В защиту того, что мне дорого

Вот уже более восемнадцати лет как, я, не уезжая  из своей страны, всё-таки поменяла её. Вот уже более восемнадцати лет, я не русская, а россиянка. Вот уже более восемнадцати лет…

  В семидесятые и восьмидесятые годы мы с родителями жили в маленьком военном городке, что находится в Казахстане, куда их откомандировали из Москвы.

Днём я училась в школе, родители работали, а по вечерам и в выходные начиналась совершенно другая жизнь. Это были и поездки на мотоцикле  в степь на  рыбалку, причем, мотоцикл был  с коляской – "Урал", а нас шесть человек: я с родителями и трое наших друзей, поэтому дяде Володе, владельцу "Урала", приходилось делать дополнительную "ездку". Это были и походы весной за тюльпанами; и вечерние просмотры любимых телепередач,  которые мы тоже смотрели вместе с друзьями.

Одну из таких передач я особенно любила – программу "Что? Где? Когда?". Ведь и  до сих пор, музыка Рихарда Штрауса "Так говорил Заратустра", ассоциируется у меня именно с ней, а ещё со старушкой, больше напоминавшей добрую волшебницу, и вместе с тем, мудрую старую сову, которая представляла редкие книги, разыгрываемые между знатоками и телезрителями; и с Нурали Латыповым, разгадавшим загадку: что начинается концом, а заканчивается началом, что становится больше, чем больше от него берёшь; и с напряжённой минутой обсуждения, казавшейся одновременно бесконечно длинной и короткой, как миг; да и с самой атмосферой доброжелательного  азарта, который царил и в самой передаче, и между нами, сидящими у телеэкрана зрителями, так же бурно обсуждавшими, свои варианты ответов на вопросы телевикторины.

Была и ещё одна программа, одна из тех, которую ждали, с удовольствием смотрели, а впоследствии, обсуждали –   это "Вокруг смеха " с неизменным Александром Ивановым, читавшим в финале её свои пародии на поэтов и поэтесс,   острые, злые, и невероятно смешные, хотя, конечно, в полной мере понять всё это я не могла, так как была ребёнком.   

Вообще же –  тогда я этого не осознавала, да и не могла осознать, как в силу своего возраста, так и из-за невозможности с чем-то сравнивать – люди, меня окружавшие, лица людей, которые я видела, по телевизору, в той же передаче "Вокруг смеха", были несоизмеримо добрее, чем сейчас, смех – гораздо чище, а поводы к нему – гораздо тоньше и интересней.

Что-то в той эпохе, которую я застала, было неуловимо притягательно, что-то, помимо, того, что принято называть детством и юностью –   пору, когда и деревья кажутся выше, и мир, лучше и светлее. Нет, думаю, что дело было совсем ни в этом.  Может вера в "светлое будущее" –  словосочетание, которое сейчас, произносится с ёрничаньем и  издёвкой – имела под собой какую-то вполне реальную основу. И в задушевных разговорах в дружеских компаниях, речь шла: о прочитанных книгах, об интересных фильмах и передачах; споры, обсуждения дальнейших планов;  да много о чём, тогда говорили, за исключением одного – я не разу не слышала, чтобы обсуждались деньги, и как их заработать. Во всех этих разговорах чувствовался весёлый задор, вкус, к жизни без  страха постоянного всё это потерять из-за каких-то там обстоятельств. Я бы сказала, что и в отношениях между людьми не видно было, той расчетливости, которую сейчас упорно называют практичностью. Наличие этого качества считают необходимым в любых отношениях, называя это "умением жить". Дух же той эпохи – это дух романтиков, честных и искренних людей, энтузиастов, безгранично преданных любимой работе.

 Да и в школе нас, прежде всего, учили: мыслить,  иметь собственное мнение, уметь отстаивать его, словом,  пытались привить навыки быть личностью, свободным человеком – задача, не из лёгких. Поэтому упрёки в  отсутствии свободы мне кажутся необоснованными. Сейчас, когда прошло уже много лет, мне вообще трудно представить свободу, которую в чём-то можно ограничить, я, конечно, имею в виду истинную свободу, не зависящую от общественно-экономической формации, от погоды, да и вообще, от чего бы то ни было. Поскольку свобода начинается и заканчивается исключительно в голове самого человека, или же в его душе. А уж, коли, её там нет, то и безбрежный океан покажется тюрьмой.

Сейчас в этом государстве, которое стало правопреемником моей Родины, мне так не хватает, нет, ни моих детства и юности,  канувших в Лету. Нет, мне не хватает, тех улыбающихся людей, что сидели в зале передачи "Вокруг смеха", не хватает разговоров и обсуждений, которые окружали меня тогда, мне не хватает тех людей, что были также как и я родом из страны ушедшей в небытиё, больше восемнадцати лет назад, и оставшихся там, мне не хватает той эпохи –   эпохи романтиков, честных и искренних людей, энтузиастов!