Поспешай не спеша о событиях в Крыму

Анатолий Вассерман

Принятое 2014.03.06 решение о переносе референдума в Крыму с ранее установленного 2014.03.30 на 2014.03.16 и замене формулировки референдума (там теперь два вопроса — «Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?» и «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?» — и принятым считается вариант, набравший больше голосов) порождает немалые сомнения. Боюсь, за оставшиеся дни далеко не всё прояснится.

Прежде всего возникают очевидные технические препятствия. Надо сформировать избирательные комиссии (а не просто подтвердить полномочия предыдущих: хотя предыдущее голосование — по выборам Верховного совета Украины — проходило 2012.10.28, но с тех пор кто-то из членов комиссий мог переехать, кто-то заболеть или даже умереть), обучить новых членов комиссий, подготовить реквизит залов для голосования (от кабинок для простановки пометок до избирательных урн: с прошлого раза сохранилось далеко не всё), изыскать деньги на всю эту работу (в бюджете Крыма соответствующие средства по понятным причинам не предусмотрены, а работа с внебюджетными ресурсами куда сложнее)… Вряд ли всю эту громадную работу можно полноценно провести за неделю. А любой сбой — основание для сомнений в достоверности результатов голосования. Особенно с учётом желания многих деятелей — от Киева до Вашингтона — отвергнуть референдум как целое.

Далее, сколь ни очевидной кажется выносимая на голосование альтернатива — она заслуживает подробного обсуждения. Ведь каждый из вариантов порождает обширный спектр последствий. Пока не все они даже перечислены — не говоря уж об их оценке. Вдобавок в список не попал третий вариант: оставить нынешнее положение. То есть от граждан требуют одобрить хоть какое-нибудь, но изменение. Причём толком не обсудив его. Против такого голосования будут рано или поздно возражать даже сами его участники, как только выявится какое-то из отрицательных последствий (а они непременно будут: ничто не состоит из одних достоинств). То есть референдум оказывается уязвим для критики не только извне и по форме, но изнутри и по содержанию.

Но всё это меркнет на фоне главного вопроса: что делать русскому большинству граждан Украины за пределами Крыма?

Нынешняя киевская «власть» самостоятельно лишила себя всяких признаков легитимности. Прежде всего она добилась этого формальным путём: объявила президента отстранённым от должности по основанию, не предусмотренному законом. А ведь именно президент по действующей конституции Украины должен утверждать все решения Верховного совета, кроме решения о своём отстранении по законным основаниям. Таким образом последующие решения совета — от введения в действие другой версии конституции до назначений на государственные посты — юридически ничтожны. Но не удовлетворясь этим, депутаты публично — под видеокамеры — голосуют чужими карточками, вводят во власть откровенных уголовников и вообще делают всё от них зависящее, чтобы не дать даже своим западноевропейским и североамериканским нанимателям ни малейшей возможности признать киевский политикум законной и эффективной властью. Сила права и в Киеве, и в действиях его представителей в регионах отсутствует — осталось право силы.

В условиях самостоятельно созданного центром вакуума власти регионы могут действовать самостоятельно, опираясь на законность собственных действий.

Не признавая распоряжения киевских узурпаторов, они могут совместно выстроить новую систему власти, отражающую интересы большинства.

Кстати замечу: большинство украинцев — русские. Ещё в 2008-м году знаменитая социологическая служба Gallup подсчитала, на каких языках обитатели постсоветского пространства выбирают для заполнения предлагаемые ею анкеты. На Украине 83% опрошенных выбрали русский язык. А ведь человек принадлежит к тому народу, на чьём языке думает.

Если Крым в одиночку уходит из состава Украины — на ней станет меньше одним субъектом, отвергающим киевскую узурпацию. Значит, больше шансов станет у тех, кто её организовал и поддерживает. Падает и общее число граждан, не считающих возможным подчиняться разбойникам. Значит, разбойникам проще задавить непокорных.

Дело не только в общей численности сторонников закона. Киев пока не располагает силами, способными противостоять всем его оппонентам сразу. Не от избытка сил он назначает губернаторами обладателей частных армий, а его иностранные владельцы завозят в страну своих бойцов того же сорта. Но этих сил уже достаточно, чтобы давить непокорные области поодиночке. Одолеть организованную преступную группировку может только организованная законная сила. Крым, вышедший из-под угрозы агрессоров (и благодаря своему географическому положению, позволяющему контролировать всех приезжающих, и благодаря изобилию действующих и отставных военнослужащих, уже сформировавших серьёзную и хорошо организованную самооборону), может стать координатором не только коллективного отпора преступникам, но и коллективного подавления их. Крым, в одиночку вышедший из состава Украины, оставляет всех своих единомышленников на произвол судьбы, позволяя узурпаторам поэтапно привести всю республику к покорности. Тогда свержение внезаконной власти может отодвинуться в неопределённое будущее (не говоря уж о том, что иностранные спонсоры получат время для потрошения ресурсов Украины).

Наконец, Крым может разнообразными способами (не буду их перечислять: специалисты всё равно назовут больше вариантов) способствовать укреплению в других регионах Украины властей, отвергающих диктат киевских узурпаторов. Тогда появится возможность совместно провести референдум с любым набором предлагаемых решений. А чем больше народу оглашает своё мнение — тем больше шансов, что к этому голосу прислушаются даже те, кто пока пытается сделать вид, что узурпаторы могут стать законной властью.

Российская Федерация уже обещала, что будет считаться с голосом народа. Но опять же: чем больше будет народу, чем громче его голос — тем больше у РФ возможностей защитить народ от международных разбойников и их киевского и львовского оружия.

Не знаю, чем можно оправдать бегство Крыма. Даже если его парламент и правительство получили сведения о какой-то чудовищной угрозе извне, от которой можно укрыться только под сенью российского триколора — надо прежде всего обнародовать эти сведения: огласка готовящегося преступления — довольно надёжный способ предотвратить его. А уж мотивы вроде «моя хата с краю, я ничего не знаю» можно квалифицировать в лучшем случае как дезертирство с поля сражения, а то и как удар в спину соратникам.

Если в Симферополе этого не понимают — пусть учатся политике. Если понимают — надеюсь, в Российской Федерации найдётся кому вернуть их на поле идеологического боя и научить дисциплине государственной жизни.