Лингвистический «висяк»: русский язык подсказывает решение загадки

Питер Дизикес, MIT News Office, 7 февраля 2014 года

Профессор Массачусетского технологического института, в своей новой книге рассказывает, как причуды русских числительных могут подсказать нам нечто глубокое об универсальных свойствах грамматики.

Когда дело доходит до цифр, грамматика русского языка обнаруживает просто сбивающие с толку заросли правил. Существительные в единственном числе, такие как «table» (по-русски ― «stol»), используемые в предложении в качестве подлежащего, принимают особую «падежную форму», которая называется именительным падежом единственного числа. Когда же они используются с числительными пять и выше, они принимают другой падеж, который называется родительным падежом множественного числа: “table” ― “стол” превращается в «пять столов» («pjat’ stolov»). А с числительными от двух до четырех, он принимают ещё один падеж ― родительный падеж единственного числа: «twotables» превращаются в «два стола» («dvastola»).

Однако для любых чисел, оканчивающихся на цифру 1, правильный падеж ― это, опять же, именительный падеж единственного числа: «5,281 children» по-русски будет дословно переводиться как «5,281 child» («5281 ребенок»). Если перед существительным стоит предлог, многие из этих падежей снова меняются.

«В русском языке наличествует просто удивительная путаница с цифрами», ― говорит Дэвид Песецкий (DavidPesetsky), профессор современных языков и лингвистики Феррари П. Попечительского совета (theFerrariP. Ward), и руководитель кафедры Лингвистики и Философии Эм-Ай-Ти (MIT’sDepartmentofLinguisticsandPhilosophy).

Что больше всего интересует Песецкого в этой путанице, так это правила грамматики для падежей: префиксы и суффиксы, которые ― во многих языках ― показывают, какую часть речи представляет слово в данном предложении. Например, читая предложение на латинском языке, вы должны опознать суффикс, обозначающий падеж окончания любого существительного, чтобы понять, какой частью речи это существительное является и точно понять смысл предложения. Сегодня функция падежа играет важную роль в таких языках, как немецкий, японский, корейский и некоторых других. В английском же существуют лишь лёгкие следы таких падежей, ― например, различие между «она» и «её» («she» & «her»).

Но эта странность с правилами русских падежей для чисел, как считает Песецкий, может сказать нам о падежах нечто очень важное и в более широком плане, дав нам редкую возможность увидеть некоторые аспекты современного языка, обычно скрытые различными другими сложностями. Падеж, утверждает он, не содержит в себе отдельный набор грамматических правил ― напротив, определённые падежные окончания естественным образом принадлежат и выводятся из определенных частей речи. Как выразился Песецкий, существительные «рождаются родительным падежом», и существование падежа, возможно, просто отражает то, как разные части речи взаимодействуют друг с другом.

И теперь Песецкий излагает эту свою теорию о роли падежей в только что вышедшей в Эм-Ай-Ти Пресс (MIT Press) книге «Морфология падежей в русском языке и синтаксические категории»(«RussianCaseMorphologyandtheSyntacticCategories»).

«Идея состоит в том, чтобы свести понятие падежа к понятию «часть речи»», ― говорит Песецкий. ― «Тогда вы сможете избавиться от излишних осложнений в теории грамматики вообще». При этом, однако, Песецкий говорит, что он обращается к «более глубокому и более значимому [вопросу]: вопросу о том, почему падеж в языках должен находиться на первом месте».

Рождённый вот так: действительно ли существительные «родительные»?

Для любого, кто когда-либо продирался сквозь, скажем, элементарный латинский язык, сама идея о том, что существительные имеют естественный падеж, кажется довольно странной.

Рассмотрим формы слова, обозначающего собаку: «Canis». Окончание именительного падежа означает, что в предложении оно является подлежащим («Собака ест еду Вергилия»), тогда как слово «Сanem» (винительный падеж) означает, что оно является прямым дополнением («Вергилий кормил собаку»), а слово «Сani» (дательный падеж) ― это косвенное дополнение («Вергилий взял собаке еду»). Наличие падежей обеспечивает лингвистическую гибкость.

«Идея о том, что существительные рождаются «родительными», полностью противоречит любым интуитивным представлениям», ― признаётся Песецкий. ― «Она и моим противоречит. Это заявление не кажется очевидным».

Чтобы увидеть, почему существительные действительно по своей природе могут быть «родительными», ― размышляет в своей книге Песецкий, ― рассмотрим хотя бы такую фразу на русском: «эти последние пять красивых столов» (etiposledniepjat’ krasivyxstolov), или «theselastfivebeautifultables», которые являются примером «падежного несоответствия». Слова «эти», «последние» и «пять» ― все стоят в именительном падеже, а «красивых» и «столов» остаются в родительном.

Песецкий, опираясь на детальное сравнительное исследование, впервые проведённое его коллегой по Эм-Ай-Ти Норвином Ричардсом (NorvinRichards), между русским языком и исчезающим австралийским языком Лардил (Lardil), утверждает, что такое несоответствие имеет место потому, что русский язык фактически является «падеже-слагаемым» («case-stacking») языком, то есть языком, в котором к данному слову и в данный момент могут вполне законно применяться множественные падежи. В русском языке эта «падеже-слагаемая» тенденция обычно незаметна из-за её взаимодействия с другими процессами.

«Моя идея состоит вот в чём: как ведут себя существительные и глаголы, когда они ставят падежные отметки, то есть, действительно ли они именно маркируют некоторые другие фразы в качестве зависящих от них частей», ― говорит Песецкий. ― «Существительное определяет родительный падеж потому, что быть «родительным» ― это именно другая функция существительного. Глаголы определяют винительный падеж потому, что они являются «винительными». Предлоги определяют инструментальный, или дательный, падеж потому, что они [изначально] являются инструментом, или «дательными»».

С этой точки зрения устойчивость родительного падежа в русских существительных, построенных на базе числительных, вовсе не удивительна, а является окошком в скрытые механизмы языка.

Эти заявления Песецкого по поводу русского языка не являются результатом изучения учебников по русскому, а замечены им в процессе работы в области лингвистики, которой он занимается с 1970-х годов.

«Если вы откроете любой учебник по русской грамматике, то во всех них вам будет сказано, что числительное задаёт родительный падеж», ― говорит Песецкий. ― «Моё предложение состоит в том, что нам следует перевернуть это утверждение с ног на голову. То, что делает числительное на самом деле, ― это защищает «родительность», с которой были рождены существительные, от стирания её другим падежом, который определяется глаголом».

Стимул для дальнейших исследований

Песецкий говорит, что его идеи удивили некоторых лингвистов, особенно специалистов по славянским языкам, тем не менее, книгу оценили. Джон Фредрик Бейлин (JohnFrederickBailyn), профессор лингвистики из Университета Стони Брук (StonyBrookUniversity), написавший труд по синтаксису русского языка, назвал книгу «блестящей и поразительно оригинальной работой по одной из наиболее печально известных проблем морфосинтаксиса русского языка» и добавил, что в таком представлении работа «даёт возможность радикального упрощения общей архитектуры теории синтаксиса».

Как охотно признаёт Песецкий, открытие некоторых примеров, показывающих, что падежи работают не так, как мы к тому давно привыкли, является лишь отправной точкой для дальнейших исследований.

«Вряд ли я полностью устранил падежи во всех языках мира как отдельную систему», ― говорит он. ― «Я подозреваю, что то, что мы называем падежами, на самом деле является несколькими взаимодействующими системами». Однако, как специалист по синтаксису, он полагает, что из переосмысления роли падежей может возникнуть более надёжное понимание того, каким образом и насколько тесно действия падежей связаны с синтаксисом, то есть с фундаментальными правилами языков.

«Либо я ошибусь в том, что падежи кого-то подвигнут к созданию более совершенной теории, либо нам придётся преодолевать свою интуицию», ― говорит Песецкий.