 369, 370).
Как видим, по ясности понимания решающей роли государства в развитии
капитализма Кропоткин намного превосходит Маркса. В концепции ка
-
питализма, изложенной в марксовом «Капитале», государство напоминает
бога деистов: когда-то, экспроприировав непосредственных производите
-
лей, оно создало капитализм, после чего самоустранилось, предоставив
своему созданию развиваться по «естественным законам». Кропоткин,
напротив, подчеркивает, что подобное самоустранение государства
— не
более чем либеральный миф и что на самом деле государство всегда игра
-
ло решающую роль в накоплении капитала, с помощью налогов внутри и
колониальных захватов вовне отнимая у некапиталистических производи
-
телей прибавочный, а нередко
— и часть необходимого продукта, и пере
-
давая затем полученную добычу (кроме той ее части, которая доставалась
самому государственному аппарату) капиталистам.
Решающая ошибка изложенной в «Капитале» теории капитализма состоит
в том, что Маркс принял, пусть даже как первое приближение к полному
познанию, схему нигде и никогда не существовавшего чистого капитализ
-
ма, обходящегося без поддержки государственной власти и без эксплуата
-
ции докапиталистической среды. В этом мифическом чистом капитализме
экономика развивается без всякой поддержки политики, т.е. эксплуата
-
торского государства, а все общество состоит из двух классов: капита
-
листов и пролетариев, под которыми Маркс понимал преимущественно
фабрично
— заводских рабочих. Поскольку вся история реального капи
-
тализма
— это история подчинения им и переработки в требующемся на
-
правлении докапиталистической среды, и поскольку в этом подчинении и
переработке государство играло решающее роль, неадекватность марксо
-
вой схемы бросается в глаза, и если затем многие теоретики историческо
-
го материализма, от Розы Люксембург до Иммануила Валлерстайна приш
-
ли к несравненно более правильному пониманию капитализма, то сделать
это они смогли, лишь подвергнув радикальной критике схемы «Капитала».

27
То, что Маркс, при всей своей гениальности, создал неверную концепцию
капитализма, объясняется двумя причинами: практической и теоретиче
-
ской. Маркс отталкивался от капитализма современной ему Англии, где,
во второй половине 19 века роль государства в развитии капитализма, хотя
никуда не исчезла, но была все же намного меньше чем как в предшеству
-
ющий, так и последующий периоды. Ошибка Маркса состояла в том, что
он принял этот достаточно редкий тип капитализма за его всеобщий об
-
разец.
Причину подобной ошибки следует искать в порочном влиянии гегельян
-
ской метафизики, от которой Маркс так и не смог до конца освободиться.
Вслед за Гегелем он отождествляет логическое с реально-историческим,
т.е. заменяет анализ конкретных реальностей наложением метафизиче
-
ских схем. Вместо позитивного научного метода, согласно которому сле
-
довало бы подвергнуть изучению все известные типы капитализма и на
основании этого изучения вывести общие закономерности его развития,
Маркс, изучив
— изучив глубоко и тщательно!
— английский капитализм
середины 19 века счел присущие ему особенности универсальными свой
-
ствами капитализма.
Нужно подчеркнуть, что Маркс как теоретик был глубже и выше марксиз
-
ма вообще и «Капитала» в частности, и что, занявшись в последний пери
-
од своей жизни углубленным изучением развития капитализма в России,
он стал чувствовать недостаточность метода «Капитала». Отчасти этим
объясняется тот факт, что «Капитал» так и не был закончен.
Среди мыслителей, оказавших заметное влияние на марксову концепцию
капитализма, кроме Гегеля следует выделить Огюстена Тьерри, историка
классовой борьбы в средневековой Франции. Именно Тьерри вывел пре
-
емственность современной буржуазии от вольных городов средневековья
и этот взгляд на долгое время оказался господствующим в марксизме.
На самом деле вольные города были задушены абсолютизмом, не только в
России, но и в Западной Европе. Москва уничтожила Великий Новгород,
а королевский Париж утопил в крови Прованс. Буржуазия капиталистиче
-
ского общества ведет свое начало не от вольных городов, не от живуще
-
го своим трудом средневекового мастера, а от придворных финансистов
абсолютистских государств.
Очень хорошо пишет об этом современный
левый теоретик Роберт Курц:

28
«У истоков европейского капитализма стояло не якобы «повышающее бла
-
госостояние» развитие рыночных отношений, а ненасытная жажда денег
аппарата абсолютистского государства, имеющая целью финансирование
военной машины раннего этапа современной эпохи. Только интересы этих
аппаратов, впервые в истории накинувших на все общество бюрократи
-
ческую удавку, вызвали ускоренное развитие городского купеческого и
финансового капитала, которое вышло далеко за рамки традиционных
торговых отношений. Только таким образом деньги превратились в цен
-
тральный общественный мотив, а «абстракция труда» в центральное об
-
щественное требование, независимое от реальных потребностей.
Большинство людей перешли к производству для анонимных рынков и
тем самым к денежной экономике отнюдь не добровольно, а потому, что
жажда денег со стороны абсолютистского государства вызвала обращение
налогов в денежную форму и одновременно огромное повышение их. Они
были вынуждены «зарабатывать деньги» не для себя, а для вооруженного
огнестрельным оружием государства раннего этапа современного периода
истории, для его снабжения и его бюрократии. Именно так, а не иначе, по
-
явились на свет абсурдная самоцель накопления капитала и, следователь
-
но, отчужденный труд.
Вскоре денежных налогов и поборов уже не хватало. Бюрократы абсо
-
лютистского государства и администраторы финансового капитала при
-
нялись силой организовывать самих людей как материал общественной
машины по превращению труда в деньги. Традиционные образ жизни и
способ существования населения разрушались не потому, что это населе
-
ние добровольно развивалось на основе самоопределения, а потому, что
оно, как человеческий материал, должно было быть прилажено к запущен
-
ной машине накопления. Людей силой оружия сгоняли с их полей, чтобы
освободить место для овцеводства, требующегося для шерстяных ману
-
фактур. Старые права, такие, как свобода охоты, рыболовства и собирания
дров в лесах, были отменены. А если обнищавшие люди затем бродили по
стране, прося милостыню и воруя, их бросали в работные дома и ману
-
фактуры, чтобы мучить машинами трудовой пытки и вбить в них рабское
сознание покоренной рабочей скотины.
Современная буржуазия, в конечном счете принявшая наследие абсолю
-
тизма, выросла отнюдь не из мирных купцов с древних торговых путей.
Общественную почву, которая порождала современное «предпринима
-
тельство», составляли кондотьеры наемных орд раннего периода со
-
временной эпохи, администраторы работных домов и тюрем, сборщики

29
налогов, надсмотрщики над рабами и прочие головорезы. Буржуазные ре
-
волюции 18
— 19 веков не имели ничего общего с социальным освобож
-
дением [но попыткой социального освобождения были потерпевшие по
-
ражение антибуржуазные революционные движения, например, движение
санкюлотов во Франции - М.И.]: они всего лишь перетасовывали отноше
-
ния власти внутри сложившейся системы принуждения, освобождали ин
-
ституты общества труда [т.е. буржуазного общества - М.И.] от устаревших
династических интересов. Именно славная Французская революция с осо
-
бым пафосом провозгласила обязанность трудиться и «законом против ни
-
щенства» ввела новые работные дома
— тюрьмы» (цит. по «Наперекор»,
No 12, зима 2002
— 2003гг., сс. 36
— 37).
В приведенной нами цитате из Кропоткина мы уже встречали упоминание
о роли государства в обогащении знаменитой в 19 веке династии финанси
-
стов Ротшильдов. История возникновения этой династии до такой степени
характеризует решающую роль государства в возникновении крупных ка
-
питалов и до такой степени напоминает эпизоды из карьеры современных
олигархов, что на ней нельзя не остановиться.
Жил да был во Франкфурте Майер Ротшильд. Занимался он ростовщи
-
чеством и прочими денежными операциями по мелочам, был умен, сооб
-
разителен, в нужной для его занятий степени был бессовестен, в нужной
степени честен, прослыл даже «честным жидом», и оставаться бы ему всю
жизнь крупной величиной в своем околотке, не познакомься он с гессен
-
ским ландграфом, который увидел в нем подходящего человека и сделал
его своим финансовым агентом и придворным банкиром. Так мелкий ро
-
стовщик стал основателем крупнейшей династии финансистов 19 века.
Вот что пишет об этом автор старой биографии Ротшильдов Е.А. Со
-
ловьев: «...при каких бы то ни было обстоятельствах миллионы гессен-
кассельских ландграфов перешли в распоряжение Майера Ротшильда,
и он сумел распорядиться ими как нельзя лучше. Если те деньги, какие
он получил от отца и приобрел собственными меняльными операциями,
можно сравнить с долотом, стамеской и вообще какими-нибудь ручными
инструментами, то, увидя в своей кассе гессен-кассельские миллионы, он
стал владельцем совершеннейших паровых машин: прежнее ремесло об
-
ратилось в громадную фабрику, где вместо грошей вырабатывались сразу
целые партии денежного товара
— тысячи и сотни тысяч золотых монет...
...Без всякого сомнения признаю я за первым Ротшильдом выдающиеся,

30
скажем даже, исключительные финансовые таланты, его терпеливость,
настойчивость, умение, выждав минуту, бить наверняка. Но, повторяю, я
сомневаюсь, чтобы фирма Ротшильдов стала тем, чем она есть, не явись
на сцену эти могучие кассельские 56 миллионов талеров золотом. В био
-
графии Майера
— Амшеля они занимают выдающееся и даже исключи
-
тельное место...» (56 , сс. 408, 411).
Откуда, однако взялись эти 56 миллионом талеров золотом, управление
которыми гессен-кассельский ландграф предоставил Майеру Ротшильду?
Кроме обычного для абсолютистских правителей источника доходов в
виде налогового пресса, выжимавшего все соки из крестьянства, у гессен
-
ского ландграфа был и другой метод обогащения, не столь частый даже в
те бесстыдно
— нелицемерные времена. Он продавал своих солдат Ан
-
глии для ее войн сперва против восставших американских колонистов, а
затем против Французской республики! (там же, с. 412). Так что, когда
апологеты капитализма рассуждают о труде, прилежании и предпринима
-
тельском таланте как средствах создания капитала, им можно только плю
-
нуть в глаза.
Основы современного капитализма были заложены в эпоху меркантилиз
-
ма (16
— 18 века) и заложены никем иным, как абсолютистским государ
-
ством. Именно оно, выжимая крестьянство налогами до нитки и беспо
-
щадно грабя народы колоний, создавало капиталы, которые передавало
затем, тем или иным образом, буржуазии.
Капитализм хоть в какой-то степени свободной конкуренции
— это не пра
-
вило, а исключение в истории капитализма. В сколь-нибудь полном виде
он просуществовал только в Англии
— несколько десятилетий во второй
половине 19 века. Ему предшествовал меркантилизм, за ним последовал
государственно-монополистический капитализм. С начала 20 века усиле
-
ние роли государства в капиталистической экономике стало до такой сте
-
пени заметным, что ее должны были признать марксистские исследовате
-
ли империализма (Люксембург, Гильфердинг, Бухарин, Ленин).
Переход к современному упадочному, государственно-монополистиче
-
скому капитализму окончательно осуществился в 1930-1940-е годы. В
большинстве стран он был выполнен буржуазными антифашистскими
режимами, в ряде стран
— режимами фашистскими. Отношения между
государством и капиталом при фашизме очень правильно и красиво опи
-
саны в изданном в 1945г. антифашистском сборнике «Палачи Европы»:
«... Гитлеровская клика
— вожаки фашистской партии
— такие же Янусы,

31
как и их хозяева [на самом деле - кто кому был хозяином - Тиссен Гитлеру
или Гитлер - Тиссену - еще очень большой вопрос - М.И.]. Разница лишь
та, что капиталисты были сперва предпринимателями и «служащими»
своих предприятий, и потом стали чиновниками, а фашистские вожаки
проделали тот же путь в обратном порядке: сперва они стали крупными
чиновниками, распоряжающимися государственной казной, а потом и по
-
тому
— «служащими» предприятий, заинтересованных в их благоволении
и «содействии», а под конец
— предпринимателями и капиталистами. Но
порядок, в каком совершалась эволюция, последовательность периодов не
так уж интересны. Важен конечный результат. Важно то, что верхушка фа
-
шистской партии переплелась с плутократами, во многом приравнялась к
ним и слилась с ними воедино...
...Эти бандиты не имеют вида апашей. Они шьют свои костюмы у лучших
портных и выглядят джентльменами. У них нет в руках фомки и отмыч
-
ки
— у них бразды правления. Одни из них управляют государством и по
-
тому владеют капиталом. Другие владеют капиталом и потому управляют
государством. Те и другие с годами перемешались между собой, сплелись
воедино» (Иван Лежнев) (42 , сс. 14
— 15).
«... Геринг как германский диктатор хозяйства располагает неограничен
-
ными государственными средствами для создания новых предприятий в
рамках своих «имперских заводов». Кроме того, Геринг глава своих «им
-
перских заводов» и их крупнейший акционер. Но этого мало. Как рейх
-
смаршал, как командующий вооруженными силами он является также
крупнейшим покупателем своих изделий. Вот так выглядит на самом
деле тотальный империализм, претворенная в жизнь мечта монополисти
-
ческого капитала: в одном лице государственная власть, военная мощь,
экономическая мощь. В гордиев узел связаны владение акциями, законо
-
дательство, вооруженные силы, производство, закупка и продажа. И это
чудовище, которое присосалось к народному достоянию сотней ртов, ко
-
торое имеет одну голову и набивает один живот, с циничной издевкой на
-
зывают «немецким социализмом»» (Петер Виден) (там же, с. 194).
После поражения фашистского блока во Второй империалистической во
-
йне сращивание государства и капитала не исчезло, возврата к капитализ
-
му 19 века не произошло. Как писали итальянские левые коммунисты, фа
-
шисты проиграли войну, но фашизм в ней победил. Он сделал свое дело,
осуществил перевод буржуазного мира в его новую стадию
— стадию го
-
сударственно
— монополистического капитализма.

32
Взаимозависимость капитала и государства никуда не исчезла и после
так называемой неолиберальной волны 1970-1990-х годов. Эта неолибе
-
ральная волна означала лишь совместный слом государством и капиталом
«классового компромисса» прежних лет, отказ от всех уступок, вырванных
у них ранее пролетариями, переход в тотальное наступление против проле
-
тариата. Требуя отказа от социальных гарантий неимущим, капитал очень
даже любит «социальные гарантии» для себя любимого, и господа буржуа
поднимают истошный вопль, лишь только им покажется, что где-нибудь
задеты «интересы отечественного товаропроизводителя». Поддержка и
защита со стороны государства столь же нужна крупному капиталу в его
конкуренции на мировом рынке, как и защита авторитетной «крыши» мел
-
кому торговцу на базаре. Как очень правильно сказал несколько лет назад
кто-то из американских журналистов, невидимая рука рынка нуждается в
защите видимого кулака государства, и компания «Мак
— Дональдс» мо
-
жет процветать лишь при условии, что ее хозяева дружат с государством,
владеющим военными самолетами «Мак
— Дуглас».
Современная эксплуататорская система
— это двухголовый дракон. Одна
из его голов
— Государство, другая
— Капитал. Убить дракона можно,
лишь отрубив обе его головы.
* * *