Швейцарский национализм

Ага! Даже швейцарцы проголосовали против мигрантов. Даешь визы со Средней Азией! И это уже не только «национально думающий» Навальный. Но и либеральный Орехъ. Надо регулировать численность мигрантов – никакого национализма тут нет.

О том, есть или нет национализм – чуть позже. А сначала – о той путаннице, которая временами переходит в лукавство.

Прежде всего – за что проголосовали швейцарцы?

За право самим регулировать свои миграционные процессы. На референдум было вынесено дополнение к 121-й статье Конституции. Параграф 1 – Швейцария регулирует иммиграционную политику сама. Параграф 2 – число разрешений на проживание устанавливается квотами. 3. Параграф 3 – квоты определятся экономическими интересами Швейцарии. Параграф 4 – международные соглашения не должны противоречить этой статье Конституции. Параграф 5 – детали определяются законами. Всё.

Иными словами, швейцарцы проголосовали за право самим определять свою иммиграционную политику и право иметь имммиграционную политику, независимую от ЕС. В ЕС это, естественно, вызвало раздражение. Для швейцарцев, национальной идеей которых с момента образования была независимость от остальной Европы, отстаивание этой независимости естественно. Ведь именно поэтому Швейцария не член ЕС.

В этом и проявился швейцарский национализм – сами с усами. Интересный национализм. Ведь потенциальными жертвами референдума стали самые большие эмигрантские группы – итальянская и немецкая. Причем активней всех голосовал за иммиграционную независимость именно итальянский контон – голосовал против наплыва итальянцев из соседней Италии. Вот такой национализм.

Что происходит у нас? У нас есть два совершенно разных вопроса, две разных проблемы. Есть проблема иммиграционной политики. Серьезная проблема, требующая серьезного анализа серьезными людьми. Проблема реальная, проблема вечная, имеющаяся в любом государстве. Проблема не имеющая универсальных решений, так как положения разных государств разные. И в разные моменты времени состояния одного и того же государства тоже разные. Поэтому решения здесь нужно постоянно менять: сегодня нам нужно столько-то мигрантов, а завтра столько-то. В общем, здесь все серьезно. И всё сложно. Профанам, а тем более взбудораженным профанам сюда лезть нельзя. Это дело для профессионалов, вооруженных инструментами экономического анализа, знающих ситуацию, а главное – лишенных эмоции.

А есть у нас и совершенно иная проблема – проблема ксенофобии, проблема психического здоровья общества. Это проблема «понаехали здесь!». Это проблема раздражения непонятным языком, другой внешностью, в общем, ненашестью. Она-то эта раздраженность и порождает наш национализм. Свой, нашенский, не швейцарский.

В Швейцарии – а так сложилось, что я хорошо знаю эту страну – такой проблемы нет. Черный цвет кожи, чадра (встречается на улицах), чалма если кого-то и раздражают, то туристов из России. Сами швейцарцы как будто ничего этого не замечают. Именно поэтому мы и видим такие как будто странные результаты голосования – в космополитичных Женеве и Цюрихе, где инокультурное присутствие наиболее заметно и раздражительно для русского туриста референдум проваливается, а в каком-нибудь высокогорном Обвальдене, где и иммигрантов нет никаких, но зато сохраняется дух «швейцарской самостийности» – поддерживается 60 против 40.

Но мы-то не швейцарцы. Для нас независимость от Европы, да и от кого бы то ни было еще, до недавнего времени проблемой не была. А вот ксенофобия уже давно – проблема. Нас по большому счету все эти экономические мелочи, вся эта конкуренция за место дворника или продавца фруктов вообще не интересуют.

Но у нас скопилось много раздражения и нам его необходимо выплеснуть. А уж там – на кого придется. Этим скопившимся раздражением от невозможности сделать свою жизнь такой, какой хотел бы ее сделать, и питается ксенофобия. Ксенофобы (как и любые иные «-фобы») – это неудачники, те, кому жизнь не дает стать «удачником».

Не нужно удивляться тому, что находятся люди, которые хотят «обналичить» накопившееся в обществе раздражение, эту ксенофобию – превратить ее в свой личный политический капитал. Такое желание естественно, как желание положить в карман забытый кем-то кошелек. Но не все естественное хорошо.

Попытки соединить в одном сосуде реальную проблему иммиграционной политики с психологической горячкой части общества и сварить из этой смеси жирную похлебку для себя любимого должны встречать самый нелицеприятный отпор от здоровой части общества.

Сегодня такой отпор явно недостаточен.