«Финка», «мойка», пуд бабла

Экономические (особенно финансовые) преступления - интеллектуально-емкая сфера деятельности, требующая изощренно продуманных схем, юридически безупречных ходов, безукоризненно профессиональных исполнителей. В США или Западной Европе что ни резонансный судебный процесс такого рода - то готовая фабула для детектива. Чем выше уровень развития экономики, чем многообразнее социальные структуры, чем глубже разделение труда, тем хитрее замыслы по получению дохода вопреки закону. И наоборот.

Согласно данным ДФМ, за 2013г. выявлено 817 подставных компаний, на расчетных счетах которых заблокировано Br35,5 млрд. и $14,7 тыс. Отличились и физлица: «В связи с попыткой легализации преступных доходов на территории республики заморожены счета 3 физических лиц с блокированием около $3 млн.».

800 лжепредпринимательских структур (хоть «финок», хоть «моек», хоть компаний-призраков, построенных по бизнес-модели «Рога и Копыта») на такую страну, как наша, - это многовато. На каждую фирму-«пустышку» приходится в среднем от $4,3 тыс. до $8 тыс. (с учетом трех необычайно удачливых физлиц) замороженных на счетах денег. Проще говоря - с гулькин нос. Общая сумма замороженных ДФМ при выводе в зарубежные банки денег составляет Br20 млрд., или $2 млн., что тоже негусто.

Характеризует это, конечно, не качество работы КГК, а среднеэкономическую температуру по всебелорусской палате: учреждать подставную компанию и преступать черту закона предприниматель рискнет либо по большой нужде, либо по большой алчности, пропорциональной уводимой из легальной экономики сумме. Из чего можно сделать тривиальный вывод: нелегко и скудно живется нынче как теневому, так и вполне законопослушному отечественному бизнесу. И вообще, кому сейчас легко?

В развитых странах самые громкие экономические правонарушения обычно связаны с финансовым сектором.

В Беларуси, по замечанию сотрудников ДФМ КГК, среди «высокорисковых с точки зрения теневой экономики» отраслей числятся «строительство, импорт и оборот на территории республики различных товаров (автозапчасти, бытовая техника, медицинские изделия и др.), реализация мясо-молочной продукции». Если упростить этот перечень, получится показательная триада: строительство, ВЭД (импорт-экспорт), торговля (опт-розница). Полукриминальная аура витает над этими сферами деятельности с позднесоветских времен (и годы, похоже, не властны над нею), а присутствие денег в остальных отраслях либо недостаточно, либо сомнительно.

Приводимый КГК конкретный пример в этом смысле еще более назидателен: «Мы провели анализ финансовых операций молокоперерабатывающих предприятий и их контрагентов и выявили, что продукция 19 молочных заводов вывозилась за пределы республики под прикрытием сделок с лжеструктурами. В дальнейшем она реализовывалась за наличные денежные средства без проведения по бухучету». Итог - 14 уголовных дел и взыскание в бюджет государства Br4,6 млрд. Молоко в 2013г. стало одной из важнейших экспортных позиций - значит, будут нарушения на молокозаводах. Попрет завтра в гору на внешних рынках спрос на бульбу - придется компетентным органам проверять на лжепредпринимательство каждый картофельный бурт.

Заметьте, наиболее громкие коррупционные дела в РБ из года в год тоже не отличаются ни изыском, ни разнообразием: либо откат, либо распил через контролируемые должностным лицом фирмы-«присоски». Для государства, первый руководитель которого был уличен соратниками в хищении ящика гвоздей, это, в общем, предсказуемо.

Ненормально другое - 20 лет не меняются ни белорусская экономика в целом, ни механизмы получения ее бенефициарами доходов - как легальных, так и теневых. Воруют и производят у нас одинаково неэффективно - без огонька, без фантазии, без инноваций; без укрывательства капитала от налогов посредством передачи в доверительное управление трастовым фондам и сотрясающих финансовые рынки шокирующих инсайдов. Так что, похоже, даже в Госконтроле грустят и скучают от шаблонности вскрываемых криминальных схем: «финка», «мойка», пуд бабла - и толпа проверяющих у ворот молокозавода.

Янка Грыль