Канун Рождества

Не сочтите меня сумасшедшей, но сегодня со мной разговаривал "портрет Леонида Логака". Во сне. Он спрашивал, почему я давно не показываюсь в сообществе "Рецепты наших бабушек", и вручил мне официальное приглашение.

Проснувшись, я расценила свой сон как знак, и решила, что просто обязана в этот день и этот вечер поделиться сокровищами старинных рецептов простой и вкусной, здоровой пищи моей бабушки, и обычаями встречи Рождества Христова.

Открыв страницу, с удивлением обнаружила дискуссию вокруг нового названия сообщества и даже испугалась, что столько противников у слова "старинный".

Подумала: если сейчас не опишу, всё, что видела и ела у бабушки, то это уйдёт в небытие, как "несовременное, вредное, масляное, жирное...".

Никто и не говорит, что всё это надо готовить и есть, но разве не полезно просто знать и просто чтить память предков? Ведь это эпоха.

Бабушка моя родилась в начале двадцатого века и хорошо знала обычаи православных праздников, а мы, ребятишки, всегда были с ней рядом, и невольно впитывали в себя вековую мудрость своих предков. Время быстротечно, и нет больше моей бабушки, и нет мамы, которые знали уникальные рецепты простых и вкусных блюд. Я хочу поделиться с вами тем, что сумела сегодня вспомнить.

Итак, вечер шестого января, канун Рождества.

До появления первой звезды не принято было есть, и даже дети выдерживали, с нетерпением выглядывая в окно в ожидании заветной звёздочки. А стол к тому времени накрывался праздничными блюдами.

Первыми выставлялись мисочки с сочивом. Сочиво или кутья готовились из чистых зёрен пшеницы и сдабривались растёртым маком и мёдом. Это была вкусная каша, с которой начинался ритуал Рождественской трапезы.

Затем появлялись корзинки с заварными пряниками и рыхлыми горками хвороста, покрытыми белым пухом сахарной пудры.

Румяные булочки, где посыпанные сахаром, где облитые белой глазурью, раскладывались прямо на стол, на свободное от тарелок место.

В русской печи в это время дозревал гусь, начинённый капустой с грибами, наполняя дом густым ароматом уникальной смеси готовящихся продуктов.

На морозе "доходил" холодец, и дедушка периодически выходил в холодную кладовую, и потряхивал лотки, чтобы не упустить момент, когда холодец застынет, но не схватится льдом (это было целое искусство).

Красивыми кольцами нарезался рулет из свинины, запечённый в русской печи и хранившийся до Рождества в холодной кладовке.

На плите дожидалась своего часа большая сковорода с карасиками в молочной юшке. Карась - рыба костлявая, и нам, детям, разрешалось только макать куском белого пышного хлеба в юшку и наслаждаться рыбным ароматом и сливочно-луковым вкусом этого блюда.

Обязательно ставились на стол баночки с хреном и дети знали, что это "взрослая еда".

Близко к вечеру, но ещё засветло, бабушка с дедушкой уходили в погреб за солониной. Возвращались они с тазиками, наполненными огромными красными помидорами, белоснежной капустой с огурчиками, зелёными мячиками солёных в песке арбузов, оранжевыми сосульками моркови, мочёными яблоками, солёными груздями, источающими аромат укропа и чеснока. Всё это изобилие раскладывалось по тарелкам и расставлялось по столу, большей частью в том виде, в котором были извлечены из кадок, без нарезания на дольки. Исключение составляли арбузы, которые, после нарезки, рубиновыми пирамидами украшали стол.

Десерт выставлялся в глубоких мисках и ели его ложкой. Это был густой кисель из высушенных крупными дольками яблок, чернослива с косточками и сушёных ягод лесной ароматной земляники.

Детвора знала, что её поджидает ещё одно лакомство: только в Рождество разрешалось есть замороженные творожники, приготовленные из творога, сахара, сливок и ещё чего-то очень ароматного.

Наверняка, на стол выставлялись напитки, но детская память не запечатлела их. На слуху слова: медовуха, взвар, но как она выглядели, я, к сожалению, не могу описать.