Александр Грин и его "тюремные невесты"

Как и героиня его феерии "Алые паруса", Александр Грин, тогда еще и не писатель, ждал свою любовь-мечту. Но ждал не на берегу моря, а в петербургских "Крестах", куда попал за подложный паспорт. Полиция арестовала его во время облавы 7 января 1906 года. Царские ищейки быстро дознались, что перед ними не мещанин Николай Иванович Мальцев, а дворянин Александр Степанович Гриневский, к тому же осужденный на десять лет ссылки в Сибирь за "ниспровержению основ существующего строя", но вышедший по общей амнистии всего два месяца назад.

Накануне нового года он окончательно расстался с любимой девушкой Екатериной Александровной Бибергаль, отношения с которой продолжались три года. Их первая встреча описана Грином в рассказе "Маленький комитет".

Партийная кличка эсерки Кати Бибергаль — Киска. В 1908 году она угодит на каторгу за покушение на великого князя Владимира Александровича. Из воспоминаний первой жены Грина Веры Павловны Калицкой известно, что Киска обещала выйти за Гриневского замуж, "но в Петербурге начались между ними нелады. Происходило это, по-видимому, из-за совершенно разного подхода их друг к другу и к революции. Е. А. была дочерью народовольца; и воспитание, и окружающая ее действительность делали ее убежденной революционеркой".

Расставание было не просто бурным, а криминальным. В ярости бессилия и гнева, а в такие минуты Грин был всегда страшен, он выстрелил в грудь своей возлюбленной. Рана оказалась не тяжелой и, прооперированная знаменитым хирургом И. И. Грековым, Киска быстро пошла на поправку. Александра она не выдала. Выдать не выдала, но наотрез отказалась встречаться с ним наедине. Судя по всему, после своего ареста Грин больше никогда не видел Киски.

"Потом, когда за Грином потянется шлейф легенд, в одной из них будет утверждаться, что свою первую жену он убил, — пишет биограф Александра Грина писатель Алексей Варламов. — Это будет ужасно возмущать Нину Николаевну Грин, ведь в действительности не жену, конечно, и не убил — а все же дыма без огня, как видно, не бывает". И важное наблюдение Варламова: "Иногда встречаются утверждения, что Грин стрелял не целясь — может быть и так, но то, что пуля попала девушке в левый бок, туда, где сердце, — говорит само за себя".

Увлеченный на первых порах романтикой революции Саша Гриневский был уже не тот, что два года тому назад. Он отказывался сотрудничать со следствием и планировал побег — теперь писал покаянные письма и просил его понять и простить. Передачи в тюрьму ему носила его сводная сестра Наталья, но в мае 1906 года она должна была уехать домой и ей посоветовали найти для брата "тюремную невесту" — девушку, приходящую на свидания к заключенным, у которых в столице не было ни родных, ни знакомых. На эту роль согласилась дочь состоятельного чиновника, выпускница Бестужевских курсов, сочувствовавшая революционному движению идеалистка Вера Павловна Абрамова.

Отправленный вновь в ссылку, Гриневский сумел каким-то образом обмануть своих стражей и снова сбежал. Отец, пользуясь своим служебным положением, выправил для сыночка поддельный паспорт на имя недавно почившего в бозе почетного гражданина Вятки. С этим третьим по счету поддельным паспортом Гриневский появился на пороге петербургской квартиры своей "тюремной невесты". Видимо понял, что прежде не целованная 24-летняя девушка к нему неравнодушна и поверит, что ради нее этот беглый арестант сбежал из Сибири. Это вам не из "застойных" времен, когда "перестали лазить в окна к любимым"!

Эсеры (в отличии от полиции они были в курсе происшествия) после инцидента с покушением на жизнь их товарища Киски отказались иметь дело с таким взбалмошным существом, но все-таки заказали Гриневскому агитационный текст. Александр написал свой первый в жизни рассказ "Заслуга рядового Пантелеева" и подписал его инициалами А. С.Г. Первый гонорар составил аж 75 рублей — неплохие по тем временам деньги, что подхлестнуло Гриневского отдаться литературному творчеству. Написанный вслед затем еще один агитационный рассказ "Слон и Моська" был рассыпан в типографском наборе и запрещен цензурой. На этом с заказами партии эсеров было навсегда покончено.

Послушаем современного биографа Александра Грина. "Отец Веры Павловны, на словах пропагандирующий свободную любовь, как у Жорж Санд, и незаконно сожительствующий с некой Екатериной Ивановной Керской, пришел в ужас, когда узнал, что его единственная благородная дочь сошлась с беспаспортным бродягой без образования и определенных занятий, который даже не может с ней обвенчаться", — свидетельствует Алексей Варламов.

Отец терпел до тех пор, пока любовники не стали жить вместе. Отказав "молодым" в денежной помощи, папаша Абрамов написал два письма. Короткое дочери о том, что она его опозорила. Более пространное Гриневскому с обвинениями в корыстном расчете — женитьбе на богатой невесте. Оба послания получила Вера и уничтожила их, не показав сожителю.

Мало кто помнит, но расхожая фраза "Они жили долго и умерли в один день" принадлежит Александру Грину. Ею заканчиваются два его рассказа: "Сто верст по реке" и более ранний "Позорный столб". Александр Степанович и Вера Павловна прожили то вместе, то порознь семь трудных лет. С годами находить с мужем общий язык оказывалось все труднее, а потом и вовсе не под силу. Вместо революции и партии эсеров Грин вляпался в богемную жизнь литераторов с их попойками.

Живший по подложному паспорту покойника, он пропивал не только свои кровные, но и деньги супруги, а когда она пыталась экономить, упрекал ее в мещанстве и показывал пример, как надо жить. В рассказе "Приключения Гинча" он на шесть десятилетий опередил шукшинского "чудика" из "Калины красной": "Русские цветы, взращенные на отравленной алкоголем, конституцией и Западом почве! Я предлагаю снизойти до меня и наполнить все рестораны звонким разгулом. Денег у меня много, я выиграл пятьдесят тысяч!".

Будучи глубоко семейным человеком, он в тоже время избегал всех наложенных им уз. С одной стороны искал уют и родственную душу, с другой, необузданно рвался на волю, чтобы осуществить свою малейшую прихоть. "Его расколотость, несовместимость двух его ликов: человека частной жизни — Гриневского и писателя Грина била в глаза, невозможно было понять ее, примириться с ней", — признавалась Вера Павловна. Первую попытку уйти от Грина Вера Павловна предприняла еще в 1908 году. Она сначала сняла комнату в том же доме, потом переехала на 9-ю линию Васильевского Острова. Плохо одетый, он ежедневно заявлялся к ней обедать и оставался допоздна. Хозяйки квартиры указали квартирантке на дверь. Любовники снова стали жить под одной крышей.

27 июля 1910 года Александра Степановича Гриневского арестовали в третий раз. Печатавшегося в столичных журналах молодого литератора привлекли к ответственности за побег из ссылки и проживание по подложным документам. Жизнь в провинциальной Пинеге на время отдалила развод с женой. В ноябре 1910 года Гриневские поселились в таком захолустье, которое наводило на Грина тоску смертную, а Вере Павловне казалась спасительным раем.

В мае 1912 года Гриневский уже под своим именем вернулся в Петербург. "Возвращение Грина из ссылки, — записала в своих мемуарах Вера Павловна. — Теперь Грин — легальный человек и писатель с именем. Я впервые вижу второй, жуткий лик Грина. Мой уход от него после зимы 1912-1913 гг. Его непрерывные кутежи. Грин убеждает меня попробовать еще пожить с ним". Возможно, последней каплей стал побег Грина из лечебницы для алкоголиков, куда он лег по настоянию жены. Он сбежал на день рождения Александра Куприна, а когда вернулся домой, то Вера Павловна не пустила его и он отправился за город, в лечебницу. Там его приняли, а на утро заведующий велел выдать Грину его вещи и присовокупил рубль на дорогу.

Еще одну вероятную причину развода Грина с первой женой называет Алексей Варламов. Жена Александра Степановича тоже была писательницей, сотрудничавшей с различными журналами, преимущественно детскими. Как о детской писательнице упоминает Веру Павловну в своих дневниках Корней Чуковский. "Невозможно представить Маргариту литературной дамой при Мастере, — уверен Алексей Варламов. — Словом, у нее была своя, отдельная от Грина литературная судьба и свои амбиции, и от этого также союз их оказался изначально обреченным".

По свидетельству биографа: "В 1917–1918 годах бывшая жена много помогала Грину материально, в 1920-м, когда они уже давно не жили вместе, а Вера Павловна уже три года состояла в гражданском браке с геологом Казимиром Петровичем Калицким, заболевший сыпным тифом Грин написал завещание, в котором все права собственности на его литературные произведения исключительно и безраздельно завещал своей "жене Вере Павловне Гриневской". Даже в третий раз женившись, Грин упрямо, как талисман, возил по многочисленным питерским адресам ее портрет, чем слегка раздражал Нину Николаевну (Н. Н. Короткова — с 7 марта 1921 г. жена Грина)".