Моноцентризм - источник парадигмальной ограниченности ч.1.

         Моноцентризм – источник парадигмальной ограниченности             

                        «Оковы Парадигмы».

                                    (часть 1)

     Иерархия командных ограничений, выстроенная человеком в своей социальности отражает командную функцию субъекта, абсолютизируемую до уровня социальной парадигмы, базирующейся на воле субъекта (реального или вымышленного), как источнике всего и вся в происходящем.

   Ограниченность системообразующего подхода, вытекающая из «Я» центризма в познании окружающего и собственно человека и личности, находит свое отражение и в мировоззренческих установках, затвержденных в социуме, что в религиозной, что в естественно-научной, что в социальной сферах и практической жизнедеятельности.

   В бытующем мировосприятии эта ограниченность определяется набором некоторых догм (аксиоматики во взглядах и понятиях) которыми каждая личность «напичкивается» от рождения со стороны воспитателей и системой образования.

В результате чего, осознавание собственного восприятия окружающего и развитие личностного способа мышления в его индивидуальности, ограничивается уже имеющимся в социуме опытом, кем-то формализованным, исходя из собственного миропонимания.

   Затвержденный на социальном уровне подход к познанию окружающего выступает в форме той или иной парадигмы, в том числе, как системы оценивания текущей действительности, вытекающей из принятой модели описания происходящего.

   Парадигмальная ограниченность определяется совокупностью наработанных социально обусловленных «инстинктов» - понятийных и эмоциональных стереотипов и клише, в значительной мере, отражающих обычные животные инстинкты,

   Животность «социальных инстинктов» тесно связана и опирается на командно-задающую функцию индивидуального сознания, и в частности, её властную составляющую - «право сильного» решать за остальных «как им жить», т.е. определять меру разрешенного и дозволенного, в зависимости от места во «властной иерархии», начиная от семейно-клановых отношений, и заканчивая «управлением» социумом, вплоть до глобальных отношений между социумами.

   Властная иерархия, как отражение выделенной направленности (однонаправленности по сути) реализуется, в первую очередь, в отношении социально-личностных благ (материальных, эмоциональных, интеллектуальных), путем формального узаконивания диапазона социально-личностных возможностей. Что определяет (принятым в социуме набором разрешений и запретов разного уровня), и допустимые социально-личностные и межличностные взаимоотношения. (В частности, так формируется сфера производства и потребления материальных благ, как система взаимоотношений между людьми на протяжении их совместного существования и практической деятельности.)

   Потребление, как смысл личностного существования, с тягой к его постоянному наращиванию – составляет основу парадигмально заданной направленности в осознавании личностью происходящего в сегодняшнем «развитом» социуме. Оно же лежит в основе оценивания условий существования и ориентации вектора личностного и социального целеполагания на будущее, именуемое «развитием». («Глубже, дальше, выше» - это отражение количественности в существовании, и его направленности на все большее потребление окружающего мира.)

   В таком контексте, вектор «духовного развития» (при его описании) по существу, не выходит за рамки материальности, поскольку формализуется аналогичным образом, но с использованием других ярлыков.

   Существующие описания постулируемых, качественно различающихся сущностей – «духовного» и «материального», не могут, ни коим образом, претендовать на универсальность и истинность, поскольку объективно являются, лишь отражением личностного «парадигнмально-материального» восприятия окружающего и способа осмысления поступающей информации от этого восприятия…

….«Сидя в колодце», можно фантазировать, что «колодец» – это ещё не «Всё», но все такие фантазии будут навеяны тем же «колодцем»…

   Форма, в её заданной субъектной и объектной обособленности, не может «познать бесконечность» (провзаимодействовать с оной), без потери формы, т.е. исчезновения и как объекта, и как субъекта.

   Введение понятий Бога, инопланетного Разума, пришельцев, надМировой реальности и потусторонней сущности, в бытовом мировоззрении, соответствуют введению понятий бесконечности и неопределенности при естественно-научном подходе, в описании нашего восприятия окружающего.

И то и другое, лишь указывает на нашу текущую ограниченность в восприятии и понимании реальности, незаконченность и нецелостность которых, и «заставляет» вводить ещё что-то, что присутствует и влияет на наше существование, но нам (в настоящее момент) недоступно в осознавании.

   Поэтому, грамотнее было бы говорить о неисчерпаемости (познания и способов описания), чем о случайности, бесконечности, неопределенности и всеобъемлющности (на бытовом уровне) «Чего-То или «Кого-То» в том или ином описании.

Но этому «противодействует» принятый подход к способу описания происходящего, в основе которого лежит направленность на некоторую законченность, как всеобъемлющую закономерность во всем, которая при реализации вектора целеполагания, может быть достигнута, тем или иным образом. Что «позволит» разрешить возникающие в настоящий момент противоречия и «нестыковки» в описании в рамках используемой модели.(Такой подход формализуется, в том числе, посредством философских «законов диалектики» или «экономических законов»)

Человеческая личность, как и любая другая «обособленность» во всей своей совокупности, может иметь изменяющиеся границы своей обособленности, но лишившись границ, она перестает существовать. Поэтому мы всегда изучаем и осознаем только нашу обособленность, в её текущих границах, но не более того.

Количественные, а возможно и качественные различия, среди человеческих личностей, позволяет рассматривать некоторое распределение последних, в их совокупности, в пределах (в выбранном интервале) этого различия.

Введение направленности в описание – от «духовности» до «бездуховности», отражает только личностный произвол – личностную проекцию (в её одномерно-личностной направленности), отражающей индивидуальность конкретного восприятия и выбор начальной, исходной, «нулевой точки», в том или ином описании.

   Превалирование некоторого способа описания, как «нарисованной действительности», (результата, априори ограниченного, некоторого осмысления увиденного, услышанного, «понятого» из текущей реальности) над собственно реальностью - равносильно утверждению, что весь мир – это моё (твоё, наше) восприятие, в той или иной интерпретации.

   Иерархия «социальных инстинктов», формализуемая и затверждаемая в наборе личностно-социальных ценностей, отражает бытующую однонаправленность в осознавании индивидом происходящего и самого себя.

   Материалистическая однонаправленность во взгляде на окружающую реальность и реальность текущего состояния социума, формирует эфемерную структуру понимания, по причине её сущностного отличия от качественного, разнонаправленного разнообразия Природы и природы человека    

   («Наплыв чувств» не эквивалентен «наплыву мыслей» и уж, подавно, не эквивалентен «набиванию» желудка или сексуальной похоти.

Моноцентричная «система координат», отражающая конкретное личностное устройство индивида, как проявление личностного «Я» центризма никогда, в полной мере, не устроит другую личность, по причине другого распределения её внутриличностных качеств. И никакая абсолютизация любого из «Я» центричных подходов в рамках социума, как на мировоззренческом, так и на практическом уровне, в принципе невозможна, иначе, чем путем насилия над конкретной личностью.)

   Бытовое восприятие происходящего в его однонаправленном (временном) развитии, при переносе на реально протекающие в природе и социуме процессы, приводит к «потере» их качественного различия и разнонаправленности в цикличности их проявления.

   И если череда смены времен года, ещё как-то укладывается в некоторую линейную проекцию (как некоторую последовательность происходящего в моноцентричной системе координат), то циклические изменения климата, более протяженные в своем естестве, и носящие многофакторный (по сущностным признакам) характер, уже не выстраиваются в одномерную последовательность, как очередность различных явлений.

   Многофакторная, не однонаправленная полицикличность происходящего, как проявление свойств окружающего мира, проявляется не только в материальном, но и в эмоционально-чувственном и интеллектуально-понятийном личностных аспектах.  

   Игнорирование таких изменений субъектности и их понимания приводит к неадекватности использования, в прошлом накопленного личностного и социального опыта, к текущей реальности и текущему состоянию субъекта.

В результате, когда-то созданная социальная «система координат» уже не только не соответствует природным факторам в их развитии, но и «отказывает» субъекту социума в его текущей субъективности, при его описании.

Разнонаправленность полицикличности природно обусловленных изменений, приводит и к колебаниям межличностных отношений, что может выливаться как в чрезмерную агрессивность, так и в излишнюю успокоенность, по отношению к одним и тем же воздействиям, а также в отношениях между партнерами, социальными группами, национальными обособленностями и т.д. Что чревато «непредсказуемыми» и неожидаемыми проявлениями в личностной и социальной жизни.

   Однонаправленность при формализации (описании) личностного восприятия происходящего, очевидным образом, приводит к необходимости существования «начала всех начал», являющегося источником этой направленности. А, поскольку, наше восприятие ограничено восприятием форм – устойчивых объектов, то и процесс познания носит объектную направленность. Где объекты выступают основополагающими и определяющими «сущностями» в мироустройстве.

     Это находит свое отражение в естественно-научном подходе, в форме корпускулярно-волнового дуализма объектов и попытках «добраться» до основополагающих «кирпичиков» мироздания, на которых базируется Природа. Но модель Вселенной, как пустота, заполненная различными объектами, занимающими мизерную часть её пространственного объема, сразу вызывает сомнения, поэтому потребовалось введение понятия «физического вакуума», обладающего некоторыми свойствами (в настоящее время к этому добавилось понятие «темной материи»). Но как выявить эти свойства, если весь инструментарий, используемый для физических исследований, представляет собой те или иные объекты. Другими словами все, на что мы способны – это выявить происходящие измерения в рассматриваемых объектах при их нахождении в «физическом вакууме». Насколько это отражает реальные свойства «физического вакуума» (а уж тем более – локальные это свойства или всеобъемлющие) «одному Богу известно»…

     Ограниченность такого подхода вытекает и, из присущих «научным способам» описания - принципа неопределенности, в соответствии с которым невозможна однозначная фиксация объекта в пространстве («здесь и сейчас»), и из специальной теории относительности, указывающей на невозможность существования объекта при достижении им скорости света, и из признавания случайности, а равно введению понятия бесконечности, как атрибута реальности, что равносильно произвольному исчезновению и возникновению объектов,

   В результате чего, большинство естествоиспытателей, пытавшихся создать на основе такого подхода законченную картину Мира, однозначно «выходили» на существование Бога, как надМировой сущности, «пути которой неисповедимы», но которая всем и заправляет (приписывая это свойство реальности, а не методу её описания, в силу той самой парадигмальной ограниченности в собственном понимании собственного же восприятия).

     В области гуманитарных наук такой подход ведет к абсолютизации субъекта, как проявления объекта, и как проявление некоторой ипостаси надМировой сущности, наделенной свободой воли (подобно богу). В результате чего субъект и определяет, вольно или невольно, все происходящее в социуме, опять-таки вследствие использования такого метода описания – «рисования действительности» на основе собственного понимания. Отсюда и «его величество случай», и «стечение обстоятельств», и личностный волюнтаризм, как неотъемлемое свойство рассуждающего субъекта. Следствием чего, является апелляция к властвующему субъекту, якобы априори способному к любому властному произволу и его реализации на практике (для чего необходимо лишь соответствующее желание у властвующего субъекта). В своем крайнем случае – это апелляция к Богу, в надежде на чудо. Но само понимание чуда всегда субъектно-социально, как выход за рамки парадигмальной ограниченности на субъектом уровне.

   Субъектно-объектное устройство окружающего мира и социума, структурированное определенным (или неопределенным, при «использовании» случайности) образом, отражается и в подходах к познанию, и к обучению интерпретации личностного восприятия субъекта, посредством усилий воспитателей и системы образования, функционирующей в том или ином социуме.

   Но каждая отдельная личность – это тот же объект, находящийся в «физическом вакууме», говоря естественно-научным языком, а личностные качества – это результат и отражение в восприятии субъекта взаимодействия конкретного объекта с этим «физическим вакуумом» и другими объектами, обеспечивающий его (конкретной личности) субъективность и индивидуальность, как проявление неповторяемости (отсутствия полной тождественности) в Природе.

   Именно командно-задающая функция (базирующаяся на объектности, с выделением субъектной направленности в восприятии), присущая нашему сознанию, и лежит в основе формирования иерархически заданной структуры социума и социальных отношений и их направленности. (Управляющая же функция сознания, в отличие от командной, является источником постоянных сомнений в правильности «выбранного пути».)

   Установленную в том или ином социуме иерархию, постоянно отслеживает и «закрепляет» сонм «социальных оценщиков», «пригревшихся» на функции «перста указующего» - кого «вознести», а кого «распять», чтобы не лишиться прокорма и ощущения собственной значимости. Экспертное мнение определяет и вывешиваемые личностные и социальные ярлыки, начиная от «невежества» и «никчемности», и заканчивая «успешностью» и «гениальностью», как отражения бытующей в социуме субъектно-объектной парадигмы, в её, их личностном понимании. В его же ведении находится градация «добра и зла» в направленности той или иной практической деятельности в процессе социального существования. И на любой неблагоприятный исход всегда готова «отмазка» - «хотели как лучше». Под «хотеть как лучше» можно подвести любое готовящееся действие, при использовании соответствующей «системы отсчета» (рассмотрение в заранее выбранных границах, позволяющих не рассматривать возможный негатив, как результат готовящегося действия). С другой стороны, всегда можно выбрать такую «систему отсчета», когда любое действие будет носить негативные последствия, которые при соответствующем подходе в описании, можно возвести (обобщить без меры), вообще, в абсолют. Все это является закономерным следствием использования моноцентричной однонаправленной (с выбранным направлением оси оценок, и исходной, начальной точкой) системы координат для описания чего бы-то ни было.

     Из «парадигмальной ограниченности» органически вытекает и «историческая ограниченность». Которую можно характеризовать как – «путы историзма» - фиксация любых накопленных (в том числе фальсификаций и придумок) знаний, как конечной истины (в форме факта), а не исходного посыла к познанию и развитию, что отражает суть парадигмальной ограниченности (которая может быть основана как на абсолютной вере во что-то, так и на полном отрицании любой формализованной веры). Утверждение, что «любая истина конкретна» - «работает» здесь и сейчас, и не может быть абсолютизирована на все времена и всюду (в чем и заключена суть этого утверждения).

   Изучение накопленного социумом «исторического» опыта изначально ограничено парадигмально, и то, что не «вписывается в текущую культивируемую в социуме парадигму, а, подчас, и противоречит ей – признается несуществующим или ошибочным. В результате чего, исторический опыт «отдается на откуп» личностной ограниченности (и, зачастую, в личностных корыстных интересах) её толкователей. «Подгонка» исторического процесса в рамки господствующей парадигмы (от религиозной до естественно-научной), с ориентацией на текущее видение реальности «толкователями истории» и накопленных знаний в их формализации (видение, которое, может быть, и зачастую бывает, отражением сиюминутных личностных интересов «толкователей» и/или их содержателей) – это торможение реализации возможностей социального 9и личностного) развития, в лучшем случае.

   Вместо того, чтобы использовать имеющиеся факты, не вписывающиеся или даже разрушающие текущую парадигму, для их подробного изучения, люди, следуя животно-социальному инстинкту и существующей ныне «Я» центрической обусловленности происходящего – «закрывают глаза» на «прошедшую» реальность, выстраивая (подменяя, искажая, дорисовывая) «факты», таким образом, чтобы собственный текущий взгляд на окружающее, в его ограниченности, ни коим образом не был нарушен прошлыми реалиями. Таким образом, создается иллюзия, что не только окружающее «вращается вокруг субъекта», но и сама история «управляется» субъектно-произвольным образом или под «надзором Бога».

   В результате, вместо того, чтобы «посылы» истории использовать как исходный рубеж для социально-личностного развитии, их старательно «затаптывают», если они противоречат используемой «картине Мира». (Чтобы ничего не нарушило текущее представление о происходящем, обычно, отражающем, лишь, личностные интересы находящихся у власти, или, наоборот, рвущихся к ней.) Попутно, на основе придуманного историзма, якобы в его «объективности», решается задача закрепощения личностного способа мышления членов социального объединения, установленными рамками, устраивающими сегодняшних правителей социума.

   Используемая формализация исторической ретроспективы, исходя из «Я» центрического толкования истории, как проявления всё определяющей «воли» властьимущих, насаждает «обожествление» власти и приписывание ей функции творца, по своей воле изменяющего мир. Объективные исторические реалии подвергаются ревизии и «отбрасываются», если они не вписывается в используемую схему, затверждающую существующий способ правления в социуме.

   Возможности властного произвола абсолютизируются, а роль народа, как движущей силы истории, принижается до уровня – «каждый народ достоин своего правителя» - что снимает ответственность с власти за неразумные решения или ничегонеделание, и перекладывает её на плечи народа, по принципу «сам дурак», и всегда им был, а, посему, и нечего роптать коли «рожа крива», а то и просто - «к ногтю».

Утилитарно однобокое представление исторического процесса набором выбранных событий и их интерпретацией, как властных намерений, выбранного исторического персонажа, с целью решения (практически всегда) сегодняшних задач, как реализованных позитивно, так и разбившихся о «дремучесть» населения, вносит свою лепту в искажение восприятия текущих событий, которые толкуются в рамках вносимых шаблонов и понятийных клише.

   (Аналогично «высвечивается» и никчемность социальных лидеров прошлого, при, в меру, позитивной или негативной роли населения, в зависимости от типа решаемой задачи, особенно в случаях социального закабаления или порабощения).

Исторические пристрастия, выносимые на социальный уровень, обычно, отражают текущее положение дел и интересы властьимущих, а не собственно исторический процесс. Постоянный пересмотр прошлого, с выпячиванием то одних, то других фактов, в определенной их подаче, приводит к «разрыву времен». В результате формируется иллюзорный взгляд на глобальный природно-социальный процесс существования конкретного социума и всего рода людского.

   Обобщение исторических событий в рамки основополагающих тенденций социального развития, в значительной степени отражают лишь собственное эмоциональное восприятие «историков» имеющихся у них материалов. Отсутствие полной информации о количественных параметрах происходившего, как на природном, так и на социальном уровне, позволяют вести толкование на уровне понятия «куча», которая у каждого может начинаться весьма по своему… «Тучи стрел» и нескончаемые вереницы воинов, зачастую не находят материального подтверждения при раскопках и, наоборот, множественные материальные находки, не сопровождающиеся наличием описательных материалов - полностью отдаются на откуп «историкам» для их толкования. В результате чего, не история формирует «ход научной мысли», а текущее состояние этой мысли «формирует историю». При этом полностью игнорируется, что не может многотысячное войско постоянно перемещаться по пустыне, где нет воды, а такая же конница, «осваивать просторы» заснеженной равнины. Да и, собственно события, в том или ином «населенном пункте», совсем не обязательно отражают общие тенденции того периода социального существования. (Как современное состояние «брошенного» поселения это не состояние «процветающего».) А «исторические хроники» очевидцев, в первую очередь, отражают то, что поразило именно их воображение, а не то, что представлялось обыденным и привычным. А поразившее воображение и интерпретируется на уровне личностного восприятия, соответствующим образом, зачастую, на основе аллегорических вымыслов… Для обоснования этого вымысла, в дальнейшем подбирается следующий вымысел ... и вот уже манна сыплется с неба, а земля разверзается под ударом трезубца… космические пришельцы летят миллиарды лет, чтобы высадиться на Землю, а из гиены огненной вылезают черти с рогами… и находятся «очевидцы» того и другого, обсуждающие как это происходило «в реальности», а не возможность самого подобного факта, как отражение их собственного текущего состояния.

    Фальсификации и низведение исторического процесса до «уровня команд», издаваемых тем или иным властителем, и их факторизация тем или иным (сегодня устраиваемым) образом – как основы исторических изменений, закрывает возможность использовать реальный исторический опыт (как природных количественно-качественных изменений окружающего мира).

     Вместо того, чтобы перечислять ошибки и достижения исторических персонажей под тем или иным углом зрения (отражающем в информационных потоках текущие интересы властьимущих), надо искать природные и социальные смыслы, как раз и формирующие объективным образом исторический процесс. Поскольку, именно, как их отражение, и принимаются властные решения субъектами истории, преломляясь в «Я»-центричной системе личностных координат конкретного правящего субъекта.

   Суть исторического процесса заключается не в том – почему тот или иной исторический персонаж, выбрал, тот или иной путь (принял решение) а в том – что такой путь «появился перед его взглядом» и стало из чего выбирать, причем в изначально предопределенном для данного субъекта направлении.

   Рассматривать предопределяющее воздействие на исторический процесс отдельной личности или любой их совокупности – все равно, что утверждать, что корабль или флотилия, повинуясь «воле» капитана, формируют морские течения.

   Более того, история не может рассматриваться выборочно с оценочных позиций, без учета контекста – последовательности изменений, происходящих не только в данном рассматриваемом социуме, а во всей совокупности всех социумов. Выделяя из общего цивилизационного контекста, конкретную обособленность рассматриваемого социума, теряются причины этой обособленности в их исторической реальности и обусловленности состоянием окружающей среды (и процессов её формирующих) которая, как раз, и является определяющей в развитии исторического процесса в его многообразии.

   Исторический процесс подобен течению реки по руслу, заданному природой, в которое вливаются и все её притоки, отражая природную предначертанность происходящего.

   Не болтание на поверхности «по воле волн», и не подъем со дна мути, определяет характер течения, а именно последнее, в зависимости от русла реки, является определяющим и того и другого, а русла впадающих притоков соединяется с основным руслом, поддерживая в нем течение по вполне природным закономерностям, а не «как вздумается».

   Предвзятый анализ исторического опыта в процессе обучения формирует и личностный способ мышления в «Я»-центричной системе координат некоторого «социального творца», якобы формирующего исторический процесс.

   Не личность формирует в реальности историческую среду, а на поверхность последней выносится та или иная личность, действия которой согласуются с процессами среды её существования. Другими словами конкретная историческая личность – не источник, а отражение процессов, обусловленных более глобальными природными закономерностями.

   Выражение – «осилит дорогу идущий», подразумевает наличие этой дороги, исходя из которой, и необходимо выбирать тот или иной способ ходьбы, а бросаться в путь, не имея никакого представления - куда ведет та или иная дорога – это от лукавого.

   Игнорирование глобальных природный и социальных закономерностей приводит к тому, что каждый следующий этап социального существования, опирается на иллюзорное восприятия прошлого, служащее отправной точкой (точкой отталкивания) в грядущее, которое, по этой причине, также видится иллюзорно (да и отталкиваться от иллюзий весьма проблематично и в конечном итоге будет «себе дороже»).

   Неумение «видеть дальше своего носа» (и нежелание посмотреть далеко вперед) - основная причина негативности в происходящем. Если мера неадекватности такого подхода, превысит определенный уровень (накопленной «мощи» для удержания социального равновесия) происходит обрушение внутри социума или социума целиком.

   Исторический процесс – многофакторный процесс, и любое рассмотрение его с «черно-белых» оценочных позиций, так же как и вычленение чего-то особенного, игнорируя более общие (общеземные) тенденции - неправомерно.

   При рассмотрении истории необходимо рассмотрение, обусловленности использованных средств и методов, предпринятых мер и различных факторов, определяющих протекание исторического процесса в их совокупности, а не толкование с позиций личностного произвола тех или иных правителей и форм социальной реакции.

История во всей её совокупности форм - точное решение «исторического уравнения». А вот её восприятие всегда ограничено личностным пониманием. Но личностное понимание и непонимание – не является атрибутом истории, а отражает объективно закономерности мироздания, но никак не историю, как череду событий, которые уже произошли.

   Смешение личностного и исторического фактора «в одну кучу» и является причиной неоднозначности истории при её изложении, что обусловлено подменой объективных природных закономерностей системой личностных координат отдельных «историков».