Христианская злоба

Вот интересный вопрос, кстати говоря. Если попытаться найти и сформулировать некое определяющее, объединяющее христиан качество и чувство. Что это за качество и что это за чувство?

Я полагаю, что наиболее характерной, наиболее присущей христианам всё-таки является злоба. И сегодня мы поговорим с Вами о христианской злобе, как о самой яркой и самой заметной черте этой идеологии. Повторяю, мы говорим не о так называемой вере, не о частном деле неких граждан, мы говорим именно об идеологии.

И вот злоба является самой характерной чертой христиан не только сегодня. Мы в этом могли убедиться, когда следили за этим своеобразным рецидивом процессов о ведьмах, средневековых процессах о ведьмах. То, что мы видели на примере этих бедных девочек, которые не там где-то спели свою песенку. Но, если мы обратимся, к скажем так столь же свежим по историческим меркам примерам, мы увидим эти примеры исключительной злобности практически во всём и практически у всех. Например, у христиан, у православных считается мерилом добросердечия, благостности, тихостности некий Иван Сергиев, церковный псевдоним Иоанн Кронштадтский. Посмотрим, чем он отличился и чем он запомнился. Он запомнился тем, что в 1908 году, когда Лев Николаевич Толстой тяжело болел, и за Льва Николаевича переживала вся Россия, Иоанн Кронштадтский молился о смерти Льва Толстого, прося своего Бога убить старенького писателя. В своём дневнике за 1908 год Иоанн Кронштадтский записывал своё прошение к Богу: «Не дай ему дожить до праздника. Забери его смердящее тело с земли» и так далее, так далее, так далее.

У христианской злобы, у костров, у нетерпимости, у той свирепости, которую мы видим в отношении картин Репина, поэм Пушкина, выставок, спектаклей, конечно, очень глубокие, серьёзные корни. Я уж не говорю про Библию, которая вся насквозь пронизана призывами к убийствам, к мести, к ненависти, требованиями убивать безжалостно по национальному и расовому признаку. Причём надо помнить, что там тоже всё не так безобидно, древние евреи очень любили масштабные убийства. Если я не ошибаюсь, в четвёртой Книге Царств, в девятнадцатой главе радостно сообщается о том, как Бог мгновенно за какую-то малую провинность убивает 185 тысяч ассирийцев. Ни сколько-нибудь, а 185 тысяч. А в третьей главе Книги Царств пророк Илия одномоментно убивает 800 пророков на горе Кармель.

Но в Евангелие дело обстоит ничем не лучше. Причём надо помнить, что из большого количества Евангелий, которые были уже к III веку нашей эры, были выбраны всего четыре, причём выбраны по такому, мягко говоря, анекдотическому признаку, что упоминать о нём даже и не стоит. Причём все Евангелии: и первое Евангелие Иакова, и Евангелие от Никодима, от Петра, Фомы, Марии, Евангелие младенчества, Книга о рождестве и детстве Спасителя, они все имели абсолютно равное, с исторической точки зрения, право на существование и все имели право стать каноническими книгами.

Тем не менее, каноническими были избрани четыре. Остальные остались в обиходе христиан, притом что не являются каноническими книгами, их не читают вслух в церкви, тем не менее, они существуют.

Есть замечательная, среди апокрифических Евангелий, Книга о рождестве и детстве спасителя. Буквально в шестнадцатой главе мы видим, что: «Четырёхлетний Иисус, играя с детьми в день субботний на берегу Иорданском, осерчал на какого-то мальчика, который сломал его игрушку и сообщил ему: горе тебе, сын смерти, сын Сатаны. Ты осмелился разрушить работы, которые я сделал. И в тот же час умер тот, кто сделал это». То есть маленький мальчик.

В девятнадцатой главе кто-то осмелился толкнуть маленького Иисуса. «И сказал ему Иисус: ты не возвратишься здоровым с дороги своей». И в тот же час упало и умерло дитя то».

В Евангелие младенчества, в сорок шестой главе мы опять встречаем, но, правда, в другом контексте мальчишку, который в лесу случайно толкнул Иисуса. «Иисус говорит этому ребёнку: так же как ты меня толкнул, упади и не вставай. И тот час ребёнок упал на землю и умер».

В сорок восьмой главе маленький Иисус убивает своего учителя, который неправильно объясняет ему значение буквы Алеф. И так далее, и так далее.

То есть, база для злобы, база для ненависти у христиан очень богата, поэтому не надо удивляться тому, что происходило в течение русской истории, когда не просто убивали по религиозному признаку, убивали с каким-то невиданным зверством. Вспомним, очень как ни странно положительного персонажа Дмитрия Ивановича – Императора Димитрия, который больше известен как Лжедмитрий. Хотя никто, осуждая этого персонажа, не может сказать, что же плохого он сделал. Только известно, что в первый же год, он очень недолго царствовал, он поменял боярскую думу на сенат, он дал полную свободу передвижения по стране, он по сути дела отменил крепостное право, он попытался основать университеты. Он сделал то, что спустя много времени после него начал делать Пётр Алексеевич. Вспомним, чем закончилась судьба этого так называемого Лжедмитрия. С какой образцово-показательной злобой он был истреблён, и труп его был выставлен на поругание.

Это всё очень важно, хотя христианство, конечно, фоссилизировалось, оно окаменело, из него исчезли живые черты, тем не менее, вероятно, они присутствуют, и мы должны понимать, что именно злоба является отличительной чертой христианства.