«Где та критическая точка, что даже белорус скажет: «Е-мое, сколько же можно?!»

Почему значительная часть Украины не рада Майдану и смене власти? Один из руководителей кампании «Говори правду!» и уроженец Украины Сергей Возняк рассказал «Салідарнасці», почему боятся его родственники, какую угрозу бандеровцы несут остальным, и почему в ситуации с Крымом нельзя апеллировать к истории.


– Все мои родственники – родные дяди и тети, двоюродные братья и сестры, двоюродные племянники – из Одесской и Николаевской областей, откуда мои родители. Это южная Украина, это «российская» Украина. Они все украинцы, говорят по-украински, но боятся бандеровцев и негативно высказываются о Западной Украине. Они советские украинцы.



– Как ваши родственники восприняли Майдан и смену власти?

– Они очень напуганы. Мой двоюродный брат в Николаеве – чиновник достаточно крупного ранга, начальник управления. Чтобы стать чиновником, ему пришлось вступить в Партию регионов. Его отец, мой дядя, сейчас очень волнуется за него – неизвестно уволят или еще что.

Муж моей двоюродной сестры – мэр одного из небольших городков и, естественно, тоже член Партии регионов. Конечно, они боятся последствий, боятся мести со стороны новой власти.

Я не спрашивал, на чьей стороне они были во время Майдана. Но не думаю, что они сильно переживали бы победе Майдана, если бы там на первый план не вышли радикально настроенные элементы. Родственники ведь особенно в политику не лезли, занимались своими делами, ходили на работу.

Но насколько я понимаю, результатом Майдана стало... Да, снесли коррумпированное государство Януковича, но взамен предлагают государство этнических чисток. По крайней мере, это предлагает та часть Майдана, которая сейчас на виду. Я предполагаю, что среди участников и руководителей Майдана есть люди трезвых и умеренных взглядов. Хотелось бы, чтобы они были на первых ролях.

Первое, что победители должны были сделать – успокоить восточные и южные регионы: люди не бойтесь, не будем вам запрещать говорить на русском языке и водить детей в русские школы. Не надо было воевать с памятниками и с языком. Нужно было заниматься экономикой.

Но поскольку на первый план вышли мальчики с автоматами, которые ходят и раздают подзатыльники прокурорам, то даже мои симпатии к Майдану, естественно, снижаются.



Но я то не живу там. А для моих родственников, которые живут в южной Украине, наступает страх и ужас, что этот парень с автоматом приедет в Николаев и будет разбираться, кто в каких партиях состоял.

Это, конечно, печально. Я был на стороне Майдана, радовался, что свергли Януковича. Но первое что меня встревожило – выступление на Майдане Юлии Тимошенко, которая сказала, что всех этих нужно предать суду Майдана. А, извините, суд Майдана – это что такое? Почему нельзя предать обыкновенному суду с адвокатами и прокурором? Суд Майдана – это линчевание. Это самосуд.

Возможно, Тимошенко сказала это на эмоциях, я понимаю психологическую ситуацию, в которой она находилась сразу после освобождения из тюрьмы...

А потом когда эти ребята с автоматами стали ходить на сессии областных советов и говорить депутатам как голосовать... Это снижает симпатии к Майдану.



Добавляет тревоги еще и то, что с другой стороны, пророссийской, на первый план стали выходить такие же идиоты, которые хлопали в ладоши, когда Путин сказал о возможности вмешательства российских войск. Казалось бы, нормальный человек должен в ужас прийти от этой фразы – потому что это означает кровь.

Для меня ситуация выглядит очень печальной, поскольку я вижу, что с обеих сторон на первый план вышли радикальные силы, которые мыслят одномерно, знают простые решения – задушить, пристрелить и все будет решено. В тени оказались люди (уверен, что они есть с обеих сторон), которые могли сказать: давайте попробуем сплотить общество и решать социально-экономические проблемы.

– При разговоре о противоречиях Восточной и Западной Украины большинство экспертов обычно подчеркивает, что целостность страны – это непререкаемая ценность. Но ведь есть и другие мнения. Известный украинский писатель Юрий Андрухович, живущий в Ивано-Франковске, три года назад сказал в интервью: «Если еще когда-то произойдет такое чудо, что в Украине опять победят, условно говоря, оранжевые, то нужно будет дать возможность Крыму и Донбассу отделиться».

– Пока его прогноз и сценарий осуществляется. Нельзя исключать, что Украина расколется и на две, если даже не на три части. Не думаю, что на юге страны хотят раскола, но если встанет вопрос об угрозе их жизни, то да, придется делать такой выбор.

Игра, которую затеяло радикальное крыло Майдана, очень опасна. На самом деле они большой вред Украине приносят. Повторяю: я бы на их месте поехал на Восток и Юг успокаивать людей. И украинцев, которые живут в российскоориентируемых регионах, и неукраинцев, которых туда много поехало еще в царские времена и при Союзе.

Я также не исключаю раскола Украины. Если не удастся примирить стороны. А примирить сейчас будет тяжело. Сотня погибших с обеих сторон. А у них же есть родственники... К сожалению, очень тяжелым будет путь к примирению.

– Крым – это чья, по-вашему, территория?

– Конечно, исторически это территория больше российская. Крым достался Украине по недоразумению в 1954 году, по воле одного человека. Татары и турки могут спорить с Россией за Крым, но никак не Украина.

Но подходить с исторической меркой нельзя. Если сейчас начать разбираться, какой стране какая территория принадлежит законно или незаконно, то начнется мировая война. Нужно смириться со статус-кво.

Так сложилось, что Калининградская область принадлежит России. Можно вспоминать, чья это на самом деле земля, но это путь к войне. Здесь нельзя апеллировать к истории.

Не зря же в 1975 году подписали Хельсинкский акт о нерушимости послевоенных границ. Все согласились, что Советский Союз себе что-то оттяпал, как победитель. Румыны согласились, что Молдова – это не их территория и т.д. И это было нормальное решение.

Попытка Кремля в сложившейся ситуации оттяпать Крым – это безумие и большая ошибка. Надеюсь, Путин на это все-таки не пойдет. Это не Южная Осетия, Украина – большая страна, есть реальная угроза большой войны.

– Вы сейчас много контактируете с людьми в качестве кандидата в депутаты на местных выборах. Как белорусы реагируют на ситуацию в Украине?

– Я провожу агитационную кампанию в Минске, но также являюсь одним из координаторов кампании «Говори правду!» по Беларуси, участвую в пикетах наших кандидатов в регионах.

Все не хотят, чтобы было как на Майдане. Это говорят и противники Лукашенко, и сторонники Лукашенко. Даже те, кто за перемены – «только чтобы без крови, без трупов». Поэтому мы апеллируем к нашей идее «Народного референдума».

Увидят наш оппозиционный пикет, подходят – «вы хотите, чтобы было как на Майдане?». Мы вынуждены людям объяснять. Мы за «Народный референдум», чтобы как раз не было так, как в Киеве.

– Что удивляет вас в реакции белорусов?

– Удивляет, что наши люди в отличие от украинцев готовы гораздо больше терпеть унижения со стороны власти. Уровень гражданского самознания у украинцев выше, я им восхищен. Все-таки люди простояли на Майдане три зимних месяца, их пытались вытеснять, в их стреляли. Такой готовности у белорусского общества я не вижу.

У белорусов сакральное отношение к власти: какой бы она не была (если даже она подлая и предает на каждом шагу), с ней нужно ладить и уживаться.

Интересно, как долго власть может белорусов унижать? Где та критическая точка, что даже белорус скажет: «Е-мое, сколько же можно?! Давайте, ребята, попробуем вас как-то поменять».

– Какие выводы, на ваш взгляд, следует сделать белорусской оппозиции из ситуации в Украине?

– Сначала – о Лукашенко. Мне кажется, что он, как человек одномерного мышления, а не диалектического, сделает для себя вывод очень простой: разгонять надо сразу. Не смотреть и ждать, куда оно качнется.

А насчет оппозиции – прежде чем нам звать людей к каким-то уличным акциям, нужно завоевать их доверие, одержать электоральную победу в их головах. До сих пор еще ни одни выборы не фиксировали, что оппозиция получала большую поддержку, чем действующая власть.

Поэтому сначала надо заручиться поддержкой людей, а потом уже думать о победных сценариях.