Это было время отдыха.

Сегодня есть достаточно фактов и свидетельств чтобы утверждать что полная боевая готовность была введена 18(по др.свидетельствам аж 16) июня

18 июня Германия по сути прервала контакты с руководством СССР и руководство СССР усилило боевую готовность

21 июня как известно были созданы военные фронты,начали работу КП,назначенны командующие фронтами и направлениями

Но одновременно происходили события которые никак не вписывались в понятие обороноспособности—а именно отправление военных в отпуска

Но нужно подчеркнуть одно—21 июня большинство гарнизонов на границе ничего не подозревало

НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ

Начальник штаба 4-й немецкой полевой армии генерал Блюментрит позже вспоминал:

«Как мы предполагали, к вечеру 21 июня русские должны были понять, что происходит, но на другом берегу Буга, перед фронтом 4-й армии и 2-й танковой группы, то есть между Брестом и Ломжей, все было тихо. Пограничная охрана русских вела себя как обычно. Вскоре после полуночи международный поезд Москва-Берлин беспрепятственно проследовал через Брест»

Ему вторит Гудериан:

«Тщательное наблюдение 21 июня за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях.

Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра производился развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками»

Но это отнюдь не значит что никто не готовился к отражению агрессии.

Из дневника Ф.Гальдера:

« 22.5.1941 г. ...Майор Вестерберг (из отдела аэрофоторазведки штаба военно-воздушных сил) докладывает о результатах аэрофотосъемки эскадрильей Ровеля русских пограничных районов. Имеются точные данные о том, что вдоль границы ведутся обширные работы по строительству укреплений (особенно противотанковых рвов).

На подготовку сплошного оборонительного рубежа указывает также укладка кабеля. Аэрофотосъемка подтверждает наше мнение, что русские полны решимости удерживать свои границы...».

Этот факт свидетельствует о том что на границе возводили укрепления для отражения агрессии и это опровергает лживые доводы Резуна о том что укрепления не возводились…

Есть также свидетельства немецких солдат о новых советских ДОТАХ на границе..

ОТПУСК В ЗАПАДНОМ ОКРУГЕ

Утром 21 июня неожиданно отменили и казарменное положение для командиров, которые с середины весны безвылазно ночевали в казармах и лесных землянках вместе со своими подчинёнными.

К семьям и в рестораны офицеры многих (но далеко не всех) частей одновременно отправились во всех округах.

На всех фронтах.

Ведь управления всех фронтов уже были на тот момент созданы и занимали (или уже заняли) свои заранее оборудованные передовые КП.

И именно в этот момент быстро спровадили на отдых составы гарнизонов

Вот воспоминания полковника Белова – бывшего командира 10-й смешанной авиадивизии Западного ОВО (одной из трёх, разгромленных немцами в Белоруссии в первые же дни войны):

«...20 июня я получил телеграмму с приказом командующего ВВС округа: привести части в боевую готовность, отпуска командному составу запретить, находящихся в отпусках – отозвать в части... Командиры полков получили и мой приказ: самолёты рассредоточить за границы аэродрома, личный состав из расположения лагеря не отпускать...»

Но далее Белов пишет:

« В 16.00 21 июня из штаба округа пришла новая шифровка.

Она отменила прежний приказ о приведении частей в полную боевую готовность и об отмене отпусков»

Белов пишет, что даже не стал доводить это распоряжение до подчинённых....понимая его преступность

Подобное игнорирование непонятных и преступных по сути приказов, отдававшихся Москвой и ретранслируемых штабами округов – довольно типичная реакция командиров боевых частей.

Впрочем, в других частях эти приказы всё же выполняли...

Вот, например, рассказ о ситуации в 13-м бомбардировочном полку 9-й авиадивизии, базировавшейся в той же Белоруссии (45 экипажей, 51 самолёт СБ/Ар-2 и 8 Пе-2) очевидца М.Ярнова:

«С рассвета до темна эскадрильи замаскированных самолётов с подвешенными бомбами и вооружением, с экипажами стояли наготове».

И вот, в этой явно бывшей до 21 июня начеку приграничной авиачасти Цупко продолжил

«...на воскресенье, 22 июня... объявили выходной. Все обрадовались: три месяца не отдыхали!..

Вечером в субботу, оставив за старшего начальника оператора штаба капитана Власова, командование авиаполка, многие лётчики и техники уехали к семьям в Россь»

Далее он вспоминал:

«Вечером в субботу, оставив за старшего начальника оператора штаба капитана Власова, командование авиаполка, многие летчики и техники уехали к семьям в Россь, а оставшиеся в лагере с наступлением темноты отправились на площадку импровизированного клуба смотреть новый звуковой художественный фильм «Музыкальная история».

Весь авиагарнизон остался на попечении внутренней службы, которую возглавил дежурный по лагерному сбору младший лейтенант Усенко.»

Далее события развивались так со слов уцелевших:

«Из палаток, схватив оружие и противогазы, выбегали люди и привычно бежали к самолетам, на свои посты. А над головами, поливая опушку леса пулеметным дождем, неистово носились фашистские самолеты.

Но земля врагу ничем не противодействовала — полевой аэродром не имел зенитных средств прикрытия:

Накануне зенитная батарея была снята с позиции и уехала на учения.»

Составов нет…зенитной батареи нет….только младший лейтенант Усенко остался

ОТДЫХ В ПРИ-БОВО

В прибалтийском военном округе тоже решили отправить части на отдых.

По воспоминаниям генерал-майора Осокина Н.И., 270-й корпусной артиллерийский полк (КАП) тяжелой артиллерии, приданный 16 стрелковому корпусу 11-й Армии:

«К ночи 21-го, комполка приказал расчётам дежурить у орудий! Офицеры получили команду «ещё раз проверить и уложить в чемоданы походные вещи». Но в этом округе всё началось ещё 16-го июня, когда в округ пришла директива о приведении механизированных частей округа в полную боевую готовность.»

Об этом свидетельствует уже другой генерала этого округа, генерал-полковник П.П.Полубояров (бывшего перед войной начальником автобронетанковых войск ПрибОВО):

«16 июня в 23 часа, командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединений в боевую готовность ... 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы

В течение 19 и 20 июня это было сделано ... 16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус, ... который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе".

Но далее происходят странные вещи….

Из Москвы прибыл некий генерал, прибывший 20-го июня с проверкой в эти части и потребовавший снять прицелы с пушек и «сдать для проверки в окружную мастерскую в Риге». Это примерно в 300-х км от лагеря.

При этом, «генерал был немногословен, угрюм, сердит».

Но Москва команды на внеплановые проверки «прицельных устройств пушек» в отдельных частях. Это была уже «личная инициатива» генерала.

Есть много свидетельств об загадочном генерале,но его имя никто не поминает….как считается цензура просто запретила его публиковать

Но далее Полубояров сообщает:

«Был получен приказ.Офицерам, что от границы, на 50 км в тыл, будут отведены пехотинцы, якобы «для смягчения обстановки на границе» (таким образом, и артиллеристы и танкисты оставались без поддержки).

И ещё разрешили«комсоставу частей (офицерам!), находящихся в лагерях, в выходные (как раз на 21-22 июня!) выезжать на зимние квартиры к семьям», уехать в Каунас (за 40 км)!»

ИНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

Рассказ Председателя Комитета стандартов (с 1943 г.) В. С. Емельянова историку Г. А. Куманеву о 22 июня 1941 г.

«В первой декаде июня 1941 г. Председатель Комитета стандартов Павел Михайлович Зернов предложил мне поехать для отдыха в Сочи со всей семьей.

Я получил путевку в санаторий СНК СССР, купил четыре билета в скорый поезд – себе, жене, дочери и сыну, – и мы стали готовиться к отъезду…

Приехали на Курский вокзал. Погрузились в свой вагон, заняв два купе… Но вот поезд тронулся. Пассажиров в нашем вагоне оказалось немного. В соседних купе ехали на отдых полковник и работник аппарата Правительства, у которого была путевка тоже в наш санаторий.

Перед Курском полковник стал собирать свои вещи и, когда я проходил мимо его купе, спросил меня: «Вы в Курске не сходите?» Я ответил, что нам выходить дальше…

Полковник посмотрел на меня с большим удивлением.

– А разве вы ничего, не знаете? Германия совершила нападение на нас. Началась война.

Эта весть меня просто ошеломила. В это время поезд подошел к Курску. Прощаясь, полковник посоветовал нам тоже немедленно возвращаться в Москву.»

В субботу вечером 21 июня, по рассказу Н. Еремина, генерал Микушев, созвав для совещания начальствующий состав, обратился к собравшимся со следующими словами:

«Мы с вами находимся в приграничной дивизии, и наша задача заключается в защите государственных интересов здесь, непосредственно на границе. Эта задача ... с нас не снимается сейчас, когда в приграничной зоне, как вам известно, создалась довольно-таки неясная и тревожная обстановка. Среди местного населения продолжают упорно держаться слухи о скорой войне.

Вы сами видите, как немецкие самолеты нарушают границу и летают над нашей территорией. Непосредственно перед нами к самой границе только за последние дни немцы подвели крупные силы...

Мы с вами должны быть готовы к самому худшему... Начальник штаба дивизии остается в лагерях до утра. Командиры частей тоже. Начсоставу отпуска сегодня сократить до минимума, лучше всем быть в лагерях...»

По утверждению того же Еремина нач.состав отправили по отпускам перед нападением.

ВОЕННЫХ РАЗВЕДЧИКОВ ТОЖЕ ОТПРАВЛЯЛИ НА ПОКОЙ

Устинов Евгений Парфёнович (1914-1945), служил в спецчастях оперативной разведки Генерального штаба Красной Армии, на 22,06.1941 г.

Его дочь Ольга вспоминала:

«В памяти есть эпизод о кишечном отравлении всей части. Вот после этого факта он начал говорить в семье о войне открыто. Было возмущение у всех семей комначсостава о том, что кухню части оставили в Красном Урочище, а часть отправили под Гродно.

Может быть, он и раньше знал о предстоящей войне, но мама других фактов не знает. Это была весна 1941 г. Он служил в 121 отд. разведывательном батальоне, как говорит мама, в "особом отделе".

И факт эвакуации из Красного Урочища семей комначсостава говорит о том, что он знал раньше о войне. Командование решило вывезти свои семьи не так уж и рано, 18 июня. Собирались быстро в дорогу, на Борис

ов. Начальником особого отдела был Лысов (инициалов не помнит), очень пожилой человек. Он и отдал приказ Евгению Парфёновичу об эвакуации семей.

А его, к удивлению всех, отправил в очередной отпуск.

Должен быть идти сам, все это знали. Сейчас этот поступок расцениваем как спасение Евгения Парфёновича. Он был молодым, а Лысов мудрым и опытным человеком, увидевшим неготовность наших войск к обороне.»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Есть достаточно свидетельств того что составы округов отправляли в отпуск 18-21 июня.

Причем пик сезона пришелся именно 21-го числа.Отменили полную боевую готовность и распустили составы на отдых.

Эти действия опять же носили системный характер,во всех западных округах и вероятно были санкционированы большими предателями в Москве